Утро выдалось на удивление солнечное. Юнги жалобно застонал, когда надоедливые лучики упали на глаза. Как назло погода стала в разы лучше именно тогда, настроение было паршивей некуда. Поелозив рукой по кровати в поисках чужого тела, Мин вновь застонал, так и не нащупав парня. Устремив безразличный взгляд в потолок, Юнги пытался осмыслить последние пару дней.
После встречи с отцом парень целыми днями торчал в офисе своего адвоката. Мужчина не обладал никакой новой информацией и изрядно устал прогонять примерный сценарий действий в суде, но исправно терпел. Раз Юнги это успокаивало, он был готов закрывать на это глаза. На самом деле терпеть приходилось лишь в те часы, когда парень приходил один, когда же вместе с ним приходил его психиатр всё становилось в разы проще. Тот просто шикал на Юнги, ворчал каждый раз, когда он открывал рот и продолжал свою беседу с мужчиной. Адвокат же позволить себе такого поведения не мог, поэтому в душе был бесконечно благодарен. А вот Мин Юнги такие дни не любил — «взрослые» обсуждали темы, никак не связанные с причиной их встречи. Но даже при таком раскладе находиться здесь было куда лучше, чем дома.
Всё-таки сумев собрать разбитое ленью тело во что-то хоть сколько-то целое, Юнги поднялся с кровати. Желудок уже почти прилип к позвоночнику и требовал еды. С этим были некоторые проблемы. Ел парень последний раз, кажется, вчера утром. Через силу впихнул в себя половину салата — любезно приготовленного Чонгуком — и запил кружкой кофе, а потом ещё тремя в течение дня. Было стыдно перед младшим, ведь он каждый день вставал пораньше и готовил что-то очень и очень вкусное — это было понятно по запаху. Только вот Юнги кусок в горло не лез. Даже сейчас на столе был свежий, но уже едва тёплый завтрак и короткая записка с просьбой осилить хотя бы две трети.
Вообще Юнги было стыдно и не только за это. Эти дни он старался не пересекаться с младшим до вечера, поэтому внутренне ликовал тому, что Чонгук вновь начал работать. Мин чувствовал себя скотиной, но просто физически не мог двадцать четыре часа в сутки видеть этот взгляд коньячных глаз. Чон в последнее время смотрел как побитая дворняжка и слишком старался окружить его заботой. На счёт второго пункта Юнги был не уверен — кажется, это было всегда. Просто сейчас острее ощущалось. С появлением же новых заказов Чонгук теперь по вечерам рассказывал забавные случаи, случившиеся за день. Так было лучше.
А ещё Чонгук теперь каждый день приносил с собой какую-нибудь ненужную безделушку, а иногда и не одну. Он ждал хоть какой-то реакции, но Юнги молчал — просто не понимал, как должен на это смотреть. Ему было плевать. Подумаешь, теперь в гостиной стояли небольшие статуэтки ежей, на полках кухни — причудливые прихватки с овечками (Юнги до сих пор не понимает, зачем они им вообще нужны), в спальне на стенах теперь висели плакаты с персонажами любимого чоновского аниме, и так далее по списку. Юнги правда на это было как-то плевать — что есть, что нет. Вроде и есть что-то необычное, чужое, лишнее, но не вызывает никаких эмоций. Разве что ещё одна зубная щётка почему-то заставляла улыбаться по утрам.
Закурив, Юнги удручённо смотрел на полную тарелку. Живот жалобно издавал звуки, а вот желание поесть так и не появилось. Подхватив тарелку, парень пошёл обратно в спальню — дел на сегодня не было, поэтому Мин с чистой душой собирался весь день валяться. Тяжёлый дым медленно опускался в лёгкие, голова кружилась, но он лишь вновь затянулся и открыл статью какого-то издательства со своим именем в заголовке. Юнги до сих пор держался подальше от интернета, телевизор не смотрел, поэтому не знал, как вся эта ситуация выглядела в глазах СМИ. Теперь же он, кажется, понял, почему Чонгук был таким подавленным это время. Юнги давно так грязью не поливали. Забавно, он вообще-то жертва. Парень хмыкнул, откидывая телефон и туша сигарету. В общем-то он и не ожидал прочесть что-то хорошее, поэтому было как-то плевать. Остывший омлет попадается на глаза случайно. Чертыхнувшись, Юнги всё же берёт его в руки. Он терпеть не может холодную еду, но разогревать чисто по-человечески лень, поэтому он медленно принимается за завтрак. Если опять оставит хоть что-то, Чонгук точно его убьёт.
В квартире абсолютно тихо, часы показывают начало второго. Юнги отлежал задницу. И спину, и живот. И кажется, мозг. Он прочитал все новости, раз пять начинал смотреть фильм, залипнуть получилось только на котиков в YouTube, но и то ненадолго.
— Скучно, — буркнув, Мин закутался в одеяло с головой.
Вообще он планировал провести весь день в одиночестве, так почему же было так паршиво? И зачем только Чонгук пошёл опять на работу…
Высунув голову на свежий — прокуренный — воздух, парень нахмурился. Как раньше он проводил свободное время? Вариантов было несколько: он либо выпивал и смотрел какой-нибудь фильм, либо доставал своего психиатра, либо шёл гулять до ближайшего парка и проводил на лавочке ровно столько времени, сколько требовалось, чтобы привести мысли в порядок. Но в основном он просто запирался в студии и писал, писал, писал. Сейчас же все эти варианты шли мимо — Юнги не настолько отчаялся, чтобы начинать пить днём; слишком устал от общества мужчины; слишком ленив для поднятия своей тушки с кровати, чтобы прогуляться (да и холодно там); в голове такой кавардак, что писать что-то — последнее, что он станет сейчас делать.
— Твою жеж мать, — простонав, Юнги вновь скрыл макушку под одеялом.
Раньше, чтобы прийти в норму, ему требовалось так мало. Но за последнее время Чонгук настолько избаловал его, что теперь всё было куда сложнее. Хотелось, чтобы он как обычно что-то придумал, куда-то потащил, отхватив при этом не самых ласковых слов, и всё. Юнги бы поворчал как обычно какое-то время, а потом расслабился, и вся ересь из головы просто взяла бы и ушла.
— Он избаловал меня, — полушёпот раздался по комнате вместе со стоном. Скинув одеяло — в этот раз окончательно, — Юнги встал с кровати. Ему срочно требовалась доза чужого внимания.
***
Юнги чувствует себя немного глупо, когда смотрит на работающего парня. Чонгук даже не заметил, что к нему уже две минуты назад как пришли. Оно и не удивительно. Из ушей торчат тоненькие наушники, а взгляд устремлён в монитор. Губы непроизвольно ломаются в улыбке. Всё-таки до жути непривычно видеть парня за работой. Однако Юнги не может не признать: за работой эта шпала выглядит ещё более привлекательно.
Хлопок двери вырывает из мыслей. Чонгук тут же натягивает дежурную улыбку для посетителя, но она тут же исчезает, когда парень поворачивается.
— Мне было одиноко, — смущённо признаётся Мин. — Я могу побыть здесь? Не буду мешать, правда.
Договорив, он опускает взгляд, теперь он устремлён на небольшую коробку в руках. По пути Юнги зачем-то зашёл в кондитерскую. Как же глупо.
— Разве я могу тебе отказать? — с нежной улыбкой произносит парень.
Нет, это нечестно. Юнги слишком милый сейчас. У Чона бабочки в животе и желание всё бросить слишком сильное.
— Кофе? — заприметив сладость в чужих руках, Чонгук быстро поднимается с места. Он уже пару часов думал о небольшом перерыве — сейчас самое время.
Юнги улыбался, как дурак, но ничего не мог с собой поделать. Раздевшись, он с интересом рассматривал студию. В голову настойчиво шла та глупая выходка, которую он устроил в первый свой визит. Вот чем только думал тогда? На стене возле рабочего места Чона висело несколько фотографий, взгляд мгновенно зацепился за парочку из них.
— Она всё также ужасна, — без тени злобы произносит и улыбается, слыша ответ.
— Я знаю, но она мне всё также нравится, — вручая небольшую чашку в руки, Чонгук хмурится.
Он несколько раз думал над тем, чтобы снять эту фотографию. Только вот рука так и не поднялась. Размазанный серый город, такие же серые безликие люди — нагоняет тоску, но она тут же отступает. В самом углу единственный чёткий объект. Птица раскинула свои маленькие крылышки и, кажется, собирается взлететь. Чёткость этой маленькой зверушки дарит иллюзию яркости. На деле же она такая же чёрно-белая, как и сама фотография. Но эта птица… Она дарит надежду.
— Это ведь в нашу встречу? — тихий голос тонет в кофейной гуще. Глотнув немного, Юнги не отводит глаз от знакомой картинки. Он знает её наизусть, что и неудивительно вовсе. В его студии, на углу непозволительно большого стола стоит точно такая же. Угол почти чёрного здания, деревья, позолоченные осенью, и он, Юнги, до края уставший и ровно столько же злой смотрит прямо со снимка. — Интересно, тот пандус ещё не поменяли?
— Может быть, — пожав плечами, Чонгук смазано чмокнул парня в щёку. — Прости, мне нужно вернуться к работе. Чувствуй себя как дома, — его виноватая моська смешила, но Мин даже не улыбнулся. У него внутри всё перевернулось.
К чему этот невинный жест? Почему он так смущает?
— Тебе незачем извиняться, — растрепав мягкие волосы младшего, он всё же улыбнулся.
Тихо, насколько это было возможно, Юнги придвинул стул, предназначенный для клиентов, к столу. Напротив было ещё одно рабочее место и стул там был куда удобнее — он точно знал, у него у самого в студии такой, — только вот брать его он даже не думал. Навряд ли кому-то понравиться, что неизвестный пользуется твоими вещами. Юнги бы вот не понравилось. Присев, он увлечённо наблюдал за работой Чона. Тот то и дело что-то нажимал, что-то делал, а Юнги в упор не понимал, что именно. Для него картинка никак не менялась. Всё-таки он ни черта не понимал и вскоре почувствовал наступающую скуку. Встряхнув головой, парень нахмурился. Нельзя. Ему нельзя мешать Чонгуку.
Бросив короткий взгляд на Мина, парень усмехнулся — ему интересно, сколько продержится старший. А пока можно и поработать.
***
Последний щелчок мышки и сладкое чувство свободы. На губах играет слабая улыбка — Чон наконец закончил с работой. Сильный порыв ветра вызывает мурашки. Поёжившись, парень решает прикрыть форточку, но не успевает. Громко хлопнув, она делает это сама.
— М-м-м? — сонно тянет Юнги, медленно поднимая голову со стола. Вот же чёрт, он не заметил, как вырубился. — Закончил? — хрипит и щурится из-за яркого света. Уже стемнело, единственное освещение — монитор прямо напротив.
— Да. Только что.
Растрепав итак взлохмаченные волосы, Чонгук улыбнулся. Юнги нахмурился, зло зыркнул своими глазками, но промолчал. Ну что за котёнок.
Хочется лечь и как следует потянуться — всё тело ломит из-за неудобной позы сна. Мин уже был готов начать канючить и проситься домой, но перед ним вовремя появляется кружка с горячим кофе. Сладковатый запах приятно щекочет нос, настроение заметно улучшается.
— Домой? — сюрпнув кофе, мягко интересуется. В общем-то он итак это уже понял — Чонгук выключал аппаратуру, но убедиться хотелось.
— Если хочешь, — пожимает плечами и как-то странно смотрит Чон. Юнги неловко.
— А ты разве нет? — вскидывает брови, встрепенувшись, парень.
— Хочу, — короткий кивок в подтверждение, — но ты сейчас такой милый, что я…
Договорить он не успевает — Юнги чётко бьёт меж рёбер. Пока младший наигранно скулит от боли, он быстро отворачивается, пытаясь скрыть смущение. Да что с ним сегодня такое? Почему Чон уже который раз вгоняет его в краску?
— С кем ты работаешь? — зацепившись взглядом за стол напротив, Юнги говорит довольно тихо. Ему чертовски неудобно. О
новом Чонгуке он так ничего и не знает, хотя сам в первую же встречу выложил все карты на стол.
— Это трудно назвать совместной работой, — Чонгук отвечает лениво, притягивая парня к себе и устраивая голову на его макушке. — Хён редко здесь бывает, только когда нужно абстрагироваться от всего. В основном приходит по выходным. Хотя мне же лучше — платим за аренду-то пополам, хотя студия считай полностью в моём распоряжении.
Юнги старается не двигаться, аккуратно утыкается носом в ключицу и прикрывает глаза. Ему сейчас слишком хорошо, чтобы засыпать Чона вопросами. В голове тихо-тихо, и это, чёрт возьми, рай. Когда-нибудь он обязательно спросит всё, что хочет, и обязательно получит ответы. А сейчас лучше посидит вот так.
