Истинная жизнь человека — та, о которой он даже не подозревает. Сэмюэль Батлер
Бэкхен сидел в аудитории и медленно листал ленту в инстаграме, читая новые комментарии под его новой публикацией и кусая большой палец руки. Арт, приуроченный ко Дню Святого Валентина, где главной героиней стала маленькая феечка с большой ложкой за спиной и полупрозрачными крыльями, недовольно стоявшая на краю подарочной коробочки с шоколадными конфетами внутри, вызывал у пользователей особую волну восторга, и они не скупились на розовые сердечки и желтые смайлики с влюбленными глазами. Большинство комментариев были на английском, но с ним у Бэкхена все было настолько плохо, что он просто иногда их лайкал, а вот на слова корейских пользователей бывало даже отвечал. Кенсу рядом самозабвенно бурчал, смешно раздувая ноздри от праведного гнева и иногда постукивая ладонью по столу. Честно говоря, художник не особо слушал, как он недоволен завтраком от Сыльги, и так прекрасно зная, что готовить она не умеет, а вершиной ее кулинарных способностей являются тост с джемом и пересоленный омлет с подгорелыми краями. В целом, если глотать, не жуя, и тут же запивая все крепким кофе, который напрочь выбивает все вкусы, кроме собственного, то и поесть можно. А так, даже Чанель по утрам готовит лучше, хотя и он не родился с ножом в руках и не имеет к этому абсолютно никакого таланта. — И как ей сказать, что я не буду есть ее рис? Он жесткий, рассыпчатый и немного подгорелый… — Скажи ей это в лоб и сразу, — не отрываясь от телефона, начал Бэкхен. Он вдруг завибрировал в руке, а на верхней части экрана высветился кусочек сообщения от Чанеля. [chanyeori_1485] Ты в аудитории? [baekssoul] Что-то случилось? Ответа Бэкхен так и не получил, хотя просидел, тупо глядя в экран, минуты три, а после, обиженно насупившись, нажал на блокировку, переводя взгляд за окно. Сейчас был февраль, темнело уже с шести, а так как пар сегодня было пять, а последней — История Искусств, то студенты едва могли смотреть на мир сфокусированным взглядом. В аудитории было около пятнадцати человек с разных курсов, так как преподаватель Чхве обещал сказать что-то особенное именно им, игриво поиграв бровями. Бэкхена, конечно, едва не стошнило от этого, но прийти пришлось. Преподаватель Чхве зашел довольный, как кот, улыбаясь от уха до уха. Он обошел стол и внимательно обвел взглядом аудиторию, задерживаясь на каждом студенте, словно пересчитывая, а после хлопнул в ладоши, одним махом снимая сонное наваждение со всех в помещении. — На самом деле я сегодня собирался сказать вам буквально пару слов и отпустить, потому что у самого дела, да и сегодня День Святого Валентина, и большинству вообще не до всяких там художников, эпох и прочего. У меня две новости: хорошая и отличная. С какой начать? — С хорошей, — первым громко крикнул Чонин, сидящий ближе всех к преподавательскому столу и развалившийся на нем, словно чеширский кот. — Я и Мин Су… эм… преподаватель Мин в следующем месяце играем свадьбу. — Что?! — громко воскликнул Бэкхен, вскакивая на месте, а после, поймав озадаченные взгляды сокурсников, сел обратно под тихий смех Кенсу, который накрыл рот ладонью, чтобы не расхохотаться во весь голос. — Извините. — Ничего, Бён Бэкхен, я прекрасно понимаю, что вы все удивлены, но мы сейчас с ней счастливы… Кхм, так о чем это я? — он наморщил лоб, а после щелкнул пальцами. — Точно! И мы, подумав, решили, что мы хотим видеть вас на нашем бракосочетании как удивительных студентов, что в будущем могут стать знаменитыми художниками. Также я хочу устроить выставку картин, так как будет довольно много известных людей, и устроить аукцион. Может, так вы получите признание. — Звучит не очень, — протянула девушка с длинной косой, в которую была вплетена белая лента. Ее руки, как и всегда, украшало много браслетов, что звенели при каждом малейшем движении, но совсем не раздражали. — И еще тому, чья картина больше приглянется публике, обещаю автомат по моему предмету до конца курса. Вы же помните, что у вас еще июньская сессия? А я буду вас всех валить перед последним курсом, — хмыкнул преподаватель Чхве, а после подхватил сумку с кожаной ручкой и еще раз глянул на студентов. — Не хотите? — А тема какая? — «Страсть» — и вышел, плотно закрыв за собой дверь. Бэкхен только и мог, что упасть лбом на стол. Без автомата летнюю сессию ему точно не закрыть, поэтому нужно будет постараться. Кенсу рядом тоже завыл так, словно его из могилы достают. Другие студенты тоже собирались, перешептываясь. Судя по всему, все решили бороться за победу.***
Чанель ждал его у выхода из аудитории, сидя на корточках и что-то увлеченно просматривая на маленьком экране фотоаппарата в почти полной темноте. Бэкхен присел рядом, заглядывая, но ничего не успел посмотреть, так как фотограф быстро выключил камеру и, улыбнувшись, поцеловал его в нос. Художник фыркнул, а после обнял своего парня, укладывая свою голову тому на плечо. — Ты меня ждал все это время здесь? — тихим шепотом спросил Бэкхен, не обращая внимания на удивленные взгляды сокурсников, что покидали аудиторию и косо на него смотрели. Какое им вообще дело до его отношений? Чанель буркнул куда-то в волосы «да» и, отстранившись, стал собирать камеру в чехол. — Зачем ты меня ждал? Мы могли и дома поговорить. — Ага, могли — кивнул Чанель, поднимаясь и беря за руку уже вставшего Бэкхена. — Но идти на свидание после душа мне точно уже не захочется. Я просто в один момент начну засыпать или заставлю тебя готовить. — С чего это мы идем на свидание? Точно, День Святого Валентина, — Бэкхен поудобней перехватил лямку рюкзака, переплетая пальцы с фотографом, на что тот лишь улыбнулся. — А ты, посмотрю, вообще перестал чего-либо стесняться, да? — С тобой только так, солнышко, — они спускались по лестнице к выходу из корпуса, заматываясь в шарфы и пуховики, которые забрали пару минут назад в гардеробе. — Я не солнышко, — вырвав ладонь, прошипел Бэкхен. Он натянул перчатку на ладонь, засунул руки в карманы и, специально громко топая ногами, пошел к двери. — И мужчина! Чанель только хихикнул, ускоряя шаг и через пару секунд нагоняя обиженного жизнью Бэкхена. Сеул, особенно вечерний, был сегодня полон розовощеких парочек, которые держали друг друга за руки так крепко, что складывалось впечатление, что они вот-вот сломают друг другу пальцы. Девушки липли к витринам, словно там намазано сливками, а парни только ласково улыбались, уводя своих девушек куда подальше от бесполезных трат. Бэкхен шел рядом с Чанелем, высунув язык и ловя им падающие снежинки. Чанель же жмурился от холода, засунув обе руки в карманы пуховика. Оба шли и молчали, прекрасно чувствуя чужое сердцебиение, словно они крепко обнимались, хотя на самом деле между ними было расстояние в полметра. — И куда мы идем? — В кино. Там сейчас идет классный боевик, и я уже купил билеты. — Ну я же не люблю боевики, — заныл Бэкхен, когда Чанель уверенно перехватил его ладонь и потянул вперед. Художник со всей силы уперся пятками в заснеженный асфальт и выпятил свою пятую точку назад, но фотограф все равно, смеясь, тянул его в сторону кинотеатра, вывеска которого уже горела ярким огнем. — Зато ты любишь меня, а я люблю боевики и хочу сегодня посмотреть с тобой фильм с моим любимым актером! — Не пойду! — Бэкхен! — Ты почему меня не спросил, зараза такая? — Потому что услышал бы нет, — вдруг Чанель остановился и отпустил чужую ладонь. Он хмурился и явно расстроился из-за того, что Бэкхен вдруг начал капризничать, чего ранее никогда не делал. Он залез в рюкзак, достал оттуда немного помятые билеты и, оторвав один, протянул его удивленному художнику. Его длинные пальцы взяли картонку в руку, и он заглянул в глаза Чанелю. Там, на дне карих глаз, плескалась обида и совсем немного злости. Бэкхен же не хотел этого, а теперь он стоит один у кинотеатра, пока фотограф скрывается за темными дверьми кинозала, на ходу разматывая шарф. Бэкхен нашел Чанеля уже в зале на последнем ряду с большим ведром попкорна, где внутри смешаны были все вкусы от карамельного и сырного до соленого и фруктового. Рядом на специальном подносе возвышался стаканчик с колой и красной трубочкой из него. Он даже не посмотрел на Бэкхена, когда тот сел рядом, накрывая колени своим пуховиком, чтобы не было холодно. Художник запустил руку в чужой попкорн, доставая целую горсть, но тут же вернул ее обратно, потому что Чанель вдруг начал вытягивать ведерко из его рук. — Как ребенок, — фыркнул Бэкхен, складывая руки на груди, пока свет начал медленно затухать. — Кто бы говорил, — тихо прошептал Чанель, закидывая пару попкорнин в рот. А Бэкхен только улыбнулся, потому что его не проигнорировали. Фильм, откровенно говоря нудный и скучный. Это Чанель понял тогда, когда вкус еды уже приелся, само ведерко стояло около ног, а от колы осталась пара капель на дне белого стаканчика. Бэкхен, сидевший рядом, тоже особого кайфа от похода не ловил, закутавшись в пуховик, как воробей, недовольно морща нос и что-то тихо себе говоря. Не для этого фотограф брал билеты на отстойный фильм с плохим кастом в полупустой зал на последний ряд. И это в День Святого Валентина. — Чанель, — вдруг шепотом раздалось у самого уха, заставив Чанеля крупно вздрогнуть. Чужие губы легко касались его ушной раковины, а дыхание обжигало холодную кожу, — прости. Я не хотел тебя обижать, просто пошутил. Ну, не молчи, пожалуйста… — тихий всхлип рядом заставил фотографа обернуться и заглянуть в чужие глаза без всякого намека на слезы, зато с хитринкой в глазах. — Попался! Бэкхен припал к чужим губам, в одно мгновение запуская пальцы в чужие волосы на затылке. Прихватив зубами нижнюю губу, художник немного ее оттянул, после отпуская ее и вновь крепко целуя. Чанель просто расслабился, не отвечал, хотя внутри прекрасно понимал, что ради этого он и пришел сюда сегодня, но отомстить все же стоило. — Эй, ты правда так обиделся? Тебе больше не нравятся мои поцелуи? — Нет, нравятся. И губы твои мягкие и сладкие, — шепнул в ответ Чанель, чувствуя, как его волосы на затылке перестали крепко сжимать, отпуская. — Так почему ты мне не отвечаешь? — Потому что хотел провести время с тобой именно так, а ты начал строить из себя непонятно что. Я же тоже человек и могу обижаться. — Ну, прости! Чанель улыбнулся, коротко поцеловал Бэкхена в уголок губ и сразу же сел обратно, поднимая ведерко с попкорном и впихивая его в руки Бэкхена с пожеланием все это доесть. Художник закусил губу, довольный тем, что его явно простили. Он в темноте нашел чужую ладонь, крепко ее сжимая и переплетая пальцы. Какой хороший День Святого Валентина.