Stardust

Мередит Квилл готовила виртуозно и с душой. Ни одно ее блюдо не задерживалось на тарелке дольше, чем на полчаса. Может, дело было в восхитительном вкусе, созданном с помощью разных пряностей и приправ, а может в том, как она все это дело оформляла – везде добавляла натуральные красители и укладывала ингредиенты самыми разными способами. Так лет в шесть Питер попробовал пряничного кролика красного цвета. Он ненавидел свеклу, благодаря которой кролики становились малиново-красными, но любил все яркое и необыкновенное, поэтому терпел слегка странный оттенок вкуса. В конце концов, и мама была счастлива. Да уж, Мередит Квилл была потрясающей чудачкой с большим талантом, а вот Питер – просто придурком, у которого, к тому же, не было никаких навыков в кулинарии. Он знал об этом давно, вообще-то, с тех самых пор, как начал колесить по галактике в одиночку. В первый раз он чуть не сжег всю кухню своего корабля, во второй испортил все продукты. Третий раз случил аж через два года, когда у него закончились юниты на забегаловки, так обильно наживающиеся на нем аж несколько лет. Он не любил готовку – это напоминало ему о тех временах, когда дома пахло печеньем, и о тех, когда забавная девушка-богомол на Милано приплясывала под ужасные пошлые песни Дракса, пытаясь сварганить обед на всю команду. Мантис, как и Мередит, вкладывала душу во все, чем занималась. А теперь они обе мертвы. Не из-за испорченного корня яра, конечно, но ассоциации все равно были неприятные. Питер готовил в минуты отчаяния. Он всегда занимался тем, в чем был не силен, когда руки девать было не куда, а в голове не укладывались одновременно сотни мыслей. Так и сейчас – голубой из-за красителя блинчик подгорел, но Квилл лишь обреченно пялился на него, даже не пытаясь перевернуть или выключить подогрев. Он все думал о словах Тони о борьбе, и чем больше думал, тем больше разуверялся в своей правоте. Империя под руководством Виктории процветала бы, в этом не было сомнений. Но империя под руководством Виктории, за спиной которой сидит Совет и диктует свои условия? С таким управлением всему Спартаксу придет конец в лучшем случае через лет пять. В худшем – уже через месяц. Каким бы мерзким и жестоким не был его отец Джей‘сон, он держал всю власть в своих руках и, даже бессмысленно расправляясь с людьми из-за своих ошибочных убеждений и прибирая к рукам все драгоценные вещички, направлял ее на развитие империи. Он был самодержавным правителем, а вот Совет будет крутить Викторией как марионеткой, но, в конце концов, их желания и цели разойдутся в разные стороны, и это погубит Спартакс. Но были невинные люди. Миллиарды людей, которые ждали, что жизнь наладится с новой правительницей, которые видели в ней спасательных круг после Джей’сона, который топил их лодки. Миллиарды людей, которые заслужили Викторию, как единоличную императрицу, а не пешку в руках нескольких бывших шестерок. Миллиарды людей, заслуживающие действительно хорошую жизнь. Чертов Старк был прав – ему нужно было бороться за справедливость для людей, которых он однажды подвел, но сейчас просто не имел права бросать. Разговор ведь даже не шел о желаниях Питера, а он просто сбежал, оставив Тони там одного. На неизвестной планете. Идиот, ну, правда. Но Квилл продолжал бессмысленно рассматривать сгоревший синий блинчик, даже не думая о том, чтобы сорваться на мостик и вернуться на Спартакс. Кажется, прошло уже несколько часов после того, как он улетел, но его все еще трясло от гнева и немного страха. Он делал вид, что уверен в себе, в своих словах и действиях, но на деле чувствовал дрожь на кончиках пальцев, пока угрожал Совету расправой. Из-за этого он и сжимал свой пистолет так, будто стрелял бы в последний раз. Голос Старка эхом отдавался в его голове, и Питеру просто хотелось, чтобы он помолчал и дал ему самому разобраться в своих мыслях. Найти верный путь в этой сложной ситуации, который устроит всех, даже если не его. Его не устраивало даже само нахождение вблизи Спартакса, но разум (и душа) подсказывал, что ему все же придется вернуться за Тони, потому что едва ли из столицы ходят регулярные рейсы до Земли, а костюм, пусть и такой потрясающий, не переживет такой полет. Наверное, часть его хотела бросить это дело – забрать Тони, вернуть его на Землю и скрыться в самом паршивом уголке Галактики, куда стекаются отбросы, чтобы напиться и забыться. Но другая часть так отчаянно хотела стать лучше, не ради себя, так ради Гаморы и… Тони? Он же верил в Питера. Пришло время оправдывать ожидания. – Лидия? Обратный курс на Спартакс, – прошептал он, избавляясь от блинчика. *** Это было глупо, но где-то на подсознательном уровне Питер надеялся, что Старк будет ждать там, где он его бросил. Но он же не преданный щенок – у Тони было чувство собственного достоинства, и оно никогда не позволило бы ему стоять на месте и ждать ужасного друга после всего, что он наговорил. А наговорил он много, и большая часть этого словесного потока была вызвана лишь взыгравшими эмоциями, но никак не отражала истинную природу его чувств. Тони был прав от начала и до конца – черт, это действительно так, – а Квиллу теперь приходилось платить за свои ошибки, придумывая, как найти Старка в огромном городе. – Лидия, где он? – требовательно спросил Питер, будто бы его ИскИн была живой и продолжала общаться с Тони после того, как Квилл его оставил. – Питер, вы не могли бы быть точнее? – приятному голосу Лидии не хватало эмоций, и иногда это очень раздражало Квилла. – Где Старк? Тони Старк, Железный человек, герой Земли, мне продолжать по списку? – Я сожалею, но на мистере Старке нет и не было датчиков слежения. Есть какие-то предложения, как можно отследить его местоположения? Питер задумался. Тони был абсолютно необычным и неповторимым (какого черта он вообще о нем так думал?), но этих качеств было явно недостаточно, чтобы найти человека, среди миллиардов других. Хотя… Человек. Он же был человеком, а все остальные вокруг него – представителями совсем иного вида. Спартаксианцы хоть и выглядели как земляне, но имели совсем другую структуру тела, совсем другие гены и, конечно, другие технологии. Костюм Тони, которому он, к удивлению Питера, все еще не дал убойного названия, работал на ядерном реакторе, который оставлял после себя тепловой след. Ему нужно было отследить бета-частицы, всего-то. Но появлялась новая проблема – Спартакс был намного более развитой империей, чем вся Земля, и эти частицы могли затеряться в поле других остаточных элементов Спартакса, которые было бы найти намного легче. Питер, может, был осведомлен в области техники Спартакса, Антареса, Ксандара и других планет и империй, был хорошим стратегом и пилотом, но он не был на Земле до войны с Таносом почти тридцать лет и мало что знал про развитие по-настоящему родной планеты. – Лидия, насколько сложно будет найти ядерный реактор Старка в городе? – пробубнил Квилл, не отрываясь от экрана на панели управления и изучая физику костюма Тони, насколько это было возможно. Большая часть вещей все равно оставалась непонятной, потому что земляне чертовски любили все усложнять. – Без учета его передвижений я смогу зафиксировать текущее местоположение в течение получаса. – Начинай. Координаты загрузишь мне в шлем и навигатор. Надеюсь, он не свалит сразу, как поймет, что я его ищу, – Питер откинулся на спинку кресла и закрыл глаза в надежде, что эти тридцать минут пролетят в одно мгновенье. Но они длились вечность. Квилл успел найти в межгалактической сети какую-то старую земную игрушку, где змейка ест фрукты, установить ее и поиграть, удалить, прочитать инструкцию по пользованию Лидией (которая, к его удивлению, умела выражать эмоции. Наверное, он ее очень раздражал, раз она говорила сухо и без энтузиазма) и даже попытаться перенастроить свои реактивные ботинки, даже не снимая их, чтобы увеличить мощность и высоту полета. Сначала такой технической ерундой занимался Ракета, потом Тони, который быстро разобрался в инопланетных премудростях. Питеру это нравилось, да, но он всегда находил занятие поинтереснее. А сейчас руки чесались, как бы ни пойти в каюту Тони и предложить ему что-нибудь починить. Но Тони там не было, и все из-за Питера. Когда шла двадцать восьмая минута, Квиллу приспичило вывалить из своего шкафа весь скудный запас одежды и засунуть, наконец-то, в чистку. На двадцать девятой он собрался было надеть скафандр и выйти в открытый космос, но вовремя вспомнил, что уже приземлился на Спартакс, и такой выход принца был бы прекрасной причиной, по которой ему нельзя было садиться на трон. К счастью, Лидия подала голос, сообщив, что загрузила координаты в шлем и навигатор, и только тогда Питер понял, как сильно дрожат его руки. Он, конечно, знал, что имеет уникальную способность оказывать дурное влияние на людей, даже на Тони, но когда в навигаторе ярким пятном загорелось местоположение, Питера чуть наизнанку не вывернуло – это был очередной бар в их эпичном пьяном загуле, но этот бар Квилл знал как никто другой. Он проводил там много тоскливых вечеров, когда отец злился или ругался с ним. Гамора ненавидела это место – считала слишком дешевым и мерзким, и, в принципе, Питер с ней не спорил. А теперь Тони оказался именно там, разумеется. Наверное, поэтому ноги несли Питера туда с бешеной скоростью, словно это были последние минуты его жизни, и их нельзя было тратить на ерунду. Странно было предполагать, что он потратил бы их на Старка, но все было именно так, как было, и это начинало пугать. Тони, Тони, Тони. Он был везде, это сводило с ума. Питер смотрел на челнок и вспоминал, как они ели Ксандарианскую версию буррито, думал о Земле, но на ум приходило только то, как Старк чуть не погиб за эту планету. Даже просто глядя на звезды, он видел свое перекошенное от смеха лицо из-за детского восхищения Тони чужими технологиями. Это превращалось в одержимость. Двери бара, должно быть, распахнулись слишком резко и широко, а Квилл выглядел довольно безумно для человека, который собирался извиняться, но пара десятков глаз была направлена на него и пистолет в его руке. Среди пьяниц, сидящих ближе к двери, он Старка не видел, ровно, как и среди затаившихся за столиками с планшетами. Зато за барной стойкой вполоборота к Питеру рядом с симпатичной спартаксианкой Тони нашелся, но, как Квиллу показалось до того, как он помотал головой, в его руках было что-то зеленое. Хищная улыбка, взгляд карих глаз был прикован к худым рукам, талии, пухлым губам. Эта девушка была такой кукольной, таких и на Земле наверняка полно, но Тони никогда такие не нравились, Питер знал. Или просто думал. Или надеялся. Квилл сделал шаг в сторону Старка, но оцепенел, когда тот, резко переведя взгляд на Питера, прижал незнакомку к себе и поцеловал – сначала медленно, потом нахально, почти заваливая ее на стол, чем вызвал недовольство толстого бармена. В ту минуту Питер и почувствовал, как мир уходит из-под ног. Это было… больно. Не было другого слова, чтобы описать то разрывающее чувство, которое в один момент накрыло Квилла с головой. Он даже точно не знал, как вышел из бара, как добрался до челнока. Помнил только, как одним выстрелом продырявил стену между своей каютой и смотровой площадкой, едва ли не задев большой иллюминатор. Помнил, как швырнул пистолет на пол, что от него что-то отлетело и в образовавшемся отверстии нечто слабо засияло. Это была боль во всей ее красе. Сложно было найти аналог ей среди всего того, что Питер чувствовал раньше – когда Гамора отказалась пытаться вернуть их отношения, он это пережил. Когда его отравили и несколько раз подстрелили – он пошел дальше. Когда этот гребанный Танос чуть не убил всех его родных и близких – он все равно сражался. Но всего один поцелуй перевернул все вверх дном. У него не должно было быть такой реакции – Старк ответственен за свои поступки лишь перед самим собой и если он должен жалеть об этом, то только из-за погибшей Пеппер, а не из-за Питера, у которого явно взыграли гормоны. Питер должен был улыбнуться и уйти, а потом посмеяться на Тони за то, что тот еще «ого-го», хотя жаловался на заторможенные рефлексы. Но Питеру будто вырвали сердце и скормили змеям – а также хренов миллион других красивых метафор и сравнений, которые все равно не смогли бы описать его чувства. Было просто больно. Но это не казалось чем-то новым. Чувство, открывшееся одновременно с болью, казалось до омерзения знакомым, будто через похожее он проходил годы назад… с Гаморой. Нет. Нет-нет-нет. Только не это. – Лидия, можешь просканировать мое состояние? Это лихорадка? – почти крича, спросил Питер, испуганно глядя на свои покрытые потом ладони, которые дрожали так, что он бы уже отбил «Hooked On A Feeling» азбукой Морзе, если бы не шатался с места на место, спотыкаясь об свои же ноги. – Реакции на патогенные раздражители не обнаружено. Сердечные аномалии также не зафиксированы, – скупой на эмоции механический голос искусственного интеллекта выводил из себя. – Что тогда?! – Питер был на грани паники. В голове непроизвольно возникла картинка Тони, трясущегося на полу в ванной в корпусе Нова, когда его охватила паническая атака. В тот момент Питеру казалось, что это не так страшно и можно миновать, но сейчас он проходил свою панику в одиночку и не представлял, каково было Старку каждый раз. Да, ситуации кардинально отличались, но факт оставался фактом – это было дерьмово, когда знаешь, что с тобой, но не хочешь это признавать и не можешь предотвратить. – Повышенный выброс гормонов в кровь: окситоцина, адреналина, норадреналина. Понижено содержание серо… – А по-человечески?! – Вы влюблены. *** Тони выбрал бар не потому, что он хотел напиться и больше не видеть Питера. Тони выбрал бар, потому что именно там его можно было бы найти – среди бродяг, не имевших за душой ни юнита, его след от реактора было бы проще найти, и Питер сделал бы это при большом желании. Но его не было уже несколько часов, и Старк начал сомневаться, что Квилла вообще заботит кто-либо, кроме него и его отца, из-за которого он все время так себя вел. Старк был неправ, называя Питера брошенным ребенком, который хочет привлечь внимание незадачливого папашки, но он никогда бы не отказался от своих слов о том, что Звездному лорду стоило бороться за свой народ. Как бы Питер не унижал себя, он был потрясающим – не в меру шутливый, но вовремя рассудительный, чрезмерно болтливый, но умеющий слушать. Его безумство привнесло бы что-то новое, что-то уникальное во власть, дало бы простор для вдохновения и постижения новых границ. Он видел многое, был на войнах вселенского масштаба, а разве плох тот руководитель, который знает, как защитить подчиненных? Не было сомнений в том, что Виктория была бы прекрасной императрицей, но Тони нутром чуял, что этот Совет подложил бы ей свинью. Она может и сильна духовно и физически, но никогда бы не перешагнула закон, когда того требует совесть. Питеру же было плевать на любые законы, он из тех людей, которые считают, что законы созданы, чтобы их нарушать. Тони выбрал бар, потому что здесь, потягивая сладкий не алкогольный напиток, он мог задуматься над тем, что действительно имело смысл. Например, над тем, как спрятать поглубже чувства, которых не должно быть. Питер Квилл – идиот, но за это время они столько пережили, что это перестало быть проблемой и стало, скорее, отличительной чертой, будто человека можно с легкостью так представить: «Это Питер, он придурок, спаситель Галактики, капитан Стражей». А затем он все таки увидел его, этого идиота, напротив барной стойки, когда он пялился на зеленокожего незнакомца с хищной улыбкой, будто увидел призрака, а затем умчался сломя голову, даже не отзываясь на оклики. Бармен кричал в след, требуя оплатить напиток, охранник пытался стрелять из примитивной даже по меркам землян пушки, но новый костюм работал на опережение, отслеживая Квилла и челнок. Молодец, Тони, ты снова кого-то ограбил. Тони взошел на борт челнока лишь спустя час, потому что его навигация дала сбой и водила его по пустым улицам города, а стоило лишь довериться интуиции и пойти туда же, где Питер его оставил. Это было одновременно приятно и очень предсказуемо с его стороны. На борту было подозрительно тихо, будто все системы находились в отключенном состоянии. – Лидия? – подал голос он, молясь, что ИскИн ему ответила. – Тони, у Вас есть какой-то вопрос или пожелание? – с такой интонацией с ним разговаривала Пеппер, когда они еще не были вместе, а он уже завел привычку ей надоедать. – Где Питер? – На смотровой площадке. Тони шел в сторону площадки медленно, думая лишь о том, что он хочет сказать и услышать. Извинения? Может быть. Но главное – правду, какой бы она ни была. Правду о том, что Питер будет делать с ситуацией в Спартаксе и почему он так решил, тогда Тони полностью и безоговорочно поддержит его. Квилл сидел на полу, рядом с огромной дырой в стене, держа в зубах отвертку и перебирая аэрожилет. По тому, как он дернулся, можно было понять, что он заметил приход Старка, но не спешил реагировать. Или не хотел. Тони стоял в проходе, прислонившись к косяку, заинтересованно разглядывая деятельность Питера в течение нескольких томительных минут, но тот даже и не поднял голову. Что-то было не так. Старк приблизился, останавливаясь точно напротив Питера, и слегка пнул его ногу, ухмыляясь. – Что ты делаешь? – больше всего Тони боялся, что увидит в глазах Питера тот же ужас, то же отчаяние, что были в его взгляде на следующий день после ограбления Ригеля. Но когда он поднял голову, Старк понял – это была печаль. Такая бездонная бесконечная печаль, будто все разом отвернулись от него. Но Тони же не отвернулся и никогда не отвернется. – Думаю, – совсем тихо произнес Питер, вытащив отвертку из зубов и снова углубляясь в механизм. Из жилета выскочила маленькая деталь и покатилась по полу от Квилла, но Тони преградил ей путь ногой и подвинул к Питеру. Тот, казалось, не обращал внимания ни на что, поэтому Старк присел рядом с ним, разглядывая дыру в стене сбоку от себя. Судя по тому, как загнулись края металлических пластин, выстрел был воспроизведен с другой стороны, то есть из комнаты Питера. Оставалось лишь надеяться, что это единственный ущерб, который он по какой-то причине нанес. Тони знал, что Питер бывает нестабилен и вспыльчив, об этом говорила даже Виктория в своем заявлении, но чтобы доходило до такого? На самом деле, Старк ощутил мимолетный приступ дежавю, ведь сам однажды разнес целую стену в мастерской, когда был не в духе. Но то была стеклянная стена… – О чем? – Обо всем. О Гаморе, о Спартаксе, о Виктории. О тебе, – Тони мысленно порадовался тому, что давно научился совладать с эмоциями. – Ты был прав. Люди не виноваты в том, что я вел себя как глупый ребенок. Я не хочу сидеть на троне и держать в руках хлыст, не моя это вотчина. Но я хочу помочь сестре, она управится со Спартаксом лучше всех, кого я знаю. – Ну а я не был прав в том, что ты ребенок. Тебя можно понять – все свалилось слишком резко, да еще и так… нагло. Просто ты очень остро реагируешь. Даже вот в баре, – глаза Питера резко распахнулись от удивления, уставившись прямо на Тони. – Ты на меня даже не посмотрел, зато умчался как ошпаренный. Я за тобой час носился по городу. У Питера – как это называется? – челюсть на пол упала. Он своими глазами видел ту сцену, которая до сих пор не вышла у него из головы, а Тони так нахально врет, хотя сам смотрел ему в глаза и улыбался. Он издевался. Жестоко, будто знал, чего стоило Питеру понять, что он чувствует. Будто знал, как ему тяжело будет жить с этими чувствами, на которые ему не ответят. Такой, как Старк, не увидит ничего в таком, как Квилл. Это влечение было обречено на провал задолго до того, как оно вообще родилось в сердце Питера, как и все его светлые чувства. Карма будто внушала ему, что на его долю приходятся лишь грязь и похоть. С Гаморой все было иначе, да. Он любил ее, она любила его, но большая проблема не сплотила их, а разрознила, значит, и у их отношений не было будущего. Питеру начинало казаться, что он самый большой неудачник во всей Галактике. – Ты шутишь? – отбросил отвертку и подскочил на ноги. – Я видел, как ты обжимался с той спартаксианкой и смеялся мне в лицо, а ты говоришь, что я не смотрел на тебя? Ты всегда такой, Старк? И часто ты находил себе таких подружек, пока я отворачивался? – Что? Тебя не касается, как часто я нахожу себе… – Тони опешил и поднялся на ноги вслед за Питером. – Что ты несешь, какая спатаксианка? – Симпатичная. Кукольная. Совсем не похожа на Пеппер, – выпалил Питер и тут же пожалел о своих словах, потому что кулак Тони в ту же секунду встретился с его лицом. Что-то хрустнуло, возможно, хрящ в носу, а Тони зашипел, взмахивая рукой. Его озлобленный взгляд пронзил Квилла насквозь, и он нутром почувствовал, как Тони дергается от одной мысли о нем. Плечи Старка быстро расправились, и он на несколько секунд закрыл глаза, чтобы прийти в себя. Идиот, мысленно корил себя Питер. Идиот и только. – Почему ты ведешь себя как говнюк? Я сидел в том баре и думал о том, как был неправ перед тобой, а ты приписываешь мне ошибки, которых я не совершал, упоминая мертвую женщину, которую я любил. Это низко. Я стоял напротив тебя, пока ты пялился на какую-то парочку и… – Тони собрался было уйти, но остановился, резко вспомнив что-то. – О боже, – воскликнули они одновременно. – У него рука была зеленая, когда я подошел, – протянул Питер, приближаясь к Тони. – И Совет! Они вели себя так странно, потому что не знали, что случилось с настоящими членами Совета. И куча других людей, которые не знали ни меня, ни тебя. Даже те гвардейцы. О боже… Это скруллы. Виктория! *** Пройти во дворец было не проблемой. Гораздо сложнее было делать вид, что они не знают о тайном вторжении, и подавлять желание отрубить врагам бошки, чтобы сложить их аккуратной кучкой где-нибудь в королевской кладовке. Тони едва держал себя в руках, чтобы снова не ударить Питера за те злобные взгляды, которые он бросал на каждого человека, встретившегося во дворце, и не спрятать его куда подальше, потому что ему просто нужно было время. Прийти в себя, переосмыслить происходящее. Питер заслужил чертово спокойствие, а не очередное дерьмо, которое свалилось на них. Но времени больше не было – никто не знает, на пороге чего они стояли, а вместе с ними и весь Спартакс. Иронично, как все дороги их путешествия вели на родную планету Квилла. Гонка на той станции, где они просадили все деньги, была вокруг орбиты Спартакса; коды, которые дал Космо, связаны со спартаксианским кубом; да и Брокера наверняка послала семейка Питера, чтобы спасти его от ригелианской стражи и обеспечить деньгами. Вселенная будто благоволила этому событию, и оставалось лишь надеяться, что исход у него не будет печальным. – Вики? Вики, ты где? – прошептал Питер, заходя в комнату сестры. Тони ожидал увидеть на стенах мечи и головы поверженных врагов, но на самом деле в помещении было очень уютно, а на тумбочке рядом с кроватью даже лежала помятая фотография, где Квилл обнимает недовольную Викторию. – Вики! Где-то в комнате слышался шорох, но он был таким слабым, что найти источник было очень сложно. Тони ударил Питера по плечу и приложил указательный палец к губам, чтобы он заткнулся. Если скруллы действительно были идиотами, то они спрятали Викторию прямо здесь, где искать ее будет якобы слишком очевидно. Питер прищурился. Он не был здесь очень давно, но память стратега и бывшего вора не позволила бы ему забыть каждую лазейку во дворце. Где-то в комнате был выход к тайной лестнице, ведущей в подземелья под городом. Вряд ли ее увели далеко – если бы хотели убить, то убили бы на месте, значит, у них была цель узнать что-то, не привлекая много внимания. Он повернул вазу на триста шестьдесят градусов, дернул ручку на письменном столе и даже шнурок от балдахина на кровати – ничто не дало результатов. Но лазейка была, совершенно точно была, просто… Виктория была куда умнее всех архитекторов и личных тактиков королевской семьи. Свою защиту она доверяла только себе, а, значит, нужно было копать глубже. Квилл открыл ящик с вещами и начал выбрасывать из него все, что попадалось на глаза, до тех пор, пока не увидел тюбики с красками. Он понятия не имел, что его сестра рисует. Выбирать любимый цвет было бы бессмысленно, поэтому он аккуратно надавил на тюбик с красной краской, и стена рядом со шкафом начала медленно отодвигаться. Питер и Тони переглянулись, и последний активировал костюм. – Я не скажу вам ничего, идите к дьволу! – разлетелось по длинному темному коридору, в который они спустились, эхо. Голос, вне всяких сомнений, принадлежал Виктории. – Где куб?! – прошипел кто-то, а затем раздался смачный удар, и Вики вскрикнула. – Я НЕ СКАЖУ ВАМ НИ ЧЕРТА! – закричала она, и удары стали повторяться с пугающей периодичностью. Питер не выдержал и помчался в бой. Скруллов было всего трое, все с желтовато-зеленой кожей, как им и рассказывала когда-то Кэрол Денверс. Зато вооружены были до зубов – мечи за спиной, как у ниндзя, да по ножу в ботинках. Первый стоял спиной, поэтому не успел отреагировать и тут же отключился от удара Питера по голове. А вот два оставшихся хищно оскалились – видимо, надеялись получить новое человеческое мясцо для экспериментов или пыток, или чем они там занимаются в свободное время. Один, тот, что повыше, пытался ножом атаковать Тони, но Старк так резко развернулся к нему боком, что бедняга попал под точный удар морозящего луча элементарной пушки. Второму повезло куда больше – он своим мечом рассек Питеру руку, а вот костюм Старка оказался ему не по зубам – металл со скрежетом отскочил. Квилл попытался отстрелиться, но, к его ужасу, один из пистолетов не работал – наверное, именно тот, который он швырнул на пол, когда вернулся из бара. Третий скрулл, которого Питер вырубил ударом, быстро очнулся и тоже достал оружие, но за него взялась Виктория, которую своими лазерами от цепей освободил Тони. Ее технике рукопашного боя позавидовала бы даже профессионально обученная и опытная не по годам Черная вдова – удары были точны, словно продуманы на несколько ходов вперед, мощны, словно она умела перенаправлять всю энергию в одну конкретную точку. Одним словом – не похожа она была на человека, являющегося родственницей хаотичного Питера. Скрулл, подталкивая своего союзника, попытался сделать подсечку Квиллу, но тот запрыгнул на щит, сформированный нано-ботами Железного человека, и ударил его ботинком прямо по лицу. Оставался всего один зеленый, но он, видимо, осознав неравные шансы, с шипением и угрозами сбежал в другую сторону длинного коридора, бросив своих товарищей без сознания наедине с врагами. – Вики? – Питер обеспокоенно приобнял ее за плечи. – Ты в порядке? – В полном. Я, признаюсь, удивлена, что ты нашел проход через мою комнату. Они-то тащили меня через тронный зал. – Я умею удивлять, – Квилл пожал плечами. – Кстати, не знал, что ты рисуешь. Чего они хотели? – Спартаксианский куб – мощнейший источник силы после Камней бесконечности. Ну, а раз камни уничтожены… И, чтобы открыть его, им нужны коды. У Питера внутри все опустилось. Если это не судьба, то что? Коды были у них, а вот о самом кубе давно ничего не было слышно, и он надеялся, что они найдут его раньше скруллов, потому что если эти ребята доберутся до него даже закрытого, то в Галактике наступит хаосе, доселе не виданный. Его проблемы с чувствами к другу вдруг стали такими мизерными, но все равно слишком важными. Но такие вещи решаются по мере важности, и раз уж на кону судьба вселенной – снова, – то он готов пожертвовать своими трудностями. – Они захватили весь дворец, весь город. Скоро оккупируют планету. Кажется, мы на грани войны.