Доппельгангер

Я лежала на полу на манер морской звезды и смотрела в потолок, пока Ванесса ворковала над Блум и пыталась впихнуть в неё очередную порцию безумно «вкусного» брокколи. В чем-то я мелкую понимала — эта трава та ещё гадость, но конкретно сейчас я злорадствовала, поделом ей. С чего такие мысли? А с того, что эта малявка на третьем сеансе выложила обо мне все подчистую мадам Фелисс. Психотерапевт или кто она там, покивала головой, поулыбалась, почеркала на своих листах, да посоветовала мелкой попробовать со мной подружиться. Надо ли говорить, что занятие это бессмысленное и дружить с ней я не намерена? Прошло то время, когда я на пару с ней училась ходить да говорить, всё, каждая сама за себя, не важно, что я полностью от неё завишу. — Милая, ну давай ещё одну, — сюсюкала Ванесса, пока Майк устраивал представление с самолетиком. Тяжело вздохнув, я все же поднялась. — Да сожри ты эту хрень и отстанут от тебя, — Блум поджала губы, выразительные голубые глаза заблестели и их взгляд буквально кричал о вселенской обиде. Грубо? Знаю. Но если я хочу выжить её из тела, то мне с ней никак нельзя сюсюкаться, иначе потом не смогу этого сделать. Почему именно такой вариант был выбран? А какой ещё? Вот что мне делать? Я застряла привязанной к рыжей паразитке, хотя паразит тут скорее я, и никто кроме неё меня не видит. И это явно ненормально. Я не знаю, как вообще так получилось и что тут можно сделать. Единственный адекватный вариант, пришедший мне в голову, так это то, что если с малой что-то произойдет, то я смогу сменить её у руля. Что я просто сменю её и всё, ну и то, что все это попахивало психическими отклонениями. И не у меня. Да-да, была мысль, что у Блум что-то не в порядке с головой и я её вторая личность, но хорошенько все обдумав, пришла к выводу что это невозможно — я слишком развита и подкована во многих сферах жизни, взять возникающее порой желание покурить — откуда она могла знать такое ощущение? Так что единственное, что осталось, это то что я приблудная душа, уцепившаяся за якорь в виде Блум. — Эй, — раздался писклявый голосок рядом. — Поцему ты не там? Я глянула в зеркало, где было лишь отражение этой малявки. — Потому что меня не существует. — Неть. Я тебя вижу! Я грустно усмехнулась. Вот же прилипала. — Милая, скоро придет Митси! — раздался с кухни голос Ванессы. — Вали давай, — и отмахнулась как от надоедливой мухи, на что в ответ она опять скорчила обиженную физиономию. — Вон пошла, кому говорю! Разрыдавшись, Блум покрепче ухватилась в кролика и, спотыкаясь, убежала к матери. Тяжело вздохнув и чертыхнувшись, запустила пальцы в волосы. Как же все бесит. Вроде уже достаточно времени прошло, пора бы смириться, пообвыкнуть и начать как-то жить, может действительно поладить с мелкой… нет, это уже бред. Я должна придумать способ, как заполучить себе тело, может даже свое собственное, отдельное от Блум. А ещё надо попытаться найти таких же людей, не могу же я быть такой одной на весь свет. Черт, для этого опять же придется налаживать контакт с рыжей. Вот и как тут быть?

***

Разглядывая мадам Фелисс, прокручивала в мыслях план действий. Впрочем, какой уж там план… Ни один из вариантов меня не устраивал, при чем по одной простой причине — меня бесила Блум и я жутко ей завидовала. Чтоб эту мелкую! Я бы сама с радостью съела то злосчастное брокколи! Только бы почувствовать себя живой… — Она не гврит мне свое имя, — ворчливо жаловалась Блум, коверкая слова куда как меньше, но все ещё недостаточно четко их произнося. Да мне хотелось точно так же их коверкать! И чтобы меня хвалили за мои старания! — Может, это ты должна дать ей имя? — миролюбиво предлагает мадам, явно радуясь тому, что мелкая такая разговорчивая. Ну да, несколько последних сеансов я откровенно забила на всё и просто торчу у окна, да что там, почти никакого внимания на рыжую не обращаю, потому что стоит с ней начать контактировать, как срываюсь и начинаю на неё орать. — Как она выглядит? — Нууу, — Блум призадумалась, забавно приложив указательный палец к губам и уставившись в потолок. — Она как я! — Как ты? — женщина тут же чиркнула что-то в записях. — Да! Как я! — восторженно подтвердила, елозя в кресле и явно не в состоянии усидеть на месте. Вот ведь егоза, энергия так и хлещет. Тягает себя то за волосы, то за кофту с брюками, то за уши, и явно не может подобрать достаточно прилагательных для описания моего внешнего вида. — И глаза! Хм… О! Как лампчки! — Лампочки? — женщина посмотрела в указанную сторону, на торшер, где мягким желтым светом горела лампочка. — Светятся? — Нет! Наверно… А! И черточки! — Черточки? — Черточки! Воот такие! — и быстро попыталась в воздухе изобразить вертикальные черты. Я же откровенно подвисла. Глаза с черточками, как лампочки. Это, вообще, как? — А! Еще на глве пуф! — Пуф? — кажется, психотерапевт потеряла какую-либо связь с происходящим, наблюдая как девчушка дергает собственные волосы в разные стороны, лохматя их. — Да! Пуф! — Пуф… — промямлила я и крепко задумалась. Глаза-лампочки. Пуф на голове. Черточки. Не понимаю детей.

***

Я отчаянно зажимала уши, в попытках не слышать этот писклявый голосок, битый час тарабанящий различного рода бред. Ладно, не час, а который день! Вот понравилась ей идея дать мне имя. А мне и без имени неплохо было! — Мааа! — завопила мелкая, когда идеи в очередной раз покинули её светлую голову. — Мама! — Да, милая? — откликнулась Ванесса. — Имя! — Опять? — о, Ванесса, как я тебя понимаю! И я устала от этой заразы побольше твоего! Ты хотя бы на работу можешь уйти, а я с ней круглые сутки, и не скрыться не сбежать от неё. Я от неё не дальше пятидесяти метров отойти не могу, обратно как канатом тянет. Тьфу. Ладно, что у нас тут дальше? Что?! Молли?! Милли?! Какого черта?! — Нет! Заткнись! Хватит надо мной глумиться! — взвыла я, когда Блум пошла дальше развивать мысль с «Молли» и дошла до «Мялли». — Глу… э? — подзависла над незнакомым словом малявка, а потом её лицо озарила такая счастливая улыбка, что мне поплохело. Чувство предстоящей подлянки буквально вопило об опасности. — Глум! — Нет… — Глум! — Нет… — Глум! — Да заткнись ты! — Глум! Глум! Глум! — Трындец… Мне ничего не оставалось, кроме как опуститься на пол и обхватить голову руками, пока эта заразина носилась по гостиной и орала во все горло это своё «Глум». Лучше б сама себе имя придумала, чесс слово.

***

— Глум. — Заткнись. — Глууум. — Отстань от меня. — Глууум, — шепотом протянула мелкая, высунув нос из-под одеяла и сверкая своими глазищами на меня. — Спи ты уже! — рявкнула на неё, и Блум тут же шмыгнула обратно под одеяло. Бесит. — Глум, — раздалось из-под одеяла, и я не выдержала. Достала! Миг, и я уже мутужу мелкую, тягая её за волосы и постукивая кулаками, не обращая внимания на вопли девчушки. Дура малолетняя! — Как же ты меня достала! Может это ты заняла мое место! Может это тело моё должно быть! — под громкий вой девчонки кричала и я, выплескивая всю обиду на мир. — Блум! — голос Майка отрезвил, словно ледяной водой окатил, и я с ужасом отскочила от плачущей малявки, неверяще уставившись на собственные руки, пока отец семейства успокаивал дочь. Что это со мной? Откуда во мне столько ненависти к совсем маленькой девочке, которая ничего в этом мире ещё не понимает? Почему? Я ведь явно старше, понимаю куда больше. Я не должна злиться на неё и уж тем более срывать на ней собственную злобу. Так нельзя.

***

Блум больше ко мне не пристает. Обходит меня стороной и только коситься обижено, то и дело вздрагивая. Я тоже стараюсь не трогать её. Я боюсь её трогать. Я боюсь того, что могу сделать. Сидя у постели девочки в одну из ночей после той драки, когда оставила на ней кучу синяков, я задавалась вопросом: что будет, если я её сейчас задушу? Даже руки тянула к хрупкой шее, в последний момент отдергивая себя. Останавливало меня лишь одно — страх исчезнуть. Что, если, убив её, я и сама исчезну? Если с ней что-то случиться, то что станет со мной? Я займу её место или просто растворюсь в воздухе? Узнать ответ было страшно. И именно это меня останавливало. Я не хочу исчезать.