***
— Какова вероятность упасть с двадцать пятого этажа и остаться живым? - Джин щурится, улыбаясь. Намджун облизывает губы и все еще чувствует привкус малиновой гигенички с губ Джина. Это кажется слишком абсурдно даже для третьесортной комедии. Пистолет Намджуна упирается в грудь Джину, туда, где бьется беспокойное сердце, Джин придерживает Намджуна за плечо у края многоэтажки. Одно движение указательного пальца и все закончится. Справедливость будет праздновать победу, но не закон и не Намджун. — Примерно такая же, как получить выстрел в сердце, - Джин смеется, в голос, своим особым смехом, отпугивая наступившую тишину и молчание, пальцы на плече впиваются до побеления костяшек. Намджун не отводит взгляд. Если отведешь хоть на секунду, вся так долго выстраиваемая оборона рассыпется как карточных домик. Нельзя показывать слабость. Нельзя. Но еще несколько часов назад они были в спальне Джина. Он мирно спал, чуть приобняв Намджуна, лежавшего у него на груди. Джун прислушивался к размеренному биению сердца сквозь одежду и чувствовал терпкий запах кофе, оседающий в легких. Они спали вместе без всей этой похотливой любви, свирепой ревности, они были вместе, зная, что скоро придется сделать выбор. Но это казалась таким далеким будущим, таким ненаступающим завтра, что он был готов поставить этот час на повтор до конца жизни. Намджуна разрывает между двумя противоположными желаниями: подойти, обнять, утешить и обезвредить серийного убийцу, понять что-то там о высшем искусстве, но оставить живым. Способным дышать и мыслить. В тюрьме Намджун сможет выпросить пару свиданий на несколько минут в тишине, прежде чем... все закончится. Джин поднимает голову к небу. Ни солнца, ни звезд не видно из-под свисающих дождевых туч, словно сама природа решила разделить мир на черное и белое. Еще не все потерянно. Всегда можно начать с начала. Намджуну все равно уже заказан путь в полицейские, да и он сам особо-то не стремился, старался играть роль хорошего сына до конца, а когда родителей не стало, послушно продолжил, словно ничего и не произошло. Они смогли бы попытаться пройти через это вместе. - Нет, - говорит Джин на невысказанное вслух предложение. В теплом ласковом взгляде проскальзывает нечто до ужаса ледяное и зловещее, та самая часть Джина, что была недоступна ему столько времени, и скрывалась за маской пустого равнодушия.***
Дверь открывается с протяжным надрывом. Стены выложенные собственноручно из красного кирпича, отливают темно-коричневым из-за неяркой тусклой лампочки. Полутемная каморка, где он мог сделать семь шагов в длину и девять в ширину, слегка пригибаясь, чтобы не задеть сыплющийся потолок. Запах нетронутой еды вместе с удушающей сыростью стоит в воздухе уже несколько дней. В конце маленькой темницы, напротив него, метрах в трех на поленявшем одеяле сидит человек. Он стоит с новым подносом в руках и не ощущает ничего. Обычно, от людей исходит движение жизни, даже не видя их, ты чувствуешь, что ты не здесь не один; но не сейчас, пальцы до побеления сжимали поднос, а из горла вырвался звериный рык. Взгляд направлен куда-то в пустоту, дыхание совсем тихое. Запястья и щиколотки скованы цепью. Он сидит на старом одеяле, прижимаясь спиной к холодной стене. Лохмотья, которые раньше можно было назвать одеждой, стали ему слишком велики. В последние дни он резко отказался от любой еды. Организм слишком истощен, так долго он не протянет. Тяжелый воздух оставался свежей шпаклевкой в легких. Еще чуть-чуть и он начнет задыхаться. Все так расплывчато, чувства сумбурны, хочется забыться. Но звук стертых подошв кроссовок о плитку, он слышит из далека. Этот незаметный звук слишком сильно въелся в душу. Он вспоминает фразу из какого-то другого мира, нереального, сказочного мира, когда он мог сам распоряжаться собой и своим телом. "Судьба удивительная штука и бывает так, что ты жаждешь смерти больше, чем жаждешь жить, но одного желания умереть мало, надо еще и действовать, а в таких случаях, ты как правило и пальцем пошевелить не можешь без чужой указки". - Тебе нужно поесть, - перед ним ставят тарелку и тычат ложкой в приоткрытые губы, цепь на руках слишком коротка, чтобы сделать это самому. Он словно просыпается, оглядывается, надеясь, что кошмар закончился. Но бог не бывает так милостлив к своим чадам. В застекленевших глазах загораются искорки рассудка и также быстро потухают. Он пытается повернуть голову, когда чувствует чужую хватку на подбородке, стискивая горло до невозможности дышать, еще немного и он отключится, провалится в блаженную темноту, без снов и кошмаров. Рот приоткрывается в попытке захватить хоть немного воздуха. Тело хочет жить. Во рту оказывается ложка с чем-то съедобным, но парня уже воротит от еды. Горло разжимают зажимая рот и нос, заставляя проглотить. - Вот так умница, хен.***
Движение. Намджун видит какую-то промелькнувшую за спиной Джина тень и на сотую долю секунды отводит глаза. Светлые волосы, темная полицейская форма. Тэхен. У Намджуна было всего несколько раз, когда время внезапно останавливалось. Первый раз, когда он убил человека на задержании. Его первый труп. Второй раз - когда узнал о смерти родителей. И сейчас. Но даже имея три случая за плечами, на вопрос из них, какой длился больше всего, он ответил бы ни секунды не колеблясь - последний. Тэхен. Он заходит на крышу дома. В вытянутых руках дуло полицейской пушки. Он слишком подается корпусом вперед, руки дрожат, на глазах слезы. Не самый лучший момент для пальбы, да еще и с расстояния в десять-двенадцать метров. Палец колеблется на курке. Намджун кивает головой в сторону выхода, Тэхен дрожит и отказывается. Еще секунда и он может потерять обладание над собой, поддавшись чувствам, и тогда Джин точно его увидит, его невероятная, почти звериная интуиция никогда не подводила. Намджун толкает его в бок быстрее, чем Тэхен сжимает палец на курке и звучит оглушительный выстрел. Намджун чувствует искрящуюся боль в правой руке и стискивает зубы, чтобы не взвыть в голос. Пальцы, которые он не чувствует, мертвой хваткой держат пистолет. Кровь льется из раны и левой рукой Намджун пережимает ее чуть выше плеча. Джин отшатывается на пару шагов назад, оглушенный. Струйка крови продолжает стекать по любимой черной кожаной куртке. Тэхен открывает рот пару раз и закрывает не в силах заставить себя издать хоть какой-то звук. Он все еще держит пистолет, который дрожит слишком ощутимо, теперь точно направленный на Намджуна. Джин помогает сесть Намджуну подальше от края и методично разгибает каждый застывший палец его правой руки, отбрасывая пистолет. Джин улыбается, когда тянется губами к чужому виску и целует, оставляя бледно-розовый отпечаток губ, треплет последний раз по плечу и поворачивается, медленно идет в сторону Тэхена, вымеряя каждый шаг как последний, устраивая настоящее представление, потому что после такого потрясения, Тэхен не сможет. Он только что подстрелил своего начальника, по совместительству лучшего друга, а теперь наставляет дрожащие дуло на парня этого друга-начальника. Джин видел эту мольбу во взгляде Намджуна, его лицо еще никогда не было таким бледным и очаровательным. - Не трогай его, - мычит в перемежку между тяжелым дыханием Джун. Джин не оборачивается, шаг становится все быстрей, а расстояние между ними стремительно сокращается. "Черт! Черт! Черт!" - ругается про себя Намджун, нет, нет, не так должно было все закончится. До его прихода они могли просто убить друг друга и все, но не втягивать сюда еще этого юнца Тэхена. Намджун пытается дотянуться до пистолета отброшенного Джином. Он оказывается слишком далеко. Из раны вновь хлещет кровь и Намджун почти теряет сознание. - Давай же стреляй! - Джин хватается за дуло пушки и наставляет на свое сердце, как только что наставлял Намджун, не колеблется ни секунды и провоцирует Тэхена, - ну что же ты медлишь! Давай! У тебя же так хорошо получилось в первый раз! - Тэхен всхлипывает, сжимает курок и не отрываясь смотрит в глаза Джину. - Н-не смей, - хрипит Намджун, Тэхен вздрагивает и опускает пистолет. Джин забирает его и осматривает магазин. - Одна пуля. Ты пришел сюда с двумя пулями в запасе. Глупо, как минимум и не разумно, - Тэхен всхлипывает, закрывая лицо руками. Джин приставляет пистолет к виску, Тэхен чувствует холод метала и поднимает на него заплаканные глаза. - Я видел, как ты снуешь по улочке туда-сюда, оглядывая названия всех магазинчиков, скользишь своим пустым взглядом и ничего не видишь; в тот раз я уже собрался выпроводить тебя, как ты обернулся и произнес: "они великолепны". Впервые кто-то назвал это "великолепным"; это единственная причина, по которой ты сейчас здесь стоишь и непонимающе смотришь на меня. Потом ты предложил мне дружбу, я был приятно удивлен. Правда, - Джин чуть откидывает голову, в холодных карих глазах Тэхен видит свое отражение, на какой-то миг ему удается сдержать слезы, но через пару секунд рыдание возобновляется новой волной, настолько сильной, что все перед взором плывет, - я думал, что мы сможем стать больше, чем просто друзья, я думал тебе нужно время, что бы принять меня таким, какой я есть. А потом ты целуешься на моих глазах с... Ты проходишь от меня в паре шагов и делаешь вид, что не замечаешь, что я пустое место для тебя. Знаешь, - он прикасается левой рукой к уху и треплет ласково, как старого пса, - сейчас, когда ты плачешь, твои глаза прекрасны. Возможно, будь мы не так сильно заняты, я бы запечатлил это в твоей памяти надолго, но все это будет чуточку позже, Тэтэ. Все будет позже, - он наклоняется, - я обещаю. Джин покидает крышу, уводя за собой безвольного Тэ, и посылает Намджуну прощальный воздушный поцелуй, оставляя его одного истекать кровью. Начинает накрапывать мелкий дождь. Намджун поднимает голову к небу и, совершенно спокойно глядя на серые облака, думает, что сегодня дождь не обещали.***
Намджун замахивается кувалдой для удара, метя в кость. Он вкладывает все чувства, что связывали их, все эмоции так долго копившиеся и ненаходившие выхода. Джин пытается улыбаться, но это ненадолго. Цепи опутывают его как паутину.***
Джин исчезает бесследно, а вместе с ним и Тэхен. Кофейня опечатана, но в ней никакого подвала с трупами убитых. Ничего, что могло бы испортить репутацию своего хозяина. Намджун стоит перед новым кабинетом Чонгука и вспоминает тот ребяческий момент, когда он сидел здесь с Шином и Тэхен случайно подслушал их разговор; казалось, это было уже так давно. Намджун стучит трижды, последний раз довольно громко и долго, прежде, чем слышит как что-то падает, а Чонгук кричит еле сдерживая раздражение: - Входите уже! Замок поддается не с первого раза, приходится навалиться всем телом; в детстве у Намджуна была особая забава - представлять, что его правая рука больше не активна и выполнять все левой, после нескольких минут мытарств, игра ему надоедала, и он вновь становился обычным человеком, жаль, он сухо усмехнулся сам себе, что он не может сделать сейчас так же. Чонгук зло смотрит на тихо входящего Намджуна, его выражение лица колеблется от удивленного до почти жалостливого, он нервно барабанит пальцами по столу в напряженной тишине. Намджун слегка качает головой, оглядывая, уже не свой кабинет - все так и осталось на своих местах. - С момента исчезновения Тэхена прошло пятнадцать часов, - проговаривает Намджун, нарушая молчание и присаживаясь в кресло; он искоса поглядывает на полку с делами - фотография его и Чимина до сих стоит в позолоченной рамке. У Чонгука больно щемит в районе груди, когда он смотрит на Намджуна - от всей его фигуры веет сверхосторожностью, он словно попавший в ловушку маленький зверек, что не видит выхода, - есть новости? Чонгук отрицательно качает головой. Все свободные сотрудники местной полиции и специальные подразделения, оправлены на поиски, но безрезультатно; пошла вторая смена дежурства, а Чонгук до сих пор не имеет ни каких утешительных сведений. Намджун не высказывает вслух опасений, прекрасно понимая это также как и Чонгук - с каждым часом надежда на задержание убывает. Чонгук перебирает все события за последние сутки: Юнги в коме, состояние средней тяжести, по словам врачей улучшений в скором времени не предвидится; Хосок и Чимин доставлены в лучшую, Чонгук об этом позаботился, психиатрическую больницу, на счету Хосока неудавшееся самоубийство, Чимин находится под особым контролем - он все время зовет Хосока и Юнги, пока ему не вкалывают сильную дозу успокоительного. Тэхен целиком и полностью находится во власти Флориста, на счету которого уже несколько трупов. Намджун не чувствует правой руки, рано еще говорить точно, но видно Тэхен задел нерв, на восстановление могут уйти годы. И посреди этого всего хаоса Чонгук сидит в кабинете Намджуна, в его кресле, новый прокурор следственной группы. - Можешь вычесть меня из списка твоих "проступков", я уже неплохо научился справляться левой. Врачи сказали, есть шанс на выздоровление. Ты тут ни при чем. - Прости. - Тебе не за что извиняться, Чонгук, мы все в одной лодке. - И это говорит мне следователь? - Бывший. Тэхен знал, что мы встречаемся, знал все это время и ни разу, даже взглядом, не высказал этого. Джин хотел встретить свой последний закат, но, к несчастью, пошел дождь. Как романтично, - Намджун усмехнулся, - думаю, что если бы тогда не было дождя, у нас все бы получилось. Если было бы солнце, я бы обязательно выстрелил.****
- И как мы до такого дошли, а, Намджун? Свист рассекаемого воздуха останется навсегда в памяти, как и хруст человеческих костей. - Не знаю, Джин-хен, не знаю. Но я знаю, скоро все изменится.***
Четверо суток Чонгук не спит, прерываясь на редкие полчаса, которые заканчиваются кошмарами. В третьем часу ночи он оказывается с сигаретой в зубах и посылкой на кухне. Ни отправителя, ни адресата, он выдыхает струю дыма, если там заложена бомба, то он покончит с этим раз и навсегда. Или же его враги вышли на новый уровень запугивания? Стали настолько безрасудны, что полезли прямо к нему домой? Чонгук осторожно открывает посылку, в ней маленькую коробочку и отходит на несколько шагов назад, кусая не до конца дотлевший фильтр сигареты. Внутри - человеческий палец и кольцо, которое Чонгук узнает с первого взгляда, то самое, что он подарил Тэхену. - Намджун? Ты должен срочно ко мне приехать.***
- И кто это тебе звонил? - Джин выдавливает из себя улыбку, смотря снизу-вверх на покачивающегося Намджуна, опиравшегося на кувалду. - А ты сам будто не догадываешься? - Дай угадаю, это был Чонгук, - у Джина остался последний козырь в рукаве и Намджун прекрасно это осознает, без его помощи, никто не сможет найти Тэхена, - и о ком же он мог говорить так взволнованно? Хм, может быть о своей работе? - Джин-хен, - Намджун наклоняется, а Джин ощущает, как по шее бегут мурашки от бархатных угроз, произнесенных таким тембором, - ты сейчас не в том положении, чтобы шутить. - Я серьезен, как никогда. Я соглашусь, но только с двумя условиями, - и как кошка, наблюдает за реакцией. - Ты не думаешь, - начинает Намджун, медленно проговаривая слова, - что ставить условия, когда ты прикован цепями к стене, несколько нелепо? Теперь ты даже ходить сам не сможешь из-за сломанной ноги. - Да, поэтому коляска - первое из моих условий.***
Звонок в дверь. Чонгук нетерпеливо тушит сигарету в пепельнице, в три больших шага оказывается у двери, но осторожность берет вверх и он смотрит в дверной глазок. На лестничной площадке никого, только маленький горшок с желтыми цветами, прямо перед его дверью. "Знакомые цветы", - думает Чонгук, но не помнит таких в кофейне Флориста. Рядом оказывается небольшой запечатанный конверт. Юрко скользнув за посланием, Чонгук нетерпеливо разрывает конверт, достав свернутый клочок тетрадного листа.Через десять минут на детской площадке, с собой возьми все необходимое. Никому ни слова.
Чонгук узнает почерк Флориста и чувствует, как ненависть и злоба с новой силой переполняют его за все, что Тэхену уже пришлось пережить, и за все, что еще предстоит. Под тусклым светом фонаря Чонгук видит инвалидную коляску. Лицо невозможно разглядеть, но ноги аккуратно прикрыты красным покрывалом. Чонгук замедляет шаг. Человек в коляске поворачивается и Чонгук узнает его, да, сомнений быть не могло, это Флорист. Он чуть приподымается и машет Чонгуку, улыбаясь самой отвратительной сахарной улыбкой. - Я бы не советовал этого делать, - рука Намджуна оказывается на плече Чонгука, крепко сжимая. Чонгук, не привыкший к такому властному тону, круто поворачивается, сбитый с толку, - он не делал этого. - С чего я должен верить ему? - рычит Чонгук и не сводит глаз с Намджуна, Джун уже слышит следующий вопрос: "Почему я должен верить тебе, если ты заодно с ним? - но Чонгук молчит. - Намджун превратил мою правую ногу, чуть повыше колена, в кровавое месиво, - Джин рассказывает об этом так же легко, как об утреннем завтраке, - увы, я не могу быть одновременно в двух местах, к тому же, спроси Намджуна, каково это держать человека в цепях, как дрянную собаку на привязи несколько дней. - Тогда кто же это сделал?! - Все очень просто, мистер полицейский, - язвительно ухмыляется Джин, - если никто не мог помочь Тэхену, то значит, Тэхен сделал это сам.