— Я думал, следователи всегда ходят в форме, — нарушил молчание Тэхен, пока они поднимались по лестнице. Лифт недавно сломался, а квартира жертвы находилась на двенадцатом этаже.
— Нет, следователи должны быть в форме в трех случаях: когда прокурор представляет обвинение в суде, при связях с общественностью и СМИ, а также на внутренних совещаниях.
— О, спасибо за разъяснения, — пробормотал Тэхен, и снова воцарилась неловкая тишина. И все же волосы пепельного оттенка. Тэ мотал головой из стороны в сторону, рассматривая на стенах потрескавшуюся краску со следами от баллончиков, стараясь запомнить малейшие детали, прокручивая, каким образом отвалившаяся краска поможет раскрыть ему преступление, пока не увидел, как следователь Ким смотрит на него. Чуть-чуть сожалеюще, немного издевательски с примесью сочувствия. Так смотрят взрослые, давая детям непосильную для них задачу. Наблюдают, утешают, внутренне ликуя от чужого поражения.
— Скоро тебе дадут твое удостоверение, пока же будь рядом со мной, чтоб не возникало лишних вопросов, — тон голоса настолько мягкий, что Тэхену хочется зарыться в него, как замерзший котенок в теплое одеяло, и замурлыкать. Он сглатывает, уставившись себе под ноги, и сухо отвечает:
— Хорошо.
— И да, чисто дружеский совет: вместо очков лучше купи линзы — никогда не знаешь, где будешь через пару минут, а в нашей работе промедление в пару секунд может стоить жизни, — Тэхен больше не смотрел вверх; он видел, как пару раз ноги следователя замирали на лестнице, поджидая его, а он пытался немного отдышаться. Следователь Ким говорил без устали, словно хотел отвлечь его от чего-то более серьезного, но Тэхен попал — уже впал в какое-то неясное состояние транса: шум внешнего мира доносился с приглушением.
— К-конечно, — Тэхен открывает рот и говорит что-то еще, но из горла вырываются лишь невнятные звуки. Следователь не оборачивается, не слыша или делая вид, что не слышит — Тэ не может толком понять.
— Ну вот, пришли, — рука следователя дружески хлопает его по плечу, и Тэхен отмирает. Он удивленно оглядывается вокруг так, будто бы засыпал у себя дома, в кровати, а проснулся уже здесь. Намджун лукаво улыбается ему и качает головой — его помощник выглядит ребенком, неожиданно получившим долгожданную игрушку. Изнутри квартиры жертвы послышался чей-то всхлип, и Тэхен вздрогнул. Намджун фыркнул и уверенно преодолел лестничную клетку, отделявшую Тэ от первого дела в роли помощника, и Тэхену не оставалось ничего, кроме как последовать за Намджуном.
— Это мой новый помощник, Ким Тэхен, — Намджун подходил к своим, перебрасывался со всеми парой слов, неизменно кивая и представляя Тэхена.
— Доктор Шин, один из лучших специалистов в своем деле, — перед ним предстал мужчина лет сорока пяти, слегка суховатый и с проблескивающей кое-где сединой. Маленькие, черненькие глазки-бусинки блестели и казались еще меньше из-за оправы очков.
— Приятно познакомиться, — рукопожатие, только, в отличие от других, очень сильное и крепкое. Тэхен невольно задается вопросом, как в такой маленькой руке умещается такая силища?
— Взаимно, — Тэхен старательно делает вид, что ему не больно, и он совсем не хочет вытащить руку, давая встряхнуть себя еще пару раз.
— Что удалось установить? — сразу спрашивает Намджун.
— Труп девушки, Хван Виктория, двадцать один год, студентка факультета искусств, проживает в Тэгу, приехала к родителям, Чау Хван и Динх Хван, пятьдесят два и сорок девять лет соответственно, — доктор Шин перелистнул мелко исписанный лист блокнота.
— Виктория хотела сделать сюрприз и проведать родителей, о ее приезде заранее они не знали, они же ее и обнаружили. Билеты на поезда в Тэгу зарегистрированы на ее имя, прибытие — вчера в десять тридцать два утра, отбытие поезда — завтра, в восемь пятнадцать вечера.
— Хорошо, что насчет повреждений?
— Смерть наступила около шести-восьми часов назад. На теле присутствуют гематомы, часть из них получена непосредственно перед смертью, множественные колющие ранения в районе грудной клетки. Руки отделены от тела и поставлены по бокам жертвы, сходясь в районе солнечного сплетения, голова также отделена и поставлена на грудь. Под ногтями обнаружены частички вещества, на полу с коридора в кухню видны следы от ногтей — скорее всего, она пыталась уцепиться за что-нибудь на полу, пока убийца тащил ее в гостиную.
— Отделены?
— Да, — доктор Шин был недоволен тем, что его прервали, да еще какой-то зеленоротый юнец. — Это когда убийца берет и отрезает части тела. Так вот, руки не просто поставлены: пальцы левой руки сжимают запястье правой, обычно такой жест используется, когда собеседник в ярости, но старается сдерживать свои эмоции. Следов взлома на замке не обнаружено — скорее всего, жертва сама открыла дверь. Из соседей, как всегда, никто ничего не слышал.
— Что бы это могло значить? — доктор Шин пожал плечами.
— Ничего, кроме того, что этот убийца разгуливает на свободе, а у нас до сих пор ничтожно мало информации. Причина смерти — сильная кровопотеря. Остальное смогу сказать позже, после вскрытия, — Намджун кивнул.
— Спасибо, Шин.
— Это все-таки моя работа.
— Наши уже откачивают понятых, — он указал кивком головы на двух людей, сидящих чуть поодаль, их лица были неестественно бледного цвета, — за столько лет работы привыкаешь ко всяким ужасам, но многим нашим экспертам становится плохо от увиденного.
— Подожди, Шин, если убийца тащил ее, скорее всего, за ноги, то на его одежде и полу должны были остаться следы крови.
— Он сначала избил ее, связал руки и ноги веревкой, заклеил рот скотчем, чтобы полностью лишить ее возможности сопротивляться, в таком положении унес в гостиную и уже позже нанес ей ранения. И в этот раз он действительно смог всех удивить.
— Чем?
— У Хван Виктории вчера был день рождения, остальное увидите сами.
— А ключи? Как она попала в дом?
— Как говорит ее мать, Виктория жила с ними до своего совершеннолетия, после чего уехала поступать в институт Тэгу, там и осталась проживать. Своих родителей проведывала нечасто — пару раз за год, у нее были ключи от квартиры, а родители не стали менять замки, зная, что она может внезапно приехать, — Шин кивком головы пригласил их последовать за собой.
«Бедная девчушка, — Тэхен видел полосы от ногтей, — она так отчаянно цеплялась за жизнь. Умереть на следующий день после своего дня рождения».
Только переступив порог комнаты, Тэхен ощутил искорки гнетущего напряжения. Светло-голубые обои давили, прижимали к стене многотонной глыбой колючего льда. Воздуха, нужно больше воздуха. Перед глазами все поплыло, и Тэхен прислонился плечом к стене. Он еще не увидел труп, а его уже потряхивает. Усмехнувшись самому себе, он поднял блуждающий взгляд и начал осматривать комнату — все, что угодно, только не думай о том, что увидишь через пару минут.
Большой резной шкаф темно-коричневого цвета с лакированными ручками и россыпью тончайших серебристых узоров на стекле.
Вот он заходит и видит труп: тело в какой-нибудь неестественной позе, открытые глаза, пустой взгляд, повсюду снуют полицейские, туда-сюда…
Кофе, выпитый натощак на завтрак, подходит к самому горлу, Тэ ощущает вязкий привкус спазма, он чувствует, как медленно начинает болеть желудок.
Отвлечься, что угодно, просто отвлечься.
— Один баран, два барана, — начинает он считать, — три бар- трупа…
Тэхен зажимает рот рукой, когда по телу проходит дрожь. Фоторамка нежно-лилового цвета с кучей сердечек внизу притягивает взгляд, становясь последним островком, соединяющим его и окружающих. Брюнетка, в розовой майке и голубых джинсах, с длинными волосами, заплетенными в одну косу с красным бантиком, стояла позади, обнимая своих сидящих и держащихся за руки родителей, улыбаясь в камеру.
— Не было никого, кто мог желать моей дочери смерти! — голос женщины доносился сквозь пелену страданий.
Тэхен смотрел на фотографию: видел женщину лет сорока, морщинки приятно окаймляли ее лицо, живые глаза светили мягким карим отливом. В ней чувствовалась сила и твердость, несмотря на ее широкую улыбку и нежные черты лица. Тэхен понимал, что голос, раздавшийся из соседней комнаты, принадлежит матери той самой, что изображена на снимке, но голос, полный страданий, и беззаботность на фотографии не хотели сходиться в один портрет. Тэхен чувствовал, но не мог понять.
— Пожалуйста, успокойтесь и выпейте…
— Ничего я не буду пить! Вы ошиблись, там не моя дочь!
— Дорогая… — начал было ее супруг, всего за одно слово Тэхен смог ощутить страдание, боль и что-то еще — что-то очень похожее на сожаление. Безутешная мать вырвалась из хватки и пробежала мимо Тэхена, чуть не свалив его, открыв двери в гостиную. Он видел ее красные от слез глаза, дрожащие руки и решение отрицать все до конца. Женщина схватилась за угол и еле устояла на ногах, всхлипывая, когда ее подхватили под руки и увели в другую комнату. Реальность не собирается мириться ни с чьими решениями, а тем более подстраиваться под них. Это она заставляет искать спасения в мире грез и мечтаний.
Тэхен почувствовал головокружение, бросив лишь неосторожный взгляд на жертву. Сладковатый, тошнотворный запах смешивался с горечью людских страданий, он вновь заставил пожалеть Тэхена о своём сегодняшнем быстром перекусе. Нет, нет, человек определенно не мог быть таким, то, что видел Тэхен, не могло быть им; подавляя рвоту, Тэ стоял, не отводя взгляда.
Кровь. Почти весь центр комнаты был залит кровью. Платье Виктории, некогда бывшее желтого цвета, превратилось в коричневое. Лицо, которое было изуродовано хаотичными порезами, застыло в гримасе боли и страданий. Тэхен опустил взгляд ниже и увидел кость шейного позвонка, оторванную кожу, выглядывающую гортань. Там, где должны быть руки и ноги, не было ничего, кроме остатков разрезанных костей и мышц. Свободная правая рука держала букет цветов. Белые астры. Пара белоснежных лепестков угодили в пятно крови. Вниз спускалась праздничная лента, на которой было выведено аккуратным, без изъянов, почерком:
Любимой Виктории
— Белые астры означают самую нежную и пламенную любовь… нельзя исключать, что это почерк убийцы, — голос Намджуна доносился откуда-то с высоты, Тэхену пришлось задрать голову, чтобы увидеть его обеспокоенное лицо. Сам не заметив этого, Тэ оказался на полу.
— Все в порядке?
Намджун успевает поймать Тэхена, ускользнувшего в короткое забытье. Шин издевательски улыбается.
— Упасть в обморок при первом же трупе — да-а, из него, определенно, выйдет прекрасный следователь, — Намджун молча поднимает Тэхена и относит его на кухню, где временно расположился лазарет. — У меня есть еще кое-что, — говорит Шин, когда Намджун возвращается, — видишь, четыре колото-резаные раны нанесены в область грудной клетки и располагаются односторонне, на ограниченном участке одной части тела. Направление раневых каналов и их плоскостей совпадают. Кровопотеря небольшая.
— Она была мертва, когда он наносил ей повреждения.
— Да, после смерти кровь перемещается в нижележащие отделы трупа и начинает просвечивать через кожу в виде пятен сине-багрового цвета, но в нашем случае трупные пятна развиваются медленно и слабо выражены из-за слишком сильной кровопотери. И отвечая на твой вопрос, летальное ранение было нанесено в область шеи.
— Одно из самых уязвимых мест человека.
— Уязвимых — мягко сказано, практически любое ранение в шею смертельно и не требует специальной подготовки. Скорее всего, ее заставили задрать подбородок, убийца сделал глубокий и длинный разрез между нижней челюстью и кадыком. Смерть почти мгновенная.
— Отличается от его прошлых убийств, — Намджун поглядывал в проем комнаты, соединяющий гостиную и кухню, где Тэхен вместе с двумя понятыми приходили в себя. Шин скривил лицо в улыбке, больше похожей на гримасу, но не пустил в адрес Тэхена больше ни одной колкости.
— Виктория попыталась оказать сопротивление убийце, к чему он не был готов, и он решил пожертвовать своим удовлетворением ради скорости и тишины.
***
— Извини, — произносит Намджун, когда они садятся в машину. — Вот, возьми, — он отдает Тэхену папки. — Материалы по делу, — машина мягко трогается, а Тэхен не может перестать рассматривать его. Не вздрогнуть даже при таком ужасе — сколько же надо было увидеть, чтобы оставаться таким спокойным?
— Наверное, не стоило брать тебя сразу туда. И, отвечая на твой вопрос, много чего.
— Я сказал это вслух? — Тэхен отворачивается и бессмысленным взглядом скользит по прохожим. Картинка предстает перед глазами каждый чертов раз, стоит ему хоть ненадолго прикрыть глаза. Тэхен чувствует стыд за то, что позволил себе на первом выезде; он не удивился бы, увидя пару-другую усмешек в свой адрес, но он ощущает только плохо скрытую заботу вперемешку с волнением. Хочется спать — девушка из скорой помощи напичкала его так, что ему на год вперед хватит.
— Да. По тебе не скажешь, что ты в порядке, так и гляди, сейчас вновь сознание потеряешь.
— Я знал, на кого учусь, но.
— Не представлял, что доведется увидеть худшую из человеческих сторон столь скоро?
— Да, скорее всего.
***
— Здесь материалы по делу, — говорил следователь Ким. — Это далеко не первое убийство, постарайся просмотреть все, но лучше всего, — его рука легла на плечо Тэхена, жест, в котором проявлялось больше отеческой любви, чем наставления к подчиненному, — постарайся поспать хоть немного.
— Конечно, легко сказать «поспи хоть немного», когда сам уже привык к подобного рода картинам, — но вспоминая ту усталую и приветливую улыбку, Тэхен гонит такие мысли прочь.
«Я еще ничего не сделал, чтобы так отзываться о нем…».
«Надо узнать, сколько лет ему, не так уж должен быть старше меня».
И зная, что поспать, в лучшем случае, получится часа два-три, Тэхен принимается за чтение, не забыв включить большой свет в комнате. Фотографии, сделанные на месте преступления, потрясали своей жестокостью. Кровь темно-вишневого цвета была повсюду: казалось, вся комната была выкрашена в коричневый, и остаться при этом незапачканным было невозможно; никто из соседей и жильцов не видел никого подозрительного — убийца растворялся в воздухе, выйдя из квартиры, и не оставлял следов. Мотив преступлений до сих пор не был установлен, но следователь Ким напомнил ему: «Не бывает неустановленных мотивов, бывают только непонятые».
«Месть? Но кому и зачем?»
Одна жертва так и не была опознана и все еще лежала в морге. Тэхен вздрогнул от резко хлопнувшей форточки.
Три девушки: Хван Виктория, двадцать один год, Ким Юна, семнадцать, и еще одна неопознанная приблизительно двадцати семи лет.
Особое положение осложняло процесс опознания, да и работу следственных органов в целом. Следователь Ким попросил воздержаться от каких-либо то ни было разговоров вне группы расследования. Общественность еще и не подозревала, что среди граждан появился новый серийный убийца.
Разбудил Тэхена звонок от следователя Кима в тридцать четыре минуты пятого — опознали третью девушку, Ли Хьюн.
