Stardust

– Господи, хоть бы Мэй не разорвала меня на части. – Что? – Я спросил, есть ли у вас запчасти, – Тони резко дернулся и наткнулся на Питера Паркера, улыбка которого была настолько счастливой, что самый пессимистичный человек взорвался бы от ужаса, едва увидев ее. Питера можно было понять – его «опекун» мистер Старк все таки позволил ему еще немного побороздить просторы космоса в компании инопланетянки, енота и дерева. Странная комбинация, но и он называл себя пауком, так что удивлению не было места. Да, Тони прочитал долгую нотацию Гаморе, но так и не закончил ее, потому что женщина его перебила, заявив, что этого достаточно. В каком-то месте он, конечно, был резок, может даже переборщил, Старк прекрасно понимал это. Но речь шла о семнадцатилетнем парне, за которого он чувствовал ответственность, поэтому любые меры предосторожности были важны. Тони проверил его костюм по меньшей мере раз сорок за прошедшие сутки, чтобы убедиться, что нано ботов достаточно для генерации новых частей в случае чего, что Карен исправно работает и броня не барахлит. Он учел все мельчайшие детали, но стоило Паркеру хоть раз скрыться с его глаз, рвал волосы, переживая, что что-нибудь пойдет не так. Может он сам и не замечал, но оставшаяся часть команды видела, что бремя отцовства Старк принял ответственно и даже в своей особой манере радостно, даже когда вопил, что его юного протеже могут убить. Квиллу нравилось в нем это: когда они только улетали с Земли, в глазах Старка сложно было разглядеть настоящие эмоции, лишь тоску по любимой женщине да фальшивый сарказм. Но за этот небольшой промежуток времени он словно… оттаял? По-настоящему злился, по-настоящему обижался, как дитя малое, по-настоящему смеялся. Отогнав эти мысли, Питер снова попытался уйти с головой в работу. Навигацию, благо, они полностью починили, связь с внешним миром тоже. Оставалось лишь слепить заново его нормальные отношения с Гаморой, выходящие за рамки того напряжения, которое между ними до сих пор было. Она как бы невзначай игнорировала его: при случайной встрече на палубе схватилась за голову, будто что-то вспомнила, и умчалась в обратную сторону; пока Квилл с Ракетой ремонтировали небольшую пробоину в корпусе Милано, не проронила ни слова, изредка кивая еноту. Квилла для нее будто бы и не существовало. Это не походило на ее нормальное поведение – когда он косячил, она ругалась, а он затыкал ее наглым поцелуем, но больше этого не было. Будто они потушили последнюю искру между ними. И, как не удивительно, Питер воспринял это стойко и спокойно. Ему не хотелось бежать и искать ей замену в лице первой же попавшейся распутной девчонки, но бросаться в ноги бывшей возлюбленной он тоже не горел желанием. Гамора была, рядом или на расстоянии, но она была, и этого хватало сполна. – Что ты планируешь делать дальше? – Питера вырвал из мыслей тихий голос Паучка. Квилл выронил распылитель для краски на пол и вскинул глаза на парня. Тот неловко топтался в дверях, поджав губы и крепко вцепившись в край своей поношенной футболки – не нашел, видимо, для космоса подходящий наряд на выход. – Что ты имеешь в виду? – нахмурился Квилл, и Паркер вроде облегченно выдохнул, чуть приближаясь к нему. – Гамора не хочет, чтобы ты оставался на корабле, хотя он вроде твой. Но она и не хочет, чтобы ты улетал, это видно по ее поведению… – Женщины, что уж сказать, – Квилл пожал плечами, поднимая распылитель и продолжая наносить краску на панель. – И мистер Старк очень зол. Я не знаю, что ты сделал, никто не хочет говорить, но ты реально оплошал, чувак, – Питер Паркер вздохнул, давая Квиллу минуту на раздумья. – У тебя полно секретов. Никто не считает меня за идиота, вероятно, но все думают, что я ничего не замечаю. У вас табу на разговоры о твоей семье. Ты никогда не говоришь о своей родной планете, – Питер поймал взгляд Квилла, который точно собирался сказать «Земля – мой дом», но опередил его, – не считая Земли, на которой тебя не было лет тридцать. Никто и никогда не припоминает тебе конкретные проступки и преступления, а я уверен, что их было не мало. Ты ведешь себя так, будто ты самый открытый человек на свете, но подумай, знает ли хоть кто-то тебя по-настоящему? От неожиданного исхода этой прекрасной речи Квилл снова выронил распылитель и пролил немного краски на пол. Ракета будет злиться, но Питеру было не до того. Паучок был в чем-то прав: Стражи – его семья – знали, кто он, откуда идут его корни и какой он на самом деле. Но разговоры об этом были насколько неприятными, что Квиллу начало казаться, что его и правда никто не знает. Среди своих же родных он самовольно стал чужаком. – Ты слишком умен для своих лет, слишком серьезен. Когда мне было семнадцать, я воровал всякую мелкую ерунду для приемного папаши и не задумывался о том, как и почему ведут себя люди, – Квилл хотел увернуться от ответа на пламенную речь Питера, но парень, заметив это, лишь покачал головой. – У меня есть ответственность. У всех нас есть своя головная боль. Старк думает, что я не вижу, как он печется обо мне, и это правда приятно, потому что… он мой кумир, чего уж лукавить, – Паркер смущенно склонил голову на бок. – Но иногда он слишком старается и не замечает, что решение о том, что мне делать, останется за мной. И сейчас, Квилл, и до конца жизни, твоя жизнь принадлежит тебе. Не просри ее, ради бога. Питер вышел из комнаты, а Квилл осел на пол, закрывая лицо руками. Его внутренний мятеж уже было не подавить, но после этих слов мальца ему определенно не хотелось, чтобы эта неопределенность затронула хоть кого-то еще. У каждого действия были последствия, и его последствия были, порой, слишком травмирующими. Хватит и двух разбитых сердец. Сейчас ему нужен только Старк, чтобы как следует оторваться и продолжить это их «путешествие». *** – Уверен, парень? Точно не подбросить до Земли? – за последние полчаса Тони задал этот вопрос Питеру как минимум десять раз. – Нет, мистер Старк, я уверен. Это то, что мне сейчас нужно: новые люди.., – Питер покосился на оскаливавшегося Ракету. – И другие существа. Новая атмосфера. Я не хотел бросать свои обязательства на Земле, но я заслужил этот отдых. И вы тоже. Тони лишь кивнул и неловко дернулся в сторону Паучка, приобнимая парня за плечи и взъерошивая и без того стоящие торчком волосы. А затем словами «Ну все, проваливай» подтолкнул его в сторону Милано, будто это Паркер полез на него обниматься. Ракета не был щедр на слова, он просто пробурчал некое подобия пожелания удачного полета в грубой форме, возможно, Грут и вовсе ничего не сказал, продолжая пялиться в приставку, которую ему достал Квилл когда-то. Немногословной была и Гамора: она лишь раз взглянула на Питера, а Тони пообещала приглядывать за его юным протеже, и уже после того, как за ней закрылся люк, Милано молниеносно поднялся над землей и скрылся в серых облаках. Квилл стоял на месте и безотрывно смотрел в ту точку, где исчез его корабль с дорогими ему людьми. Возможно, часть его лелеяла надежду на то, что они сейчас вернутся и простят ему все подлости и идиотские поступки, но другая, скрытая где-то в его отравленном сознании, знала – это единственно правильное решение. – Трогательное прощание отца с сыном, – выдал он, натянуто улыбаясь. Старк чуть было не кивнул, но быстро нахмурился и посмотрел на него. – Он не мой сын. Он мой стажер и подопечный. – А так и не скажешь. Ты его как будто на войну провожал. Выглядело нелепо, друг мой. – Я беспокоюсь за него. А кто беспокоится о тебе, Питер? Ты же у нас идиот галактического масштаба, – жестко произнес Тони, что у Питера на секунду вся кровь от лица отлила. Но он не успел ничего ответить, потому что Старк уже поднимался на борт челнока. Это начиналось снова: Питер косячит и делает кому-то больно. Но только почему больно было Тони? – Я идиот. – Я знаю, я сам сказал тебе это, – огрызнулся Старк. – И Гамора говорила. И Ракета тоже. И Грут, наверное. И… – Я понял, спасибо. – Я думал над тем, чтобы улететь с ними. Питер опешил. Старк хотел… бросить его? Да, он повел себя как эгоистичный придурок, оставив его на корабле и не сказав ни слова, но почему Тони так воспринял это? И почему у Питера так тяжко на душе стало от его слов? – Я думал, мы друзья, Квилл. Ты сказал, что поможешь мне прийти в себя, но все, чем ты занимаешься – это лжешь мне и женщине, которая тебя любила, – любила. Он сказал «любила», в прошедшем времени. Сердце Питера снова сжалось, будто его пронзали мечом снова и снова, а потом громко хохотали над расплывающейся алой розой на его груди Гамора и Тони вместе. – Пойми, мне не впервой терпеть предательство. Я даже прощать научился. Ну, может, не прощать, а забывать, но не в этом дело. Я вижу, что у тебя в голове полный бардак. Теперь я хочу помочь тебе, чтобы потом мы все же покорили эту долбанную галактику. Ты примешь мою помощь? – Конечно. Да, конечно, Тони. – Тогда мы сейчас найдем самый лучший бар, сойдем с ума в последний раз и улетим с этой унылой планеты. – Да уж, Старк, ты самый лучший помощник, – Питер хмыкнул, явно не ожидая такого поворота. Он думал, ему прочитают лекцию, или может Тони действительно улетит к Стражам, но он выбрал самый неоригинальный способ. *** Алкоголь туманил разум, наверное, поэтому Тони повел его в бар, тратить их жалкие пожитки. Ему нужна была правда, какой бы противной она ни была. По правде говоря, Старк видел в Питере самого себя, только на десяток лет младше. Такой же безрассудный, не думающий об обязательствах и о людях, которым он дорог. В его годы Старк только начинал свою геройскую деятельность, на первых парах казавшуюся чем-то вроде развлечения. Но с первой же спасенной жизнью пришло просто понимание, чуть позже практически дословно произнесенное в слух Питером Паркером: обладая большой силой, ты всегда будешь в ответе за то, что ты не остановил. Квилл был другим типажом. У них с Тони была общая головная боль в лице погибших матерей (ведь про его отца Старк так и не узнал), но из Тони выбили этого глупого мечтательного ребенка, а в Питере он просто напросто умирал под бременем несбывшихся надежд. Отчасти поэтому он продолжал буйствовать – чтобы вдохнуть в него хоть каплю жизни. – Ну? – кратко начал Питер, потягивая черный напиток из своего бокала. – Ну? – повторил Тони, явно не собираясь начинать. Да, это он хотел услышать честную исповедь, но еще больше ему хотелось, чтобы Питер сам к этому пришел. Ну или приполз, если переберет с алкоголем. – Ты предложил выпить, потратить наши последние деньги в этой помойке явно не ради удовольствия. Дерзай, я готов тебя выслушать, – брови Квилла очаровательно приподнялись, и на лбу проступили едва заметные морщинки. Его взгляд был прикован к Тони, даже когда он подносил к губам жуткое пойло. – А выглядит вполне презентабельно. Мы видели помойки и похуже, разве нет? – Старк сощурился. Ему требовалось немного больше времени и напитков, чтобы у Квилла развязался язык. И это сработало. Спустя каких-то два часа Питера было так сложно заткнуть, что сидящие на соседних столиках ригелианцы хватали свои напитки и, даже не расплатившись, убегали прочь из бара, лишь бы больше не слышать этот голос. Когда Квилл был абсолютно честным лишь в двух случаях, Тони давно это подметил: а) когда он напивался до такого состояния, что не мог держать в себе слова и б) когда что-то навевало тоску на него. Например, как воодушевленно он рассказывал Тони о далеких планетах, пока Космо чинил их корабль. Казалось бы, прошли месяцы с того дня, но на деле миновала всего лишь неделя, или около того. Питер рассказывал о том, как прекрасен Ур’Тук, который они пили, и о том, как его выращивают и перерабатывают в напиток для элитных гвардейцев разных планет, ведь помимо похмелья, он дает тонус и укрепляет мышцы. Единственным разом, когда его понесло в нужное русло, была фраза про то, что на его планету Ур’Тук тоже возят. Квилл кричал о том, как ему нравится небо над Берхартом, потому что оно такое же голубое, как на Земле, и каким гадом был его отец, и… Тони резко выпрямился и практически выплюнул алкоголь изо рта. – Отец? И почему он был гадом? – А этого ты никогда не узнаешь, – Квилл улыбнулся и отодвинул бокал с таким выражением лица, будто все это время дурил Тони и был достаточно трезв, чтобы раскусить его маленький план. Никогда. Он сказал «никогда». Видимо, Тони не суждено узнать эту тайну Питера Квилла. Питер поднялся со стула и отошел расплатиться с барменом, как вдруг сидящие в самом углу комнаты ригелианцы подскочили и начали показывать пальцем в его сторону, перешептываясь. – Квилл, – тихо позвал Тони, кивая в сторону ригелианцев. Он не сразу заметил, что на их длинных серых телах сияет в свете тусклых ламп посеребренная униформа, буквально кричащая о том, что они из королевской гвардии. Если сейчас из тени выйдет та девица Камария, у Тони точно случится приступ дежавю, но ее видно не было, а гвардейцы, нацепив шлемы, уже подбирались в их сторону. – Тони, – Квилл кивнул и начал отходить к выходу, и Тони лишь пятился за ним. Краем глаза он заметил, что рука Питера уже лежит на рукоятке его элементарного пистолета, но Старку хватило силы не хмыкать, ведь Питер всегда так делал: сначала осторожно зажимал курок, а затем в случае опасности мгновенно стрелял. Да уж, реакция у него была поразительной. – Это ты! – завопил один из гвардейцев, у которого, в отличие от остальных, на броню была прилеплена темно-синяя лента. – Ты тот поганец, Звездный лорд, который обокрал вчера наш храм! Десятки пар глаз уставились на Квилла, который замер спиной двери. Тони был достаточно близко, прижатый толпой, чтобы слышать, как ускорилось сердцебиение Стража галактики, и как он медленно закрыл глаза, а затем, спустя несколько секунд снова открыл. – Друзья, это какая-то ошибка, – Питер поднял руки, и Тони заметил, как у него между пальцами мигает крошечный треугольный электрошокер. – Меня простили и отпустили. У вас нет оснований для паники. – Твоя рожа светилась по всем новостям! – прорычал самый высокий гвардеец и направил свой пистолет в сторону Старка и Квилла. – Ты оскорбил наш народ, никто не мог тебя отпустить! – Но я же здесь. Значит.., – Питер пронзительно посмотрел Тони в глаза, слегка кивая, на что тот быстро среагировал, приложив руку к реактору на груди. – Меня отпустили. – ВЗЯТЬ ЕГО! ДАЮ ТРИ МИЛЛИОНА ЮНИТОВ ЗА ЕГО ГОЛОВУ! – Прелестно, – проворчал Тони за несколько секунд до того, как активировался его костюм и гвардейцы обрушились на них с кулаками и залпами выстрелов. *** Все же оба они были немного пьяны, ведь пытались запудрить друг другу мозги, выливая все новые и новые кружки в ужасно выглядящее растение и лишь изредка выпивая. От Ур’Тука кружилась голова и все происходило будто в замедленной съемке. Вот мимо Тони пролетел огненный луч, предназначенный его шлему. А вот сквозь плащ Питера насквозь прошла пуля, повредив Пламя – символ опустошителей – и слегка оцарапав его плечо. Следующий удар снова пришелся на него, но теперь с кулака лидера гвардейцев – того, что с синей лентой, и Квиллу захотелось взвыть: им явно стоило выбирать напиток тщательнее. Тони отбивался по максимуму: несколько гвардейцев, жалобно скуля, расползались от него в разные стороны. Но новая десятка серокожих ригелианцев окружила его, и Питер убедился в своей теории: приказ о том, чтобы отпустить его из тюрьмы пришел свыше, но не по закону. Кто-то, а точнее наверняка его семейство, не хотел, чтобы его там держали. Вот только загвоздка была в том, что они немного опоздали, и теперь Звездного Лорда ненавидел весь Ригель, если вообще не вся система. Старк нанес новый удар гвардейцу, но заряд из чьего-то бластера снес его, и Питер видел, как шатало Железного человека, пока он пытался встать. Отравили, промелькнуло у него в голове. Ну конечно! Ур’Тук, каким бы своеобразным на вкус ни был, никогда не оказывал такое разрушающее действие на сознание. Да, от него становилось весело, да, хотелось болтать, летать и заниматься прочей чепухой, но Питер много раз его пил и никогда не чувствовал себя так тошнотворно. Поэтому бармен ему так улыбался с оскалом. Поэтому гвардейцы не выползли из своей норы сразу – они ждали, когда яд даст о себе знать. – Тони, – задыхаясь, протянул Квилл, мчась к другу. Старк едва держался на ногах и уже не рисковал взлетать, но все равно защищался от гвардейцев, плотно обступивших его. – Нам надо на корабль, срочно! Питеру казалось, что даже сквозь шлем он видел, как Тони нахмурился, но это, конечно, была лишь игра отравленного воображения. Одна пуля отскочила от брони Тони и попала в голень Питера, но он уже перестал что-либо чувствовать, и даже звуки стали казаться приглушенными и отдаляющимися. Конечно, ему было хуже, чем Старку, ведь целью был именно Звездный лорд, а не его соратник, поэтому на Тони яд действовал куда медленнее. Старк подхватил Питера, закинув его руку себе на плечи, и его костюм медленно, как ему казалось, начал подниматься над землей. Кто-то из гвардейцев, кажется, схватил его за ногу, и у Тони хватило сил сбросить его, выпустив энергетический луч. Глаза уже заволокло туманной пеленой, и Тони прекрасно понимал, что до корабля ему не успеть, особенно с гвардейцами на хвосте. Если они оба потеряют сознание на челноке, то их просто убьют, а транспорт уничтожат, а если не убьют, то поставят жучок и уж потом отомстят. Питер, руку которого он крепко сжимал, чтобы тот не свалился, уже отключился, и Старку оставалось лишь надеяться, что он не помрет прямо на его плече, да и не помрет вообще. Ему нужен был Квилл. Для этого глупого путешествия, для неуместных разговоров, для того, чтобы прийти в себя после той войны. «Не дать ему умереть», - как мантру мысленно повторял Тони раз за разом, летя все медленнее и медленнее. До того, момента, как он свалится на землю, оставалось несколько минут, максимум пять-десять. – «Не дать ему умереть». Старк, снижаясь, в который раз понял – он снова спасает задницу этого неугомонного Квилла, у которого, видимо, кроме разноцветных брошенных девчонок еще и врагов по всей галактике куча. Неудивительно. На глаза Тони попался небольшой домик ядовито-желтого цвета, стиснутый с обеих сторон высокими зданиями разных оттенков. Он выглядел так убого и потрепанно, что вряд ли кто-то в своем уме согласится там жить, когда в двух шагах есть вполне презентабельные места. Он пошел на снижение – как можно медленнее, чтобы обойтись без травм, и, шатаясь, ступил на кирпично-красную поверхность. Поблизости и правда никого не было, и гвардейцы, судя по всему, остались позади, хотя до Старка доносился их рев. Тех оставшихся секунд, что он провел в сознании, ему хватило, чтобы затащить внутрь дома Питера и рухнуть навзничь. *** – Тони. Тони! Давай, просыпайся, – легкие похлопывания по щекам слегка вывели мозг Старка из строя, зато пробудили его. Перед глазами все еще было мутно, но очертания и голос явно принадлежали Квиллу. – Ну же, приди в себя. Тони отмахнулся от него, с удивлением осознавая, что костюм деактивирован, и теперь он распластался на полу лишь в потертых штанах, кроссовках и футболке с реактором на груди. Квилл же сидел перед ним во всеоружии, даже сжимая свободной рукой элементарный пистолет. Когда туман в глазах рассеялся, он увидел во взгляде Питера такое облегчение, какого не видел до этого никогда прежде. Разве что в глазах Пеппер, когда он вернулся из плена. Питер опустился рядом с ним на колени и похлопал его по плечу, помогая подняться и опереться на стену. Взгляд Старка сначала скользнул по его плечу – там, куда попала первая пуля, а затем к ноге, куда пришлась вторая. Оба места были перевязаны жуткой повязкой, и на ноге она была уже довольно сильно пропитана кровью. И только потом Тони заметил стоящего неподалеку от них человека со светлой кожей, сморщенным лицом и широкими и пушистыми бровям. На нем было некое подобие медицинского земного халата, вот только более длинного и слегка отдающего желтизной. – Мы должны были умереть, – произнес, наконец, Питер. – А этот, – он кивнул в сторону человека, – нашел нас удивительным образом и почему-то помог. Давай, Брокер, сознавайся, как ты тут оказался и почему помог нам. Он направил на человека свой пистолет, и тот испуганно вскинул короткие ручонки вверх. Тони не мог не заметить, как дрожат руки Питера – видимо, его отравление все еще дает о себе знать. Человек в халате тоже не упустил это из виду, но все же приблизился, осторожно, не дергаясь, не давая Квиллу повода спустить курок. – О тебе все новости трещали, Звездный лорд. Я сразу вспомнил о твоей жажде наживы и о том, как ты любил сбывать мне краденное барахло, вот и вылетел сразу на Ригель, – Брокер опустил руки и пожал плечами, ехидно улыбаясь. Он уже стоял критически близко к Питеру, и Тони начал думать, что тот может спустить курок даже случайно, а прибирать очередное убийство ему не хотелось. Он привстал, пошатываясь, и потянул руку Квилла с пистолетом к себе, чтобы тот не нажил себе еще больше проблем, но Звездный лорд даже не дернулся, проедая взглядом Брокера. – Конечно, я знал, где тебя искать. Я обошел почти все пабы и бары Ригеля. Как видишь, нашел тебя в последнем, на твою удачу. И, конечно, полетел за вами, после этой потасовки. Я знаю, чем травят ригелианцы, у меня есть противоядие ко всему. Я ж человек наученный, ты-то знаешь. Питер кивнул и опустился на пол рядом с Тони, вцепляясь рукой в рану на ноге. На секунду его лицо исказилось, и Старку этого хватило, чтобы понять – яд все еще действовал, поэтому боль усиливалась. Он хотел бы чем-нибудь помочь Питеру, но, увы, не мог, потому что и сам, казалось, чувствовал, как каждую клеточку его тела протыкают иглой. Это явно было не так больно, как Питеру, но все же. – Я знаю, что ты оставил все себе, Квилл. Я хорошо тебя знаю, – нахально улыбаясь, произнес Брокер, протягивая свои наглые ручонки к Питеру. – Ты еще при жизни Йонду промышлял нелегальной торговлей старыми артефактами, и сколько бы тебя не ловили, часть ты всегда оставлял себе. Что у тебя есть и сколько ты за это хочешь? Тони дернулся в сторону от Квилла, а тот лишь беспомощно посмотрел на него, как брошенный котенок. Он чувствовал вину, безмерную вину. Он никогда не хотел оскорблять кого-то своими ограблениями, не хотел ранить физически или ментально, ему всегда хотелось лишь жизни получше, но получалось все как обычно. Внезапно эта беспомощность в его глазах пропала и сменилась жесткостью. – Зачем тебе это? – Скажем так, есть влиятельные люди, которые хотели бы получить ригелианские ценности от тебя, – эта фраза вызвала на лице Квилла сначала непонимание, а затем удивление. – Это ты заплатил охране, чтобы меня отпустили. Они бы меня казнили за воровство. Зачем ты сделал это? – Слишком много вопросов, Звездный лорд, для человека, который на пару со своим… другом теперь является межгалактическим преступником, – Брокер снова оскалился, обнажая желтые кривые зубы. – У тебя есть покровители. Этого достаточно? – Вполне. Я отдам тебе все за миллион юнитов. И ты проводишь нас к нашему кораблю так, чтобы никто не заметил. *** – Капюшоны были отвратительной идеей. Они же даже не скрывают лицо, – пробурчал Тони, стараясь отвлечься от хромающего Питера с потерянным взглядом. После разговора с Брокером ему будто открылась страшная тайна, которой он бы предпочел сладкую ложь. – Я забрал из храма самую дорогую картину, – мрачно начал Квилл. – Слушай, я не… – Я забрал золотую пулю, которой убили пятилетнюю дочь императора при последнем восстании. Она бесценна для них, – он закрыл глаза, и Тони невольно показалось, что Питер сравнивает себя с раскаявшимся убийцей, а не просто вором. – Я забрал старую вазу, в которой хранили прах древних королей. Я забрал даже корону первой королевы. Я забрал все, что им было дороже всего. Я забрал это не потому, что мне… нам нужны были деньги. Я ограбил священное место, потому что хотел показать им всем, что все это – лишь побрякушки. Знаешь, кого действительно ограбили? Меня. У меня забрали мать. Приемного отца. Мою любовь. Моих друзей. Тебя тоже ограбили, представляешь? Но никто не повесит и не застрелит их за то, что они у нас отняли. Зато все считают меня уродом из-за какой-то ценной вазы. Питер закрыл лицо руками. Ему нужно было выговориться. Он так отчаянно нуждался в ком-то, кто сможет понять его настоящие чувства, что делал для этого ужасные вещи, лишь бы привлечь внимание. И теперь Тони понимал, потому что всю жизнь чувствовал то же самое. Они были так чертовски похожи – потерянный в звездах и закованный в железную ловушку. – Врубай двигатели, капитан, – ободрительно улыбаясь, тихо произнес Тони, хлопая Питера по плечу. – Мы покидаем это помойку. Навстречу новой звезде.