Школьные деньки.

Была перемена перед уроком биологии — да Димы опять сосались в каморке. Сначала поцелуй был мягким и легким, но потом Кадымов понял, что хотел бы большего. Положив свою целую руку на плечо Федотова, он попытался укусить нижнюю губу парня, что у него получилось. Федотов прекрасно все понял и, пользуясь случаем, проник языком в рот темноволосого. Все, что было слышно — это причмокивания, вздохи и легкие стоны. Дыхание обоих участилось, а спустя время, в комнате стало слишком жарко. Кадымов вдруг решил, что хочет порадовать своего парня, поэтому опустился к шее Федотова. Он начал обследовать ее поцелуями, иногда прикусывая. — Ты такой милый… — Кадымов ухмыльнулся и продолжил спускаться ниже — к ключицам. А рука медленно начала опускаться на пах Федотова, слегка надавливая на него пальцами. «Дим, ты серьезно?» — подумал про себя Федотов. И понял, что в штанах у него становится тесно. Такая обстановка и продолжающий целовать ключицы Кадымов не могли не заводить. Кадымов же, осознав, что Федотов достаточно возбудился (да собственно, как и он сам), неуверенно присел на корточки между ног светловолосого и посмотрел на него с пошлой улыбкой. — То, что я не могу писать на уроках, еще не значит, что я не смогу отсосать своему парню. Эх, Дима, Дима. Вроде бы скромный мальчик, а такие мысли на уме. Но ведь Федотову это было только в плюс. Кадымов левой рукой медленно расстегнул ширинку на штанах Федотова, оттянул резинку боксеров и достал оттуда возбужденный половой орган. «Большой…» — невольно подумал Кадымов. Его холодные пальцы настолько контрастировали с горячим членом, что Федотов возбуждался еще больше. А из его уст вырвался рваный стон. Кадымов медленно повел рукой вверх, а потом вниз и повторил этот процесс еще несколько раз. Федотов уже не стонал, а скулил, прося ускориться, ибо он уже не может. Член уже во всю сочится. И Кадымов наконец-таки решился взять головку в рот. Он начал аккуратно ее обсасывать, боясь как-то сделать больно любимому. Но, судя по стонам, все было нормально. Кадымов рукой все так же водил по стволу и попробовал взять в рот больше, смыкая губы и языком лаская набухшие венки. — Мать твою, Дима, продолжай… — запрокинув голову, прошептал Федотов. И Дима послушался. Он расслабил горло и медленно стал насаживаться глубже, а затем поднимал голову обратно. Дима положил руку на макушку темноволосого и мягко стал помогать задавать темп. — Главное не волнуйся… — откуда ему, блять, это знать? Но нужно же было как-то поддержать своего мальчика. Когда Кадымов привыкнул к ощущениям, что у него что-то длинное в глотке, он уже сам стал двигать головой правильно. Федотов стонал с каждым разом все чаще и громче. Краем уха они услышали звонок… Но кого, блять, волнует этот звонок, когда тут тебе минет делают?! Кадымов понял, что угомонить свой стояк он не сможет, поэтому продолжил сосать без помощи руки и потянул ее к своим штанам. Достав свой уже твердый и липкий член, Кадымов принялся дрочить и стонать сквозь забитый рот. А Федотов был уже где-то в космосе от удовольствия и понял, что финал близок. Он снова схватил мальчика за волосы и начал ускорять темп еще сильнее, и Кадымов максимально старался как можно больше ублажать и своему любимому, и себе. Очень частое дыхание Федотова и громкий протяжный стон — он излился прямо кареглазому в рот и вытащил свой член оттуда. А Кадымову никуда не деться, он все проглотил. — Умница мой. — Федотов сел на коленки рядом с мальчиком, прислоняясь своими покусанными губами к смуглой шее. А его рука помогала Кадымову закончить начатое. Мальчик стонал и шептал имя любимого, что нереально нравилось светловолосому. Темп все рос и рос, и, наконец-то, Кадымов кончил Федотову в кулак. — Я… люблю тебя… — только и смог прохрипеть Кадымов. Спустя несколько минут, они отправились в уборную приводить себя в порядок. Так как урок уже давно начался, выйдя из туалета, голубки пошли в разные стороны. Дима постучал в дверь, извинился и прошел за парту.