Зачем же так строго?

Мы молча вышли в сад и прошлись к его окраине. Ванесса опять закурила. Я попробовал вдохнуть дым, но легкие, словно огнем опалило. Никотин убивает пауков. Классно, теперь я не могу курить. — Чем планируешь заняться? — спросила девушка, затягиваясь и облокачиваясь на каменную стену забора. Я засунул руки в карманы, нащупывая флэшку. — Есть здесь где-нибудь комп или ноутбук? — спросил я, закидывая голову назад. Небо было серым и неприветливым. — Неа, больным не разрешают выходить в интернет. Здесь даже телефонов нет. Только у врачей, — фыркнула девушка, — Что в альбоме? — Рисунки. Хочешь полистать? — я положил альбом на скамейку, все также наблюдая за небом. По нему медленно плыли облака. — Красиво, — протянула Ванесса, — Это твой дом? — Да, когда родители еще были живы..., — я вздохнул, закрывая лицо руками. Подул прохладный ветерок, заставляя меня вздрогнуть. — Меня родители не любят..., — произнесла Ванесса, а я удивленно посмотрел на девушку, — Мама умерла, когда я еще пешком под стол ходила, а мачеха меня терпеть не может. Отцу просто плевать. Когда узнали, что у меня Анорексия, то сплавили сюда, а сами свалили в Париж. — Сочувствую, — девушка лишь махнула рукой, — Но... сколько ты уже здесь находишься? — Я? Где-то полгода…, — я вздохнул пряча лицо в руках. Ну, у кого-то жизнь похуже будет, чем у меня. Транссексуальность не конец. Сложно, конечно, с этим жить, но, думаю, я справлюсь. Забавные слова от самоубийцы, не находите? Ванесса довольно мила со мной и я не заметил, что она общается с кем-то еще, хотя нахожусь в психушке, ох простите, в лечебнице только первый день. Можно сделать вывод, что она одиночка, но я почему-то ее заинтересовала. Блин, чувствую себя Шерлоком. Небо начинает заплывать темными облаками. Скоро начнется дождь или даже целая гроза. Вообще, я люблю дождь, особенно гулять под ним, но здесь, кажется, этого мне не разрешат. — Зачем тебе комп? — раздался голос сбоку. Я посмотрел на Ванессу, раздумывая, а стоит ли ей рассказывать. — У меня есть флэшка, — пожал я плечами. — А у меня есть разъем для твоей флэшки, — вдруг засмеялась шатенка. Я в ступоре стоял несколько секунд, пока не понял двусмысленность ее фразу и не почувствовал как краснею. — Да ладно. В кабинете главного врача есть комп. Можем завтра вечером или ночью забраться к нему, — я округлил глаза. Она так легко об этом говорила. — Забились, — улыбаюсь я, забивая на свои мысли. Ну и что, господи. Подумаешь, знакомы всего несколько часов. — Представляешь, мне как-то сказали, что мы потерянное поколение, — вдруг произнесла Ванесса, после нескольких минут тишины. Я улыбнулся и хмыкнул. — Думаю, мы просто не поняты, — пожал я плечами, — У многих подростков депрессия встречается чаще, чем совместные отдыхи с семьей. Некоторым просто не хватает внимания, а другие делают это для себя. — Для себя? — переспросила девушка, не совсем понимая о чем я говорю. — Ну... Они не хотят обращать на себя внимание. Им не нужно чье-то мнение. Они режут себя из-за себя же. — И ты к ним относишься... — Я транссексуал, — пожал я плечами. Признаться было, неожиданно легко. Девушка замерла на несколько секунд, а потом улыбнулась. По доброму и не наигранно. — Уже выбрала себе имя? — спросила она, а в внутри меня разлилось тепло. — Петра, — прошептала я, прикрывая глаза. — Класс, — я буквально почувствовал, как Ванесса улыбнулась. Мы сидели в тишине, слушая звуки природы. Каждый думал о своем. Я думал о Баки. Наверное, думать о человеке, который тебе в прадедушки годится не очень... правильно. Хотя я парень, который чувствует себя девушкой, что здесь вообще правильно? Дурдом какой-то. Ах да, я же уже тут. Мы разошлись с Ванессой только к отбою. Сидели в саду под дождем и молчали. И это молчание было для меня лучше всех слов, которые кто либо мог мне сказать. Лежа в постели и смотря в белый потолок, я понимал, что прошел всего один день. Один день я тут. Один день прошел с момента моего псевдо-суицида. На самом деле, если бы я хотел покончить с собой, то не стал бы этого делать в башне. Скорее всего я сменю всю одежду (ибо, мистер Старк очень любит за мной следить), напишу записку, возьму лезвие и пойду на крышу. Какую-нибудь высокую-высокую крышу. Например, на статую Свободы. Или может быть поеду в Дубае и сброшусь с Бурдж-Хали́фа. Всегда мечтал там побывать. Самое высокое здание в мире, 828 метров. Вскрою вены, выкурю пачку сигарет и прыгну. Интересно, каково это — лететь, не имея надежды на спасение. Но нет... Я вскрыл вены в башне Старка, под прицелом всевидящей Пятницы, тем более, когда Мстители были в том же здании, что и я. И они думают, что я серьезно? Возможно, они и догадались, но не могут понять зачем это мне. Мистер Старк, например, до сих пор в ярости. Да, не думал я, что моя попытка вызовет такой ажиотаж. Видимо, Старк просто чувствует себя ответственным за меня. Привык держать все под контролем, а тут какой-то поехавший подросток путает ему все карты. Я бы тоже разозлился. Еще интересней, что же думает по этому поводу Баки? Он ведь пришел навестить меня вечером. Мистер Старк, правда, все испортил, но Баки же пришел... Могу я помечтать, что ему не все равно на меня? Я закутываюсь в одеяло, прикрывая глаза. На потолке ровно тринадцать трещинок. А еще пятно сомнительного происхождения в углу. Завтра новый день. Завтра я должен узнать, что на флешке. Возможно, завтра я сбегу из больницы. Ну я не исключаю такой возможности. Жучков на мне никаких нет, так что это облегчает ситуацию. Джеймс Бьюкенен Барнс. Сержант и Зимний Солдат. Сможет ли он ответить мне взаимностью и полюбить меня. Петру. Или же Питера. Все так запутано, что... Кажется, он даже разбираться не будет. Он старше где-то на век и какое ему дело до влюбленного подростка. От этой мысли хочется выть, а сердце как будто раскалывается на части. Мое будущее. Каждый планирует мое будущее. Мистер Старк, Мэй, даже Наташа... Вот только, что если я себя в своем будущем не вижу. Что если его у меня нет? Ведь умереть на самом деле так легко. Человек вообще очень хрупкое создание, даже если это сверхчеловек. Мне просто чуть сложнее умереть, вот и все. Интересно, как там Баки? Спит или чем-то занят? Думаю, он может смотреть телевизор и даже не вспоминать обо мне. Засыпал я с такими мыслями, даже не зная, что в башне Старка мужчина с железной рукой сейчас курит на балконе и с содроганием вспоминает мое окровавленное тело в ванной.