Владыка Черных Песков 3. Осколки старого мира

      Время шло, незаметно просачиваясь сквозь копыта невесомыми белыми песчинками, которые не в силах были удержать ни сильнейшие земные пони, ни искуснейшие единороги (куда уж было старому пегасу бороться с законами мира?). С раннего утра и до позднего вечера Флай Стоун работал на износ, организуя быт своих подопечных, решая большие и малые проблемы, позволяя себе расслабиться только в небольшом закутке своего кабинета, в ласковых и заботливых объятьях своей кобылки.       Иногда генералу казалось, что он помолодел лет на двадцать-тридцать: пони нуждались в его поддержке и советах, и это давало ощутить себя по-настоящему нужным и живым. На регулярно проводящихся совещаниях заместители и адъютанты заваливали своего начальника целыми горами предложений и советов, многие из которых звучали глупо и даже дико, но и среди самых нелепых идей иногда удавалось найти истинные жемчужины.       Проект по прокладыванию туннеля к военной базе «Ромашка» продвигался семимильными шагами: бригады рабочих сменялись каждые четыре часа, стук инструментов не затихал ни днем ни ночью, инженеры клялись Селестией, что проход не обвалится в самый неподходящий момент. Благодаря магическому льду, поставляемому Винтер Стар, первые беременные кобылы уже готовились к приближающимся родам, своими округлившимися боками вызывая завистливые взгляды и вздохи у обслуживающего персонала, а также заставляя горделиво выпячивать грудь будущих отцов. Ферма по выращиванию мха вышла на новую мощность, теперь не только позволяя прокормить все население подземного городка, но так же появились и запасы на будущее (в том, что они понадобятся в самое ближайшее время, ни у кого сомнений не возникало).       Ранее законсервированные станции подземной транспортной сети приводились в жилое состояние: убирались грязь и пыль, на дрезинах подвозились белье, посуда и инструменты, инспекторы проверяли надежность несущих конструкций и измеряли уровень вредоносных излучений. Кристаллы стихийной магии, заряжаемые единорогами, удалось приспособить для вентиляции и обогрева помещений, а также создания питьевой воды, лишенной каких-либо примесей, что в свою очередь создало необходимость в разных минеральных добавках. К сожалению, ту же соль простым заклинанием было не создать…       Не все шло так хорошо, как хотелось бы старому пегасу. Во время патрулирования внешних туннелей, соединяющих периферийные станции, на отряд из четверых пони напали огромные тараканы. Только одной кобылке удалось сбежать от монстров живой, чтобы поднять тревогу на ближайшем посту дежурных, после чего ее госпитализировали и поместили в отдельную палату. Однако же Флай Стоун не успел поднять тревогу и развить деятельность по мобилизации сил самообороны для защиты поселений, так как Винтер Стар решила продемонстрировать свою силу и буквально через десять часов прибывшим на место событий солдатам предстал вид на промороженное логово насекомых, превращенных в уродливые ледяные статуи. Бойцам под командованием одного из заместителей генерала осталось только расчистить территорию, а затем перекрыть лаз, через который твари проникли в подземку.       Тот случай был первым, но не последним: сперва в одном из центральных туннелей протек потолок и образовалась широкая лужа, фонящая смертоносным излучением, затем в несколько забаррикадированных спусков из города стали пытаться пробиться облезлые слепые существа, похожие на одичавших собак. Но внешние угрозы только сплотили пони, увидевших будущее для себя, своих жеребят и крайне не желающих отказываться от борьбы за маленький кусочек счастья.       Сложнее же всего было искать решения проблем, приходящих не извне маленького города-государства, а изнутри…       …       — Ты хоть понимаешь, что делал? — сидя на складном стуле перед столом, за коим расположился рубинового цвета единорог с блокиратором магии на роге, Флай Стоун внутренне ужасался сложившейся ситуации. — Да в иное время я бы тебя…       — Я не нарушил ни одного закона, список которых вы же и утвердили, генерал, — сухо отозвался жеребец интеллигентного вида с маленькими профессорскими очками, удерживающимися на кончике носа.       — Это аморально, — не надеясь пристыдить собеседника, вздохнул пожилой пегас.       — Мораль к делу не пришьешь. — безразлично пожал плечами собеседник. — Я никого не убивал, не принуждал, не бил…       — А то, что Хвоя и Алоэ, — это жеребята, которым едва исполнилось четырнадцать, тебя не смущает? — держать себя в копытах было тяжело, но Флай Стоун справлялся, так что клокочущая в груди злость не отражалась даже в голосе и взгляде.       — Если вы намекаете на нашу разницу в возрасте, напомню, что и вы с Ваниль далеко не ровесники. — насмешливо хмыкнул единорог, всем своим видом показывая отсутствие какого-либо раскаяния. — Мы взрослые жеребцы, генерал, поэтому давайте говорить начистоту: вам не за что меня задерживать, так как мои отношения с кобылками — это мое личное дело. Возрастного ограничения в нашей конституции не указано, а то, что они получали от меня некоторые подарки…       — Тебя стоило бы повесить за одни эти «подарки». — прервал разглагольствование заключенного пожилой пегас. — А по законам военного времени так и вовсе расстрелять.       — Но есть одно маленькое «но». — интеллигент улыбнулся уголками губ. — Другого мастера классической для пони артефакторики у вас попросту нет. Кроме того, если народ узнает, что меня судили за несуществующее преступление, поднимутся волнения. Мои друзья же сделают все, чтобы выдать эту информацию под самым неудобным вам углом.       — С твоими друзьями мы тоже разберемся. — откинувшись на спинку стула, Флай Стоун сложил передние ноги на груди и крайне неприятно ухмыльнулся, из-за чего собеседник резко потерял всю свою спесь. — Казнить тебя я и вправду не могу, пусть и хочется, так же как и держать в камере длительного заключения просто глупо и опасно. Но… Доктор?       Дверь, ведущая в допросную, открылась, и на пороге появилась розовая единорожка с серебряной гривой. Войдя внутрь она прочистила горло и произнесла:       — У пациента, очевидно, наблюдается расстройство личности, вызванное жизнью в тяжелых условиях и общим стрессом, сопровождающим всех нас на протяжении последних лет. Рекомендую временно изолировать его от общества и провести усиленную терапию…       — Вы не посмеете. — рубиновый единорог привстал на задние ноги и оперся передними копытами на край стола. — Это произвол! Я буду жаловаться!       — Жалуйся, я внимательно слушаю. — сухо произнес пегас, наблюдая за двумя рослыми санитарами (только вчера переведенными в госпиталь из внутренней охраны центральной станции), вошедшими через распахнутую дверь и целенаправленно двинувшимися к начавшему дрожать растлителю. — Все же я надеюсь, что после лечения ты снова станешь нормальным членом общества. Хоть мне и кажется это слишком мягким наказанием.       — Это произвол! — попытавшись сопротивляться, рогатый жеребец только вынудил санитаров разок стукнуть его под ребра, после чего скулящее тело было упаковано в смирительную рубашку и утащено в коридор.       Дверь закрылась, и генерал с главой госпиталя остались наедине.       — Что с кобылками? — сбросив с себя маску невозмутимости, Флай Стоун позволил беспокойству проступить на морде.       — К счастью, препарат удалось вывести из организмов, а повышенный фон зала сохранения позволит нормализовать гормональный баланс. — единорожка поправила сползшие на кончик носа очки и, кинув взгляд на очки жеребца, упавшие с его морды при транспортировке, неодобрительно покачала головой. — С психическим состоянием сложнее: кобылки искренне считают себя женами этого негодяя и не понимают, почему им нельзя быть с ним. Все доводы разума ими воспринимаются в штыки… Ситуацию осложняет то, что, еще живя на поверхности, их семьи были близкими знакомыми.       — Понятно. — потерев переносицу, жеребец некоторое время молчал, а затем встрепенулся и заявил. — Сделаем так: во время личной беседы с Хвоей и Алоэ расскажи, что их… муж… временно привлечен к работе над секретным проектом… скажем, «Сады Эквестрии» и сейчас он вынужден находиться в весьма консервативном обществе других ученых. Они же сами, чтобы не создавать напряженности в отношениях с другими пони, должны продолжать свою обычную жизнь и ждать.       — Ждать чего? — розовая единорожка недовольно нахмурилась. — Неужели вы собираетесь позволить…?       — Я ничего не собираюсь. — прервал собеседницу Флай. — Однако же у меня теплится надежда, что года за три-четыре вы сможете поставить своему пациенту мозги на место, а кобылки, оказавшиеся вне его тлетворного влияния, начнут думать своими головами и, может быть, когда подрастут, создадут нормальные семьи, оставив все случившееся как далекий сон.       — Я… понимаю. — пони кивнула. — Наверное, вы и правы. Надеюсь на это…       «Я тоже на это надеюсь».       Промелькнула мысль в голове старого пегаса, когда дверь за хвостом главы госпиталя закрылась и он остался один.       …       В один из дней зони и несколько единорогов из научного отдела (слишком громкое название для группы из пятнадцати жеребцов и кобыл) предоставили на суд генералу заготовку под накопитель магии, представляющую из себя металлическую пластинку величиной с игральную карту. На одной из поверхностей артефакта был выгравирован и выведен маслянистыми багровыми чернилами рисунок, отдаленно напоминающий сложную геометрическую фигуру с несколькими символами зебринского языка.       — И что это такое? — Флай Стоун принимал гостей в своем рабочем кабинете на центральной станции подземной транспортной сети.       Пластинка лежала на столе перед пожилым пегасом, опирающимся на столешницу локтем правой передней ноги, левая же передняя нога покоилась на толстой учетной книге, куда были внесены заметки по всем действующим предприятиям маленького государства.       — Решение нашей проблемы, — воодушевленно заявила желто-черная рогатая кобылка.       — Понятно. — многозначительно кивнув, генерал задал следующий вопрос. — Какой именно проблемы?       — Наша коллега имеет в виду, что мы нашли способ, при помощи которого можно будет сократить до минимума или вовсе отказаться от использования магического льда, — вступил в беседу серый единорог.       В помещении было несколько тесно, так как вся исследовательская группа захотела присутствовать на докладе командующему. Стульев для всех не хватило, так что большинству приходилось стоять, либо устраивать свои крупы на полу.       — Уже лучше. — удовлетворенно хмыкнул пожилой пегас. — А теперь подробно: каким образом эта пластинка поможет решить проблему вынашивания?       Оказалось, что придуманная гранд-магистром печать хранения при некоторой доработке может служить в качестве накопителя магической энергии. Если же нарушить контуры, отвечающие за внутреннее пространство (дальше шла терминология, которую военный понимал через слово и только в общих чертах), возникала стабильная утечка, позволяющая на ограниченном пространстве временно повысить магический фон.       Энтузиасты предложили нарисовать модифицированную печать хранения в многократно увеличенном масштабе прямо на полу зала, отведенного беременным кобылам. По их словам, заряжать эту конструкцию смогут обыкновенные единороги, умеющие создавать нейтральную энергию, отфильтрованную от стихийных добавок. На вопрос «А эта конструкция не взорвется?» лидерами группы был дан обнадеживающий ответ «Не должно… Но мы еще не проверяли».       …       День, когда «дорога жизни» (как назвали туннель, прокладываемый к военной базе «Ромашка») наконец был завершена и с поверхности прибыли первые переселенцы, был объявлен праздником для всех… за исключением службы безопасности и администрации. Полковник Платина, высокая и худая кобыла, все еще не потерявшая своего природного обаяния, демонстративно на публику обнялась с Флай Стоуном и даже прослезилась от охвативших ее эмоций, после чего был отдан приказ о перевозке самых тяжелых больных на станции, где врачи организовали экранированный лазарет.       Оружие, остатки припасов, оборудование и инструменты при помощи механических дрезин в течение месяца перевозились на склады, откуда происходило перераспределение ресурсов между гражданами. Попытка организовать большой рынок после некоторого времени споров и препирательств была одобрена и взята под строгий контроль военных. Основной причиной этому был довод, звучащий примерно так: «Когда ситуация стабилизируется и у пони появится достаток, рынок все равно появится, и лучше уж пусть он будет находиться в наших копытах, нежели его создадут какие-нибудь спекулянты».       …       Как-то вечером, когда работа была завершена и все советники, заместители, а также просители разбрелись по своим местам отдыха, Ваниль молча подошла к проводящему разминку Флай Стоуну и поставила перед ним жестяную коробку. Пегас, в последние дни ощущающий себя не очень бодрым, вопросительно вскинул брови, но вместо ответа получил щенячий взгляд, от которого защемило сердце. Вздохнув, он откинул крышку и увидел кристалл магического льда, вставленный в медальон на цепочке.       «Ну… Она и так долго терпела».       Подумал немолодой жеребец, извлекая украшение из коробки.       — Ты уверена? — все же спросил пегас и, получив в ответ утвердительный кивок, без промедления надел цепочку на шею молодой кобылы.       Ваниль, радостно пискнув, стиснула своего жеребца в крепких объятьях, благодарно прижавшись мордочкой к седой шее. В эту ночь спать им не пришлось…       …       Численность населения подземного городка снова перевалила за тысячу пони, и прирост медленно, но верно продолжался. К трудностям выживания жеребцы и кобылы привыкли, так что стали считать их нормой нового мира. Появление боевых офицеров, пришедших в подземную транспортную сеть вместе с Платиной, сняло с Флай Стоуна часть нагрузки, что, правда, повлекло образование второго, пусть и совсем слабого полюса власти.       Однажды утром после совещания и определения ближайших целей платиновая единорожка попросила генерала и его кобылку задержаться. Когда в кабинете они остались одни, полковник без предисловий сказала, что хочет вступить в их табун, мотивируя это как своим стремлением обрести семью, так и политическим ходом, который позволит пони, привыкшим подчиняться разным начальникам, легче смириться с изменениями в вертикали власти.       Пожилой пегас отказался, и его особенная пони полностью поддержала это решение. Впрочем, Платина показала, что не рассчитывала на положительный ответ сразу же и готова подождать некоторое время. Так же она добавила, что Флай Стоун уже не молод и Ваниль может понадобиться влиятельный покровитель, чтобы не потерять свое положение в обществе.       Как бы странно это ни казалось, но именно последний довод стал тем, что заставило генерала серьезно задуматься о расширении табуна. Все же он не сомневался, что, когда его не станет, Ваниль в лучшем случае постараются использовать как символ или просто забудут.       …       — Сэр! — в кабинет старого крылатого жеребца ворвался молодой адъютант, облаченный в униформу охраны подземной транспортной сети.       — Что случилось? — задремавший над бумагами офицер встрепенулся и вскочил на ноги, ощутив болезненный укол в груди. — Тьфу… Где пожар?       — В род-зале. — опомнившись и встав по стойке «смирно», помощник приложил к голове правое переднее копыто. — Ваша жена рожает.       При первых словах молодого подчиненного у старика сперло дыхание, но, когда он договорил, от сердца сперва отлегло, а затем оно застучало с удвоенной скоростью.       — Меня ни для кого нет. — перепрыгнув через стол, Флай Стоун промчался мимо адъютанта и выскочил в распахнутую дверь. — По всем вопросам обращаться к Платине!       — Так точно! — донесся затихающий крик молодого жеребца в спину стремительно несущемуся пегасу.       Дожидаться дрезину генерал не стал, предпочтя медленной поездке на механической телеге быстрый бег. Ему нужно было проветрить голову, сбросить адреналин… да и нервы успокоить следовало. Для всех этих целей быстрый бег подходил идеально… Разве что собственное тело имело на этот счет свое мнение, высказываемое вспышками боли в суставах и уколами в сердце.       Казалось бы, секунды назад он покинул свой кабинет и вот уже холл род-зала встретил Флай Стоуна парой земных пони, уверенно перегородивших вход в палату, где прямо сейчас происходило появление на свет нового члена общества и по совместительству наследника (или наследницы) самого старого пегаса Подземья.       Если раньше время летело, теперь оно ползло, будто улитка. Из-за ширм доносились приглушенные звуки, трепетно улавливаемые стоящими торчком ушами. Медсестра и санитары, наблюдавшие за метаниями командующего, все же не выдержали и силой напоили его успокоительным, после чего усадили на скамью для посетителей…       Наконец из палаты вышла розовая единорожка и, найдя взглядом пожилого пегаса, кивнула ему на проход, негромко, но строго заявив:       — Мать сильно истощена, так что визит не дольше пяти минут. И Селестия вас упаси устраивать шум и беспорядки…       Глубоко вдохнув и выдохнув, Флай Стоун медленно вошел в огороженный ширмами закуток, изо всех сил сдерживая волнение, будто был не умудренным сединами стариком, а нетерпеливым подростком. Его встретила Ваниль, лежащая на широком и толстом матрасе, выглядящая усталой, но довольной. Она лежала на боку, прижимая к животу маленький розовый комочек шерстки с умилительной мордочкой, четырьмя маленькими ножками, парой крылышек…       — Жеребчик. — ответила на не заданный вопрос земная пони. — Правда, красивый?       — Самый красивый. — сев рядом с лежанкой, генерал наклонился вперед и потерся носом о макушку жеребенка, после чего повторил процедуру уже с его матерью, вызвав у нее приглушенное хихиканье. — Я в тебе и не сомневался.       — Рада стараться, сэр, — шутливо отозвалась Ваниль.       «Теперь все точно будет хорошо».