Stardust

– Ты уверен, что твоя мать разрешила тебе покинуть Землю и лететь с нами? – Она не моя мать. – Ты уверен, что твоя не-мать разрешила тебе покинуть Землю и лететь с нами? – Она моя тетя. И, да, Мэй отпустила меня. Правда просила передать, что если со мной что-нибудь случится, она вас всех уничтожит. Ей богу, мне семнадцать лет, а она не воспринимает меня как взрослого и самостоятельного человека, который может за себя постоять. – Нам стоит напомнить ему, что он визжал утром при виде паука, а эта дамочка отгоняла паука от него? И это при том, что он называет себя Человеком-Пауком! – шепнул Ракета Гаморе, но получил от нее лишь раздраженный взгляд. Питер начал навещать их спустя всего день после того, как Питер и Тони покинули Землю и за два дня до того, как они собирались отчаливать. Он провел столько времени, с детской осторожностью разглядывая инструменты Ракеты, что даже реактивный енот не мог не умиляться его энтузиазму и нескрываемому восхищению разработками новых друзей и инопланетных технологий. Возможно, приглашать его с собой было ужасной идеей, потому что а) у него есть обязанности на Земле и б) он все-таки еще ребенок, даже по меркам Ракеты. Его наивным карим глазам не хватало уверенности, а взгляд не был способен внушить даже испуг, не то, что ужас. Но у Стражей не хватало рабочих рук, чтобы избавлять галактику от плохих парней, а вот на Земле было более чем достаточно защитников, поэтому Гамора разрешила Ракете пригласить Питера лететь с ними. Из-за того, что Паучок собирал рюкзак и прощался с командой, вылет пришлось отложить на еще одни сутки, и Гамора с облегчением выдохнула, думая лишь о том, что ей не придется сталкиваться лицом к лицу с ответственностью в лице Питера Квилла. Она скучала, чего уж кривить душой. Квилл с его глупыми и несвоевременными шутками, с тягой к безумствам и постоянным желанием обаять ее накрепко засел в ее сердце. На ее родной планете Зен-Хобери была история про цветок необычайной красоты, который манил своими лепестками и запахом. Он цвел и днем, и ночью, сияя под светом трех лун ее планеты, но в конце концов начинал отравлять место, в котором рос. Может Гамора и не видела этот цветок своими глазами, но у нее был Питер, который посадил этот цветок в ее сердце, чтобы отравить его. Когда-то она думала, что любовь – это слабость, но сейчас принимала это и даже ждала, когда Питер снова отравит ее душу и сердце. – Гами? – Ракета впервые за все время постучал к ней в комнату, да еще и как-то неуверенно, опустив нос. – Двигатели готовы, турбины запущены, навигация барахлит немного, но долететь до ближайшей обитаемой планеты сможем. Хочешь выбрать место? В дверном проеме показался Питер, а за ним и Грут, уступающий в росте всего несколько сантиметров по земным меркам. «Сучок», как любил называть его Ракета, снова пялился в свою приставку, которую где-то добыл ему Квилл, а Питер держал в руках плоского механического паучка, видимо служившего генератором нано-частиц для усовершенствования его костюма. Если Паркер, молодой парень, у которого могло быть столько интересного жизни без супергеройства и его последствий, принял всю эту ерунду и был готов отправиться за новыми ощущения с новой едва знакомой командой, значит и Гамора может собрать себя по кусочкам заново. – Курс на Бетельгейз. *** – Нет, – твердо заявил Тони, скрестив руки на груди и даже не глядя на Питера. – Да почему? – Квилл выглядел по-настоящему удивленным, будто предложить взрослому человеку танцевать стриптиз на неизвестной планете и получить отказ было для него в новинку. – Ты в свое уме? Почему ты вообще решил зарабатывать стриптизом, который должен танцевать я? Это твоя идея, ты и танцуй. А я… не знаю, буду помогать народам, у которых плохо развиты технологии, – Питер скептически оглядел Тони, ожидая пока тот закончит свою речь, а затем расхохотался, будто ему рассказали шутку, а не провели с ним нравоучительную или хотя бы разъясняющую беседу. – Ты чего заливаешься, Квилл? – Ты, конечно, прости, Тони, но даже слаборазвитым в области техники планетам твои технологии покажутся игрушкой младенца. И я не могу танцевать, я старый, а еще я капитан, я забочусь о корабле, покупаю еду, содержу нас… – ДА Я СТАРШЕ ТЕБЯ! – возразил Старк и поднял руки, мол, я сдаюсь, Квилл, ты безнадежен. У Питера были отличные идеи, в конце концов, это он предложил отступление в последней битве с Таносом, чтобы подорвать его корабли, отвлечь внимание и отправить этого титана в некую Негативную зону. Но это все еще был тот же Питер, который просадил все свои деньги, у которого на каждой планете была подружка, которой он не перезвонил и который только что предложил ему танцевать стриптиз, чтобы получить налички. На крайний случай они могли бы помочь киммелианцам, не имеющим межпланетного транспорта, перевозить их бесконечный урожай розовой травы, но нет же, этот бестолковый любит танцы. Так как корабль временно был под управлением Лидии, Питер решил заглянуть в кладовку, куда обычно спихивал все, что хотел спрятать от Гаморы, чтобы она не выбрасывала, и от Ракеты, чтобы не разбирал. Он уже был здесь однажды за то время, что провел с Тони, но лишь мельком увидел все это барахло, хотя прекрасно знал, что тут гораздо больше всяких интересных штук. Среди мелких вещичек нашлись болванчики разных форм и размеров, которые он в детстве таскал у Йонду и говорил, что это все дело рук Краглина. Один даже был похож на динозавра, но Питер не был уверен, что это он принес его Йонду на корабль, так что вполне возможно, что его приемный отец когда-то посещал Землю и обворовал какой-нибудь магазин. Среди находок был крошечный бластер, который подарил ему Йонду на пятнадцатилетие, отобрав его личные элементарные пистолеты, когда еще не знал, что они настроены только на ДНК Квилла. Он так упорно и долго учил «Пити» стрелять по мишеням, что практически сходил с ума, когда мальчишка не попадал даже в край с двадцатой, тридцатой и сороковой попыток. И лишь в самом углу крошеной комнатки лежал сверток, аккуратно перевязанный веревкой, будто бы тот, кто его запечатывал, не хотел снова видеть эту вещь. Конечно, владельцем свертка был Питер, кто же еще. И он прекрасно помнил, что и зачем он убрал в него. И на какую-то жалкую секунду, которая испортила абсолютно все, ему пришла идея, как можно обогатиться. Быть придурком и вором было заложено у Квилла в ДНК и подкреплено воспитанием Опустошителей, и лишь когда он назвал свою команду Стражами Галактики, эта цепочка событий, ведущая к его полному моральному краху, оборвалась. Он пытался меняться: воровство на помощь, ехидство на шутки. А со смертью Йонду и вовсе вычеркнул период «опустошений», убрав свой фирменный плащ с пламенным символом на плече с глаз долой. Нет, Питер, это была ужасная идея. *** – То есть… Ты предлагаешь мне просто ждать? Ты уходишь и предлагаешь мне сидеть здесь? Квилл неловко пожал плечами, старясь не встречаться взглядом с Тони. По одному лишь голосу Старка было понятно, что он возмущен и в какой-то степени по-детски обижен, ведь Питер собирался на какую-то заварушку без него, словно забрал его в открытый космос не для того, чтобы делиться впечатлениями, а лишь похвастаться своим знанием народов и их привычек. – Я ненадолго, просто проверю кое-что и вернусь, обещаю. Можешь хоть разобрать челнок, если будет скучно. Либо… – Квилл вытащил из своей поясной сумки карточку и крошечное устройство, напоминающее земной слуховой аппарат, и протянул их Тони, – можешь прогуляться по городу, поискать интересные запчасти, лишними не будут. Это карточка, на ней примерно пол тысячи юнитов, а это – новый переводчик, у него охват языков больше. Не забудь взять идентификационный браслет для связи и как навигатор, Лидия знает, где они. Питер будто в последний раз оглядел челнок и, похлопав Старка по плечу, вышел, одергивая полы своего старого плаща, на плече которого красовалось пламя. *** Главное, о чем Квиллу стоило предупредить Тони, – это то, что ригелианцы были до жути высокими, чуть ли не на четыре головы выше Старка, и обладали серой кожей, как в старых черно-белых фильмах, хотя в остальном походили на обычных людей. Но было уже поздно – Питер взбирался по огромной горе кирпичного цвета, надеясь на ее вершине найти что-нибудь ценное, чтобы толкнуть это потом Брокеру на Ксандере. На самом деле он ответственно подошел к этой затее: подготовил карту, поднял свои источники, связанные с опустошителями, чтобы выяснить, есть ли тут что-нибудь достаточно интересное. Правда, карту в итоге он забыл в комнате, а источники наводок не дали, но собственные богатые знания и старые планы помогли вспомнить нечто интересное. На этих горах, название которые не имело аналога ни в одном земном языке и было лишь отдаленно похоже на «божественный уголок», где-то стоял храм, где верующие ригелианцы хранили разное барахло, которым не пользовались, но которое несло большую ценность не только для их народа, но и для других, потому что было изготовлено по большей части из редких металлов. Любая скрижаль из этого храма могла оплатить полный ремонт Милано, да еще бы и на всю оставшуюся жизнь хватило. Но в Питере, облаченном в плащ Опустошителя, заиграла жажда наживы – ему хотелось всего да побольше, чтобы жадным ригелианцам не повадно было скрывать такие сокровища. Он видел такую одержимость в глазах Йонду когда-то. Питеру тогда и пятнадцати не было, но он пугался как младенец, когда под безумный хохот раздавались залпы взрывов и выстрелов параллельно с криками безоружных жителей, которых Опустошители бессовестно атаковали. Он примерно тогда и решил, когда Йонду чуть не пристрелил его за спрятанную мелочь, что не станет таким как они и попытается перевоспитать своего «отца», но все пошло как обычно по… накатанной. Смутно-неприятные воспоминания подорвали его устойчивость, и Квилл соскользнул с выступа, будучи практически у вершины. Он не решался использовать свои ботинки, чтобы взлететь, а жилет Ракеты и вовсе не стал брать с собой, чтобы не привлекать внимание. Цвет его плаща прекрасно сочетался с цветом почвы на Ригеле, так что взбирающегося к древнему храму вора стража ни за что не заметит. Когда наконец самое сложное было пройдено, дело осталось за малым – найти в беспросветном тумане храм. Квилл активировал шлем и тут же запустил сенсоры. К его счастью, никаких тепловых сигнатур обнаружено не было, а значит его и вправду тут не засекли. Уже через несколько секунд в новых наушниках, к которым Питер все никак не мог привыкнуть, заиграла любимая песня Гаморы, и он, танцуя, направился туда, где согласно его радару, было самое высокое содержание металла в радиусе двух километров. Темные колонны с металлическим отблеском устремлялись к облакам и растворялись в них, словно храм был бесконечно высоким. Настолько высоким, что, выстрелив, Питер даже не услышал столкновения своего морозящего луча со сводом. Ригелианские строения, коих тут было немерено, напоминали ему античные храмы Древней Греции, которые ему в детстве показывала мама на картинках в учебниках. Питер даже не удивился, когда перед ним буквально величественно восстала огромная безрукая скульптура посреди зала. Вот и думай: древние греки воровали идеи у Ригеля, или наоборот? На частично обрушенных стенах висели пустые треугольные рамы с подписями, но из-за сильного ветра и сырости даже с переводчиком было трудно что-то разобрать. В конце концов, Питер бросил это бессмысленное изучение культуры древних ригелианцев, он же не за просвещением шел в этот храм. Его цель была где-то в глубинах под землей, и ему нужно было добраться туда тихо и быстро и выбраться также. Пару лет назад Ракета на основе украденных у читаури технологий создал, как он их называл, квикболлы, которые на небольшой период времени расщепляли тонкую материю и давали возможность быстрее перемещаться сквозь стены и полы, стоило лишь активировать их. Питер захватил четыре штуки, и этого было достаточно, чтобы найти нужный зал минут за пятнадцать, а не бродить часами по лесницами. Как он и предполагал, хранилище было забито бесполезной, но редкой ерундой вроде сломанных вилок с двумя зубцами, часами с типично-ригелианским временем, то есть с сутками, в которых тридцать один час, было даже некое подобие земных лопат, только с острым краем. Да, были и вещи, которые несли хоть какой-то духовный смысл, например картины (правда, они все были очень похожи, будто десять художников рисовали одно место), маленькие каменные бюсты. Питер вытащил из своей походной сумки еще одну из последних наработок Ракеты – карманное хранилище, которое имело практически неограниченный объем. Сила, затягивающая предметы в хранилище, сжимала их, уменьшая пространство между молекулами до критически низких величин. Дракс, впервые увидев хранилище в действии, назвал его магическим артефактом, чем вызвал бурю эмоций – от смеха до раздражения – у Ракеты. Внезапно по потолку, с которого Квилл снимал квикболлы, побежали трещины, и он едва успел отскочить, потому что плиты обрушились на пол, придавив многие сокровища. Шлем Квилла мгновенно активировался, и он уже приготовился бежать или отстреливаться, но сотни направленных на него прицелов не позволили даже пошевельнуться. – Питер Джейсон Квилл, – раздался металлический голос, перекрывающий шум ветра, из мелькнувших над его головой дронов. – Вы арестованы. *** Тони успел разобрать свой костюм и сделать чертежи десятка разных нано-частиц, из которых создавал его, собрать заново и даже перенастроить реактор, который снова нацепил себе на грудь, лишь бы убить время, в течение которого отсутствовал Питер. Он сделал попытку выбраться в город и потратить те жалкие сбережения, которые были у Квилла на его запасной карточке, но этого не хватило даже на самую дешевую версию сладона, который так заинтересовал Старка, поэтому он просто купил пару бутылок с напитками и несколько пачек готовых завтраков, как перевел его новый переводчик. Тони лишь надеялся, что в этих упаковках не окажутся какие-нибудь черви или другие извивающиеся живые существа, от которых потянет блевать, но никак не проснется аппетит. К тому же, в городе было мало иноземцев, и Старк уж очень бросался в глаза, так что он решил, что сидеть на челноке будет благоразумнее. Когда подходил к концу уже пятый час отсутствия Питера, Тони заподозрил неладное. Да, Звездный лорд был тем еще юмористом, но он бы предупредил о возвращении или попросил запустить челнок, если бы за ним гналась орава ригелианцев с копьями или типа того. Но не было ни звонков, ни сообщений, а и-и Лидия и вовсе заявил, что связь с Питером недоступна из-за его неопределенного местонахождения. Тони лез на потолок от скуки. Он вырвался с Земли не для того, чтобы сидеть в четырех стенах и болтать с голограммой розового цвета. Ему нужны были перемены, он увидел перспективу в Питере, но даже он не оправдал его надежд. Хотя уж кому корить людей за неоправданные надежды? Спустя еще час, когда Старк собирался лично вылететь за Питером, найти его и надрать ему зад за такое неинтересное путешествие во все концы галактики, раздался звонок с палубы, где была вся система управления челноком. – Мистер Старк, видео-звонок с Милано, – голос Лидии заставил его сердце дрогнуть. Тони нажал на кнопку, и на экран вылезло изображение явно разъярённой Гаморы. – Тони, какого дьявола происходит? – завопила она, и Старк даже пошатнулся, чуть не свалившись с кресла. – И тебе привет, Гамора, – женщина фыркнула и на секунду отвернулась, что-то командуя другим пассажирам Милано. – Не любезничай, Старк. Что за чертовщину вы устроили на Ригеле? Нельзя Питеру в такие скандалы лезть, корпус Нова его со свету сживет. О чем вы вообще думали, занимаясь этим?! – Слушай, я правда не понимаю о чем ты говоришь, я… – Тони выглядел более чем озадаченным. По словам и тону Гаморы было ясно – что-то случилось, что-то не очень хорошее, и она узнала об этом раньше самого Старка. – Лидия, Ригелианский центральный канал Би-6, – скомандовала инопланетянка искусственному интеллекту, и на большой экран в центре комнаты вылез репортаж, мгновенно приковавший к себе взгляд Тони. Он был раздосадован, нет, разочарован и ошеломлен, как не догадался, что Питер собирается провернуть очень глупую аферу. «… так же известный как Звездный лорд был задержан при попытке кражи ценных артефактов Ригелианского святейшества. Примечателен тот факт, что на протяжении долгого времени Питер Квилл, отошедший от дел Опустошителя, дабы не позорить честь своей семьи, был одним из защитников галактики от внутренних и внешних угроз. Именно благодаря ему и его соратникам был положен конец тирании безумного титана Таноса. Питер Квилл отказывается комментировать свой арест, так что мы можем лишь предполагать, чем вызвано такое нахальное поведение в отношении власти Ригеля и всей системы Орион. Официальные представители королевской семьи Спар…» Запись отключилась очередным приказом Гаморы так резко, что в нормальном состоянии Старк бы заподозрил что-то, но ему было достаточно новостей о том, что его друг и капитан чертовых Стражей Галактики был под арестом за кражу. Конечно, Тони знал, почему Квилл сделал это – ему нужны были деньги, причем много и срочно, иначе они могли бы просто застрять где-нибудь без топлива и еды, потому что эго Питера не позволило бы ему связаться с Гаморой или Ракетой. Тони развернулся к маленькому экрану, где все еще выжидала его реакцию Гамора, но теперь уже за ее спиной с напряженным лицом стоял... Питер Паркер. В своей повседневной одежде: джинсах и темной футболке, на которой лишь выделялся подаренный им генератор нано-частиц в форме паука, облачающий его в Железного паука. Что ни час, то новая проблема. – Гамора? – женщина чуть склонила голову в немом вопросе. – Что на Милано делает Питер Паркер? Какого черта вы увезли его с Земли? – Мистер Старк, я могу… – Питер подвинулся ближе к камере, но Гамора его оттолкнула. – Тони, он уже взрослый человек и способен принимать решения самостоятельно. Он хотел полетать с нами, поэтому он на Милано, – Гамора была удивительно спокойна, объясняя Тони, по какой причине ребенок, который, в общем-то, никем ему не приходился, сейчас был так далеко от дома. На секунду Старку показалось, будто ему отвесили пощечину после всех тех лет заботы о Паркере. Вина в том, что он был в чертовом космосе, а не в летнем лагере, куда его записал Тони, была полностью на плечах Старка. Это он вытащил его в Германию при первой встрече, он подарил сначала один крутой костюм, затем другой более навороченный. Из-за Тони паучок чуть не погиб, сражаясь за Землю и всю вселенную с Таносом. Если что-то случится с Питером в космосе, то и винить он не сможет ни Гамору, ни Ракету, только себя. – Я лечу за ним, а затем верну его на Землю. Никаких возражений, тем более от тебя, Паркер, – Тони был непоколебим, вбивая в автопилот координаты, которые ему предоставила Лидия. Нельзя Питеру быть на другой планете, нельзя снова сражаться и в итоге погибнуть за тех, кто имени его не знает. Ему еще жить и жить, и это было окончательным решением Старка. *** Камера в ригелианской тюрьме была меньше, чем его каюта на челноке – Питер убедился в этом, в очередной раз посчитав количество шагов от стен к стенам: три от двери до крошечного окна напротив, четыре от соседней стены и до койки. Удивительно, как ригелианцы сажали своих же, если даже Питеру, который был ниже них на несколько голов, она был очень мала. Поясную сумку с инструментами отобрали, шлем тоже. Оставались некоторые примочки в ботинках и плаще, но при детальном обыске сняли даже реакторы на подошве, чтобы, упаси боже, не долбился головой в высокий потолок. Оставалась лишь смекалка, но даже она не могла помочь в пустой комнате с голыми стенами и койкой, спаянной так прочно, что даже расшатанные болтики вытащить было невозможно. Так и наступало отчаяние. Фраза «Вы знаете, кто я такой?» перестала помогать еще несколько лет назад, когда он на весь Спартакс заявил о ненависти к своему отцу, но попробовать все равно стоило. Охранник, видимо, был осведомлен о похождениях печально известного принца, раз в ответ прозвучало лишь «К сожалению, да, неудачник». По углам шуршали рицы – крошечные крокодилоподобные зверушки с тонкими хвостами и менее широкими мордами с меньшим количеством зубов, а из соседних камер доносился хохот – все знали, кого поймала ригелианская стража. Воздух в тюрьме был совсем затхлый, казалось, будто помещение никогда в жизни не убирали и не проветривали. Что ж, славная была идея вместо казни преступников отправлять сюда – в конце концов сдохнут от сырости и гнили, витающей вокруг них. Квилл слишком быстро сходил с ума от недостатка пространства и общения. Ему нужно было срочно выйти на улицу, надоедать прохожим с глупыми вопросами. А может ему нужен был Старк, который был открыт для споров, и с которым Питер не чувствовал, будто у него внутри что-то ломается от одиночества. Еще пару часов спустя, когда Квилл буквально задрал ноги на стену, лишь бы хоть как-нибудь полежать на странной койке, послышался писк электроники, и дверь открылась, впуская в комнату того же командора, который привел Питера сюда, и еще нескольких охранников с очень разочарованными лицами. – Питер Джейсон Квилл, Вы свободны, – процедил командор, попуская вперед охранника, свалившего в руки Квилла все его отобранные вещи, в том числе и хранилище с украденными сокровищами, если только ригелианская гвардия его не опустошила. – Почему? Нет, вы не поймите неправильно, я рад и все такое. Но разве я не должен сидеть тут еще минимум лет двадцать? – Поступил приказ свыше. Покиньте замок, а затем и планету без каких-либо оплошностей, иначе снова будете задержаны и теперь без возможности выйти на свободу. Со скоростью пули Питер надел свой плащ, запихнул в сумку все конфискованные примочки и вылетел из дворца, вдыхая все тот же затхлый воздух, но теперь уже на центральной улице Ригеля. Здоровенные ригелианцы пялились на него с нескрываемым отвращением, будто он не просто украл несколько ценных безделушек, но и убил их матерей и разрушил их дома. Небо, казавшееся таким светлым, когда их с Тони челнок только приземлился, стало совсем мрачным, и, глядя на него, Питер понял, насколько он оплошал. Челнока на месте не было, как и Тони Старка. *** Не было никаких сомнений в том, что стражи не должны были увозить Питера Паркера с Земли, как бы он того не хотел. У него были обязанности, которые никто не мог за него выполнять, у него была команда, которую он не мог бросить. В конце концов, ему было всего семнадцать лет, у него впереди последний школьный год, а потом колледж. И чем больше Тони убеждал себя и Гамору в этом, тем ближе был к осознанию того, что эти же ошибки допустил и сам. Но Тони всегда сопутствовал хаосу и необъяснимому безрассудству, а Питер был синонимом упорядоченности и сосредоточения, поэтому ему были непозволительны такие выходки. – Тони, ты не его отец, прекрати принимать за него решения! – выпалила Гамора, когда Старк начал выводить ее из себя. – Я самая близкая альтернатива к этому! – в ответ практически выкрикнул Тони, и мгновенно закашлялся, понимая, что только что сказал. Может ему и хотелось завести ребенка с Пеппер, может он был близок с Паркером и воспринимал его почти как сына, но Гамора была права – он не имел права принимать решения за Питера. – Боже, Старк, пойми уже, ты не в центре вселенной. Дай ты ему свободы – он талантливый и рассудительный, ему нужно увидеть больше, – Гамора потерла переносицу, на пару секунд закрыв глаза. – Он перестанет метаться от одного к другому, повзрослеет и станет таким, каким ты хотел бы его видеть, но придет к этому самостоятельно. Не это ли главное желание каждого родителя? Женщина хмыкнула, и Старк мог лишь фыркнуть и кивнуть. Они молчали несколько минут и глядели друг на друга, довольные тем, что наконец пришли к согласию, пока Ракета, незаметно подкравшийся из центрального ремонтного отсека, не ошарашил их вопросом: «А что насчет Квилла?» *** Стоять на месте и ждать возвращения челнока было единственным верным решением Питера Квилла за последние дни. Он успел запихнуть реакторы обратно в свои ботинки, проверил хранилище на наличие артефактов из храма и даже подготовил маленькую, но очень трогательную речь для Тони под названием «Я не мог поступить иначе», потому что был уверен, что Старк прослыл о его похождениях в гору. Чего уж он точно не ожидал, так это возвращения целого Милано, вместо одного челнока, и неизбежной встречи с Гаморой, на лице которой не было ровным счетом никаких эмоций. Может только грусть в глазах, потому что Питер снова подвел ее. – Ты идиот, Квилл, – было первым, что услышал Питер от Тони, но предпочел проигнорировать это. Следующее было сказано намного тише. – Ты такой идиот. Иди, поговори с ней. Гамора будто и ждала в стороне, подальше от всех, когда Питер подойдет к ней и мягко прикоснется к ее рукам. Но она отдернула свои руки и лишь взглянула на него, поджав губы. Когда они были вместе, она дурачилась так наедине с ним, но этот жест больше не казался забавным или безобидным, когда ее глаза были полны разочарования и недоверия. – Я знаю, это было глупо, – начал Квилл, так и не дождавшись ни слова от Гаморы. – Но нам нужны были деньги, а я был так зол на себя, и на тебя, что не мог связаться и попросить у вас. Мне хотелось сделать что-то безумное, но я не думал о последствиях и… – Ты никогда о них не думаешь, Питер, – жестко произнесла Гамора, не опуская глаз. – Ты мог умереть на том челноке вместе с Мантис, но я попросила тебя остаться. А потом ты все равно бросил меня, отказываясь понять мои чувства. Ты никогда не думаешь о последствиях, даже сейчас. – Я очень сильно люблю тебя, Гами, и я знаю, что был неправ. Но у меня в голове сейчас полный беспорядок, я пытаюсь вернуться к тому, что было раньше.., – он коснулся кончиками пальцев ее лица и прильнул к ее губам, будто этот поцелуй мог что-то изменить, но Гамора оттолкнула Квилла, качая головой. Для нее это был пройденный этап, Питер понял это по ее взгляду и не смел снова приближаться. – Помнишь, что ты мне сказал, когда улетал? «Разберись с этим». Разберись с этим, Питер. Разберись с хаосом в своей голове, стань снова Звездным Лордом, каким хотел быть, а не отшельником и преступником. Приведи себя в порядок, потому что пока что… ты свободен. И эти слова были последними перед тем, как Гамора ушла.