***
— Следователь Ким, вы, как лицо заинтересованное, больше не можете вести это расследование. Следователь Чон возглавит его, — прокурор, молодой мужчина, лет тридцати пяти, с пышными цвета ржавого железа усами, большими, небесно-лучистыми глазами, смотрел на него вперемешку с жалостью и неодобрением. В его жестах сквозило скорее сочувствие, чем насмешка. — На сколько меня отстраняют? — Что вы, следователь Ким, ни о каком отстранении и речи не идет: вы берете отпуск и едете куда-нибудь в теплые страны, да в тот же самый Египет. Прошу сдать удостоверение и ключи от служебной машины. Намджун выходит из здания полицейского участка, бросая прощальный взгляд. Такой отпуск от прокурора — все равно что отпуск до конца жизни. Да и к тому же, Намджун усмехнулся, здесь не очень-то любят людей с такими-то пятнами, и если раньше на травку Чимина закрывали глаза, то сейчас вспомнят все. А если этого будет недостаточного, найдутся новые причины. Конец. Самое дно. Намджун так был покорен мечтой достичь дна, что забыл о самом важном — воздухе.Глава четырнадцатая
3 июня 2018 г. в 11:18
— Что ты сделал?! — Юнги ударяет кулаком о стену. Один из его самых ответственных людей не только перешел табу, но и сам лично позвонил по телефону, чтобы поставить его в известность. На другом конце тишина, не прерываемая даже тихим дыханием. «Возьми себя в руки, Мин Юнги!»
— Шеф, успокойтесь! Я зашел в комнату, когда убедился, что в ней никого не было!
— Что ты хочешь этим сказать? — лицо Юнги меняется, из красноватого превращаясь в бледно-белое. Если никого нет в комнате, а Флорист целенаправленно подставил Чимина…
— Шеф, я сам лично готовил эту квартиру и помню, как все было расставлено, не может человек жить несколько дней в ней, ничего не меняя. В общем, никого нет в квартире, я не нашел даже следов присутствия. Скорее всего, ваш человек… не добрался до нее.
— Ясно, спасибо, — худшие опасения Юнги подтвердились, — быть может, в ближайшем будущем мне понадобится место наподобие этого, будь готов.
— Есть, шеф!
Юнги повесил трубку. «Дело дрянь», — он закурил, прежде чем решил набрать номер Чонгука. Чону можно сказать, не опасаясь необдуманных действий, может быть, даже Тэхену, но под самым большим сомнением Намджун — если этот дурак бросится на поиски Чимина, то будет явно играть под чужую дудку. Юнги прикусил губу. Нужно позвонить Чонгуку, тогда все и решится.
Чонгук смотрит на неизвестный номер и, улыбаясь, берет трубку.
— Да? — Юнги плюется дымом от слишком радостного восклицания.
— Четыреста шесть. Птичка пропала. Конец неизвестен, — раздаются гудки. Трубку повесили.
Хорошее настроение Чонгука снимает как рукой. Четыреста шесть — эти цифры звучат как приговор для Чонгука, код полной неизвестности. Чимин не смог добраться до убежища, но и не появлялся на публике. Вопрос времени, когда эксперты узнают о Намджуне, его отстранят, и, Чонгук даже не сомневался, приставят хвост, пока не станет известно местоположение Чимина. «Спокойнее, рациональнее», — командует себе Чонгук.
Два дня Чимин должен был быть в убежище, это значит, поймали его примерно двое-четверо суток назад. Чонгук судорожно сглотнул — надежда, хоть и маленькая, все же оставалась. Чон откидывается на спинку стула. Нет, еще не все потеряно, Флорист убивал только девушек, у Чимина есть шанс выжить.
Нет, уже не Флорист, уже просто Ким Сокджин, официант с маленькой кофейни на углу. Джин удивился, узнав, что Чимин уехал, да еще так невовремя, когда волос Чимина вот-вот должны были найти на месте преступления. Он закрывает кофейню, выключает телефон и исчезает, прямо как Юнги, только все не так романтично.
«Теперь придется выбирать, Намджун, кого ты хочешь спасти: родного брата или свою любовь».