Крестраж смерти

Гвен проснулась в семь утра, как и было заведено в приюте, но для хозяев дома это было явно не типично. Лана, встававшая раньше всех, чтобы приготовить завтрак, и то не вылезала из постели раньше восьми, но Гвен была только рада этому обстоятельству, так как её новые родственники за последние две недели совместной жизни, так и норовили наладить с ней контакт. Даже непутёвый защитник всех слабых и удрученных все же спустя два дня пришёл с ней мириться. Девочке была очень противна эта слащавая сцена воссоединения, но пришлось таки пожать ему руку и разрешить разговаривать с ней на «ты», так как мальчик, судя по всему, действительно раскаивался и очень хотел помириться со своей сестрой. Её день всегда протекал по одному сценарию, который Гвен более чем устраивал. Она вставала раньше всех, часа за три до завтрака, ну разве что Джеймс уходил на работу в аврорат в половину седьмого, хотя по выходным спал чуть ли не до одиннадцати, как и его сын. Затем девочка одевала, любезно купленные в первый день Ланой, джинсы и серую футболку, одевала белые кеды на плоской подошве, заплетала свои длинные темные, почти черные волосы в косу, которая в течении дня покоилась на её левом плече, и шла гулять по Годриковой впадине, пока солнце ещё не выкатывалось из-за горизонта и не начинало сильно печь. На самом деле девочке нравилось прогуливаться по пустым улочкам чудного городка, видимо сон до обеда является отличительной чертой любого гриффиндорца. В предрассветных сумерках этот небольшой городок смотрелся очень даже неплохо, и утренняя прохлада помогала приводить мысли в порядок и обдумывать полученную вчера за чтением книг информацию. Затем, когда время приближалось к десяти, девочка возвращалась в дом Поттеров и завтракала там вместе с Ланой и Гарри, который во время приема пищи все норовил сбежать на улицу, поиграть с соседскими детьми. Надо сказать её брат был довольно коммуникабельной личностью. Он был веселым ребёнком, но иногда капризничал и требовал, чтобы на него обратили внимание, впрочем это было свойственно почти всем детям. Также Гарри Поттер — «человек первого впечатления». Если кто-либо не понравился (или наоборот, понравился) ему с первого взгляда, он очень неохотно пересматривает своё к нему отношение. Поэтому к сестре у него было двоякое отношение, и он просто пытался её не замечать,представляя её в качестве очередной предмета мебели. В любом случае, Гвен это было только на руку, она не хотела возиться со своим раздолбаем братцем, который был способен говорить разве что о квидиче, который Гвен мягко говоря не оценила. Она не видела ни малейшего проку в этом странном виде спорта, а потому старалась игнорировать его существование, хотя судя по всему, многие маги были просто в восторге от возможности погоняться за летающим мячиком. После завтрака девочка шла в домашнюю библиотеку, и взяв там стопку книг по различным тематикам, поднималась в свою комнату, которая самой девочке казалась просто верхом безвкусицы. Стены были выкрашены в бежево-жёлтый цвет, всегда так раздражающий маленькую девочку. Комната сама была не большой. В ней вмещалась удобная кровать, шкаф и письменный стол со стулом. Окно из комнаты выходило на их садик, а так как там все время кто-то шумел, то окно приходилось держать закрытым. Ещё во второй день Гвен попросила Лану использовать в её комнате охлаждающие чары «totaliter refrigerant», которые её мачеха смогла наложить на комнату лишь с третьей попытки, из чего Гвен сделала вывод, что трудолюбие не всегда приводит к достойным результатам, раз эта хаффлпаффка не в состоянии использовать обычные, пусть и слегка сложные бытовые чары. За эти две недели проведённые в доме девочка перечитала почти всю местную библиотеку, не тронув лишь глупые и бесполезные романы. Те книги, что хранились здесь носили довольно поверхностный характер, и абсолютно не углублялись в различные вопросы. Книг по зельеварению и темным искусствам здесь не было и вовсе. Решив, что эта библиотека такая же посредственная, как и её хозяева, Гвен аккуратно намекнула за ужином о том, что было бы не плохо, если бы они отвели её в какую-нибудь магическую библиотеку общественного доступа, коих как выяснилось не существует. Но зато Лана рассказала о существовании Косой аллеи и Гвен с легкостью выпытала у неё, как туда добраться. Лана хотела сама проводить Гвен, но та отказалась, сославшись на то что сама вполне способна добраться куда бы то ни было. На следующий день после этого разговора Джеймс дал ей денег на которые она должна была купить все школьные принадлежности, а также их хватало на всякие дополнительные покупки и развлечения. Он очень хотел увязать с ней брата, и Гвен стоило больших усилий отвертеться от столь нелицеприятного предложения. Поэтому сегодня девочка, собрав в маленькую, безразмерную сумку, все деньги полученные от отца, а также список, прикреплённый с письмом о зачислении в Хогвартс, вышла из своей комнаты, и решив пропустить сегодняшний завтрак, спустилась на первый этаж в гостиную, где и находился камин. Гвен за эти две недели уже много раз видела, как перемещаются через это устройство, поэтому сейчас ни секунды не колебавшись, взяла горсть летучего пороха, стоящего на журнальном столике в нескольких метрах, зашла в камин и громко и четко произнесла: «Дырявый котёл». Гвен, до этого уже перемещавшаяся по средству аппарации, сейчас не сочла путешествие по камину, чем то очень противным и выворачивающим наизнанку, наоборот перемещение произошло быстро и почти безболезненно. Поэтому Гвен появилась в Дырявом котле в языках зеленого пламени с абсолютно равнодушным лицом. Оказавшись внутри паба девочка осмотрелась. Это было немного темное и обшарпанное место, но даже сейчас в такое раннее время здесь было полно народу, и приметив взглядом барную стойку, девушка направилась к стоящему за ней человеку, который видимо и являлся барменом Томом, сейчас о чем-то беседующим со странным господином в тюрбане. Сам Том был человеком среднего роста, с бакенбардами на лице и добрым, слегка простодушным лицом. По словам Джеймса он заведовал этим пабом ещё когда он сам только поступал в Хогвартс, и огромным с удовольствием подскажет, как пройти в Косую аллею. Подойдя ближе, Гвен осторожно и довольно учтиво прервала сильно заикающегося и сейчас что-то вещавшего господина в тюрбане. — Прошу прощения за то что прерываю ваш разговор, но вы не подскажите мне, как мне найти мистера Тома? — Здравствуй девочка, — улыбнулся бармен, — Я и есть Том, хозяин этого заведения, — и вдруг слегка всполошился, — А почему ты здесь одна? Где же твои родители? — На кладбище, — не удержалась и таки съязвила Гвен, улыбаясь несколько плотоядной улыбкой. Так как за эти две недели девочка изо всех сил строила из себя просто образцово показательного ребёнка, то сейчас ей хотелось хоть на ком-то оторваться. Бармен так обомлел от её слов, что сейчас просто открывал и закрывал рот, будто только выброшенная на берег рыба, — Скажите, Вы не подскажите мне, как попасть на Косую аллею. Мне нужно купить все предметы для первого учебного года в Хогвартсе. — Ах, конечно, конечно, — поспешно ответил он, убирая державший до этого стакан на полку с остальной посудой, — Но где же твой провожатый? — видимо он не мог оставить этот вопрос без ответа. — В нем нет нужды, — ответила девочка, — Я вполне в состоянии самостоятельно переместить своё тело из пункта А в пункт Б. На это её заявление, сидевший до этого тихо и рассматривающий её, посетитель в тюрбане усмехнулся, но промолчал, в отличие от Тома, видимо не привыкшего к подобным детским выходкам. — Иш, какие дети нынче самостоятельные?— спросил он обращаясь к тому самому посетителю, — Я уж и не помню, когда к нам последний раз дети одни захаживали, — затем он вновь обернулся к девочке, — А ты потеряться не боишься? — Потеряться? — крайне скептично переспросила Гвен, — В месте, где лишь одна дорога? Прошу прощения, но настолько сильным топографическим кретинизмом я не страдаю… — А тебе я смотрю палец в рот не клади…— сказал бармен, усмехнувшись. — - Неужели Вы действительно полагаете, что я позволю кому бы то ни было засунуть палец в мой рот? — То, что я сказал называется фразеологизм, — несколько обиженно ответил мужчина. — То, что сказала я — сарказм, — вновь едко ответила девочка. «Да, Гвен, ты сегодня в ударе, — подумала она, — Бедный старичок. Попался под горячую руку…» Гвен любила ещё живя в маггловском Лондоне вот так выходить на улицу и снимать маску равнодушной и тихой, но порой опасной в своём спокойствии, девочки. Поэтому многие торговцы знали маленькую «хамку», как выразилась одна пухленькая женщина, очень хорошо, но в большинстве своём относились к ней с некой теплотой и пониманием, мол трудный ребёнок. Поэтому от этой маленькой перебранке с барменом Гвен почувствовала душевный подъём сил, и какую-то разливающуюся по всему телу радость. Как ни крути, а девочка всегда очень любила высвобождаться из цепей своей вечной вежливости и наконец говорить все, что придёт в голову, не думая о последствиях и мнениях. — Как вас зовут то хоть? — спустя некоторое время вновь продолжил свой допрос мужчина. — Гвендолайн. — А фамилия у вас есть? — Впервые слышу, чтобы нужно было удостоверение личности для банального перехода на Косую аллею. Тут бармен тяжело вздохнул, помолчал недолго, а затем чему-то горько ухмыльнувшись сказал: — Знаете, маленькая мисс, много лет назад, когда я только начинал здесь работать ко мне также подошёл один маленький мальчик, тоже как и вы, желавший попасть на Косую аллею, также как и вы, без провожатого, и также как и вы, крайне острый на язык… Я его хорошо запомнил, так как был этим знакомством сильно удивлён, да и звали мальчишку как и меня… Томом, а вот фамилию… Нет, сейчас не вспомню… Давно это было, годах в сороковых… Знаете, Вы даже внешне с ним безумно схожи. Тот тоже был темноволосым, со смазливой мордашкой…— на этих словах мужчина в тюрбане, до этого прислушивающийся к их разговору, резко поперхнулся, закашлившись, но от помощи кого-то из соседей отказался. А Том продолжил, как ни в чем не бывало, — Ну так вот, красивый был парнишка, хоть глаз выколи… Часто тут появлялся, мы с ним иногда, просто по привычке, вот также как с вами сейчас едкими комментариями перебрасывались, а потом вдруг раз… и пропал… Может, конечно, он на другой континент перебрался, но навряд ли… Я потом спросил про него у Альбуса Дамблдора, директора то вашего Хогвартса, мы с ним знаете часто общаемся, — на этих словах мужчина гордо выпятил грудь вперёд, — Так он мне сказал, что мальчика то того, сгинул… А ведь молодой был… Да только… эх… фамилию никак не вспомню… вертится на языке, а вспомнить не могу… — Риддл, — неожиданно тихим, но уверенным голосом сказала Гвен, смотря крайне задумчиво, — Его звали Том Марволо Риддл. — Точно, ты права… Риддл. А ты откуда знаешь? Родственница что ль ему какая? А то уж больно вы похожи… Тут девочка не ответила, глубоко уйдя в собственные мысли. «Так во почему Дамблдор так упорно настаивал, на Равенкло, вот почему всеми силами старался ей втолковать абсурдность идеи чистоты крови, вот почему всегда смотрел так настороженно…— все больше и больше поражалась девочка, хотя лицо, чисто по привычке, держала бесстрастным, — Выходит, что я напомнила ему маленького Темного Лорда? А что, забавно. Хотя и очень странно… Но это объясняет почти все действия и мотивы старикашки в отношении меня. Кстати, этот недотепа бармен сказал, что бушующий Волдеморт пришёл сюда один. Выходит, он рос без родителей? Также как и я?» — Скажите, — крайне задумчиво, а потому по привычке учтиво отозвалась девочка, — А этот мальчик, Том Риддл. Он случайно не был полукровкой? —«А что, — подумала Гвен, — Чем черт не шутит? Я же тоже полукровка… Хотя будет забавно, если главный борец с маглорожденными сам окажется слегка «грязноват» кровью». — И вновь верно, мисс. Но как Вы узнали?— на этих словах Гвен чуть не рассмеялась. Выходит этот маг был ещё более велик и хитер, чем она предполагала, раз смог так одурачить весь мир… От последней мысли девушка не выдержала и таки издала приглушённый смешок, — А сами то вы, мисс, кем являетесь? — А как, Вы, думаете? — ответила девочка, улыбаясь не хуже Чеширского кота. «Да, — мелькнула мысль, — День становится все интереснее и интереснее… Что же будет дальше?» Уже в край развеселившись подумала она. — Не уж то ли тоже? — Все верно. — И все же, скажите, как ваше полное имя? — вновь с крайним интересно задал повторный вопрос заведующий паба. — Только если пообещаете не охать и не вздыхать. А также не кричать об этом на всю округу и не выспрашивать подробностей, — лукаво, Дамблдор мог бы ей гордиться, пропела в ответ девочка. Том с не меньшей улыбкой приложил правую руку к сердцу и торжественно сказал: — Обещаю. — Я бы попросила и вас дать похожее обещание, раз уж Вы слышали весь наш разговор, мистер… — ответила девочка, поворачиваясь к своему соседу в тюрбане, личность которого уже данное её интересовала. Самое страшное заключалось в том, что Гвен казалось бы чувствовала магию, окутывающую само существо её соседа. Магия эта была гордой, величавой, и что греха таить, привлекательной. Она вызывала немое восхищение. И Гвен была абсолютно уверена, что сейчас с ней заговорит какой-нибудь очень сильный, известный и возможно даже опасный маг. — К-Квирин-нус К-Квиррелл-л, — ответил мужчина, заикаясь, — П-препод-даватель З-защит-ты от Т-темных Искусств-в в шк-коле ма-агии и волш-шебства Х-Хогвартс, — сказать что Гвен была удивлена, это ничего не сказать. «И это заикающееся чудо высвобождает такую магию?»— неверяще подумала девочка, и тут у неё появилась одна догадка. — Мне очень приятно с вами познакомиться, профессор. Простите мне мою любознательность, но Вы давно преподаете в Хогвартсе? — Н-нет, — ответил он слегка улыбнувшись, — Т-только с э-этого года на-ачну. — Что ж, в таком случае я от всей души желаю вам удачи, — а затем уже поворачиваясь к Тому продолжила, — Так вы покажите мне, как попасть на Косую аллею? — Ах, да, — вновь засуетился бармен, — За нашим разговором я совсем забыл о цели вашего визита. — Ничего страшного, — ответила Гвен, впервые за долгое время искренне улыбаясь, — Я никуда не тороплюсь. Том уже вышел из-за барной стойки и направился в сторону двери, видимо выходящей на внутренний двор. Гвен попрощалась с её будущем профессором и уже хотела уйти, как мужчина окликнул её: — П-постойте, Вы в-ведь так и н-не наз-звали своё им-мя… В ответ на эту его фразу улыбка девочки вновь расползлась от уха до уха и она, обернувшись и хитро прищурившись, ответила ему: — Моё имя не имеет никакого значения, профессор Квиррелл, но если вам все же интересно, то вы сможете его узнать, на ежегодном распределении. А до этого пусть оно побудет для вас интересной загадкой, ответ на которую вам, как я надеюсь, покажется достойным внимания. И знаете, — уже почти обернувшись и с абсолютно серьезным лицом, но все тем же прищуром глаз, в котором сейчас читалась нотка превосходства, снисхождения и одновременно заинтересованности, — Перед поездкой в Хогвартс я советую вам выпить экстракт Боярышнека, внешне ослабляющий вашу магию в умах окружающих, — вновь ухмылка, — Так как столь сильная, величественная и темная магия просто не может исходить от столь слабого существа, коим Вы пытаетесь казаться. А затем, не дожидаясь реакции, после излишне пафосной, но понравившейся ей речи, Гвен развернулась и направилась за Томом, уже дожидающимся её около какой-то кирпичной стены. Затем Том обернулся к ней и сказал: — Смотри очень внимательно и постарайся все запомнить. После этого он отсчитал кирпичи в стене над мусорной урной. — Три вверх… два в сторону, — бормотал он. — Так, а теперь отойди, Гвен. Он трижды коснулся стены невесть взявшейся откуда палочкой. Кирпич, до которого он дотронулся, задрожал, потом задёргался, в середине у него появилась маленькая дырка, которая быстро начала расти. Через секунду перед ним была арка, достаточно большая, чтобы сквозь неё мог пройти сам Том, не то что маленькая Гвен. За аркой начиналась мощённая булыжником извилистая улица. — Добро пожаловать в Косой переулок, — произнес бармен, и отойдя в сторону, улыбнулся, — Но перед тем, как Вы уйдёте… Гвен поняла его без лишних слов, и быстро и абсолютно равнодушно бросив ему: — Гвендолайн Лилия Поттер. Уже по привычке, не дожидаясь чужой реакции, переступила порог кирпичной стены и оказалась на так похожей, но куда более людной, чем Годриковая впадина, Косой аллеи.

***

Гвен уже обошла большую часть Косого переулка, показавшегося ей крайне шумным, но полностью пропитанным духом волшебства. Её безразмерная сумка оказалась не такой уж и безразмерной и некоторые книги едва помещались, вообще не оставляя свободного или тем более лишнего места внутри. Но благодаря облегчающим вес чарам, наложенным все той же Ланой, нести её было не так уж и сложно. Посмотрев на список, девочка пришла к выводу, что ей осталось купить школьную форму и волшебную палочку, покупку которой она отложила на самый конец её сегодняшнего путешествия, как самый захватывающий и важный момент, поэтому особенно не раздумывая Гвен отправилась в сторону магазина мадам Малкин. — Здравствуйте, мадам, — войдя в магазин одежды обратилась девочка к седовласой и слегка полноватой женщине, крутившейся возле беловолосого мальчика, стоящего на табуретке, смешно расставив руки в стороны. — Ох, здравствуй, дорогая, — ответила она не отрываясь от своего занятия, — Тебе что-то нужно подобрать? — Все верно, — ответила ни капли не смутившись отсутствию должного внимания Гвен, — Мне нужно две обычные мантии и одна парадная, утеплённый зимний плащ, а также две юбки разного покроя, чёрного цвета и обе официальные, три блузки, две белые и одну чёрную, и узкие чёрные сильно-облегающие штаны. Из обуви, две пары чёрных или серых, не имеет значения, кроссовок на плоской подошве, а также одна пара туфель. Пожалуй, этого будет достаточно… Вы все запомнили? — Да, конечно… да, — пролепетала в ответ, слегка ошарашенная холодом и приказным тоном маленькой девочки, женщина, а затем ответила сама не замечая как перешла с просторечного «ты», на уважительный тон, впрочем это была стандартная реакция окружающих на слова Гвен, поэтому та даже ухом не повела, — Вставайте, юная мисс, на табуретку, и расставьте пошире руки, чтобы я смогла узнать ваши размеры и подогнать идеально сидящую на вас одежду. А я пока поищу… — и с этими словами женщина удалилась куда-то вглубь магазина. Гвен же, положив свою сумку на одно из гостевых кресел, с непрошибаемым лицом залезла на ту самую табуреточку, являющуюся точной копией той, на которой стоял беловолосый и до жути прилизанный мальчик. — За что ты так её?— спустя какое-то время задал он вопрос, манерно растягивая слова, и слегка надменно усмехаясь. Судя по тому, как он выглядел и как говорил, девочка пришла к выводу, что он определенно представитель аристократии, а как себя с ними правильно вести, Гвен пока не знала, ведь они, как она надеялась, не являлись простецами семьянинами у которых в библиотеке кот наплакал, впрочем как и в головах, но кем бы они не были Гвен знала, что никогда не позволит кому бы то ни было манипулировать собой или помыкать. Хотя этот мальчишка не вызывал у неё неприязни и девочка решила, что вступать с ним в открытый конфликт из-за самодавольности в его голосе, которая безусловна её покоробила, не станет, но ему все же следует знать, где его место… — Я не вижу ничего оскорбительного в своей речи, чего никак нельзя сказать о вашей, юноша. Скажите, Вы когда-нибудь слышали о том, что при встрече следует представляться? — Прошу прощения, мисс — тут надев такую же равнодушную маску, как и у Гвен сказал мальчик, — Меня зовут Драко Малфой. — Гвендолайн Лилия Эванс, — решила представиться фамилией матери Гвен, понимая, что в противном случае её будут докучать распросами о её чудо братце, в ответ на которые она не выдержит и нахамит. После её слов мальчик резко скривился. — Эванс, — с омерзением произнес он, — Никогда не слышал такой фамилии. Ты что - грязнокровка? — Ещё одна твоя необдуманная реплика, — гордо вскинула подбородок Гвен про себя отмечая, что маглорожденных принято называть грязнокровками, что судя по всему является неким ругательством, — И я посчитаю это не только личным оскорблением, но и оскорблением всего рода! — судя по тому, что ей рассказал Дамблдор это было довольно весомым аргументов среди чистокровных. А затем лишь слегка повернув голову в сторону мальчишки, наградила его своим коронным взглядом, полным надменности и презрения, заглядывающим будто в самую душу. Гвен уже много раз видела реакцию других людей, будь то дети или взрослые, не важно, после подобного взгляда, серых, как любит выражаться миссис Вендом, как сталь глаз. Все они вели себя примерно одинаково, и этот мальчик не стал исключением: сначала шок, далее легкий страх и лишь затем… «Да, все как и обычно, — подумала Гвен, — вот он уже опустил свои, кстати говоря тоже серые, правда с голубым отливом, глаза. Сейчас слегка поведёт плечом. Сгонит всю свою спесь и пойдёт на попятную. Все как и всегда, предсказуемо и до боли легко». — И все же, — надо сказать девочка была слегка удивлена, что парнишка нашёл в себе силы, продолжить спор, пусть уже и менее бравурным тоном, — Ты не чистокровна, — последнюю фразу он произнёс уже уверенным тоном, пусть и довольно тихо. Такая реакция хоть и поразила, но заинтересовала Гвен, поэтому та слегка наклонив голову, и с интересом сощурившись, уже более миролюбивым тоном ответила. — Ты прав, я не чистокровна, — сказала она таким тоном, будто это было достоинство, — Но род моего отца восходит к одному из основателей Хогвартса, и является одним из древнейших. — Основателей? — недоверчиво переспросил он, — Насколько мне известно таких родов не осталось. У Хельги Хаффлпафф, также как и у Ровены Равенкло не было прямых наследников. Род Гонтов, потомки Салазара Слизерина, вымерли полвека назад, а последние наследники Годрика Гриффиндора — знаменитые Поттеры, но у них один ребёнок, Мальчик-Который-Выжил. — Ну вот с предпоследним утверждением я не соглашусь, — усмехнулась Гвен, решившая во чтобы то ни стало, завязать с мальчиком положительные отношения. Который в ответ на её фразу резко выпучил глаза, неверяще смотря на неё. — Не хочешь ли ты сказать, — очень настороженно начал он, — Что ты являешься наследницей самого Салазара Слизерина? — в ответ на его фразу девочка только широко усмехнулась. Дело в том, что в библиотеке Поттеров она нашла столь популярную историю Хогвартса в которой говорилось, что только основатель змеиного факультета и его потомки могут говорить со змеями, чему сама Гвен была тогда крайне удивленна, не зная что думать по этому поводу. — И да, — медленно и нараспев произнесла она, — И нет, — а затем заметив, что мадам Малкин уже давно ждёт её в примерочной, но никак не решается тактично прервать разговор, спрыгнула со стула, и в уже полюбившемся ей стиле оставила своего собеседника в недоумении провожать её взглядом.

***

Купив все что ей было нужно из одежды, девочка вышла из магазина мадам Малкин и направилась в сторону «У Олливандера», где наконец намеревалась приобрести свою волшебную палочку. Когда она вошли внутрь, где-то в глубине магазина зазвенел колокольчик. Помещение было крошечным и абсолютно пустым, если не считать одного длинного тонконогого стула. Гвен чувствовал себя очень странно — словно она попала в библиотеку, в которой были очень строгие правила. Когда девочка рассматривал тысячи узеньких коробочек, выстроившихся вдоль стен от пола до потолка, то почувствовал, как ей завладевает какое-то невиданное прежде эфемерное чувство свободы. Казалось будто она может горы свернуть, начать творить по истине великие дела. Все её существо билось и кричало от огромного эмоционального и душевного подъема. Здешние пыль и тишина были полны волшебных секретов и, казалось, издавали почти неслышный звон. — Добрый день, — послышался тихий голос. Перед ней стоял пожилой человек, от его больших, почти бесцветных глаз исходило странное, прямо-таки лунное свечение, прорезавшее магазинный мрак. — Здравствуйте, — вежливо поздоровалась Гвен, про себя думая, что этот человек как нельзя кстати подходит самому этому месту. — О, да. — Старичок покивал головой. — Да, да. Я так и думал, что скоро увижу вас, Гвендолайн Поттер. — Это был не вопрос, а утверждение. Сильно поразившее Гвен, которая была полностью уверена, что в магическом мире о ней совершенно точно ничего не известно, а этот человек знал, — У вас волосы, как у вашего отца. Кажется, только вчера он был у меня, покупал свою первую палочку. Красное дерево. Одиннадцать дюймов. Очень гибкая. Чуть более мощная, чем у твоей матери, и великолепно подходящая для превращений. Да, я сказал, что твой отец предпочел эту палочку, но это не совсем так. Разумеется, не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника. Мистер Олливандер стоял так близко к Гвен, что их носы почти соприкасались. Девочка даже видела свое отражение в затуманенных глазах старика, но её это не сильно смущало. Спустя некоторое время молчания мистер Олливандер продолжил, но теперь уже в совсем ином ключе: — Мне неприятно об этом говорить, но именно я продал палочку, которая и лишила вас на время семьи, — мягко произнес он. — Тринадцать с половиной дюймов. Тис. Это была мощная палочка, очень мощная, и в плохих руках… Что ж, если бы я знал, что натворит эта палочка, я бы… — Вы говорите о палочке Тома Риддла?— резко переспросила девочка. «Да что сегодня за день, — уже раздраженно подумала она, — Куда не пойду везде на этого змееныша натыкаюсь». Хотя девочка и понимала, что любая информация о подобном маге была просто на вес золота. — Да, тринадцать с половиной дюймов… Тис… Знаете, мисс Поттер… Тис является одной из наиболее редких пород дерева, и идеальные пары для них такие же необычные, а иногда и печально известные. Считается, что тисовые палочки наделяют своего обладателя властью над жизнью и смертью, что, конечно, можно сказать обо всех палочках; и все же, тис сохраняет за собой темную и страшную славу касательно дуэлей и всех проклятий. Однако сказать, как это делают несведущие в искусстве волшебных палочек, что обладателей тисовых палочек больше остальных привлекают Тёмные искусства — всё же пойти против истины. Волшебник, которому больше всего подходит тисовая палочка, может точно так же явить себя ярым защитником других. Владельцами волшебных палочек из этого долговечного дерева были как герои, так и злодеи. Там, где волшебник был похоронен вместе со своей тисовой палочкой, она обычно вырастала в дерево, охраняя могилу своего хозяина. По моему опыту, не вызывает сомнений, что тисовая палочка никогда не выберет себе посредственного или робкого хозяина… Но вернёмся к вам, мисс Поттер. Он вытащил из кармана длинную линейку с серебряными делениями. — Какой рукой вы держите палочку? — Я - правша, — сказала девочка, все ещё не до конца отойдя от истории про палочку Волдеморта, в который раз убеждаясь в величии этого человека. Но теперь вдруг начала переживать, что сам то она вполне может оказаться довольно посредственным, как человеком, так и колдуном. — Вытяните руку. Вот так. Старичок начал измерять правую руку Гвен. Сначала расстояние от плеча до пальцев, затем расстояние от запястья до локтя, затем от плеча до пола, от колена до подмышки, и еще зачем-то измерил окружность головы. — Внутри каждой палочки находится мощная магическая субстанция, мисс Поттер, — пояснял старичок, проводя свои измерения. — Это может быть шерсть единорога, перо из хвоста феникса или высушенное сердце дракона. Каждая палочка фирмы «Олливандер» индивидуальна, двух похожих не бывает, как не бывает двух абсолютно похожих единорогов, драконов или фениксов. И конечно, вы никогда не достигнете хороших результатов, если будете пользоваться чужой палочкой. Гвен внезапно осознала, что линейка сама ее измеряет, а мистер Олливандер давно отошел к полкам и снимает с них одну коробочку за другой. — Достаточно, — сказал он, и линейка упала на пол. — Что ж, мисс Поттер, для начала попробуем эту. Бук и сердце дракона. Девять дюймов. Очень красивая и удобная. Возьмите ее и взмахните. Гвен взяла палочку в правую руку и, чувствуя просто колоссальное волнение, немного помахала ей перед своим носом, но мистер Олливандер практически тут же вырвал ее из руки. — Эта не подходит, возьмем следующую. Клен и перо феникса. Семь дюймов. Очень хлесткая. Пробуйте. Гвен попробовала — хотя едва она успела поднять палочку, как она оказалась в руках мистера Олливандера. — Нет, нет, берите эту — эбонит и шерсть единорога, восемь с половиной дюймов, очень пружинистая. Давайте, давайте, попробуйте ее. Гвен пробовала. И снова пробовала. И еще раз попробовала. И с каждой отложенной в сторону палочкой, она все больше и больше нервничала. Гора опробованных палочек, складываемых мистером Олливандером на стул, становилась все выше и выше. Но мистера Олливандера это почему-то вовсе не утомляло, а, наоборот, ужасно радовало. Чем больше коробочек он снимал с полок, тем счастливее выглядел. — А вы необычный клиент, мисс Поттер, не так ли? Не волнуйтесь, где-то здесь у меня лежит то, что вам нужно… а кстати… действительно, почему бы и нет? Конечно, сочетание очень необычное — бузина и перо феникса, одиннадцать дюймов, могущественная палочка. Пожалуй самая сильная из всех, что я сейчас имею. Самая сильная и самая своенравная. На этих словах волнение Гвен достигло своего апогея, но она вдруг резко и жестко одернула себя. «Ты - волшебница, Гвен. И не имеет значения, что эти палочки тебе не подошли. У тебя будет лучшая палочка - твоя. И с ней ты станешь великой ведьмой. Станешь и точка». Наконец полностью успокоившись и найдя душевный покой и холодную уверенность в себе и собственной силе, Гвен приняла из рук Олливандера тонкую бело-серую палочку, от основания и до кончика которой бежали тоненькие линии, переплетаясь между собой, и приводя девочку в немой восторг. И её уверенность в собственной силе и власти стала почти безграничной. Гвен подняла палочку над головой, со свистом опустила ее вниз, разрезая пыльный воздух, и из палочки вырвались красные и золотые искры, яркие, как фейерверк, и их отсветы заплясали на стенах. А сама девочка счастливо улыбнулась, так как почувствовала, как сама магия разливается по её венам. — О, браво! Да, это действительно то, что надо, это просто прекрасно. Так, так, так… очень любопытно… чрезвычайно любопытно… Мистер Олливандер уложил палочку обратно в коробку и начал упаковывать ее в коричневую бумагу, продолжая бормотать: — Любопытно… очень любопытно… Гвен, ещё находящаяся в состоянии какого-то эфемерного счастья вдруг поинтересовалась: — Что любопытно, мистер Олливандер? — Видите ли, мисс Поттер, я помню каждую палочку, которую продал. Все до единой. Внутри вашей палочки — перо феникса, я вам уже сказал. Так вот, обычно феникс отдает только одно перо из своего хвоста, но в вашем случае он отдал два. Поэтому мне представляется весьма любопытным, что эта палочка выбрала вас, потому что ее сестра, которой досталось второе перо того феникса… Что ж, зачем от вас скрывать — ее сестра попыталась убить вашего брата десять лет назад. — Простите мою настойчивость, но Вы ничего не рассказали мне про бузину. Ведь из неё была сделана моя палочка? Тут хозяин магазин неожиданно сильно посерьезнел, и внимательно смотря на Гвен, ответил: — Помните, я говорил вам, что тис - одна из самых редких пород дерева. Но бузина - редчайшая древесина из всех, и слывет очень неудачной, так как освоить бузинную палочку сложнее, чем любую другую. Она несет в себе мощную магию, но презирает любого владельца, который над ней не главенствует; чтобы пользоваться бузинной палочкой хоть сколько-нибудь времени, волшебник должен быть выдающимся… На страхе перед такой палочкой основывается старое суеверие «палочка из бузины доведёт до беды», но на самом же деле оно беспочвенно, а глупые изготовители палочек, которые отказываются работать с бузиной делают так больше из страха не продать их, а не из страха связываться с этим деревом, скажем у меня самого была всего одна такая палочка - ваша. Правда в том, что только необычайный человек найдет свой идеал в бузине, и в редких случаях, когда происходит такое соединение, я воспринимаю это так, что этим волшебницам или волшебникам уготована особая судьба. Затем он замолчал ненадолго явно размышляя о чем-то своём, а потом вновь задумчиво продолжил. — Да, тринадцать с половиной дюймов, тис и одиннадцать, бузина. Странная вещь — судьба. Я ведь вам говорил, что палочка выбирает волшебника, а не наоборот? Так что думаю, что мы должны ждать от вас больших свершений, мисс Поттер. Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть сотворил много великих дел — да, ужасных, но все же великих… Гвен восхищенно и завороженно выдохнула. Она была восхищена палочкой, что выбрала её и поклялась себе покорить её во чтобы то не стало. С такими раздумьями она вышла из магазина Олливандера, намереваясь перекусить в какой-нибудь местной кафешке, а затем отправиться домой. Ведь на часах уже было половина пятого… Когда за Гвен закрылась дверь, то из глубины магазина послышался очень тяжелый вздох. Мистер Олливандер оглянулся. — О, вы ещё тут, мистер Дамблдор. Я то думал вы ушли ещё с полчаса назад, как раз перед переходом мисс Поттер… — Мне стало интересно, мистер Олливандер. Вот я и решил остаться. Скажите, то что вы сказали девочке о бузинной палочке - правда?— в его голосе можно было услышать некую надежду, но продавец волшебных палочек не посмел солгать старичку. — Да, мистер Дамблдор, абсолютная…— послышался тяжелый вздох, а затем, спустя несколько минут молчания директор Хогвартса тяжело сказал. — В таком случае, любезный Гаррик Олливандер, я совершенно не представляю, что нас ждёт в будущем. И какие ещё сюрпризы приготовила нам эта девочка… — А их будет много, уж поверьте, — усмехнулся хозяин магазина. — Верю, мистер Олливандер. Верю…