В волшебных водах Авалона

С урока по маговедению Гарри вышел непривычно задумчивым и молчаливым. Нил шутливо толкнул его в бок, но Гарри будто и вовсе этого не заметил. — Да что с тобой?! — возмутился Нил. Гарри только пожал плечами: сложно объяснить, что именно не так, когда и сам до этой мысли пока еще толком не дошел. — Просто… — Ну так? Просто директор Дарелл сказал, что не будет говорить про ненависть и презрение магов к волшебным существам, но, в итоге, тема лекции все-таки вернулась к этому. И, пока Гарри слушал о том, как на протяжении многих веков маги — такие маги, как Хагрид, показавшийся ему очень добрым человеком, — принижали фейри, захватывали их, заковывали в цепи… У Гарри волосы на голове чуть не встали дыбом, когда он услышал обо всем этом. А услышав, понял и страх однокурсников, и то, почему Волшебная Страна закрыта как для обычных людей, так и для магов. Потому что у фейри действительно не было никаких причин доверять, любить или уважать магов, чтобы хоть как-то с ними сотрудничать. И при этом Гарри помнил гоблинов в банке Гринготтс, и они показались ему тогда на редкость неприятными и злобными созданиями, но… Получалось так, что для злости у них был повод. А еще вместе с Гарри на одном курсе учатся несколько гоблинов, и они были совсем другими — не такими отталкивающими, как те, что работали в банке. Может, дело было даже не столько в самих гоблинах, сколько в их месте работы? — Когда за мной пришел Хагрид и передал письмо из Хогвартса, я был так счастлив, — наконец сказал Гарри, и Нил вместе с ним остановился посреди пустого коридора. Однокурсники уже ушли, как и директор, и теперь в этом крыле не было никого, кроме них двоих. Авалон производил пусть и величественное впечатление, но все равно оставался очень пустым. Зачем столько коридоров и кабинетов, если их некому заполнить? — Я думал, что волшебный мир — это же ведь так здорово!.. Я научусь колдовать, вокруг меня будут другие маги, такие же, как я. И уж они-то точно смогут меня понять и принять и… Когда Хагрид отвел меня в Косой переулок, я был в восторге! Я в жизни не видел столько магии и магов, как увидел тогда, поэтому… — Тебя лекция по маговедению так расстроила, что ли? — догадался наконец Нил. — Ну да, были, конечно, темные времена. Но это не значит, что все маги или все фейри плохие. — Разве? По словам директора, маги просто ужасны! — Ага, а еще директор Дарелл сказал, что и фейри вели себя не лучше. Так что просто не бери в голову, Гарри. И вообще, я уверен, что ты-то точно стал бы хорошим магом, если бы решил поступать в Хогвартс. — Думаешь? — А то! Следующим уроком шли чары, и его Гарри боялся больше всего остального: Нил сказал, что фейри не колдуют с помощью волшебных палочек, а Гарри не был уверен, что сможет колдовать без них. А если он не сможет колдовать, то… Его выгонят из школы? Ему придется покинуть Волшебную Страну? Навсегда попрощаться с магией? Нил послал Гарри короткую, ободряющую улыбку, когда мальчики вошли в просторную — тоже слишком большую и пустынную — аудиторию, сделав вид, что не заметили, как при их появлении оборвались все разговоры однокурсников. Игнор — штука ведь такая, она и в обе стороны работать может. По уже почти устоявшейся традиции друзья сели за первую парту — так однокурсников игнорировать было проще, пусть у Гарри и создавалось ощущение, будто его спина вот-вот начнет дымиться от такого количества недоброжелательных взглядов. Гарри зябко поежился: Нил, наверное, чувствует то же самое, его ведь теперь тоже никто не любит из-за дружбы с человеком. Но при этом сам Нил вел себя, как ни в чем не бывало, улыбался, смеялся, шутил, словно все это его действительно не волновало. — А если я правда не смогу колдовать?.. — все-таки озвучил свои страхи Гарри, и Нил со вздохом закатил глаза: — Посмотрим. Точно такой же вздох раздался с задних парт, где обычно сидел Огра. Гарри заинтересовано оглянулся, но стоило ему повернуться обратно, к преподавательскому столу, как причина такого вздоха стала ясна. Их преподавателем по чарам был великан, это даже Гарри, мало разбирающийся в видах фейри, понял с первого взгляда. Преподаватели в Авалоне, конечно, все были экстравагантными личностями, но этот, на взгляд Гарри, выделялся сильнее остальных: высоченный, порядка двадцати футов, при этом кажущийся удивительно гармоничным и складным. На вид ему было не больше тридцати или тридцати пяти лет. Очень улыбчивый, с каштановыми волосами с легкой рыжинкой и карими глазами, скрытыми за такими стеклами круглых очков, что Гарри внутренне содрогнулся: ему на миг показалось, что это были даже не стекла очков, а просто стекла, как те, что обычно в окнах. Под мышкой он держал какую-то книгу в коричневом переплете, обычных размеров книгу, которая на его фоне приобретала поистине микроскопические размеры — будто спичечный коробок нес. Одет в темно-зеленый свитер из грубой шерсти, Гарри в таком сейчас было бы жарко ходить, пусть в коридорах школы и становилось по вечерам довольно прохладно. Но больше всего Гарри поразил клетчатый килт вместо привычных мальчику брюк. Нет, Гарри, конечно, знал, что в Шотландии, например, даже мужчины носят юбки… то есть, килты. Но Шотландию, как и сами килты, Дурсли категорически не одобряли. Поэтому сегодня Гарри впервые увидел настоящий шотландский килт, в зелено-коричневую клеточку, и обтянутые зелеными гольфами ноги — и все это настолько выбило неподготовленного к такому мальчика из колеи, что Гарри даже забыл про свой страх вылететь из школы. С места Огры послышался еще один довольно громкий и выразительный вздох, полный немого укора, и, как ни странно, в ответ на него великан в килте смущенно хмыкнул, поправив очки. — Добрый день, студенты. Я — Ралыг из клана Великого Гы, как уже многие из вас, скорее всего, знают, я старший брат вашего однокурсника, Огры. И я буду вести у вас чары, — мужчина неловко улыбнулся, поднял руку, будто собирался приветственно помахать брату, а потом вспомнил, что в данном случае это неуместно, и поэтому только еще раз, уже совершенно без надобности, поправил круглые очки. А потом, видимо, вспомнил еще и о том, что он классный преподаватель, и уселся не за преподавательский стол, хотя, как понял теперь Гарри, его размеры были рассчитаны именно на этого конкретного учителя. Ралыг сел прямо на стол, видимо, изо всех сил стараясь казаться «своим в доску» и вообще душой компании. В этот момент Гарри почувствовал, что у брата Огры вряд ли много друзей, и наверняка в школе его все не очень-то любили. А почувствовав это, Гарри осознал и то, что, в сущности, каким бы странным ни казался ему этот великан в килте, возможно, они с Гарри похожи больше, чем кто-либо другой в этой аудитории. И после этого осознания килт и зеленые гольфы, как и размеры великана, уже не бросались в глаза столь явно. Тем более, потом Ралыг из клана Великого Гы начал свою лекцию, и отвлекаться от нее у Гарри не было никакого желания — все-таки именно ее он ждал и боялся все это время. — Магия всегда находится вокруг нас, она в воздухе, которым мы дышим, она в земле, по которой мы ходим, в растениях, которые мы собираем для зелий. Магия — в нас самих, — голос Ралыга звучал мягко и тихо, будто бархат по ветру струится. И это категорически не вязалось ни с его великанскими размерами, ни с грубым, даже на вид жестким свитером или килтом землистого цвета. Будто одно ходячее противоречие самому себе. — И когда наша магия соединяется с магией окружающего мира, получается самое сильное волшебство. На этом курсе я научу вас, как отыскать сокрытую в вас магию, и покажу, как увидеть магию в мире вокруг нас. Курс по чарам тесно связан с курсом по преобразованию, но, в отличие от него, практики у нас будет гораздо больше теории. Хах! — Ралыг вдруг абсолютно по-ребячески хохотнул и подмигнул разулыбавшимся студентам. Гарри был не прав: он вполне мог бы стать душой компании. По крайней мере, за то незначительное время, что прошло с начала лекции, он уже сумел найти общий язык со студентами, хотя килт этому наверняка больше мешал, чем способствовал. — А теперь давайте творить волшебство! — он хлопнул в ладоши, как ребенок на понравившемся представлении. И эта ребячливость тоже совершенно не сочеталась с показной взрослостью и интеллектуальностью. Гарри поднял руку вверх: — Э-э… — Гарри замялся, не зная, как лучше обратиться к преподавателю. — Сэр?.. Профессор? — Да? — обернулся к мальчику великан. — У вас есть ко мне вопрос, молодой человек? Гарри не понял: то ли его сейчас назвали человеком, потому что знали о том, что ему не место в Волшебной Стране, то ли просто вежливо обратились, чтобы не говорить чего-нибудь типа «эй, парень», «мальчик» и все такое прочее. В любом случае, Гарри на миг снова стало очень неуютно — как тогда в столовой, когда все узнали, что он маг. — Я… Понимаете, тут такое дело… Я ведь… — Он человек, — громко словно бы выплюнул один из гоблинов, и остальные тут же зашикали на него. Мол, не привлекай к нам лишнее внимание, а глупый мальчишка и сам найдет, как себя еще больше опозорить. И, в общем-то, не согласиться с ними Гарри не мог. — Да, сэр, я ведь должен был учиться в Хогвартсе, а там для обучения магии требуются волшебные палочки, вот я и… — Гарри окончательно стушевался, но на выручку ему пришел Ралыг: — Переживаешь, сможешь ли колдовать, как мы, если сам ты не из Волшебной Страны? — И смогу ли колдовать вообще, — тихо, себе под нос, добавил Гарри. Он помнил, как творил магию, когда впервые в жизни взял в руки свою, только ему одному предназначенную, волшебную палочку. Это было прекрасно, по-настоящему изумительно и чудесно и… Это был единичный случай его колдовства, да и то Гарри не был уверен, кто из них тогда участвовал в этом больше — он сам или его палочка. — А ты попробуй, — просто посоветовал Ралыг. — Ведь магия едина для всех, и для фейри, и для людей. Различается только способ ее использования, структура ее понимания. — Значит, палочка мне не нужна? — на всякий случай уточнил Гарри. Он не то, чтобы успокоился, но… поверил этому новому преподавателю. — Нет, ты же не в Хогвартсе, — ответил великан и обратился уже ко всем студентам: — А теперь, будьте добры, закройте глаза, глубоко вдохните и представьте, что в вашем теле горит живой огонь. Его пламя мягкое и совсем не обжигает, но тепло от него идет. Чувствуете это тепло? И, конечно же, не забывайте дышать! Гарри закрыл глаза и старательно, глубоко дышал, пытаясь представить, как внутри него горит пламя, не обжигающее, как и сказал Ралыг, нежное и доброе, мягкое и почему-то пушистое, как котенок. Дотронься — и оно замурчит, потянется за лаской, выгнет спинку. Гарри протянул руку вперед, пытаясь погладить мурчащего, как паровоз, но все равно уворачивающегося от его рук котенка с золотыми глазами-огоньками, и ойкнул, дернувшись от неожиданности, когда кончики пальцев будто маленькими молниями ударило. Гарри открыл глаза: над его рукой горел небольшой, с мизинец размером, огонек, забавно подскакивая, трепыхаясь и совсем не касаясь кожи. Хотя Гарри откуда-то знал, что больно не будет, даже если огонек до него все-таки дотронется. Это была первая магия в жизни Гарри. Не самая первая, разумеется, но первая — осознанная, и без палочки. Гарри радостно улыбнулся такому же ошалелому от восторга Нилу, в ладонях которого будто бы целый пожар горел. Оглянувшись, мальчики увидели, что у всех ребят получилось создать маленькое пламя: у кого-то, как у Гарриет, это был веселый огонек-непоседа, рыжим мячиком перекатывающийся с ладони на ладонь, у кого-то из гоблинов — костер чуть ли не до потолка (в этот момент Гарри понял, зачем в Авалоне такие высокие потолки). И только девочка с волосами-волнами недовольно хмурилась, морщилась, и от ее напряженных рук шел лишь слабый белесый дымок, но никак не огонь. — Огонь — это образ твоей магии, — сказал Ралыг девочке, подойдя к ее парте. — Но это не обязательно должен быть именно огонь. Ты можешь представить… например, море. Девочка благодарно улыбнулась ему, закрыла глаза — и в то же мгновение с ее рук, как водопадом, посыпались на пол звонкие капельки воды. В этот момент Гарри ощущал единение со всеми ребятами из группы: у них был общий восторг, общее ощущение магии внутри, и это чувство было не сравнимо ни с чем другим. Это чувство вытеснило и страх, и обиду, оставив только вот этот живой огонь на руках, безопасный и приятно теплый. Или, как в случае с той девочкой-морем, освежающе прохладные дождевые капли. Уже выходя из аудитории в компании смеющихся и живо обсуждающих чары ребят, Гарри и однокурсники вдруг вспомнили о том, что, вообще-то, они друг друга по-прежнему не любят и знать друг друга не знают. И, замолчав, снова разделились на две группы: Гарри и Нил против всех остальных. Кажется, к этому Гарри уже тоже начал постепенно привыкать.