***
— Следователь Ким? Нет? — раздался в трубке женский голос, — тогда дайте ему трубку, он просил позвонить, если я что-то вспомню, — голос был смутно знаком Тэхену, но вместо попыток вспомнить, где он слышал этот голос раньше, Тэ прижал ладонь к динамику. — Тебя вызывают, какая-то женщина, — Тэхен передал трубку Намджуну после короткого кивка, а сам погрузился в изучение конспектов. Тэхен не прислушивался к разговору, стараясь сосредоточиться на учебном материале, что получалось довольно неплохо. Только под конец строчки начали расплываться, и Тэ решил, что ему нужен перерыв. Он откинулся на спинку стула, прикрыв глаза, и не услышал, как Джун подошел к нему: Намджун сильно хлопнул его по плечу с какой-то детской игривостью, что-то маленькое и острое сильно впилось Тэхену в лопатку — парень сдавленно застонал. — Что случилось, Тэхен? — Тэ не отвечал, пытаясь достать до больного места, и обнаружил это маленькое и острое на запястье Намджуна. — Браслет, — просипел Тэхен, — больно. — Извини, — проговорил Намджун, на его лице не было ни капли сожаления — только довольная улыбка, хотя он пытался скрыть ее, что выходило довольно посредственно. — У нас умерла дочь, нам не до каких-то побрякушек, — Намджун сидел на мягком кожаном диванчике, рядом с ним расположился Тэхен, напротив них — Хюн Лим и Исыль Сон, родители четвертой жертвы Флориста. Их разделял стеклянный столик для журналов. Намджун делал вид, что делает какие-то записи в блокноте, изредка поглядывая в блокнот Тэхена, рисовавшего синие ромашки. — Я попрошу еще раз вас посмотреть, — Намджун чувствует, как сводит зубы от этой вежливости и официальности, за которыми он потерял почти два часа, а ничего не добился, — эти «побрякушки» могут вывести нас к убийце. — Будете сажать каждого, кто продает их? До чего дошла наша славная полиция! — кричит женщина, в притворном страхе поднимая руки к небу. «Самый настоящий дурдом «Ромашка», — думает Намджун и уже собирается сказать что-нибудь колкое в ответ, как Тэхен ласково касается его плеча и спрашивает: — Следователь Ким, можно попросить вас выйти? Прошу, доверьтесь мне, я все улажу. — Как хочешь, — Намджун пытается скрыть радостную улыбку и встает, — тогда заедь ко всем остальным, — он кидает Тэхену блокнот с оговоренными местами встреч, — как говорится, инициатива наказуема, — Намджун был готов услышать уже тысячу и одну причину, по которой Тэхен не сможет выполнить свою работу, но тот только вытянулся и отдал честь. — Так точно! Тэхен делает глубокий вдох, задерживает дыхание, считая до десяти, и выдыхает. Тэ обещает самому себе, что этот отчет станет его последним препятствием между ним и теплой кроватью с горой подушек. В кабинете следователя Кима раздаются голоса, явно на повышенных тонах. После полумрачного коридора, где неделю назад перегорело пара ламп, яркий свет бьет до расплывающейся ряби в глазах. Разговор обрывается, а две пары глаз пожирают его фигуру. — Что ж, мне пора, приятно было поболтать, — Чонгук встает, проходит мимо Тэхена, не обращая на него внимания; открывается и закрывается дверь, Тэхен выдыхает. Намджун смотрит куда-то за спину Тэ и чуть удивленно приподнимает бровь. Тэхен хочет обернуться, но ему не дают это сделать чужие руки, сомкнувшиеся на его талии. Чонгук опускает голову на плечо смущенному парню и рассматривает отчет в подрагивающих руках. — М? Браслеты? Наша добрая старушка-полиция решила стать оценщиком-коллекционером? — Прекрати, Чонгук, мы только что все обсудили, — Намджун сидит за своим столом темно-вишневого цвета; на столе горы бумаг, но Намджун не трогает ни одну из них, напротив — он скрещивает руки, опустив на них подбородок, и не мигая смотрит на Чонгука. Даже человек, малознакомый с Джуном, поймет такой незамысловатый жест — просьбу убраться подальше. — Для вас — следователь Чон, имейте хоть каплю уважения, — Чонгук наклоняется к уху и шепчет приторно-сладко, — следователь Ким. Вновь звук открывающейся, а затем закрывающейся двери, только теперь слышны шаги, гулко отдающиеся в пустом коридоре вперемешку со смехом. — Он ушел, Тэ, теперь точно, — Тэхен прячет румянец за покашливанием, украдкой наблюдая за Намджуном. За последние несколько дней он как-то осунулся и побледнел, от него больше не исходило той уверенности, что так поразила Тэхена в начале их знакомства. — Отчет, — любезно напомнил ему Намджун. — Да, точно, простите. Хюн Лим и Исыль Сон не могут сказать точно — они не встречались с дочерью на протяжении почти трех-четырех лет, — Намджун выдавил из себя что-то очень похожее на выдох отчаяния, но кивком головы велел продолжать отчет, — ее лучшая подруга подтвердила пропажу одного браслета ярко-красного цвета, отыскать его не удалось; родители Юны Ким, второй жертвы, смогли опознать пропажу браслета темно-вишневого, не был найден, как и в случае Виктории — забран браслет песочного цвета; на убитой Ли Хьюн, первой жертве, был обнаружен браслет темно-коричневого цвета, при тщательном исследовании удалось установить, что с браслета была забрана одна бусина. — Забрана? — Да, такой браслет продается с определенным количеством бусин, но у Ли Хьюн не хватало одной. Я попытался найти браслет в вещдоках, но мне сказали, что его забрал один из экспертов — понадобилось для какого-то анализа, я опросил всех экспертов, когда-либо работавшим над этим делом, но ни один из них не брал браслет, у семьи погибшей его также не оказалось. — Не похоже, что он просто «потерялся». Когда последний раз видели этот браслет? — Две недели назад, составлять фоторобот бессмысленно: охранник видел этого человека только со спины — выглядел как обычный сотрудник, никаких особых примет. — Значит, по нашему участку прогуливается посторонний, но так, что даже опытные полицейские не могут отличить его от своего? Если об этом узнают журналисты, то головы полетят одна за другой. Черт! — выругался Намджун, когда вновь зацепил браслет, — такими темпами он не доживет до нашей годовщины, в четверг. — Годовщины? — повторил Тэхен, но Намджун отмалчивался — и так сболтнул лишнего. Сегодня, вообще-то, уже четверг, но напоминать об этом Тэхен не решился, — так значит, вы с Джином праздновать будете? У него в кофейне? — Я заказал местечко в ресторане — я не такой идиот, как ты думаешь; как только справлюсь с этим, то буду свободен. — Значит, все-таки сегодня, — Тэхен хотел поздравить, но все фразы, пришедшие в голову, казались банальны. Намджун в порыве злости ударил по горе бумаг, а та медленным грациозным взмахом спикировала вниз на пол, к ногам Тэхена. Намджун молчал, погрузившись в неприятные известия, успокаиваясь, и надеясь, что день еще может хорошо закончиться. А потом услышал, как что-то упало вниз, приглушенно звякнуло. Намджун почувствовал непривычную легкость на запястье. Тэхен подбирает три бусины, Намджун одну, осталась последняя — именная. Тэхену приходится облазить не меньше половины кабинета, прежде чем обнаружить потеряшку. Тэ вытаскивает ее на свет из-под шкафа. Пальцы пробегаются по очертаниям и чувствуют знакомые трещинки. — Намджун, где браслет Чимина? Тот самый, что мы ему подарили. — Не знаю. — Намджун, это «J» с браслета Чимина. Если ты приглядишься, то увидишь пару порезов в виде буквы «К». — Ким Тэхен, Ким Намджун, как банально, Тэ. — Скажи, как этот браслет очутился у тебя? Не бывает таких совпадений в жизни.***
— Чонгук, что за спешность? — Вопрос жизни и смерти, я не шучу. Почерк Флориста, оставленный на записке Виктории и Джина, не сходятся, но. — Но? — Намджун чуть поддался вперед, Тэхен смотрел на Намджуна, сжавшего подлокотники кресла до побеления пальцев. Чимин выехал не более часа назад, а они уже собрались дома у Чонгука, где Тэ ждала более привычная одежда. Пока Тэхен переодевался, Чонгук делился своими опасениями. Выйдя к ним в гостиную, Тэ понял, что Чонгук еще не сказал самого главного, борьба продолжалась. — Кто Джин — левша или правша? — С чего такой вопрос? — Попробуй вспомнить, пожалуйста, Намджун, и ты тоже, — Чонгук скользнул по нему мимолетным взглядом, — Тэхен. Присаживайся, не стой у порога. — Джин, — отвечает Намджун и раздраженно прикладывает руку к лицу, — всегда все делает правой: готовит, пишет — я не понимаю, к чему такой вопрос. — Правша? — прерывает его Чонгук, Намджун кивает, — хорошо, тогда ты, Тэхен. — Когда Джин обрабатывал мне царапину на лице, он держал пинцет с ваткой вот так, — Тэхен показывает на себе царапину, оставленную от чужих ногтей, и как Джин старался аккуратно прочистить ранку, — и случайно задел мне правое ухо, которое я недавно прокол. У меня даже кровь пошла, а у него осталась пара пятнышек на рукаве. — Какой, — Чонгук вцепляется в колени Тэхена, — какой рукой он это делал? — Что? — Чонгук оказывается слишком близко, пристально смотря в глаза, Тэхен смущается и пытается вырвать свои руки из крепкой хватки, но Чонгук не позволяет. — Вспоминай, Тэхен, правая или левая? — Правая, — Чонгук не замечает, как начинает выводить узоры на коленях Тэ, — наверное, хотя нет, — Тэхен краснеет, а чужие прикосновения сбивают с толку, не давая мыслить четко, — подождите, левая! — Ты уверен? — Чонгук смотрит снизу-вверх, а Тэхен отворачивается, не смея сдержать испытывающий взгляд. — Да, видно, он не заметил, что испачкался, и весь следующий день так ходил. А на правом рукаве у него ничего не было. — Чонгук, что ты хочешь сказать? — Тэ забывает о присутствии Намджуна и сейчас вздрагивает, словно его застукали за чем-то неприличным. — В мире существует один процент людей, которые могут одинаково использовать и правую, и левую руку, но вы, вероятно, не знали: если мы возьмем анализы почерка, то получим совершенно двух разных «хозяев» этого почерка. — Погоди, ты хочешь сказать. — Прости, Намджун, — Тэхен выдыхает, когда Чонгук садится на свое рабочее место, — но я уверен, что это Джин. — Насколько ты уверен? — Намджун встает и отходит к окну, смотря на ночной город и отодвигая жалюзи. — Один к девяносто девяти. И да, Намджун, насчет твоего браслета — стопроцентное совпадение, — Чонгук замолчал и добавил совсем не слышно, — прости, — он отворачивается и не смеет смотреть на Намджуна. Всего одно известие было способно так сильно поменять человека. Тэхен смотрел на сгорбленную спину уставшего, отчаявшегося человека. Тэхен одновременно хотел помочь и боялся: Намджуну нужна была помощь, и Тэхен был готов подставить свое дружеское плечо, не становясь кем-то более, но это все выглядело бы так фальшиво и угрюмо, что Тэхен не нашел в себе сил встать. Намджун смотрел на спящий город, охваченный первыми лучами восходящего солнца, и думал, как прожить этот день и не наложить на себя руки. — Мы нашли только то, что нам позволили найти, — тихо шепчет он самому себе.