Все умрут, а я останусь

Nacht fur Nacht der Sternenbauer Wirft seine Saat auf alleTrauer Wissend um die rechte Zeit Weil Licht folgt auf die Dunkelheit “In Extremo”— “Siehst Du das Licht?”

Научная и инженерная службы снова работают без учёта смен. Следит ли за своими Черкасский, Стаметс не знает, но если замечает своих научников сонными и с мешками под глазами, то гонит их в “kamorku”. Подчиняются почти все: когда Стаметс пытается выгнать отдыхать Тилли, девушка упирается. Её волосы, снова свившиеся в рыжие волнистые пружинки, сердито топорщатся, выбиваясь из-под резинки. — Слишком много нужно сделать, — Тилли показывает на программу, считающую параметры прыжка: ей нужно знать минимальную массу спор, чтобы вернуться домой во времени. И при этом Тилли свято уверена, что уж во времени корабль поведет сам мистер Стаметс, а вовсе не навигационные программы. Стаметс услышал эту идею случайно, посмеялся над ней, но возмущаться буйной фантазией не стал. Он и сам до сих пор не был уверен, сколько во всём этом расчётов, а сколько — тихоходочьего умения ходить по нитям мицелиевой сети, объединяющей все вселенные и времена. — Кадет Тилли! — Мистер Стаметс! — Так, идёмте! — он хватает Тилли за руку и тянет в сторону “kamorki”. — Куда? — Спать! — С вами? — Да, со мной! — Но вы же только что отдыхали. — Значит буду ещё раз, вместе с вами! Стаметс показывает за спиной кулак энсину Ворозову, который уж очень громко шепчет своей коллеге: “А мне он с собой спать не предлагал!” “Боже упаси!” — так же громко шепчет энсин Хедгехог. Они смеются, Стаметс тоже улыбается, но тут же делает вид, что раздражён. Тилли сдается. Этот раунд игры в гляделки она проигрывает с треском. — Хорошо, я иду отдыхать, но если что… — Да-да, я вас позову, кадет. Идите уже! Ваша голова нужна мне свежей! От консоли раздается совсем уж откровенный смех. — Вам заняться нечем? — Стаметс возвращается к своему месту . — Нет, сэр! — хором. — Есть чем, сэр! — Всегда бы так, — одобряет Стаметс. Ворозов и Хедгехог ржут снова. Стаметс всем своим видом показывает неодобрение, но в инженерном уже привыкли к скачкам настроения начальства, поэтому не удивляются. Теперь есть чему радоваться: споровые капсулы скоро будут полны, а в зале с лесом прорастут новые нити мицелия. У них есть шанс вернуться домой, пусть не быстрый, но весомый. Когда агрозонды садятся на Веде — экипаж счастлив. Когда Стаметс объявляет об образовании корневых структур, на “Дискавери” начинается ликование. Стаметс с научной группой спускаются на планету, чтобы собрать споры и плодовые тела, образованные мицелием на четвёртый день после заражения Веды. Жёлто-розовое небо и висящий над головой газовый гигант приковывают внимание, и Стаметс никого не подгоняет, сам замирая от восхищения. Природа — лучший творец и художник, человек в состоянии лишь переосмыслять созданное ею. Невозможно придумать что-то принципиально новое, любое творчество оперирует лишь знакомыми образами, а слепые от рождения люди не видят снов, там лишь звуки и ощущения. Даже пронизывающая все вселенные сеть носит название “мицелий”, а сам прототакситес назван в честь древней группы земных грибоподобных организмов, существовавших более миллиарда лет назад и достигавших до девяти метров в высоту. Поиск знакомых закономерностей в чуждом успокаивает Стаметса, так же как и желание разложить по полочкам уже имеющееся. — Prototaxites stellaviatori, — улыбается он. — Чего? — тут же отзывается Ворозов. — Думаю, — Стаметс машет рукой. — А, — работающий Ник снова погружается в свои мысли. Стаметс протягивает руку и давит в пальцах один из спорангиев. Тот раскрывается с тихим хрустом, обдавая скафандр спорами и вызывая улыбку. Хедгехог толкает локтём Тилли, мол, смотри, начальник улыбается. — Я вижу! — шепчет она, включив прямой канал с Торхилд. — Он только что создал новый мир, думаю, это очень захватывающее ощущение. — Новый мир из контрабандных грибов, мощно. — У других и этого не было! — Тилли поджимает губы. — Я запасливый хомяк! — пугает Стаметс девушек, подкрадываясь к ним с наполненной споровой капсулой. — Эй, это закрытый канал! — Значит, плохо закрытый. Мимо проходит Ник, неся в руках сразу три капсулы. Он ставит их в контейнер и, связавшись с “Дискавери”, исчезает во вспышке транспортатора. — Заканчиваем, — командует Стаметс, — нам ещё пару плодовых тел надо взять с собой. Ник долго не возвращается. Уже заполнены оставшиеся капсулы, откопано несколько экземпляров плодовых тел прототакситеса, взяты пробы почвы с мицелием. Треск коммуникатора застает за жарким спором Стаметса и Хедгехог о необходимости заражения других планет “космическими грибами”. Стаметс настаивает на том, что всегда должны быть запасы в пределах досягаемости варп-прыжка, Хедгехог напирает на “естественное течение процесса”. О том, что в их последних приключениях естественности ровно ноль, Стаметс сказать не успевает. — М-мистер Стаметс, мы готовы поднять вас. Голос сквозь помехи слышен нечётко, Стаметсу это не нравится: ионный шторм не фиксируется, магнитное поле газового гиганта здесь не настолько сильно, чтобы помешать передаче. — Троих на борт, энсин. Когда ему в грудь утыкается огромная пушка, Стаметс находит в себе силы не отшатнуться и не выпустить из рук капсулу со спорами. Ребята за пультом в транспортатора бледны и напуганы: на них также направлено оружие закованного в белую броню гуманоида. — Что здесь происходит? — спрашивает Стаметс, делая шаг в попытке сойти с платформы. — Кто вы такие и что делаете на моём корабле? Дуло пушки перемещается ему под подбородок, а само оружие начинает тихонько свистеть, активировавшись. Сильвия и Торхилд благоразумно молчат, Ника в помещении Стаметс не видит. — Вы пираты? Один из бронированных хмыкает, и дальше Стаметс смотрит только на него. — Вы вторглись на нашу территорию, поэтому и отвечать на вопросы будете вы. Стаметс кривится, оружие у его горла окончательно переходит на ровный тонкий свист, от которого тут же начинают ныть зубы. — Мы исследовательское судно Объединённой Федерации планет, USS “Дискавери”, у нас пятилетняя миссия по исследованию дальнего космоса, — пожимает плечами Стаметс. — Если мы вторглись на вашу территорию, то мы извинимся, отметим на картах, что здесь есть разумная жизнь, и уйдём дальше. — А потом вернётесь с большим флотом. Ну-ну. — Бронированный повышает голос: — Откуда у научного судна такие оружейные мощности и оружие? — Космический мусор, блуждающие астероиды, кометы, входящие в пояс Койпера систем… что покрупнее — уничтожается, что помельче — отталкивается щитами. Иногда случаются недопонимания с другими разумными расами, приходится отбиваться. — Ведь врёшь же! — сообщает бронированный. — Но свято веришь, что нет. Ладно, к чёрту вас, начальство разберётся. На мостик их! Стаметс встречается глазами с Тилли. Оба думают о том, что чем позже неведомое начальство узнает о прототакситах, тем лучше. — Сэр, — просит он, — мне нужно это посадить в благоприятные условия. Редчайший вид! Конечно, всё не так, конечно, прототакситы подождали б пару часов… но Стаметс не был уверен, что они вернутся быстро. — Пожалуйста! — Стаметс старательно делает самое несчастное лицо, на которое только способен. — Да чёрт с вами, идите! Проводи! — кивает бронированный одному из солдат и показывает на Тилли и Стаметса. — Вы рисковали, мистер Стаметс. — Нам нужен запас спор как можно быстрее. Боюсь, что даже заполненных капсул на прыжок не хватит. По проложенным между плантациями дорожкам бродит солдат и осматривается. — Вы сюда никого не пускали, — возмущается Тилли, — а вдруг он поймёт, что мы что-то… — Тихо! — шипит Стаметс. — Во-первых, чем позже догадаются — тем лучше. Мы не знаем, кто это и откуда. Они пришли с оружием, поэтому мы молчим и не геройствуем. А если и говорим, то как я, который не умеет врать: правду, но не всю. Поняла? Я тебя прошу, Сильвия, ты мне нужна. В худшем случае, ты единственная, кто сможет полностью взять на себя уход и за оборудованием, и за лесом. — А в лучшем? — А в лучшем — мы выбираемся отсюда, ты заканчиваешь практику, я пишу тебе положительную характеристику размером в парсек, и ты исполняешь свою мечту. “А меня забирают на опыты”, хочет добавить Стаметс, но Тилли слишком довольно улыбается, чтобы портить момент. — Сэр? — Да, Тилли? — Пятилетняя миссия? — Чёрт… Ладно, это обсуждается только. Есть такое предложение: чтобы корабли, типа “Дискавери”, уходили на дальние рубежи надолго, как когда-то уходили парусники. Так что у нас тем более есть повод вернуться, мисс Тилли. — Мне страшно, мистер Стаметс, — говорит Тилли, — плохой из меня получится капитан. — Ты стала бы плохим капитаном, если бы не боялась. Страх — это оценка собственных сил перед неизвестным. Банально? Но именно эта банальность — правда жизни. Бесшабашный капитан угробит экипаж. Посмотри, куда нас завёл Лорка. Он воспользовался всеми нами, сыграл партию в трёхмерные шахматы, а мы даже и не заметили. Нельзя слепо верить всему, что говорят и делают люди. Результаты этой веры очень больно потом переживать, мисс Тилли. — Отступить и найти другое решение — не зазорно, — Тилли вздыхает и поправляет выбившиеся волосы, — но я боюсь не справиться. А ещё это оружие… А вы даже не дрогнули. — Я просто не понял, что у него в руках, — фыркнул Стаметс. — И мы столько перенесли… Смерть не то, что мы привыкли о ней думать, мисс Тилли. К ней не нужно стремиться, но и бояться её не стоит. Это этап перед другим этапом, я не понял толком. Тилли смотрит на него искоса. — Вы… видели его там? Попрощались? — Кого? Хью? Видел, — Стаметс улыбается. — Точно такой же, как и был. Это он научил меня, как выйти из комы и вернуться домой. Кем бы я был без него… не представляю. Тилли смущена внезапным откровением, хочет сказать, что рада за них, ну, то есть не рада, но всё-таки... — Ну что вы там застряли? Ебаться собрались? Тилли аж рот открывает от возмущения. Стаметс поднимается с колен, морщась от боли в спине и рёбрах, отряхивает брюки. — Ну, по всем языческим канонам, поле следовало бы, конечно, оросить спермой, но научные методики отвергают полезность сего действия, поэтому нет, трахаться мы не собирались. — А я бы посмотрел, — ржёт солдат. — Всё, на выход, приказано доставить вас на мостик. Стаметс злится, он не любитель шуток об интимном, но огрызаться сейчас — нажить проблем. — Кадет, присмотрите за плантацией, — он решает оставить Сильвию в относительной безопасности: камера спорового леса может быть заблокирована изнутри и... — Нет! — обрывает солдат. — Скольких забрал, стольких и приведу обратно. Стаметс сердито смотрит на военного и идёт к дверям. Так легко: выскочить в зал споровой камеры, захлопнуть двери и пустить внутрь газ. Или понизить давление. Грибам всё равно, а одной проблемой меньше. Штурмовик проходит мимо, рассматривает зал и камеру, но ничего не трогает. Он разглядывает “Дискавери” как диковинку, проявляя интерес к непривычному дизайну. — Вам не надоедает по кругу ходить? — удивляется он, но отчётливый сигнал связи не даёт Стаметсу ответить. Пока их конвоир слегка отстаёт, Стаметс, поглядывающий на Тилли с момента выхода из спорового зала, говорит, не в силах справиться с собой: — Вас что-то гложет, мисс Сильвия, я это вижу. Рассказывайте. Он забавляется, не может остановиться, даже чувствуя за спиной конвоира. — Это личное, — краснеет Тилли. — Хм-м... дайте, угадаю. Вы думаете над расследованием на тему: «Женщины в жизни моего непосредственного начальника, мистера Пола Стаметса»? Тилли кивает. — А вы… — С женщиной? Даже не интересно было. Тилли подхватывает игру. — Хм-м… Значит, точно есть вещи, в которых вы не специалист! Стаметс негромко смеётся. Про “не специалиста” у них с начальником инженерной службы давнее и непримиримое соперничество: сначала Стаметс рассказывает ему, что, в каком виде и с какими свойствами он хочет получить, а главный инженер, не стесняясь в выражениях. объясняет, где, в какой позе и с кем он видел такой проект и самого Стаметса. — Уела, — соглашается он. — Только мистеру Черкасскому — ни слова! Тилли фыркает и делает жест, мол, могила. Смех обрывается с приближением конвоира. Он поторапливает, чеканя шаг. На мостике тихо. В капитанском кресле незнакомый инопланетник, синекожий и черноволосый. Его броня не белая, а металлически-бронзовая, мужчина цепким взглядом просматривает логи “Дискавери”, держа шлем на бедре. — Командир, — обращается к нему конвоир, — ещё двое, мы подняли их с планетоида. Вот этот говорит, что это его корабль. Сару дёргается, но молчит. — Мой, — подтверждает Стаметс, выступая вперёд. — Построен для моих исследований, экипаж тоже сформирован под эти цели. — А мне сказали, что он капитан, — мужчина поднимает голову от бортового журнала, и его красные глаза, цепкие и очень внимательные, заставляют вздрогнуть. Стаметс вздыхает. — Так мистер Сару и есть капитан, а я — владелец и вдохновитель. Это разные вещи. Его дело — привести корабль туда, куда я скажу, а вот куда “Дискавери” направится — решаю я. — Тогда, может, вы объясните, кто вот это? А то ваш капитан так и не сказал ничего вразумительного. Они убили троих моих солдат. На полу, на коленях, с руками в блокираторах — Лорка, Филиппа и Тайлер. Стаметс был бы рад видеть их в таком положении до самого возвращения домой. Он передёргивает плечами, поворачивается к спрашивающему. — Эс-Бэ. Безопасники. Ослушались приказа, ограничены в правах и разжалованы до разбирательства. — За что? — Саботаж, нападение на членов экипажа, захват власти незаконным путём. — Какие страсти, — холодно говорит инопланетник, — не проще ли за борт? — Проще, — соглашается Стаметс, — но я на это не имею права. — Я имею. Стаметса как чёрт в спину толкает. — Нет! Это мои люди. Простите, я не знаю, кто вы, откуда, как вас лично зовут и всё прочее, но своих людей я не отдам. И судить их будут у нас дома. — Коммандер Траун. — Что, простите? — моргает Стаметс. — Коммандер Траун. Так меня зовут. И не я, к сожалению, решать буду, что с вами делать. Забирайте их. — Мистер Ковальски, — Стаметс кивает знакомому безопаснику на бунтарей, — троих с собой и в камеры их. Поодиночке. — Да, мистер Стаметс, сэр. Лорка прожигает Стаметса злым взглядом, проходя мимо, Филиппа и Тайлер не реагируют ни на что. Эти две змеи и клингонский недоделок ещё принесут проблем, Стаметс уверен. Траун говорит с Сару и Детмер, сверяет звёздные карты. Солдаты в белой броне смотрятся футуристическими скульптурами на мостике. Это было бы даже красиво, если бы их оружие не было настоящим. В тишине мостика раздаётся громкий писк. На Стаметса тут же направляют оружие. Траун в два шага оказывается рядом, быстро оглядывает его и замечает на запястье широкий браслет, уходящий под рукав форменки. — Что это? — Медицинский контроллер. У меня сердце больное, я на кардиостимуляторе, — честно отвечает Стаметс, аккуратно закатывая рукав выше. Захватчик крепко хватает его за предплечье, Стаметс дёргается и шипит: пальцы чужака смыкаются на коннекторе спорового двигателя. — Что это такое? — Траун повторяет свой вопрос, и никому на мостике не нравится его тон. Стаметс не любит, когда кто-то касается его коннекторов. Подсоединённые к нервной системе, они усиливают нервные импульсы, поэтому подключение к споровому двигателю продирает по нервам то ли жуткой болью, то ли лютым удовольствием. Хью не успел решить эту проблему, поэтому когда Стаметс находится вне споровой камеры, он носит заглушки, но левая сломана ещё после первого приступа аритмии, а правую сейчас отжал Тарун. И Стаметса выкручивает болью-удовольствием, он падает на колени перед захватчиком, хватая ртом воздух, а по лицу текут слёзы. — Что. Это. Такое. — Связь, — хрипит Стаметс, выворачивая себе руку и стараясь вырваться. — А-а-а-а! С-связь с комп-пьютером. — Каким? Зачем? — А-а-а-а-а! Отпусти-и! С хрустом ломается заглушка коннектора, и пальцы Трауна продавливают внутреннюю мембрану. Он отпускает Стаметса, лишь когда тот от боли начинает терять сознание. Стараясь прийти в себя, Стаметс прижимает руку к груди, баюкая её и надеясь, что сам коннектор не повреждён. — У нас новая система двигателя, — начинает Стаметс. — Я не могу составить пока программу навигации, чтоб маршрут считала она. Нейроконнектор — вынужденная и временная мера, человек долго не выдержит считать такие объёмы информации. И вы мне его только что сломали! — Починишь, — бросает Траун. — Горн, что там у них с двигателями? Один из чужаков, сидящий за консолью Аириам, быстро и чётко говорит что-то несколько минут. — Две энергосистемы, и обе не похожи на наши, — Траун слегка улыбается. — Кажется, мистер учёный, вы у нас знатная добыча. Уходим, заблокируйте корабль! — Почему вы никогда не говорили, что это так больно? — спрашивает Майкл, когда за непрошенными гостями закрывается шлюз “Дискавери”, и научно-инженерный отдел, не сговариваясь, собирается в споровом зале, желая посмотреть результат высадки на Веде. Стаметс смотрит на выдранные из споровой капсулы провода и так же варварски обесточенный пульт управления споровым двигателем. — Потому что это не было больно. Почти. Я сам не знаю, как это описать. Поначалу здесь, в будущем, когда я подключался к системе, то чувствовал усиление обычных ощущений. Но сегодня… у меня словно разом заболели все зубы. — И были они по всему телу. — Да. По всему. — Может быть, — Бёрнем рассуждает вслух, — будущее влияет на нас так же, как на “Дискавери”? — Это надо проверить, но прошу вас, Бёрнем, никому не говорите о вашей догадке, давайте сначала уточним. Только вы и я, хорошо? — он пожимает плечами в ответ на кивок Бёрнем. Он раскрывает перед ней и Тилли обзорные окна в грибной лес. Там, в полумраке, под красноватым светом ламп рядом со взрослыми растениями уже появились первые ярко светящиеся ростки мицелия. — Ему здесь нравится, — улыбается Стаметс, — и он согласен здесь расти.