***
Утро Юнги было отвратительным. Еле-еле встав с кровати и схватившись за копну белых волос, парень спустился вниз по лестнице. Ваза из-под цветов была разбита и осколками лежала на полу. Стулья были перевёрнутый, а в холодильнике пусто. «Неужели опять заскандалили, блять» — подумал Юнги и открыл шкафчик, в котором стоял кофе. Уже третий день Юнги готовил его сам. Знаете, все как положено — три ложки кофе и ни одной сахара. Но горький вкус пришёлся не по душе, а Юнги скучал по сладкому, сначала едва переносимому напитку. Юнги ненавидел тех, кто влияет на его жизнь. Он врывался в жизни стольких людей, как красивый салют — восхитительный, недосягаемый и быстро заканчивающийся. Это было смешно, как сильно люди привязываются к людям. Как мгновенно. Когда влюбляешься в улыбку и родинку возле губы. Когда он сам сверкал, люди, стоящие внизу казались беспомощными и зависимыми. Юнги теперь тоже зависим. Чимин ворвался, и держась как можно дальше, все равно нагло нарушил личное пространство старшего, заставляя чувствовать каждой клеткой тела. Встряхнувшись от раздумий, Юнги включил песню в своём плеере, положил в свой кофе почти полсахарницы и, сев за стол, упал головой на руки. Вот таком режиме и прошло дня два Юнги. Чимин пропал. Нет, он мелькал в коридоре и появлялся на тренировке, но больше не робел, не смущался от взгляда, не краснел, и, вообще, превратился в почти безэмоциональное лицо. Юнги не какая-то сучка, которая побежит с рёвом к подружке или маме — он так же презрительно смотрел и ухмылялся. Только вот все раздражало так сильно: беспрерывный дождь, куча тупоголовых в школе, выпивка и девочки в коротких юбках с красной помадой. Когда тебе начинает надоедать твоя собственная, ранее очень любимая жизнь, может, стоит задуматься. Чимин во всем виноват. Чимин. А что Чимин? Он держал голову прямо, как его учил дедушка, пытался распрямить спину и пройти как можно быстрее. Но он такой жалкий, эмоциональный, все равно чувствовал себя пустым. Жизнь около недели протекала в лучших шекспировских традициях. Два тупых персонажа и никаких разговоров, чтобы в чем-то разобраться. Юнги спрашивали родители, интересовавшись, когда же вернётся Чимин. Спрашивал Тэхен, спрашивая, когда же они помирятся. Как вообще Чимин с ним дружил? Он же противный. Но, может быть, блондин просто завидовал. Завидовал, когда Чонгук целовал Тэхена на большой перемене, впечатывал в шкафчик и натягивал в химической лабаратории на ланче. Чонгук был старше Тэхена, как и Юнги был старше Чимина.но Тэхен всегда получал достаточное количество любви, а Чимин ликовал от губ, которые при касались к нему изредка. Покрывался мурашками. Улыбался. Юнги даже попытался помириться. Но то Чимин проходил мимо, то уходил к Каю. Юнги видел, как Чимина нравилось с Каем, и дал себе слово, что будет защищать мелкого день и ночь. Но Чимину не требовалась защита. Его не осуждали, с ним разговаривали, пусть и подозрительно, что-то выкапывая из пораненной души. С Чимином ходили в библиотеку и даже помогали с домашкой. Точкой взрыва стало то, что Юнги, проходя по коридору тёмным утром, наткнулся на Чимина, который впервые пришёл в футболке за многое время. Уже проходя мимо и заправляя волосы за ухо, Юнги все же окликнул уходящего быстро Чимина: — Руки, покажи мне руки, — грубо схватил парень Чимина за локоть, это — Кай? — продолжил Юнги, увидев на руке младшего глубокие порезы. — Это? А тебя волнует? Тебе не нравится мое тело теперь? Как жаль, — презрительно покачал головой Чимин. — Ты что, блядь, говоришь? -Что за заботливый хен? Ты не тот, кто умеет заботиться, поэтому рядом с тобой никого не будет. Отдашь мое будущее какому - то тупице? Так давай, давай, — кричал Чимин. Секунда, и в лицо Юнги прилетел кулак. В глазах помутнело, а идеальная укладка разлетелась. Не настолько больно, чтобы потерять самообладание, но достаточно, чтобы остаться в шоке на пару секунд. — Хочешь ударить в ответ? Хочешь? Давай, — подставил лицо Чимин. — Не хочу, — с силой прижал Юнги младшего к стене школьного коридора, — порезы? Зачем? Хочешь расскажу все, как было? Чимин, Чимин, посмотри на меня, — взял лицо розоволосого в свои ладони Юнги. — Отойди, — в пах Юнги прилетело колено, и, Чимин, накинув рюкзак, побежал прочь.***
— Чонин, блядь, — впечатал Юнги Кая в дверцу гаража, — я к черту разобью твое красивое ебало. — Ты не тот, кому можно доверять, Юнги, так что я решил разобраться сам. Ты можешь меня бить, но какой в этом смысл, если твой Чиминни будет смывать кровь? — усмехнулся Кай. — Не трогай, — прорычал парень, — Чимина, — он все узнает. — От тебя? Не думаю, что ты захочешь разгребать дерьмо после того, как фото, где ты сосешь окажется на виду у всей школы. Хотя для тебя это будет не проблемой, а вот для Чимина — да. Домой Кай вернулся с побитым лицом и страхом. Потому что фотографии не существует.***
Ночь было тёмной и очень — очень тёплой. Площадка пустовала, и Чимин, провериив ещё раз, сел на скамейку. «Our last night» в наушниках перебивали тяжёлое чувство ненужности. Чимин посмотрел на звезды, и отметил, что сегодня они восхитительно яркие. «You gave me heaven then you took it away Ты подарил мне рай и забрал его, You let me in but you said I couldn't stay Ты впустил меня, но сказал, что я не могу остаться, Now my feet are back on the groundground, Сейчас я вновь на земле, And I stuck a reality without you. И я застрял в реальности без тебя» Чимин поднял коленки к подбородка и опустил глаза. Скучаетт — Может, он в чем-то и прав? — прошептал Чимин, — нет, нетнетнет — тут же прогнал эти мысли. — Конечно я прав, придурок, блять, — подумал Юнги, сидя на верхней скамейке в конце баскетбольной площадки. Хен всегда прав.