Бездна Арториаса

      Шагая в примерном направлении, я двигался по безлюдным улицам Припяти. Мурашки по коже бегают от одной мысли, что я в той самой Припяти. Ведь я так давно мечтал попасть сюда: посмотреть на отпечаток той жизни, что уже никогда не вернётся в эти края, почувствовать ту самую атмосферу застывшего во времени места, полного опасности, смертельных ловушек аномальной природы, что раскинулись посреди улиц с опустевшими, безжизненными многоэтажками, своими пустыми окнами без стёкол неустанно бдящими за тем застывшим мгновением, мёртвой хваткой вцепившимся в остатки реалий этого, не побоюсь сказать, волшебного для меня места.       Проходя главную улицу, на одной из сторон которой находилось здание с блёклыми, проржавевшими и, как ни странно, целыми буквами «Универмаг», я внезапно услышал внушение Соула, с хрипотой и едва сдерживаемой яростью раздавшееся в голове:       - Не спеши на убой, Арториас. Впереди враги и много.       От таких сведений я резко остановился, едва повернув голову вбок, вглядываясь в пустые глазницы окон, зёвов подъездов и находясь в звенящей тишине, разрывая пелену безмолвия собственным сердцебиением и дыханием. Да, пожалуй, никогда ранее я не ощущал тишину настолько чётко и ясно, как сейчас.       Внезапно, заставляя испугаться, меня потянуло в сторону предчувствие. Словно… зов, что-то заставляло меня идти в другом направлении, маня меня, словно мотылька на световую ловушку. Ноги уже сами поворачивали в другую сторону, когда я увидел противника.       Серо-коричневые комбинезоны, с белыми пятнами «пятнашек». Один из них был в экзоскелете такой же расцветки. Направив на меня ствол штурмовой винтовки НК-416 германского производства, лидер группы отдал приказ о немедленном уничтожении «червя», то бишь, меня.       Титаническими усилиями я заставил моё бренное тело юркнуть в кусты и перекатиться за автобус, местами продырявленный дырами от пуль. Ведь мне никогда не захочется умереть, тем более стать жертвой для «Монолита» - волшебного, по мнению фанатиков, куска из бетона, балок и прочего мусора, куска дерьма, являющимся, скорее всего, установкой для запудривания мозгов пробравшихся редких сталкеров под покров четвёртого энергоблока...       - Ишь, как разглагольствовался, – раздался голос Соула.       - Не начинай выёбываться, – ответил я сквозь зубы, чувствуя как моё тело само «трансформируется» из одного состояния в другое и обратно. Меня постоянно сводили судороги, лишая малейшей возможности покинуть место. И только я подумал, что скончаюсь от кислородного голодания, как прибыли фанатики «Монолита», целясь в меня из различных видов вооружения.       «Ребята, пора бы и прикрыть меня огнём», - подумал я, косясь в сторону бывшего общежития, откуда меня должны были прикрыть огнём в случае «форс-мажора». Но реакции от ребят не было, что мне очень не понравилось.       Тело моё продолжало перевоплощаться «туда-сюда». Отражение на стеклофильтре противогаза вставшего надо мной лидера патрульного отряда «монолитовцев» менялось по мере того, какое состояние принимало моё тело.       «Ну, вот и всё, добегался. Свидание с госпожой Смертью уже неминуемо, и её подручные, Жнецы, уже прибыли забрать тебя в её особняк, именуемый Небытие. А так не хочется умирать. Вот только-только начало всё проклёвываться, а уже пора сойти на конечную станцию», - подумал я, наблюдая как лидер группы наводит на меня ствол своего FN-Five-Seven и готовится выпустить в мой лоб пулю калибра 5,7 миллиметров. Затем, происходит нечто из ряда вон выходящее, что спасает мою жизнь, хоть и ненадолго.       На командира «монолитовцев» из-за автобуса прыгает… химера.       Онемев и оцепенев от страха, я только и мог наблюдать, как в замедленном времени лапа химеры сносит голову в экзоскелете со своего законного места на шее. Как тело «монолитовца» грузно упало на землю, и открылся задний отсек экзоскелета, автоматикой выпуская из себя обезглавленный труп.       Как химера, получая множественные пулевые ранения, напрыгивает на пулемётчика и откусывает ему кадык, а затем, распарывает когтями броню и тело, отрывая бойцу левую руку. Как из прыжка в прыжок, словно в смертельном танце, она наносила увечья, несовместимые с жизнью, пока не остался последний раненый фанатик, расстелившийся на покрытом трещинами и редкой палой листвой бетоне.       Химера, подойдя к своей жертве, уставилась своими ярко жёлтыми глазами на «монолитовца». Тот в свою очередь, уже читал последнюю молитву, кашляя и булькая от крови:       - Я не слышу тебя, Монолит... Я не вижу тебя, Монолит... Но я знаю, что отдал свою душу ради тебя, Монолит... Моё бренное тело сослужило тебе верную службу, о великий Монолит... Да будет вечным твоё величие, о великий Монолит, - сквозь хрип и кашель раздалось из шлема с замкнутой системой дыхания. Не став дожидаться окончания панихиды, химера принялась раздирать плоть оставшегося монолитовца. Я никогда не смогу забыть этот крик – срывающийся, жуткий, пробирающий до мозга костей...       А морда химеры, словно по велению безумного художника похожая на человеческое лицо, искривилась в ухмылке, и, словно, наслаждалось страданиями человека, ставшим пищей для самки химеры. Короткая, щетинистая на вид шерсть, уже вырастала на местах, где только что находились пулевые ранения после стычки. Тот, кто придумал этому мутанту такое название, видимо, очень тонко и обстоятельно подошёл к делу.       С кошачьей грацией, массивное тело химеры содрогалось от поедания пищи. В то время как одна голова химеры занималась поглощением пищи, вторая, рудиментарная, ощерилась, уставившись на меня, словно издеваясь над моим разумом. Затем, завершив приём пищи в несколько укусов, химера повернулась и пошла на меня, вызывая двоение в глазах. И от этого мне стало ещё страшнее. Ведь она «морочила» меня.       Самое отличительное свойство химер – «ложная слепота» или «морок». Происходит это потому, что перед прыжком, химеры очень быстро мотаются из стороны в сторону, вызывая двоение в глазах и дезориентируя жертву. И вот, теперь меня морочит мутант.       Моргнув, и снова открыв глаза, я снова испытал приступ ужаса из-за того, что химера в одно мгновение, пока я моргал, приблизилась ко мне вплотную. Я зажмурился, почему-то надеясь на то, что она, таким образом, пощадит меня и не станет убивать. Хотя известна химера как раз тем, что любит издеваться над добычей, получая от этого удовольствие. Ощущая горячее, зловонное дыхание мутанта у своего лица, я молился. Да, я впервые в жизни, молился чему-то могущественному и сверхъестественному. И, кажется, я молился Зоне.       И она услышала мои мольбы.       Ощутив на щеке касание тёплой руки, я открыл глаза и охуел уже в третий раз за полчаса, если не больше.       Передо мной стояла блондинка с изумрудными глазами, гладившая химеру по шее, между двух голов. Её шёлковое, белоснежное платье, развевающееся на лёгком ветру, заворожило взгляд, разжав мою внутреннюю пружину и заставив меня успокоиться. Взгляд, проникающий в сущность, словно источал вопрос.       «Что ты здесь забыл?» - раздался голос молодой девушки в голове.       - Ч-что? Ты г-гладишь хим-меру? – заикался я, отползая назад, напрочь забыв, что я упёрся спиной в продырявленный автобус.       «Отвечай. Что тебе нужно в Зоне?» - настойчиво продолжил голос.       - Но… как? Ты же даже рот не открывала, – ошарашило меня зрелище.       «Ты не понимаешь, что тебя зовёт в центр Припяти, глупец!» - воскликнул голос, а лицо девушки лишь немного нахмурилось, являя мне небогатый спектр эмоций собеседницы.       - Мечта, – проронил я, сам не понимая, зачем я это сказал.       «Мечта? Какая мечта?» - непонимающе наклонила голову девчонка, с интересом наблюдая за мной.       - Увидеть Припять. Насладиться… атмосферой той жизни, что уже здесь никогда не наступит, - едва дыша продолжил я, почему-то не осмеливаясь оторвать от неё глаз.       Девушка покачала головой, а голос снова возник в голове:       «Очередной романтик. Но не такой, как остальные сталкеры. Словно… Видишь меня?»       - Кто ты такая? Морок контролера? Бред сумасшедшего? Образ, посланный О-Сознанием? - опираясь о металл, поднялся я.       «Я та, кому ты молился, сталкер. Я и есть Зона».

***

      Перемещаясь из укрытия к укрытию, мы наблюдали за тем, как Арториас идёт по улицам Припяти, надеясь на то, что мы его прикроем в трудную минуту. Короткими перебежками, наше трио преодолело несколько дворов, пока не послышались первые выстрелы.       Рванув к месту перестрелки, мы едва не вписались в «мясорубку», после чего рассредоточились. Устроившись в окне третьего этажа общежития, я стреляла короткими очередями, прикрывая огнём «благоверного», почему-то улёгшимся на асфальте за останками автобуса и корчащимся, пока с группой враждебных людей расправлялся мутант, о котором я совершенно ничего не знала.       «Неужто зацепило?» - подумала я, отвлёкшись на секунду, и тем самым подпустив к себе Эйнджела, почему-то схватившего меня на удушающий приём и зажавший мне рот рукой. Его правая рука, что подверглась изменениям, светилась тусклым синим светом из тех мест, где хитин был тонким слоем расположен на предплечье. Я попыталась освободиться от хватки, но не смогла – я уже начала терять сознание от удушья, и на грани восприятия смогла услышать то, что повергло бы меня в шок:       - Прости меня, так нужно, – повисла надо мной голова Эйнджела, затем повернувшаяся в сторону. – Во славу Монолита, братья.       «Что?! Эйнджел и Алекс – фанатики Монолита?!» - успела проскочить мысль перед тем, как я отключилась.

***

      Усыпив Джесс, Эйнджел повернулся к «монолитовцу»:       - Во славу Монолита, братья, – склонил он голову вперёд. – Мы успели найти сталкера… точнее сталкершу, подходящую под наши требования, и завербовать в наши ряды.       - Ты уверен, брат? – спросил «монолитовец» в тяжёлой броне.       - Да, Серп, уверен, – ответил Эйнджел, скосив взгляд на нашивку нагрудного кармана, где был изображён Жнец - обособленное обозначение пятёрки бойцов, которое носит каждая группа для упрощённой идентификации внутри группировки.       - Хорошо. «Первый» будет доволен. А где «четвёртый»? – спросил Серп.       - «Четвёртый» сейчас находится на другой стороне улицы и наблюдает за нашим главным объектом. «Пятый», запроси поддержку, – попросил Эйнджел «монолитовца», что уже склонился над Джесс.       - Хьюстон, у нас проблемы, – раздался голос Алекса в гарнитуре.       - Что такое, «четвёртый»? – нажал кнопку переговорного устройства Эйнджел, тем самым давая Алексу понять, что канал связи, возможно, прослушивается.       - У нас тут химера нарисовалась, – ответил Алекс, – Арториас лежит практически без движения. Хотя… какого хуя?!       - Что случилось? – подбежал Эйнджел к окну и выпучил глаза.       Посреди улицы, возле останков автобуса, находилась химера, сидящая как послушное домашнее животное, и позволяла Арториасу гладить себя по голове. А за ней были раскиданы бойцы другой группы «монолитовцев»... Ну, точнее их останки.       - Ты тоже это видишь? – спросил Алекс.       «Это же невозможно. До сих пор не удавалось усмирить химеру ни одному сталкеру. Даже Доктору это удавалось редко и с огромным трудом. Ведь эксперименты по созданию Универсального Животного Армейской Защиты завершились уже давно», - разнеслись мысли Эйнджела бурным потоком.       - Да, вижу. - ответил Эйнджел, перебирая варианты для выхода из этой ситуации.       - А видишь искажение перед ним? – спросил Алекс.       - Какое искажение? – спросил Эйнджел недоумевая.       - Искажение пространства. Перед ним будто воздух дрожит. На аномалию не похоже, иначе бы он уже был бы мёртв. - раздался голос Алекса.       Приглядевшись, Эйнджел и вправду заметил искажение пространства. Правда, их было два, а не одно.       - Брат, что делать? – спросил «монолитовец», заставив Эйнджела испугаться и тяжело вздохнуть.       - Сталкершу унести на базу, что находится на РечПорте и запереть, – отдал приказ Эйнджел, затем поворачиваясь к нему. – Если с неё хоть волосок упадёт – я лично заставлю вас всех пожалеть о нарушении приказа.       - Понял, – потупился «монолитовец» и удалился из помещения, унеся Джесс на плече.       Оставшись наедине с самим собой, Эйнджел уселся под окном, размышляя о происходящем. В том, что с Арториасом и Алой Вдовой будет всё в порядке, он не сомневался – приказ был отдан чётко и ясно, братья не смогут ослушаться. Хотя, какие они ему братья – просто фанатики, поклоняющиеся куче мусора.       - Как я устал от этого спектакля, – выдохнул Эйнджел.       - Ты аккуратней такое говорить, а то по пизде пойдёт наша маскировка в тылу врага, – напомнил ему голос Алекса в гарнитуре.       - Это последнее дело, связанное с Монолитом. Я больше не вынесу этого фанатично-оккультного бреда, – сказал Эйнджел.       - Знаешь, я тоже заколебался изображать послушную игрушку, но сейчас они нам нужны как воздух, – ответил ему Алекс.       - Так всё-таки у тебя с Полынью что-то было? – спросил Эйнджел, улыбаясь своим мыслям. Даже ангелы, тем более падшие, могут себе позволить фантазии на взрослую тематику. Особенно если есть возможность подъебать знакомого демона.       - Пернатый, заткнись. Не было нихрена, и слава Зоне, яйцам Азатота и щупальцам Ктулху, – раздражённо бросил Алекс, покрасневший, словно чернобыльский помидор при упоминании Полыни. Эту реакцию Эйнджел знал наперёд, поэтому он издевался над Алексом при любой возможности.       Ведь каждый имеет право сходить с ума по своему.       «Кстати, о безумии – что с Арториасом?» - подумал Эйнджел, и выглянул из окна.       Выглянув в окно, Эйнджел не заметил ни химеры, ни дрожания воздуха. Лишь Макс, стоял, в своей изодранной снаряге, возле автобуса, и курил, словно только что, не столкнулся с самым опасным хищником Зоны.       - Выдвигаемся, Чертяка. Наши планы требуют корректировки, и придётся нам ещё поиграть в шпионов, - отдал приказ Эйнджел, спускаясь вниз и стараясь не наступать на кучи мусора и осколки стекла, своим апокалиптическим покровом расстелившемся на полу.       - Принял, пернатый. Только ради всего святого, давай уже закругляться с играми в Джеймс Бонда, - ответил ему Алекс.

***

      - Теперь ты понял? – раздался голос Соула.       - Да. Эйнджел и Алекс разыграли перед нами типичную сценку двойных агентов из шпионских боевичков. Правда, за то, что Эйнджел позволил забрать Джесс, огребёт по первое число, – ответил я ему, передёргивая затвор «калаша», и, как только тот показался из подъезда, всадил очередь рядом с его телом. Укрывшись в проёме подъезда, Эйнджел ошарашенно спросил в гарнитуре:       - Ты чё творишь, зараза? С ума сошёл?       - Я? Ты сейчас серьёзно? - выпустил ещё очередь по позиции Эйнджела, - Я, по твоему, разыгрываю двойного агента, который, между прочим, отдал своего напарника врагу? – вспыхнул яростью мой разум. – Я, по твоему, псих, что хочет порешить всех и вся?       - Блять, приплыли, – раздался мат Алекса. – Началось в колхозе утро.       - Как ты вообще узнал? – спросил Эйнджел.       - Услышал, – ответил я ему, улыбаясь. – Я же теперь тоже становлюсь чудовищем, если ты не заметил. И многие плюшки, например острый слух, я возымел после того, как пошёл по пути монстра, – начинал я повышать голос, разгораясь внутри гневом и яростью.       - Макс, всё можно исправить, – отговаривался Эйнджел.       - Нет. Предательство нельзя искупить. Ты сам прекрасно знаешь об этом, – прорычал я, разбежавшись до позиции Эйнджела, провоцируя Алекса на выстрел.       Что собственно и произошло.       Очередь из М4, предназначенная моему телу, вонзилась в только что образованный «щит» на левой руке, не причиняя никаких повреждений.       Убирая руку с образовавшимся «щитом», я не могу не усмехнуться своей безумной идее – проверить на собственной шкуре новые «способности», появившиеся у меня из ниоткуда.       - Твоя новая способность не появилась с пустого места, Арториас. Твои образы, мысли, желания – всё это порождает новые приёмы и особенности твоих способностей. Как бы ты сам выразился, твоя фантазия и источник силы, пополняемый смертями врагов, раскрывают в тебе того монстра, которого ты сам боишься, - возник голос Соула в голове.       «Всё, что я нафантазирую, сбывается?!» - подумал я, уже оплетаемый нитями безумства. – «Тогда я смогу сделать всё что угодно. Абсолютная власть в моих мозгах!»       От осознания корней своих способностей, меня распирало от смеха. Истерика, нахлынувшая как снег на голову, едва не свалила меня с ног, а парни, нацелившиеся в меня со своих оружий, медленно занимали удобные позиции для стрельбы.       Закончив ржать как псих-шизофреник, я спросил у них:       - Куда её увели?       - На базу Монолита, недалеко от РечПорта. Кинотеатр «Прометей», - проговорил скороговоркой Алекс. – Туда, где началось наше знакомство с пернатым хером, - качнул он головой в сторону Эйнджела.       - Если я правильно помню, вы так и не успели рассказать полностью вашу историю о том, как вы познакомились. Пока будем идти, можете рассказать ещё «кусок», - желал я узнать продолжение историй Алекса и Эйнджела.       - Нахрена тебе это знать? – спросил Алекс – Мемуары о нас собрался строчить?       - По крайней мере, мне интересно узнать о вас то, что я раньше не знал. Допустим то, что вы оба из разных миров, оба изгои, потерявшие всё, что у вас было. Или тебе хочется поскорее сдохнуть в мучениях, горе-шпийон? А? – едва повернул я голову на ходу, искоса смотря на Алекса, взглядом напрашиваясь на историю.       Вздохнув, Алекс сначала что-то проворчал, а затем, уточнив парой вопросов мои знания их личной биографии, начал рассказывать о своих злоключениях. Пока мы шли, я невольно вырывался из реальности, представляя картинки, образы, словно снимая для себя кино в голове.

***

      Трупы. Горы трупов, среди которых шныряют выжившие из ума, нагие и грязные, грешники. Со странным интересом наблюдая за их поведением, Алекс укрылся за горкой трупов, с брезгливостью всматриваясь в щель между наваленными телами.       Грешники бежали, бесконечно запинаясь, от стаи демонов, настигающих их в один невероятно длинный и стремительный прыжок, после чего, либо погибали сразу, либо, увлечённые сношением с суккубами, умирали в мучениях, сжигаемые их ядом изнутри. И суккубы, вечно желающие секса, не могли найти уже покой никогда, пока они не умрут от лап другого демона.       Здешние суккубы не имели ничего общего с теми образами, что нарисовали себе в пошлых фантазиях люди, за исключением одного - их необычайно красивые лица и соблазнительные формы тела, завораживали грешников, попавших в круг Похоти, но так и не добравшихся до «Вихря Страстей». Только вот, был один ма-аленький нюанс. Их истинный облик.       Существа, больше похожие на порождения Гиггера, покрытые покрасневшей кожей с головы до кончиков пальцев, когтями на ногах и руках, выступающим позвоночником, шипами на коленях и локтях. Но даже заядлых ксенофобов приводило в ужас только одно. Их истинные лица: вместо носа две щёлки, игловидные клыки во рту, расположенные в два ряда друг за другом, и глаза с тонкой точкой зрачков, отливающие желтизной, а также полное отсутствие ушей. Вместо них были лишь отверстия, словно человеку отрубили ухо до самого корня.       «Зар-раза, принесла же их нелёгкая», - подумал Алекс, пробирающийся среди тел умерших «недоёбков», как вдруг перед ним появился один из грешников, вылезший из груды тел. Весь похожий на скелет, обтянутый кожей, он потянул руки к Алексу, стеная так, что тот едва не поседел вмиг. Но от преждевременного старения Алекса спасла суккуб, откуда-то сбоку прилетевшая и оторвавшая в прыжке голову своей жертве. Сначала что-то прошипев, а после, уже дёрнув несколько раз головой, уставилась на Алекса, словно решая: съесть его или сначала изнасиловать. Но тот не стал дожидаться окончания её мыслительных процессов и разнёс её череп картечью.       Обнаружив свою позицию, Алекс рванул изо всех сил, петляя между горами трупов, растущих с каждым убитым грешником. Петляя и стреляя во всё, что возникает перед ним, гонимый истошными визгами окружающих его чудовищ, приближаясь к заветной точке в пространстве.       «Ещё немного… Только бы не стать чьим-то обедом», - подумал Алекс, выбежавший из лабиринта тел и едва затормозивший у обрыва, рассыпая камни и комья земли. Быстро осмотревшись и заметив спрыгивающих вокруг него суккубов, он разворачивается к ним, показывая средний палец, и с ухмылкой на лице, делает шаг назад в неизвестность. В черноту пропасти, поглотившую его тело…

***

      Очнувшись после приступа ярости, Эйнджел почувствовал, как его руки затряслись – один из первых признаков нервного перенапряжения. Сбившееся дыхание, дополненное лёгким свистом, словно лишало лёгкие кислорода. Глаза плотно закрыты, словно оберегая ещё неустоявшуюся психику Эйнджела от ужасной картины, воцарившейся тут после бойни. Но ему пришлось открыть глаза, чтобы не погрязть в пучине безумия, манящую к себе каждый раз, когда он закрывает глаза.       Трупы. Трупы солдат-стражей, со смятыми доспехами, отрубленными конечностями и разбросанными по всему полу внутренностями. На одном из столов лежал учёный… Теперь уже бывший учёный-коллега из смежного отдела, со вскрытой грудной клеткой, полной осколков костей, гильзами от пуль и обломков клинков. Другой – повешен на кронштейне за свои собственные кишки, обмотанные вокруг шеи. Труп бывшей заместительницы Эйнджела легче было предугадать, чем распознать, из-за порубленного на фарш мяса и костей. И только блондинистые волосы выдавали в этом мясе ту, что Эйнджел встретил перед тем, как открыл для себя устрашающую правду его деяний.       Эйнджела вырвало. Нутро перевернуло от неаппетитного зрелища, созданного им самим.       - Это… я такое сотворил? – сбивчиво, часто дыша, спросил Эйнджел, смотря на свои руки по локоть в крови.       - Да, ТЫ это сделал, – ответил ему Соул. – Но наша работа ещё не закончена.       - Какая работа? – спросил Эйнджел, поворачивая голову к нему.       - Покарать архангелов за их грехи – рассмеялся Соул, сжав кулак, – Самые чистые создания оказались не такими уж и святошами, падший ангел. Иначе…       - Что иначе? ЧТО ИНАЧЕ? – кричал Эйнджел в очередном порыве гнева.       - Иначе, они уничтожат то, что ты так долго хранил от всех на свете в строжайшем секрете. Осквернят твой самый сокровенный уголок существования, что зреет в нутре той, что для тебя является спасением, – ехидно улыбнулся Соул.       Эйнджел тут же рванул со своего места, по пути подобрав один из пистолетов-пулемётов, и, перезаряжая и разряжая его в появляющихся врагов, побежал к выходу из блока повышенной безопасности.       «Нет-нет-нет-нет-НЕТ! Я НЕ ДАМ ИМ ДОБРАТЬСЯ ДО НИХ! НИ ЗА ЧТО В ЖИЗНИ!» - уносимый вспышкой гнева, подстёгиваемый страхом потери, он, словно раскалённый клинок, проходящий сквозь масло, пробивается к тем, кого всегда хотел уберечь от пороков ангелов.       К своей жене, Альсанне.       И его ещё не родившемуся сыну, которому ещё не дали имя.

***

      Приблизившись к РечПорту, мы рассредоточились.       Алекс со мной пошёл слева, а Эйнджел обходил «монолитовцев» справа. Выдавать себя мы не спешили, ведь нужно было вытащить Джесс из заключения фанатиков, охранявших РечПорт и «Прометей».       Пропустив перед собой Алекса, я всматривался через прицел АК во всё, что только можно, иногда почти нажимая на спуск, но вовремя осознавая, что паранойя берёт верх над рассудком. Пройдя спрятавшуюся в кустах «мясорубку», мы с Алексом устранили двух часовых в усиленных бронежилетах. Алекс вонзил нож в щель между шлемом и защитным воротником, когда я просто другому часовому свернул шею, перед этим «добавив» себе мышечной массы. Убрав тела в закуток общественного сортира, двинулись дальше зачищать помещение, выискивая координатора «монолитовцев». Ведь если не устранить координатора, то мы потонем в шквале свинца и крови.       Проходя из коридора в коридор, обыскивая каждую комнату, мы устраняли потенциальных бойцов «Монолита», среди которых были бывшие соклановцы «Свободы», «Долга», и даже «Чистого Неба».       «Возвращайтесь назад, в свой мир, сталкеры» - молил я каждый раз, когда убивал их. Иначе убили бы нас. И меня, и Алекса с Эйнджелом… И Джесс.       Восприятие «пошатнулось» от неизвестного импульса, вызывая тошноту и круги перед глазами. Тело качнулось, падая и сползая по стене, дрожа мелкой дробью и вызывая у разума желание умереть.       - Твою мать, ты как? – спросил Алекс полушёпотом, подбежав ко мне и поддерживая мою голову от запрокидывания, - Что-то тебя совсем накрыло, хлопчик.       Мне становилось хуже. Тело снова начало сводить судорогами, изо рта полилась пена…       - Не вздумай умирать, Арториас! – загорелись глаза Алекса от злости. – Слышишь меня? Не смей! Я тебе не позволю. Я обещал ей!       «Твою мать, обещал он. Нашёлся, чёрт подери, одинокий сумрачный герой в чёрном плаще», - раздались мысли в моей голове.       «Я верила в тебя. Я ждала тебя, мой любимый», - раздался в голове голос... Джессики. Голос среди Тьмы.       Я находился во тьме. Вокруг не было ничего обозримого. Но я чувствовал на себе голодный взгляд чего-то... Ужасающего, гневного, яростного... И оно хотело крови.       Сердце пропустило несколько ударов вхолостую, а затем, снова забилось, разгоняясь все сильнее. Я прямо-таки ощутил тот приток адреналина, что «подарила» мне Джесс.       «Она рядом. Она близко. Я это знаю. Я это чувствую. Я словно дотронулся до неё».       «Дай мне кровь, Ар-ртор-риа-ас-с-с» - услышал я голос, - «Дай мне выр-рватьс-ся из пут. И я одар-рю тебя с-силой...»       Я оборачиваюсь, и вижу перед собой нечто, сокрытое под покровом чёрного тумана. Нечто, прикованное цепями к пространству, словно узник в камере. Словно...       «Ис-сча-адие-е», - протянуло оно, открывая алые провалы глаз, сверлящие меня голодным взглядом, и я не успеваю среагировать на происходящее.       Чёрный туман, окружавший существо, устремился ко мне в один миг, и окутал меня своим маревом, лишая возможности двигаться, проникая внутрь меня через нос и рот. А глаза непрестанно наблюдали за тем, как это Исчадие вырывается из оков, и гуманоидное существо встаёт на ноги, так и продолжая смотреть в меня.       Стрёкот автоматов и гул огня донеслись до моего слуха, заставляя проснуться, открыть глаза и удивиться.       Передо мной сидел Алекс, частично перевоплощенный в демона, и выпускал из рук плотную, чёрную стену огня, скрывавшую нас с ним от веера пуль, буквально растворяя в воздухе смертельные кусочки свинца.       - А-а-а, мать вашу за ногу! - ревел Алекс, с видимым усилием поддерживая магию.       А я невольно заозирался, лениво осматривая поле сражения.       «Чувствуешь?» - раздался голос того существа в моей голове полурыком.        - Да... - ответил я, оскаливаясь и вставая, не обращая внимания на сквозные отверстия от пуль в теле.       Группа из десятка «монолитовцев» открыла шквальный огонь из автоматов, поливая пулями Алекса и не сбавляя напор.       - ОУ-А-А-А-А, - рассмеялся я, облизывая губы в предвкушении кровавой бойни.       А в голове раздались инструменты, голос нараспев вторил моему монструозному естеству, заставляя меня броситься в атаку:

      «Утопаю в собственном презренье

      Склонившись к твоим ногам,

      Не уступишь ли мне?»

      Нырок, тело отзывается болью в мышцах. Первый «монолитовец» ведёт штурмовой винтовкой вслед, но не успевает за моей смазавшейся в восприятии фигурой, и росчерк когтей вспарывает грудь бойца. Кровь потоком хлынула из нутра, изливаясь на истрескавшийся бетон.

      «Я ощущаю как в этом теле

      Страдает слуга

      Не уступишь ли мне?»

      Когтями правой руки пронзаю голову раненого, пробивая шлем, череп, мозги, и орошая стену прохода и соседнего «монолитовца» кровью. Одним прыжком ухожу назад и вверх, цепляясь за стену когтями на манер альпинистского ледоруба. Тело только начинает заваливаться, а я уже прыгаю вперёд, нацеливаясь на тяжёлого штурмовика с пулемётом.

      «Глядя на зеркала всё чаще

      Я смотрю с отвращением

      На своё отражение

      Моя душа...

      Её оставил Свет

      И что-то пробудилось в той Тьме»

      Штурмовик успевает сместить ствол пулемёта на меня, не прекращая огня. Веер пуль смещается ко мне всё ближе и ближе, но мне уже всё равно.       Ведь я уже не человек.       Я... ИСЧАДИЕ!!!

      Вставай, довольно строить бессилие!

      Вставай, не поддавайся безволию!

      Вставай, нельзя более бездействовать,

      Выпусти свой гнев, он растворится во мне.

      Вставай, довольно строить бессилие!

      Сука, вставай, не поддавайся безволию!

      Вставай, твою мать, нельзя более бездействовать,

      Безумие - дар, что уготован лишь мне...

      Правая рука перевоплощается в лезвие. Пронзая штурмовика когтями на левой руке, я делаю круговое движение, распрямив правую руку, и рассекая остальных стрелков, миниатюрным заслоном воспрепятствовавших МОЕМУ продвижению.       Губы уже растягиваются настолько, насколько вообще они могут это сделать, обнажая мои клыки в ухмылке, а взгляд уже находит новую добычу.       Рывок с места. На скорости врубаюсь в новый отряд, уже не раздумывая над движениями, пируэтами и прочими выкрутасами ближнего боя.       Я - ИСЧАДИЕ!       Я ПРИШЛО!       И Я ПОЖРУ ВАШИ ТЕЛА И КРОВЬ, ДАБЫ ОЗНАМЕНОВАТЬ ИМИ СВОЙ ПРИХОД!

«Я вижу, как болезнь овладела тобой

Не пытайся отрицать своё естество,

Не уступишь ли мне?

Ты знаешь, что всё хорошее погибло

И гниет настолько глубоко...

Не уступишь ли мне?»

      Кровь стекает с моих рук... Кровь окропляет мои клыки, с которых язык уже слизывает живительную влагу, раззадоривающую на убийства всё больше.       - Ты... - ошарашенно начинает Алекс, едва дрожащими руками держа свою штурмовую винтовку.       - Пошли, нам ещё далеко до нужного места, - рычу я ему в ответ, быстрым шагом подходя к укреплённой металлической двери. Не успел я приблизиться к ней, как она отворяется, и из неё выскакивает «монолитовец», взмахнувший лезвием клинка прямо перед моим лицом. Кончиком носа я чувствую, как лезвие проскальзывает в миллиметре от меня, пропуская удар, а враг уже перехватывает нож обратным хватом, намереваясь вонзить его мне в тело, но я оказываюсь быстрее, благодаря обострившемуся восприятию и скакнувшей реакции, пронзая тело когтями и поднимая его над собой.       «С-сожр-ри его-о»... «Утол-ли-и го-олод», - раздаётся в голове.       Мои губы растягиваются в улыбке, а рот открывается сам собой, растягиваясь так, что я одним махом откусываю голову, отрывая её от тела. Сбрасывая обезглавленный труп с когтей и сплёвывая смятые остатки черепа и противогаза, говорю:       - Бошки в одну кучу, тела в другую, а кишки в третью, - смотрю я на застывших в ужасе «монолитовцев», и снова бросаюсь вперёд на вспышки выстрелов.

«Тщетно пытаясь совладать сам

И чувствуя изменения

Ты ищешь объяснение

В твоих глазах...

Их оставил Свет

И что-то пробудилось в той Тьме...»

      Алекс спускается вниз, освещая тактическим фонариком под стволом штурмовой винтовки пространство, охваченное тьмой, лицезрея то безумство, что овладело мной.       Кровавые разводы на стенах, следы пуль, разорванные тела повсюду, и я, застывший среди этой бойни, расправивший плечи и готовый стремглав броситься в бой.       - Боже правый... - срывается с его уст, когда луч света останавливается на мне.       - Закрыв глаза... взглянув во Тьму... Я вижу снова... Снова ту боль... - тяжело дыша, прошёптываю я, уносясь снова в пучины безумия.       - Макс? - окликает меня Алекс, но я не могу ему ответить...       Мной овладевают образы той жизни, что причинила мне столько боли и страданий... Той жизни, что я так ненавидел...       Обрывки образов, оглушающие и скрежещущие звуки отрезают меня от восприятия мира. И я вижу их...       Всех тех, кто меня ненавидел...       - Нет, прошу, только не это... Только не снова! Я больше не буду, я обещаю, я больше не буду! Нет, прошу, не бейте меня! Зачем вам нужно было так бить меня? Не делай этого, мне больно! - рухнул я на колени, изредка вырываемый из образов, что хлынули в мою голову и сводящих меня с ума.       - Макс! Вставай! - крикнул Алекс, но его голос звучал словно издалека, почти не слышно...       И когда я в очередной раз увидел перед собой тех, кто меня ненавидел, во мне словно лопнула пружина. Взорвавшись яростью, я видел под собой одного из тех людей... И мне так хотелось его убить...       - Почему же вы такие ублюдки?! Почему, почему вы просто не уйдёте и не сдохнете? Просто, сука, уйти и сдохнуть! Я так много у вас, блять, прошу?! Почему вы просто не сдохнете? - спрашивал я одного из них, но тот лишь истошно смеялся надо мной, распаляя меня ещё больше.       И я не стерпел этого. Я сжал свои кулаки настолько сильно, насколько смог, и начал бить... Бить и бить, срываясь в крик:       - Никогда больше не касайтесь меня, твари! ПОШЛИ ВЫ НАХУЙ. Мне не нужно это дерьмо, вы грёбаные тупые садисты, ёбаные твари. Хотите испытать всё это на себе, твари? Ну что ж, приготовьтесь к смерти!       Лицо того, кто был подо мной оплыло в кровоподтёках. Из носа, глаз и рта лилась кровь, челюсть выбита и вбита на место несколько раз, а я не хотел останавливаться. Лишь бы они узнали, каково мне было...       «Максим... Помоги мне...» - раздался в голове голос Джесс, и с меня будто пелена спала. Я увидел свои окровавленные руки, ошмётки головы давно умершего «монолитовца», раскатанные по полу... Алекса, что стоял, практически не шевелясь, и целился мне в голову с противоположной стены.       Прислушавшись к ощущениям, я повернулся вглубь полумрачного помещения, и сказал:       - Пойдём... Нам надо вытащить Джесс из этой темницы.       - Пойдем, только я это... - замялся Алекс, - Сзади пойду.       - Как хочешь, - ответил я ему не оборачиваясь, и пошёл вперёд.       Дальше я помню только дробь от пуль по телу, кровь, выстрелы и два желания: убить каждого на своём пути и побыстрее найти Джесс, гонящих меня вперёд, в полумрак бетонных сводов и стен.

***

      Прорвавшись сквозь заслон «монолитовцев», мы с Алексом, перевоплощённые в полу-людей, двинулись в направлении предполагаемого местонахождения координатора. Алекс начал вспоминать расположение помещений, и вёл нас прямо к цели.       С моих клыков капала кровь, марая комбинезон и разгоняя злость по всему телу. Ведомый желаниями убить и найти, я прочесал несколько уровней подземного комплекса под «Прометеем». Не заметил, как уничтожил всех «монолитовцев» во всём комплексе, кроме тюремного отсека.       - Нам сюда, – показал Алекс, тоже похожий на чудовище из старых книг. – Тюремный отсек в этом направлении.       Кивнув ему в ответ, я спускаюсь в полумрак коридора, по бокам усеянный усиленными дверями со смотровыми окнами. Тревожа тишину поступью ботинок, скрежетом вырываемых решёток и предсмертными звуками ненужных заключённых, я искал Джесс.       Гнев нахлынул на меня настолько сильно, что я начал по-звериному рычать, продолжая по-прежнему выискивать нужную камеру. Пока не нашёл её… Прикованную к подвесному кресту цепями, в синяках, ссадинах и с прочими следами пыток. Без сознания.       Освободив её от оков и взяв на руки, я увидел, как Джесс едва открыла глаза, а затем, словно не испытав никаких пыток, выскочила из моих рук:       - ТЫ… Что ты с собой сделал? – паниковала Джесс, кривя лицо от боли, и хромая на левую ногу, прижалась к стене.       - Джесс, я… - начал было я.       - Ты… Ты, стал чудовищем. Как они. Ты меня обманул! – отступала Джесс, у которой на глаза наворачивались слёзы. – Ты знал, что с тобой это происходит, и ничего не сказал мне! Ты лгал мне!       - Джесс, я хотел лишь… - повторил я попытку.       - Прочь, – сказала она едва слышно. – Уходи прочь, монстр. Ты не тот Арториас, которого я знаю.       Внутри меня всё словно оборвалось. «Но я же хотел как лучше. Для нас обоих…» - пронеслась мысль отчаяния.       Рухнув на колени и упёршись руками в пол, моё тело содрогалось.       «Меня… Меня, только что прогнал человек, ради которого я рисковал жизнью?! Нет, верните всё назад! Или скажите, что это неудачная шутка! МОЛЮ! СКАЖИТЕ МНЕ, ЧТО ВСЁ НЕ ТАК!!!»       Я не замечал, с какой опаской, страхом и болью смотрит на меня Джессика.       Алекс нажал на кнопку передачи в гарнитуре:       - ЭЙнджел, мы нашли её.       - Принял, где вы находитесь? - раздалось ему в ответ.       - Просто... Иди по следам бойни.       - Бойни? - недоумённо переспросил Эйнджел, и через секунду добавил, - Кажется, нашёл.       - Молодец, возьми с полки пирожок. С помещениями что делать?       - Минируй и взрывай всё к чертям хомячьим, - ответил Эйнджел.       Тяжело выдохнув, Алекс ответил:       - Понял тебя, конец связи, - Джесс, нам надо выходить.       - Веди, - отвернулась Джесс от Максима, так и продолжавшего сидеть на коленях, едва покачиваясь взад-вперёд, - Только ЭТО не бери с собой.       - Посмотрим... - ответил ей Алекс, уводя её на пролёт выше, подхватив под плечо. Оставив её на лестнице, он оставил ей штурмовую винтовку, и схватив сумку с взрывчаткой, понёсся вниз.       Да, он тоже хотел подорвать всё это место, но он не хотел оставлять здесь Арториаса. Хоть он и внушал страх, но он оставался всё тем же ЧЕЛОВЕКОМ.       Подойдя к Максиму, Алекс сел возле него:       - Пойдём, Джесс мы вытащили, осталось только подорвать тут всё к ебеням.       - Я не пойду... - ответил я ему.       - Ой да хорош уже! Милые бранятся, только тешатся, ебать вас в сраку.       Я поднял на него взгляд, сделав максимально спокойное лицо, стараясь не выдавать свой самоубийственный план:       - Тогда я займусь минированием.       - Эм... Ну ладно, - Алекс дал мне сумку со взрывпакетами и детонатор, перед уходом бросив:       - Только не вздумай...       - Иди уже! - прикрикнул я на него, начиная прикреплять взрывчатку к сводам стен. В ответ Алекс лишь тяжело выдохнул, но всё-таки ушёл. А я, смотря на свои так и не вернувшиеся в норму руки, продолжал своё дело, минируя помещение.       «И что же ты хочешь совершить, Арториас?» - раздался в голове голос Соула.       - Исправить ошибку мироздания, - ответил я ему равнодушно, закрепляя последний взрывпакет с С4 на входе.       «Твоя ошибка была в том, что ты поддался Исчадию внутри себя» - раздался в голове укоризненный голос Соула.       - Я знаю, Соул... Я знаю... - сел я посреди помещения, и взвёл детонатор, сжимая рукоятку устройства.       Я чувствовал, как Алекс и Джесс отдаляются от меня, и вслушивался в тишину, уже наполняющуюся голосами:       «Что же ты, Палач?»       «Хочешь умереть вот так?»       «Нет, не умирай, твоё предназначение ещё не исполнено».       «Твоя месть ещё не свершилась».       «Виновные ещё не понесли своё наказание».       «Не умирай».       «Не смей...»       Я был погружён в свои переживания. В свою боль, распространившуюся по всему телу, снова заставляющую меня рыдать как младенец. Снова… оставляя меня одиноким.       Крик, разрывающий все положительные струны Души, смешанный с рыком, срывает мои голосовые связки, лишая меня даже этой возможности выпустить свою боль наружу.       Полностью выдохнувшись, я расплываюсь в улыбке.       - Сайонара, утырки.       И тут прогремели взрывы…

***

      Крик, смешанный с рыком, доносится из глубин камер. Наполненный болью и страданием, он прерывается серией взрывов, едва не контузив нас с Алексом. Вытаскивая меня из подземелья, Алекс старается не смотреть на меня.       «Тоже перевоплощённый. Тоже чудовище. Но почему он спасает мою жизнь, если он тоже монстр? Почему, он, минируя камеры, сел рядом с этим существом, положил руку ему на плечо и попросил прощения? Почему он это существо назвал Максом?» - думала я, глядя, как к нам навстречу бежит ворон-человек. Или… ангел с сожжёнными крыльями?!       - Алекс, где Макс? – спрашивает Эйнджел, подхватывая меня с другой стороны.       - Пернатый, он… - потупил Алекс взгляд, опустив голову, и едва срывающимся голосом произнёс. – Он остался там. Под завалами разрушенных камер… Которые были взорваны... Блядь, знал же что нельзя было ему оставлять взрывчатку...       - ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?! – крикнул Эйнджел, резко останавливаясь. – Ты понимаешь ЧТО ты натворил?       - Он убил монстра. Максим умер, не дойдя до меня, - прервала его я. – Ко мне пришло чудовище. Не тот человек, которого я ждала.       Вырвав меня из рук Алекса, Эйнджел схватил меня за плечи и впечатал в стену:       - ТЫ ПОНИМАЕШЬ ЧТО ГОВОРИШЬ, ЖЕНЩИНА? ОН РАДИ ТЕБЯ ШКУРОЙ РИСКОВАЛ! ОН РАДИ ТЕБЯ ПОКРОШИЛ ВСЮ БАЗУ «МОНОЛИТА», КОТОРУЮ НИКТО НЕ МОГ НЕ ТО ЧТО АТАКОВАТЬ, НО И ДО ПРИПЯТИ ДОБРАТЬСЯ. ОН СДЕЛАЛ НЕВОЗМОЖНОЕ, ЧТОБЫ ТЕБЯ ВЫТАЩИТЬ ОТСЮДА, А ТЫ ЕГО БРОСИЛА ТАМ?! ДА ЧТО ТЫ ЗА ЧЕЛОВЕК ТАКОЙ, РАЗ НЕ ВИДИШЬ, ЧТО ОН ТЕБЯ ЛЮБИТ БОЛЬШЕ СВОЕЙ ЖИЗНИ?! ОН… А-А-А-А, – ударил кулаком о стену Эйнджел, пробив небольшую воронку, усеянную трещинами. Его рука засветилась ярким лазурным светом, едва не слепя меня. - А ты почему позволил ему там остаться? - обернулся он к Алексу, сверля его яростным взглядом.       - Пернатый, он сам не смог последовать за нами, - ответил Алекс – Он сам… там остался.       - Уведи её с глаз моих, Алекс.       - А как же...       - Некогда объяснять, надо убираться отсюда, – прошёл между нами с Алексом Эйнджел. – Там орава фанатиков с округи прибыла, надо отбиваться и сваливать нахрен с Зоны. Здесь нам делать больше нечего.       Подхватив меня, Алекс помог мне идти к выходу.       «Он ради тебя шкурой рисковал… Покрошил всю базу… Сделал невозможное, чтобы тебя вытащить… А ты его бросила… Любит… Любит… ЛЮБИТ» - раздавались отголоски фраз Эйнджела гулким эхом в голове.       - Йопть, – заорал Эйнджел, улетевший в сторону из-за появившейся на пустом месте аномалии. Алекс стоял, удерживая меня от падения, и завороженно наблюдал, как гравитационная аномалия, словно по мановению волшебной палочки, направлялась прямо на нас.       Я же видела что-то иное.       Девушка в белом полупрозрачном платье, величественно спускалась по ступеням прямо к нам. Одним мановением руки, она сталкивает Алекса на другую стену.       - Алекс, это «магнето». Мы попались, как сопляки на краже.       - Нет пернатый, это не «магнето». Это что-то иное, - спорил Алекс.       А девушка тем временем подошла ко мне вплотную, протянув руку, и коснувшись меня, закрыла глаза.       - Охренеть не встать! Чувак, ты это видишь? – завопил Алекс.       - Это невозможно, – произнёс ошарашенным голосом Эйнджел через несколько секунд.       Раны на моём теле затянулись сами собой. Кожа порозовела и приобрела здоровый оттенок. Взглянув на девушку, я увидела в её протянутых ко мне руках артефакт.       «Чистое небо».       Осторожно протянув руки к артефакту, я взяла его. По кончикам пальцев пробежали искорки, разбегаясь по телу и снова смыкаясь на поверхности небесно-голубого шара. Затем, я увидела внутри него едва заметное движение и попыталась вглядеться в центр шара.       «Они правы. Тот сталкер, похороненный под завалами, действительно делал всё ради твоего спасения».       Повернувшись в направлении звука, я наблюдала за тем, как время вокруг остановилось. Обернувшись вокруг себя, я смогла лишь удивлённо выдохнуть.       «Ты причинила боль тому, кто так рьяно пытался тебя уберечь от беды. Почему, вы, люди, причиняете, друг другу боль?» - взглянула на меня девушка с любопытством.       - Мы… мы не причиняем боль друг другу, – ответила я.       «А почему он тогда кричит? Почему ему больно?»       - Потому что от него ушла его добыча. Он больше не человек.       «Нет, он самый настоящий человек, сталкерша. Просто он…» - сделала девушка задумчивый вид, - «Он не знал другого выхода»       - Да откуда тебе знать?! Он – чудовище. Эгоист, идущий на поводу своих желаний. Ревнивец, сковывающий мою волю. Он не человек. Он потерял человеческий облик. Он утверждает, что любит меня, хотя делает всё противоречащее этому, – кричала я.       «Да, он ошибся. Но ему не место здесь. Его место находится рядом с тобой».       И тут она показала мне, то, что я не смогла бы увидеть сама.       Как он поправляет пряди волос, пока я сплю.       Как он отдаёт мне свои вещи, чтобы я не замёрзла, когда мы ночевали в одной из квартир в Припяти.       Как он бегает ещё там, в той реальности, ища меня повсюду, лишь бы увидеть меня ещё раз.       Как он, утайкой, смотрит на меня своим нежным взглядом, а когда я оборачиваюсь, то прячет глаза.       Как он гладит мою фотографию, которую он сделал во время остановки в «Распутье», а я, не замечая его, что-то обсуждала с парнями.       Как он каждый раз молился, перед тем, как мы сражались, за то, чтобы со мной всё было хорошо.       И как он терзал себя за то, что позволил фанатикам меня выкрасть, буквально восставая из мёртвых и прорываясь ко мне.       Наконец и то, что он ощутил, когда я его прогнала прочь.       Вся эта боль, которую он испытывал, впилась в грудь тонкой иглой, распространяясь с большой скоростью и сдавливая лёгкие тисками. Слёзы сами брызнули из глаз, а ноги подкосились.       «И вот такова его цена за то, как никудышно он тебя любит. Да, никудышно, смешно, по-детски с какой-то стороны. Но любит. Он отдал жизнь за тебя уже несколько раз, и после, восставал, идя к тебе. Поистине невероятное зрелище».       Я не смогла ей ничего ответить. Я рыдала и рыдала, словно маленькая девочка, потерявшая куклу в песочнице.       «Вот так вот, вы, в погоне за мечтой, делаете больно тем, кого должны охранять. Да, он тоже виновен в этом, и даже большая часть вины, если не вся, лежит на его сердце, разъедая его же самого изнутри. Он оступился, пытаясь тебе угодить. А в итоге – вы оба с разбитым сердцем. Только он ещё и отдал свою жизнь, потерял, как ты говоришь, человеческий облик. Но в нём живёт тот самый человек, которого ты знаешь».       Я подняла голову, посмотрела на неё и спросила:       - Что я должна сделать, чтобы искупиться?

***

      Из завала камней, прутьев, искрящей проводки и пыли торчит предплечье, покрытое чёрной субстанцией и хитиновыми когтями. Рука, повисла плетью, даже не пытаясь укрыть хозяина от опасности.       Мгновение, и по ней пробежал небольшой разряд электричества, не похожий на обычный электрический ток из проводов. Небесно-голубого цвета, смешанный с изумрудно-зелёным, щупальце тока, опутало руку словно паутину и далее устремилось к телу погребённого под завалами. Пара секунд. Вот рука уже сделала едва заметное движение, хватаясь за жизнь из последних сил.

***

      Забрав у Алекса «сердце Оазиса», я направилась с двумя редчайшими артефактами в самую глубь тоннеля из обломков и клуб пыли. Найдя торчащую, перевоплощённую руку из кучи камней, я ринулась освобождать из плена бетона и госпожи Смерти, Арториаса.       Передвигая тяжёлые камни, разбрасывая в стороны прутья и проводку, я, наконец, нахожу тело.       Словно что-то вымаливая, ноги подогнуты. Правая рука, торчавшая из завала, устремилась в сторону, а левая, лежит на пробитом насквозь торсе, из которого торчат куски рёбер, несколько прутьев и обломок бетона, из-за которого его торс и был повреждён. Также разглядев на груди следы его собственных когтей, разодравших всё до костей, я сама по инерции схватилась за сердце, представляя себе, какие муки он испытывал. Затем спохватившись, я убрала из его тела все инородные тела что там находились, и надломав в определённых местах веточки на «сердце», приложила его к телу.       По телу Арториаса побежали разряды зелёных молний, скапливаясь в местах повреждений. Тело несколько раз конвульсивно дёргалось, восстанавливая нейронные связи, пока раны, покрытые скопами молний, затягивались на глазах, заставляя верить в невероятные чудеса Зоны. Завершив процедуру восстановления физической оболочки, «сердце» потускнело и стало похоже на мутный шар из зелёного стекла, покрытый ветками и травой. Выкинув ненужную стекляшку, я приложила к его груди второй артефакт, который, по заверению незнакомки, должен был восстановить его неосязаемую часть – разум с Душой. Приложив «чистое небо» к груди Макса, я едва надавила кончиками пальцев артефакт и сама едва успела убрать руку от растворяющегося шара. Растворившись, частички артефакта погрузились в организм, делая самую невероятную вещь, которую я когда-либо могла наблюдать.       Тело начало светиться едва заметным белым светом, словно тело заново материализовалось. Затем, со всего окружающего пространства, свет начал скапливаться в двух местах: на лбу, образовываясь по форме в каплю, и на груди, перестраиваясь в пучок света. Белоснежные лучи маленького источника огня облизывали мои пальцы, не причиняя мне никакого вреда. Затем, прикрыв глаза, я надавила на эти точки, уже зная что дальше произойдёт.       Капля разбилась, очищая разум.       Свет погрузился в тело, охватывая всю Душу, и возвращая Макса Арториаса к жизни.       Через секунду, его грудь поднялась, набирая воздух в лёгкие, а руки заскребли по полу, пытаясь поднять тело. Потратив на это дело несколько минут, он всё-таки смог сесть на колени. Посмотрев на меня, он протянул ко мне свои руки, но увидев, что они не вернулись в состояние человека, убрал их, едва не срываясь.       - З-зачем? Зачем т-ты… м-меня с-с-спасла? Я ж-же монстр. Ч-чудовище, – заикаясь и трясясь от потрясения, спрашивал он, - Я же… не человек более для тебя. Я же…       Я прервала его, устремившись в его объятия.       «Не понимаю… Почему она меня воскресила? Я же не заслуживал прощения» - раздались его мысли в моём разуме.       - Заслуживал... Прощение... То, что я сделала с тобой – нет, - ответила я ему.       Затем, я почувствовала, как его руки обхватили мои плечи и прижали голову к груди. Я ощутила некий резонанс, состоящий из радости и небольшой части боли, постепенно утихающей в его сердце.       - Прости меня, мой ангел, – сказал Арториас, прижав меня сильнее к себе, и я почувствовала, как его слёзы начали стекать по моей щеке.       - И ты меня… Прости, – проронила я, чувствуя, как по щеке скатилась уже моя слеза.       А тем временем, за ними наблюдала Хозяйка, словно начинающая понимать людей, но всё ещё далёкая от полного осознания их как высших форм эволюции природы. Но уже совершившая первые шаги навстречу тому, что потом назовут «цветением» Зоны. Именно после этих событий, Зона приобретёт то, что так давно не хватало сталкерам – тихий уголок, где можно спокойно передохнуть, поесть… и помечтать о том, что так требует их Душа. И если это желание будет искренним, то Зона сама покажет ему, как исполнить заветное.       Но это будет после, когда Ангел и Демон выберутся из Зоны, вместе со старыми, приевшимися уже Хозяйке, Маэстро и Чертякой, устремятся дальше, спасая жизни всего мира, что уже стоит на краю Бездны.