Есть ли душа у демона

Покои не зря носили такое мрачное название. Спальня, кабинет, гостиная, комната для омовений, даже туалет – всё оказалось абсолютно чёрным. Пол, стены, потолок, мебель, бельё, даже оконные рамы и стёкла в них были именно этого безнадёжного похоронного цвета. Нигде даже не проглядывало ни малейших иных оттенков. Юному графу показалось, что длительное пребывание в подобной обстановке способно свести с ума любого. Он покосился налево. Там, прямо напротив спального места висело огромное мрачное зеркало. Выглядело оно зловеще, словно вход в Преисподнюю. «Неудачное сравнение, – отметил про себя мальчик. – Я и так уже в аду». Закрыв глаза, он с разбегу бухнулся животом на постель, чтобы не видеть всего этого кошмара. Дворецкий, ошибочно приняв его движение за негласное выражение отчаяния, заговорил: – Господин, всё не так плохо. – Не так? – не размыкая век, спросил демонёнок. – Куда уж хуже. Завтра ты перестанешь существовать, да и мне недолго осталось. Странно, что в замке ещё не появился Клод. Иначе мы вряд ли тут с тобой разговаривали бы. – Клод, очевидно, занят чем-то другим, – хмыкнул Себастьян. – Но, поверьте, я знаю, что говорю. Как думаете, что значит «Повтору не подлежит»? – А? – мальчик приоткрыл один глаз. – «Приговор оглашён при свидетелях, повтору и обжалованию не подлежит», – процитировал демон. – Это значит, что в случае, если осуждённым удаётся каким-то образом избежать его исполнения, приговор теряет силу. – Что за бред? – Сиэль открыл второй глаз. – Нет, почему, – дворецкий пожал плечами. – Нормальная практика. Повелитель Преисподней считает: если у провинившихся хватит предприимчивости или везения, чтобы выкрутиться, значит, либо эти создания лучше, чем он предполагал, либо у судьбы на них другие планы. Только и всего. – Какая разница, – юный граф отвернулся. – Нам никогда не вырваться. Я не знаю пути отсюда, а тебя завтра ждёт гибель. – Не гибель, – живо возразил Себастьян. – Всего лишь разделение. Ритуал необходим, чтобы душу, извлечённую из тела, поместить в перстень. В противном случае её просто, выбрав исполнителя, поручили бы кому-нибудь высосать прямо на этом сборище. Помните, ведь и Ваша сущность когда-то какое-то время обитала в кольце? – Да, но тогда именно ты смог заново собрать всё воедино, – возразил демонёнок. – А кто поможет тебе? – Вы, – прозвучал короткий ответ. Всё оставшееся старшему демону время оба приговорённых, как проклятые, не прерываясь на сон или просто отдых, упорно занимались магией. Дворецкий шёл на это в основном ради того, чтобы отвлечь хозяина от печальных мыслей, в сердце же Сиэля затеплилась смутная надежда на успех предприятия. За четыре прошедших года юный граф не особо стремился овладеть волшебными искусствами, больше полагаясь на верного слугу. Но теперь ему нужно было научиться выживать в дальнейшем самому. И в крайне ограниченный срок. Себастьян подробно объяснял, как мастерски владеть своим телом, в каком бы обличии то ни пребывало. Показывал, как правильно направлять энергию, швыряя предметы одной силой воли, и таким же образом пробивать стены. Натаскивал в выстраивании защиты от различного оружия и применении этого же оружия для нападения. И параллельно со всем этим читал лекцию по накапливанию, сохранению и эффективному применению сверхъестественной энергии. Юный граф перестал обращать всякое внимание на неприятный интерьер, полностью захваченный происходящим. Он злился, кидаясь мелкими файерболлами в дворецкого, когда, растратив на какой-то пустяк слишком много сил, не смог потом расколотить сосредоточенно направленной мыслью очередную тумбочку. И радовался, словно малое дитя, закладывая особенно изящный вираж под потолком, не посшибав крыльями чёрные хрустальные люстры. За подобным увлекательным времяпровождением демонёнок совершенно забыл о быстро убегающих назад минутах. И потому громом небесным прозвучало для него заявление: – Вот и всё, господин. Основное Вы усвоили, навыки придётся развивать самостоятельно. Прощаться не буду. Ищите перстень с чёрным камнем. Найдёте – Повелитель Преисподней, быть может, отдаст Вам моё тело. Если захочет. Постарайтесь, чтобы захотел. С этими словами дверь за Себастьяном захлопнулась. Сиэль остался стоять окаменелым столбом. Нет, он не плакал – потрясение оказалось столь велико, что слёзы течь не желали. Изнутри нарастало жжение, высушивая чувства и мысли, будто там образовалась бесплодная пустыня. Ни злости, ни отчаяния, ни одиночества, ни мимолётной надежды или горечи - не осталось ничего. Совсем. Колени подогнулись, и мальчик свернулся в комок на полу посреди огромной чёрной комнаты. В таком виде его и застал Клод, заглянувший под вечер. Закончив возню с очередным, не очень долгосрочным, но интересным, как он и любил, контрактом, демон заявился в Преисподнюю, где и узнал порадовавшую его новость. Известив владыку ада о своём намерении, он пришёл за Сиэлем, собираясь тут же утащить его в своё жилище. Толкнув незапертую гладкую дверь, Клод переступил порог и, окинув взглядом интерьер, хмыкнул. Мрачное оформление помещения вряд ли могло способствовать долгому сохранению рассудка пленника. Поэтому он поздравил себя со своевременным прибытием и уверенно направился к Сиэлю. Но, подойдя, сразу отпрянул. Над свернувшимся улиткой демонёнком мерцал голубоватый защитный экран, а тело излучало столько тепла, что Клод подивился, как не почуял этого ещё в коридоре. Юный граф никак не отреагировал на его появление, и потому желтоглазый демон осторожно приблизился. Некоторое время он присматривался и примеривался, а потом умудрился, делая аккуратные пассы руками, снять энергококон, тут же ощутив, что лежащее перед ним существо нездорово. Покачав головой и стащив с постели чёрный шерстяной плед, Клод, словно заботливая бабушка, завернул в него мальчика и стартовал к месту своего проживания. Прошёл месяц, а Сиэль не приходил в себя. Он уже не сворачивался в клубок и не закрывал глаз, но зрачки, по-кошачьи тонкие на фоне алой радужки, неотрывно смотрели в одну точку, а разум не реагировал даже на появление старого недруга. Иногда демонёнок принимался бормотать нечто невнятное, и тогда Клод склонялся к самым его губам, но мог различить лишь невнятное: «Се…» Дни складывались в недели, размеренно и неторопливо следовавшие друг за другом, ничего не менялось. Желтоглазый демон начал задумываться, придёт ли мальчик в сознание хоть когда-нибудь, и стоит ли какая бы то ни было душа всей этой муторной возни. Его не тяготила необходимость ухаживать за больным, благо приходилось только следить, чтобы белоснежные простыни не загорелись от избыточного количества демонической энергии, накопленной телом. Неудобство доставляло лишь то, что всё больше времени стало уходить на поиски верного способа лечения, а на дела насущные оставалось всё меньше. Клод перепробовал множество самых невероятных средств, обращался за советом к колдунам, ведуньям и даже человеческим лекарям, но ничто не принесло пользы. Промелькнула мысль вернуть Сиэля туда, откуда взял, но врождённая гордость в сочетании с предположением, какие анекдоты о нём начнут ходить в аду, не позволила этого сделать. На земле наступил месяц август, колосья на полях постепенно наливались золотом, в садах сладко пахло созревшими яблоками, опьяневшие от запаха медовых трав пчёлы сновали туда-сюда, а люди готовились к празднику урожая. В Преисподней время текло иначе, однако нынешнее лето здесь умудрилось совпасть с тамошним, и стояли относительно погожие деньки. Но в обиталище Клода, расположенном высоко в горах, царила прохлада. В больших и малых залах гулял лёгкий ветерок, в окна робко заглядывало солнышко, касаясь лучами сверкающих безделушек в шкафах и на каминных полках. Слуги и прочая мелкая нечисть сновали взад-вперёд, негромко переговариваясь, натирая полы, обметая пыль и выполняя прочую ежедневную работу. И только в одной комнате стояли тишина и полутьма. Той, где находился никак не желающий возвращаться в этот мир юный граф. Хозяин сего жилища стоял на просторном балконе, опоясывающем дом по периметру, хмуро глядя вниз, на звонкие перекаты горной речки под обрывом. Идеи закончились, способов заставить Сиэля очнуться он больше не знал. Но и смиряться с поражением абсолютно не хотелось. Вдруг, вслушиваясь в голос воды, он слегка вздрогнул. Вот оно! Удержавшись от порыва хлопнуть себя по лбу, демон распустил сильные кожистые крылья и ринулся вниз, постепенно выравнивая полёт и уходя навстречу закату, туда, где в мире людей на фоне темнеющего небосклона величественно высилось поместье Фантомхайв. Хрустальные капли слёз срываются с подбородка, рассыпаясь где-то внизу мелодичным звоном. – Сиэ-эль! – слышится издалека. Голос такой знакомый, но, кажется, совсем забытый. Оставленный в прошлом, запертый на сто замков в самом тёмном чулане сознания с тем, чтобы никогда о нём не вспомнить. Даже случайно. – Сиэ-эль! – лопаются струны скрипки, поёт и стонет душа, и лишь ветер, заходясь воем за окном, отзывается на эти беззвучные крики. Скрипка, скрипка Себастьяна, кого ты оплакиваешь? Того ли, кто так мастерски извлекал из тебя любые мелодии – весёлые, наполняющие душу жизнью до самых краёв или же грустные, заставляющие страдать и печалиться? А, может, маленького ученика, что так часто не попадал в ноты, а сейчас лежит безучастный к внешнему миру и жару, охватившему всё его хрупкое тело? – Сиэ-эль! – выводит скрипка из последних сил, и пронзительно кричит оставшаяся целая струна, а мальчик тяжело вздыхает, моргает, распахивая синие, как небо, глаза, и сковывающая неподвижность стремительно покидает его тело. Подняв ресницы во второй раз, он видит демона с жёлтыми глазами, что так ярко блестят сейчас за очками в тонкой оправе надеждой и ожиданием. И скрипку в его руках, измученную скрипку Себастьяна Михаэлиса. Вскрикивает в последний раз насилуемая струна, смычок летит в сторону, и вот уже Клод склоняется над ложем, напряжённо вглядываясь в лицо Сиэля. Тот, прищурившись в недоумении, вытягивает вперёд ладони – отстранить, оттолкнуть. Но ласковая рука бережно поддерживает под затылок, а другая подносит ко рту бокал с каким-то отваром, остро пахнущим весенними травами. Юный граф делает глоток, в голове проясняется окончательно. Припомнив зелье, которым демон угощал его в прошлый визит, он передёргивается, отпихивает сосуд. Напиток, шипя и пенясь, выплёскивается на одеяло, попадает на костюм Клода. Желтоглазый, недовольно отряхиваясь, встаёт и поспешно уходит, торопясь сменить забрызганные брюки. Он аккуратен и предпочитает полную безукоризненность во внешнем виде. Мальчик провожает его взглядом, судорожно соображая, что делать дальше. Потом внимательно оглядывает комнату и тянется к забытому на полу истерзанному музыкальному инструменту. Будучи демоном, Клод сумел извлечь из скрипки чарующие звуки, но, настроенная на единственного хозяина, она сопротивлялась до последнего. И теперь отзывается низким гулом, чуя тонкие пальцы ученика своего музыканта. «Тише», – беззвучно шепчет Сиэль, бережно пристраивая её на столик неподалёку, и оглядывается в поисках одежды. Грудой запылённых тряпок она валяется в углу, и он, морщась, кое-как натягивает штаны, а пуговицы рубашки всё никак не хотят попадать в нужные петли… Заслышав шаги у двери, мальчик бросается к огромному окну, с шелестом отдёргивая плотные занавески и распахивая створки. Сзади слышится поражённый возглас, и юный граф без раздумий бросается головой вниз в бездну, туда, где на самом дне ущелья перекатывается через огромные валуны чистейшая горная влага…