Утро началось, как и прошлое, с турников и холодной воды. Если так пойдёт, могу и привыкнуть. Когда мы зашли в столовую, там ещё не было никого, кроме Ольги Дмитриевны.
— Я постою на улице. — сказал Сергей и вышел на крыльцо.
Шурик в это время подошёл к окошку и что-то спросил у вожатой, судя по всему, не надо ли помочь. Она покачала в ответ головой и парень вернулся к двери. Сидеть в помещении смысла особого не было, поэтому мы присоединились к нашему товарищу.
Из-за угла вышла рыжая парочка и двинулась к крыльцу столовой. Электроник спрыгнул с перил, на которых сидел, и шагнул им навстречу. Я бросил взгляд на Алису и заметил, что она напряглась.
— Привет. — обратился Сергей к Алисе.
Та отвела взгляд, демонстрируя нежелание разговаривать.
— Тётя, прости засранца! — вдруг выпалил он и поклонился в пояс. Потом вытянул вперед шею. — Можешь врезать ещё раз! Для симметрии!
Алиса повернулась к нему, потом медленно замахнулась, а Сергей театрально зажмурился.
— Живи! — буркнула девушка и гордо проследовала мимо него в столовую.
На завтрак, внезапно, оказалась манная каша. Подавляющее большинство завтракающих было явно не в восторге. Кроме того, если маслом кашу не испортишь, то маргарином, оказывается, очень даже можно.
— А откуда молоко? — изрядно удивился я, перетаскивая тарелки с кашей к столу.
— Вы же вчера привезли два пакета. — ответила вожатая, накладывая очередную порцию.
— Мы? — я что-то не припоминал, чтобы мы носили молоко.
В ответ вожатая поставила передо мной початый пакет с каким-то порошком.
— Эээ?
— Сухого молока не видел? — удивлённо посмотрела на меня Ольга Дмитриевна.
Честно говоря, я и с жидким то не сталкивался ещё с начальной школы. За спиной раздалось Машино приветствие. Я обернулся, оказывается, Лена тоже успела просочиться на своё место.
— Доброе утро. — в зал вошла Славяна.
«Что-то она не в духе.» - подумал я. Ни Виолетты, ни Анатолия Степановича мы так и не дождались.
— Манка… — скривившись, как будто только что прожевала приличных размеров лимон, процедила Алиса.
— Растущему организму полезно! — отрезала вожатая.
— Это тебе передали! — Алиса сунула тарелку рыжей соседке.
Та обе тарелки резко сдвинула к Электронику.
— Каша - завтрак чемпионов!
— А ну, прекратили балаган! — гаркнула Ольга Дмитриевна и пошла в пищеблок. Вскоре она вернулась с початой банкой сгущёнки.
— Держите, вымогатели!
Девчонки поделили остатки банки по-сестрински, сдобрив ею кашу. Мужчины предпочли принять вызов стоически. Неожиданно неплохое какао хоть немного скрасило наши страдания.
— Итак, на сегодня: кухня - Славяна и Лена, посуда - Сыроежкин и Маша, женским санузлом займусь я, мужским - Семён. — подвела итог завтрака вожатая.
Конечно, много чего мне не приходилось делать в жизни. Но уборка общественных туалетов как-то даже не приходила в голову. Вот такая она, жизнь в «социалистическом аду». Тебе говорят: «Прыгай!», а ты спрашиваешь: «Как высоко?». Пардон, ошибочка. Это же в «демократическом раю» так?
Если серьёзно, выбора действительно особого не было. Не скажешь же: «Я не хочу!», когда все остальные делают это. Как там в анекдоте? «Не нравится? А ср*ть тебе нравится?»
Благо - не армия, вожатая меня сразу успокоила, что «очко» зубной щёткой драить не надо. Веник и швабра решали вопрос. Опять же, поскольку пользовались туалетом те же, кому приходилось его убирать, работы оказалось немного. На пол ушло даже больше времени, чем на унитазы. Осталось засыпать их "хлоркой". Это был тот ещё квест, ядрёная дрянь - аж глаза защипало. Я закашлялся и выскочил на улицу, растирая слезящиеся глаза.
— Как успехи, пионер?
Конечно, даже не глядя, я узнал хозяйку голоса.
— Задание партии и правительства выполнено! - ответил я, моргая и вытирая слёзы.
— Закончил?
— Да, практически.
Наконец я поборол слезотечение и смог рассмотреть Виолетту. Собственно, всё как всегда. Белый халат, стройная фигура, томный взгляд. Добавилась лишь одна деталь - зелёная бутылка с надписью «Саперави» на этикетке.
— С утра не выпил - день пропал? — подколол её я, кивая на бутылку.
Она взглянула на неё и покачала головой.
— Мне нужна твоя помощь, пионер… Без тебя - никак! За мной!
— Мне тут ещё надо…
— Сворачивайся и за мной! — Виолетта развернулась и медленно двинулась прочь.
Какое-то время я стоял неподвижно, пытаясь осознать происходящее. Зрелая сексуальная женщина просит помочь ей с бутылкой вина и утверждает, что без меня никак. Как трактовать это событие? Как галлюцинацию, как сбой в «матрице», как знак свыше? Но фигура в халате удалялась, и времени на размышления не было. Я заскочил в «газовую камеру», наскоро растолкал инвентарь по местам и рванул со всех ног к умывальнику. Не хватало ещё в такой момент грязных рук, да и рот хотя бы прополоскать не помешает.
Как ни странно, Виолетта шла не к себе. Догнал я её у площади. Шли молча. А что тут скажешь? «Может, закусочки организовать?» Так ни конфет, ни фруктов в зоне доступности нет. А предлагать даме закусывать вино тушёнкой, вроде как, моветон? Когда мы вышли с площади на перекрёсток, Виолетта направилась к душевым. Час от часу не легче! Зашли внутрь и она свернула в женское отделение. Я остановился.
— Это же женское…
— Ну да, пионер… А в чём проблема?
— А вдруг там кто-то есть?
Виолетта заглянула в раздевалку.
— Никого.
— Или помыться решит вдруг?
— Это мы уладим. — она зашла внутрь и вернулась с картонкой в руках. На картонке от руки было выведено «Закрыто».
— Вот и всё, проблемы нет, пионер… — сказала она, вешая табличку на гвоздик в двери. — Заходи.
Виолетта поставила бутылку на лавку и повернулась ко мне. "А из чего мы пить будем?" - подумал я. Или «Вперёд, горнисты!»?
— Как тебе наши девочки, пионер?
Я подавился слюной, это ещё что за вопрос?
— Знаешь, что они в опасности?
Я потерял нить разговора вообще.
— В какой опасности?
Виолетта сделала театральную паузу.
— Грибок! Это очень опасная вещь. Надо срочно провести дезинфекцию помещения. В кладовке ведро, перчатки и щётка. Хлорамин — она показала на бутылку, — разведёшь примерно полбутылки на ведро. Тщательно протереть стены, щёткой - швы между плиткой. Потом разведёшь остаток и промоешь пол.
Я стоял с раскрытым ртом, глядя, как она направляется к выходу. У двери она обернулась и томно улыбнулась.
— Рассчитываю на тебя… Пионер…
Заскрипела пружина, хлопнула наружная дверь. Я расхохотался. «О доме больше надо думать, дура!»
Провозился, в итоге, с дезинфекцией почти до обеда. Уже заканчивал, когда услышал, как кто-то входит. Дверь открылась и заглянула Ольга Дмитриевна.
— Семён, как ты тут?
— Это произвол и эксплуатация!
— Вот как? А мне казалось, что это взаимовыгодное сотрудничество.
— Это каким же боком, интересно?
— Виолетта просила зачесть сегодняшнее твоё дежурство за два, разве она не сказала?
— Нет, об этой мелочи она упомянуть забыла.
До обеда ещё было изрядно времени. Сначала я было решил поваляться, отдохнуть. Но уже направляясь к домику, сообразил, что будет не лишним обмыться. Вода горячая в достатке, в душевых пусто. Да и нательное простирнуть не мешало бы. Пора жаркая, не хватало ещё чтобы от меня несло, как от козла. Прачечного обслуживания явно не ожидается. Не девчонок же просить?
Я быстро добрался до домика, прихватил смену белья, полотенце, мыло. За полчаса управился. После купания меня разморило и сил хватило только доковылять до скамейки на площади. Я развалился, закрыл глаза. В тени нежарко, ещё и ветерок обдувает. Век бы так сидел.
Из нирваны меня вырвали лёгкие шаги. Я открыл глаза, навёл резкость на приближающуюся фигуру. Маша собственной персоной. К её плиссированной юбке бы еще блузку-матроску, да высокие гольфы, ни дать ни взять - японская школьница. Такая же изящная и хрупкая. На фоне большинства девчонок, а тем более Ольги или Виолетты, она смотрелась подростком. Но ведь именно за это мы и ценим японских школьниц, не так ли?
Первое, что пришло в голову при мыслях о приближающейся «японской школьнице» оказалось:
— Коничива!
Маша с удивлением подняла брови.
— Огенки дес ка? — я продолжил шокировать девушку.
— Генки дес...— растерянно произнесла она. — Нихонго о ханасемас ка?
— Йе… — я, скорее, догадался по слову «нихонго», что она имела в виду. — Так, запомнил по случаю несколько слов.
— Всё равно здорово! — глаза её засияли. — А что ты ещё знаешь?
— Да по мелочи, так. Считать до десяти. Цвета некоторые. Акай, там. Аой. Мидори. А ты, я смотрю, по-японски говоришь?
— Совсем немного. — она махнула ладошкой и улыбнулась. — Практики мало очень.
— А что так?
— Ну… — она смутилась. — Есть причины.
—Ты же «хафу», правильно? — я решил немного сменить курс.
— Ты даже о таком знаешь?! — она опять расширила глаза от удивления.
— Ну да? А чего?
Девушка грустно улыбнулась.
— Если бы в школе хоть кто-то о таком знал. Китаёза… Или вообще - чукча! — она отвернулась, и мне показалось, что в уголке глаза блеснула слезинка.
— Ну, чего ты. Не расстраивайся. Знаешь «правило девяносто пяти процентов»?
— Чего?
— Девяносто пять процентов людей - идиоты!
На губах Маши промелькнула улыбка.
— Ну, сказанул! — она состроила скептическое выражение лица и подколола меня. — А ты, конечно, среди оставшихся пяти процентов?
— Нет, конечно, я среди идиотов! — настоял я. — Только понимаю это и стесняюсь, а другие - нет.
Девушка рассмеялась, а я вздохнул с облегчением оттого, что удалось отогнать её неприятные мысли.
— А если не секрет, по какой линии у тебя японцы?
— Папа…
— Но цвет волос точно не от него?
— Нет, это мамины. Он именно из-за них на неё внимание сначала обратил.
— Юкихиме тебя не называет?
— Меня - нет. Маму… — девушка заметно покраснела. — Точнее, Шираюкихиме.
— А где же они встретились?
— Мама в университете работает. А он по обмену приезжал, в аспирантуру.
— Приезжал? — переспросил я и только потом сообразил, что вопрос не очень уместный.
— Ну… Да… — Маша погрустнела. — Он предлагал маме переехать в Японию, когда закончил учиться. Но она побоялась. А ему пришлось уехать.
— И что, ты его больше не видела?
— Нет, что ты. Он приезжает раз в год обязательно! — определённо, эти воспоминания ей были приятны. — Всегда с подарками! И если бы не он, я бы японский давно забыла.
— Ну, а у него была?
— Пока нет… Надеюсь, когда совершеннолетней стану - смогу съездить. Интересно ведь.
— Конечно! — поддакнул я. — Там красиво!
— А ты откуда знаешь?
Чёрт, опять слишком много болтаю.
— Ну, я интересуюсь. Фотографий много видел. Да и по телевизору. Храмы очень красивые. А ещё парки традиционные.
— Да. Папа привозит фотографии, показывает. Хочется посмотреть самой.
— Ну, значит, обязательно съездишь! Сейчас ведь налаживаются отношения между странами, «перестройка», «гласность», «Горбачёв». Скоро точно можно будет куда захочешь ехать.
— Думаешь? — недоверчиво спросила Маша.
— Уверен! Инфа сто сорок шесть процентов!
— Чего?!
— А… Да это у нас так шутят на районе… — соскочил с темы я.
— Слушай, а ты не занят сейчас? — внезапно сменила тему Маша.
— До обеда совершенно свободен, а что?
— Не поможешь мне? — она так мило шаркнула по земле носком туфли.
— И в чём же?
— Передвинуть пианино. Его затолкали в кладовку, когда место под утренник расчищали. А обратно вернуть забыли. А потом все разъехались.
— Может ещё позвать кого, Серёгу или Шурика там?
— Нет-нет, не надо! — замахала руками девушка — мы вдвоём справимся, оно на колёсиках. Я бы, может и сама, но там через порог надо переехать, приподнять.
Я поднялся со скамейки, потянулся, затем театрально взмахнул рукой.
— Тогда идём, веди! — и мы потихоньку двинулись по аллее в сторону музыкального корпуса.
— И зачем тебе пианино? Ты играешь что ли?
— Ну да, а зачем же ещё? — девушка пожала плечами.
— В музыкальной школе занимаешься?
— И это тоже.
— В смысле - «и это тоже»?
— Ну, я ещё в ДК нашем занимаюсь, там есть фортепиано. А у меня дома - нет.
— А в музыкалке, что, нет фортепиано?
— Есть. Но я там на классе скрипки учусь. А за чужой инструмент редко попадёшь, там очередь почти всегда. Зато в ДК почти всегда свободно, там сейчас нет преподавателя по клавишным.
— Скрипка, фортепиано… Так ты мультиинструменталист у нас? А на чём ещё умеешь?
— Ну, какое там. Скрипка, фортепиано, гитара немножко, ну и остальные струнные… — она начала загибать пальчики. — Чуть-чуть на блок-флейте, на духовых больше не умею. Дыхания не хватает. На ударных не умею вообще.
— Ничего себе! — я был весьма удивлён и даже испытывал некоторое недоверие. — И в кого же ты такая музыкальная?
— Наверное, в папу… — чуть задумавшись, ответила Маша. — Мама не играет, и её родители тоже. Они по научной части больше. Говорят, японцы от природы склонны к искусствам. Вот и я, наверное, унаследовала.
— Возможно, возможно! — я закивал головой.
Так, болтая о том и о сём, мы дотопали до конечной цели нашего путешествия. Маша достала ключ и открыла дверь. Внутри музклуба оказалось довольно чисто.
— Это ты здесь порядок наводишь? — поинтересовался я.
— Ну да. Я тут много времени провожу. Не сидеть же в пыли и грязи.
Девушка толкнула дверь кладовки и включила свет. Я посмотрел на пианино. Наверное, действительно управимся без посторонней помощи.
— Ты с девчонками не очень ладишь? — спросил я, когда мы подкатывали инструмент к злополучному порожку.
— Почему ты так решил?
— Сама же сказала, что много времени здесь проводишь. Да и за столом ты обычно не очень разговорчивая.
Переправить пианино через порог оказалось не очень сложно. Для парня, конечно. Маша ткнула пальчиком в угол, предназначенный для инструмента и мы быстро определили его на место.
— Здесь я часто сижу, потому что инструменты все здесь. Да и не мешаю никому, когда играю. А с девочками… Не знаю даже. Алиса часто ко мне заходит, играем вместе.
Девушка приволокла вращающуюся табуретку.
— Она что, тоже играет? — удивился я.
— Насколько знаю, только на гитаре. Но у неё очень даже хорошо получается. Я даже кое-чему у неё научилась. Честно-честно.
— А с остальными?
— С остальными? Со Славяной нормально вроде, но она всегда занятая. Не будешь же над душой стоять, когда она работает. А помогать…Стыдно, конечно, но я вообще-то ленивая. Лена, она замкнутая, только со Славяной в основном общается. Ульянка весёлая, но у неё свои интересы. Как-то так, по-моему.
— Маш. А ты ведь не местная, раз в лагере осталась?
— Да. Я из Новосибирска. Мама по случаю путёвку достала, им в институте предложили. Вот и отправила меня на юг, позагорать. От нас сюда почти три дня ехать, мама не скоро ещё приедет. Но это даже лучше.
— Лучше? Почему?
— Мне нравится тут. Особенно, когда только мы остались. Спокойно. Можно заниматься тем, чем нравится.
— Ага, есть готовить, туалеты мыть.
— Ну, а чего? Дома тоже самое, ничего необычного.
— Ты же говорила, что ленивая.
— Ну, есть вещи, которые надо делать. Я просто лишнюю работу не очень люблю.
Маша открыла клавиатуру.
— Сыграть тебе что-нибудь? — она пробежала пальцами по клавишам, исполняя какой-то явно классический отрывок.
— Так и я смогу! А ты «Мурку» можешь?
— «Мурку»? — растерянно спросила Маша — А «Мурку» я не помню. Алиса один раз играла, но я не запомнила.
Я чуть не расхохотался, когда увидел её выражение лица.
— Да я пошутил. Сыграй что-нибудь, что самой нравится.
И девушка заиграла. Какой-то знакомый мотив, но я не помнил ни названия, ни исполнителя. Главное - то, как она играла. Сразу было видно человека, который не только умеет играть, но ещё и любит. Мои прежние сомнения насчёт того, умеет ли она играть на всех ранее перечисленных инструментах, явно были неуместны.
От размышлений меня оторвала приоткрывшаяся дверь. В щель просунулась рыжая Ульянина голова.
— Вот они где! Воркуют! А ты бегай, ищи их! Ноги сбивай.
— Заканчивай ворчать, тебе не идет! — прервал я эту старушечью тираду. — Чего хотела?
— Идите жрать, пожалуйста!
***
На обед нас порадовали рассольником и макаронами с мясом, точнее, с тушёнкой.
— Твоё творение? — спросил я Славяну, выцеживая остатки супа из тарелки.
В ответ она сначала покрутила головой, потом мотнула ей в сторону соседки.
— Отлично готовишь! — похвалил я Лену.
Та коротко кивнула и тихо пробормотала: «Спасибо».
Обед закончился, потягиваясь, я вышел из столовой. На перилах крыльца сидела рыжая парочка.
— Ждёте кого?
Алиса коротко кивнула.
— Можно компанию составить? — поинтересовался я.
— Валяй.
— С тебя плата! — вмешалась Ульяна.
Я демонстративно вывернул карманы.
— Что, даже завалящей ириски нет? — скривилась она — Ну и зачем нам нищие компаньоны?
— Уэф, ты когда-нибудь видел, чтобы такой маленький пацак был таким меркантильным кю? — обратился я к Алисе.
Та зажала рот рукой и согнулась от хохота.
— Ах, ты! — меньшая рыжая надула щёки и отвернулась.
— Ну, не дуйся! — я примирительно ткнул её пальцем в плечо.
— Иди ты! Петросян нашелся! — фыркнула в ответ девочка.
— Люсь, ты что, обиделась? Нет, я за топором! — процитировал я внезапно всплывший в голове анекдот.
Ульяна издала сдавленный смешок.
— Ладно. С тебя десять анекдотов и ты прощён! — заявила она, поворачиваясь.
— Десять? Ну ничего себе... — я с трудом подавил желание проехаться по наглости и жадности некоторых, но решил не усугублять. — Ну, дай хоть тему.
— Давай про Вовочку! — приказала Ульяна.
— Вовочка прибегает домой. ≪Мама, мама! Я пятёрку получил!≫ — начал я.
— Сашу арестовали... Я его знаю! Не считается! — прервала меня мелкая зараза.
— Ладно, давай тогда так. Учительница класс спрашивает: ≪Что сказал добрый мельник Ниф-Нифу, когда тот пришёл попросить у него немного соломы?≫ Вовочка тянет руку. ≪Ну, давай, Вовочка.≫ - говорит учительница. ≪Ни хрена себе, говорящая свинья!≫
Ульяна засмеялась.
— Это годится! — она зажала один пальчик.
— Мама, я хочу рыбку! Не наглей, Вовочка, у тебя ещё хомячок не сдох!
Теперь и Алиса рассмеялась. А ей идёт смеяться, отметил я. Надо повторить.
— Вовочка во дворе копает яму. Подходит сосед, спрашивает: ≪Ты, Вовочка, что делаешь?≫ ≪Рыбку свою хороню!≫ - отвечает Вовочка. ≪А чего яму такую здоровую выкопал?!≫ - удивляется сосед. ≪Да она внутри вашего тупого кота!≫
Девчонки покатились со смеху. Может, анекдот и не такой уж смешной, но когда публика разогрета, это уже не так важно.
— Давай другую тему. Что-то я больше ничего про Вовочку не припоминаю. — заявил я Ульяне. Нет, конечно, я помнил ещё изрядно анекдотов про этого засранца. Но вот рассказывать их девчонкам-подросткам - увольте.
Ульяна посмотрела на Алису.
— Давай про Штирлица!
Я выдал про парашют и ушанку. Его не зачли. Пришлось компенсировать слонами, идущими нафиг. Потом про ≪грибочками отравился≫. Потом сменил тему, вспомнив ещё и про отравившуюся грибами тёщу.
— Теперь давай про любовников! — разошлась Ульяна.
— Стыдись, Белое перо! Ещё не настала твоя шестнадцатая весна! — укорил я её.
— Ты опять?! — девочка замахнулась на меня.
Я прикрылся руками, изображая ужас.
— Всё, всё, слушаю и повинуюсь!
— Так бы и сразу! — пренебрежительно бросила мне наглая мелюзга.
— Приезжаю из командировки, а дома в спальне жена с любовником. И глаза у обоих хитрые, хитрые. Я к холодильнику - точно, всё пиво моё выпили!
Ульяна сделала недоумевающее лицо и развела руками.
— И где слово ≪лопата≫?
Я махнул на неё рукой. Пришлось рассказать про ≪вылезаю, значит, я из тумбочки≫. Тут публика отреагировала единогласно. А мне опять удалось понаблюдать смеющуюся Алису.
— Ну, я всё! — раздался Машин голос из дверей столовой. — А чего вы тут делаете?
— Семён дает концерт проездом. — успокаиваясь, ответила ей Алиса.
— И я хочу послушать! — Маша встала рядом со мной, прислонившись к перилам.
На волне настроя я выдал про секретаршу, которая быстро одевается. Но понял, что переборщил, когда увидел, как Маша зарделась. Надо фильтровать репертуар. Пришлось снизить градус анекдотом про мужа, прыгающего с балкона с мыслью ≪а я-то кто?≫. Потом хорошо пошёл ≪Я у Маринки ночевала! Врёшь, это я у Маринки ночевал!≫.
Дальше я замялся, подбирая в уме что-то подходящее. И, к сожалению, моё выступление прервала Алиса.
— Ух! Ну ты даёшь! — отдышалась она. — Но нам надо идти. Договорились, вон, с Машкой кое-что сделать. Может, вечером продолжим?
— Со всем нашим удовольствием! — я театрально поклонился.
Алиса спрыгнула на крыльцо, и они с Машей спустились по ступенькам, а Ульяна просто перемахнула через перила на траву, и ≪три сестрицы≫, переговариваясь и пересмеиваясь, пошли по алее.
Я посидел ещё немного, меня начало клонить в сон после трудового начала дня и сытного обеда. Пожалуй, стоило прилечь. Странно, но после трудового дня и сытного обеда я внезапно понял, тихий час - это не способ издевательства над детьми в детском саду, а просто великолепная идея. И продрых почти до пяти. Разбудил меня Сергей.
— Рота, подъём! — заорал он дурным голосом.
— Какого чёрта, Серый?! - огрызнулся я.
— Айда на пляж!
— Обломно, да и купаться не в чем!
— У тебя что, семейные до колен в цветочек? На крыльце твои же спортивные труханы висят?
— А то я не знаю, как они в воде слетают. Осталось только голой задницей перед девчонками засветить.
— Ищи решение, а не отмазку! — заявил товарищ. — Шурик!
— Чего? — в дом заглянул Шурик, видимо, стоявший на крыльце.
— Где твой шнур? — Электроник шуровал в своей тумбочке.
Шурик вытащил из под кровати свой рюкзак и достал из кармана небольшой моток тонкого шнура.
— На! — Сергей сунул мне в руку булавку. — Меряешь, сколько надо, шнура. Продеваешь рядом с резинкой, и всё. Никуда не денутся.
Отказываться было глупо, я сходил за сохнущими трусами и проделал предложенный «апгрейд». Переодевание много времени не заняло, и скоро мужская половина населения прибыла на пляж.
Женская половина присутствовала в неполном составе, отсутствовали Лена и Маша, а также вожатая и знойная женщина-врач. Алису я разглядел у буйка, Ульяна на кого-то охотилась в зарослях камыша неподалёку. Славяна загорала на песке.
Первым делом решили окунуться. Вода, прогревшаяся за день, была как парное молоко. Честно говоря, я немного беспокоился. Последний раз плавать доводилось в старших классах, не считая похода в аквапарк много позже. Но, похоже, тут как с велосипедом, а неплохая физическая форма моего нового тела компенсировала недостаток практики. Так что, я даже не очень отстал от Электроника. Третий «мушкетёр», похоже, не особо любил плавать, поэтому повернул на середине и сейчас уже заваливался на песок.
Обратно плыли уже втроём, лидером выступала Алиса. В плаванье она даже Сергею могла бы дать фору, пришлось напрягаться изо всех сил. Улька бросила свою охоту, завидев, что полку купающихся прибыло, и вскоре четверо шалопаев макали пятого шалопая. Потом подтянулась и Славяна, проникнувшись духом коллективизма.
— Эй, детвора! — с берега нас приветствовала «старшая группа». Ольга Дмитриевна в смелом купальнике, с полотенцем в одной руке и мячом в другой, и Виолетта в бикини, которое мало что могло скрыть из её форм.
Мы вылезли на берег, коллективный разум быстро принял решение: «Мясо»! Пока разогревались, появилась Лена. Прилегла было скромно, в сторонке, на песочек, но не тут-то было, мы переглянулись с Шуриком и приволокли вяло сопротивляющуюся стесняшку в круг.
Групповое веселье, как групповая паника - затягивает. Позже появилась Маша в полосатом купальнике и, получив штрафной между лопаток, встала в круг.
В общем, скоро весь личный состав с воодушевлением лупил друг друга мячом по головам и спинам. Со временем слабые отвалились. Славяна и Лена отправились в столовую - готовить. Остались самые стойкие - вожатая, рыжие и мы с Серёгой.
Нас прервала Лена, возвестившая, что ужин готов. Голодные после физических нагрузок, мы смели всё. Никогда не любил варёную свёклу, но салат из неё и солёных огурцов уминал за обе щеки.
Электроник и Маша отбыли разбираться с грязной посудой.
— Скучно… — заныла Ульяна. — Дискотеку бы, что-ли.
— Шурик, что там с магнитофоном? — вожатая посмотрела на моего соседа.
— Вроде всё починили, осталось собрать.
— И когда? — Ольга Дмитриевна склонила голову. — Видишь, дамы скучают!
— Завтра будет готов! — выпалил Шурик и вскочил с места.
Он сбегал к окошку, перебросился несколькими словами с Сергеем и убежал.
Маша что-то сказала Сергею и махнула рукой, иди мол. Тот вытер наскоро руки и быстрым шагом проследовал мимо нас.
— Я пойду. — тихо сказала Лена.
— Подожди, я с тобой. — бросила ей Славяна. — Что-то устала я сегодня. Всем пока!
Ольга Дмитриевна отправилась на помощь Маше.
— Ну, что делать будем? — спросила Алиса.
— Может поиграешь, Аль? — посмотрела на неё подруга.
Та пожала плечами.
— Я бы тоже послушал. — поддержал я.
— Тогда я за гитарой, встречаемся на эстраде.
Девчонки вышли, а я собрал оставшуюся посуду.
***
Начала Алиса с неизвестного мне блатняка:
Стояли раз на шухере с Мишаней.
Вдруг фраер к нам пидходит из-за дому
Вымает из кармана он масляту
И приставляет Михе прямо к лобу…
Ульяна песню знала и подключилась, мне оставалось только слушать. Потом они на пару исполнили:
Гром прогремел - золяция идёт,
Губернский розыск рассылает телеграммы,
Что вся Одесса переполнута з ворами,
И что настал критический момент -
И заедает тёмный элемент.
Потом пошла «Мурка». Тут уж смог подключиться и я. Существует ли понимающий русский язык и не знающий хотя бы половины слов этой песни? Однако же и репертуар у Алисы.
Потом, правда, Двачевская решила переключиться на рок, и я с удивлением понял, что знаю слова почти всех песен, что поют в девяносто первом. Мы проорали «Группу крови». Потом Алиса соло исполнила «Мусорный ветер». Потом опять хором орали «Мою оборону». Потом опять соло Алисы про «маленькую девочку со взглядом волчицы». И так далее, и тому подобное. Ночь спустилась незаметно. Алиса доиграла последние аккорды и опустила гитару.
— Я, наверное, спать! — заявила вдруг Ульяна, бросив взгляд на подругу.
Я как-то даже ушам не поверил. Но факт остается фактом, и вскоре девочка исчезла из виду.
Мы остались одни. Освещения на эстраде не было, лишь несколько ламп светили за деревьями у домиков. Но кому нужны электрические огни, когда такая луна?
Алиса передёрнула плечами.
— Замёрзла?
— Есть немного.
— Ну, прижимайся… Если не стесняешься... — хмыкнул я.
— Смотри сам не потеряй сознание от избытка чувств.
Она привалилась ко мне плечом и опять поёжилась. Похоже, грею я недостаточно. Я приобнял её за плечо. Конечно же, без всякой задней мысли!
— Здорово играешь. Уже и не помню, когда слушал живую гитару.
— И с чем тогда сравниваешь? Неумело подлизываешься, парниша! «Неуд»!
Впрочем, последовавший смешок намекал, что ещё есть шанс получить хотя бы «уд».
— Давно - это не значит никогда. Да и склерозом я пока не страдаю.
— Ну… Тогда продолжай подлизываться!
Я почувствовал, как она обняла меня за талию и прижалась сильнее.
Какое-то время я, слегка сбитый с толку, пытался сообразить, как продолжить беседу. Почувствовал её теплое дыхание ухом и шеей, повернул голову. Алиса смотрела на меня.
— Что?
— Да ничего…
Внезапно она потянулась ко мне и коснулась моих губ своими. И сразу отстранилась, я даже не успел отреагировать. Но, без ответа оставлять такой вызов было не дело. Теперь уже я потянулся к её губам. Она ответила.
Из головы мигом вымело все мысли, вместе с техникой поцелуя. Да и Алиса, похоже, имела небогатый опыт на этот счёт, несмотря на свой образ. Начала затекать шея, стоило устроиться поудобнее. Нащупал её локоток и потянул к себе. Она сообразила, чего я хочу, без слов, и пересела мне на колени, обвив шею руками. Мы опять поцеловались. Происходящее уже не казалось галлюцинацией. Я начал вспоминать свой давний и скудный опыт поцелуев в прошлой жизни. Алиса схватывала на лету. Мы всерьёз увлеклись. Даже не обратил внимания, как положил ладонь на её бедро.
Однако, тёплое девичье тело - совсем не то, что можно долго не замечать. Прикосновения и поцелуи волокли меня дальше, подстёгивая быть смелее. Я двинул ладонью, пальцы понемногу поползли под юбку.
Когда я почувствовал, как рука Алисы сбрасывает мою руку со своего бедра, мне показалось, что это случайность. Я немедленно вернул руку на место и продолжил начатое.
— Не лезь! — сказала вполне отчётливо Алиса и отстранилась от меня.
— Ты чего? — я уже не на шутку завёлся, и не был готов принять такой внезапный отказ. — Я думал, ты этого хочешь.
— Чего хочу? Отдаться на первом свидании? — вспылила Двачевская и вскочила на ноги. — Что, раз детдомовка, значит - «давалка»?
Сейчас уже я начал раздражаться.
— Слушай, Алис… Я правда не хотел тебя обидеть. А про детдом я вообще ни слухом, ни духом!
— Да! Конечно! — мрачно бросила она. — Я пойду!
Алиса схватила гитару и резко развернулась. Перед тем как сделать первый шаг, произнесла:
— Только попробуй трепаться о том, что здесь произошло! Пожалеешь!
Я безвольной куклой рухнул на скамейку. Такого стремительного перехода от полного счастья к полному отчаянию со мной, кажется, не случалось никогда в жизни.
