Все умрут, а я останусь

Открой глаза, твои серьезны шансы, пускай гроза, и в пропасть мир летит. Ты все сказал, осталось лишь сражаться, открой глаза. Иди вперед, решай и побеждай. “Арктида” — “Открой глаза”

— Мне надо, мистер Черкасский, чтобы вы настроили подачу спор прямо из спорового леса сразу в камеру. Это нужно сделать ещё вчера. Совещание проходит прямо на мостике, всем кажется, что сейчас это самое безопасное место на “Дискавери”. Экипаж взвинчен и напуган. Тилли бьёт нервная дрожь, она старается взять себя в руки, но получается плохо. Тут нужно иметь либо железные нервы, либо кураж, либо огромный опыт выпутывания из нехороших ситуаций. Стаметс сейчас выехал исключительно на адреналине. — Это вы у нас любитель ходить по времени, а я простой инженер, а не таймлорд, — огрызается уставший Черкасский. — Я тоже не шибко рад таскать на себе эту махину, — шипит Стаметс. — Я могу никогда не увидеть свою дочь! Она только родилась, когда я улетал на этом проклятом корабле! — Мы все здесь можем не увидеть никогда своих близких, мистер Черкасский, — вмешивается Сару. — Поэтому, если сейчас не прекратите, то обещаю, по возвращении домой вы больше не поднимитесь ни на один корабль Звездного Флота в качестве инженера. Черкасский садится обратно, стараясь успокоиться, но взгляд его всё ещё тяжёл, а руки нет-нет, да и сжимаются в кулаки. — Мистер Стаметс, сколько у нас времени? Стаметс сидит слишком прямо, у него уже болит спина от напряжения. Больно, как же больно говорить, но он не может не сказать в ответ. — Я потерял в этой войне всё, мистер Черкасский, — продолжает он, несмотря на предупреждение Сару. — У меня был лучший друг, идеальная работа и любимый муж. Своих людей я потерял. И если теперь я потеряю корабль и его экипаж, то, значит, я ничего не стою. Стаметс умолкает, плотно сжав губы и глядя в сторону на консоль связи, и внезапно продолжает, когда Сару хочет что-то сказать. — И да, Анатолий, ты имеешь все шансы увидеть свою дочь. Я обещаю. Он устало трёт глаза руками. Правое предплечье пульсирует глухой болью. — Пол… — начинает было Черкасский, но Стаметс обрывает его взмахом руки. — У нас пять недель, мистер Сару, до того момента, как “Дискавери” развалится на части. И четыре — до того, как созреет достаточный запас спор на замену тем, что в контейнерах. Нужен запас, мы слишком далеко от дома. Стаметс ловит быстрый взгляд Тилли, наполненный жалостью, и от этого чувствует свою усталость и одиночество ещё сильнее. Он никогда не говорит о личном. Даже не афиширует… не афишировал отношения с Хью, огрызался на него постоянно при посторонних. Хью открыто сочувствовали, даже считали, что в этом браке какой-то расчёт. Только никак не могли решить, с чьей стороны: ведь “бледная моль” увлечена наукой, какие ей отношения, а кто будет за просто так терпеть при себе такого стервеца и зануду, от которого ласковое слово только грибы и слышат. О том, что Пол Стаметс и Хью Калбер по какой-то невообразимой причине любят друг друга, никто не говорил. Или так редко, что Стаметс ни разу не слышал эту версию. Зато слышал, как Хью шуточками-прибауточками, а то и откровенно крепким словом, защищал своего мужа от осуждений и сплетен. Из размышлений выводит резкий голос Сару: — Мистер Брайс, мистер Рихтер, вы получили доступ в местный… интернет? — Да, мистер Сару. Рихтер говорит о Галактической Республике и её канцлере Палпатине, о Конфедерации независимых систем и их лидере Дуку, ситхах и практически уничтоженных джедаях. О том, что в республике наступает сепаратистский кризис, что на руку Дуку. О том, что всё чаще и чаще Палпатина называют Императором, а подконтрольные ему территории — Империей. — Мы попали из войны в войну, капитан, только это совсем чужая война, — заканчивает Рихтер. — И я так и не понял толком, что такое эта Сила, из-за которой такой сыр-бор. — Мы на границе с Неизведанными регионами, они тут вроде бы не связаны с основными территориями, о них мало что знают. Я подготовил информацию, самую основную, — Брайс рассылает на падды архив файлов. — Будем упирать на это, — соглашается Сару. — В крайнем случае, мы прибыли вообще откуда-то из-за них. — Мистер Сару, — говорит Тилли, открывая присланные файлы, — я тут подумала: они говорят через переводчик. Если они отключат его, то мы их не поймём, а они нас — да. Этот мистер Траун явно не коммандер, ну вы понимаете, ошибка в переводе может дорого обойтись. — Придумаем, что-нибудь, кадет. Мистер Брайс? — Компьютер уже загружен анализом, капитан, — откликается Брайс. — Их командир много говорил без шлема, мы ищем по этим данным в их сети совпадения. Здесь слишком много языков, но этот, скорее всего основной галактический или высший галактический. Дайте нам несколько часов, сэр. — А я иду от другого, — Рихтер потягивается, судорожно вздыхает и кашляет. — Простите. Так вот, я скачал их программы обучения обеим версиям галакта и пытаюсь адаптировать программы для нас. Могу я просить помощи Майкл Бёрнем, капитан? — Да, конечно, — разрешает Сару. Стаметс слушает вполуха. Подключившись к данным “Дискавери”, он ищет Ворозова, вернувшегося с Веды раньше них с Тилли и Хедгехог. Ник находится в медотсеке, у него температура и кашель. С такими же показателями ещё двое, и один перелом ключицы из-за неудачного падения с тренажёра. Его манипуляции с данными замечает Поллард и молча показывает кулак. Стаметс кривит губы и отсылает ей сообщение: “Ворозов?” Поллард, прочитав, не глядя набирает ответ: “Завтра выпущу”. Стаметс кивает и пишет уже Бёрнем: “Время и люди?” “Завтра будет анализ данных” — тут же прилетает в ответ. — Мистер Стаметс, вам есть что сказать по поводу сегодняшнего? — кэлпианцу не нравится, что кто-то отвлекся от обсуждения. — Я всегда имею, что сказать, мистер Сару, — откликается Стаметс, вызывая сдавленное хихиканье Черкасского и сердитое недоумение Сару, не любящего не понимать, что происходит вокруг него. Стаметс рассказывает о высадке, о состоянии спорового леса на Веде, об оружии у своего горла. — Нужно было что-то придумать, и быстро. Они не террористы и не пираты, эти б убили сразу. Значит — заговаривать зубы и договариваться. Мне даже разрешили отнести образцы в споровый зал, вы видели. — Но ваш корабль? — А не мой? Мистер Сару, — Стаметс кладёт руки на стол, ладонь на ладонь, — если б не наши со Страалом исследования, то корабля бы не было. С другой стороны, если б не они же — “Дискавери” просто бы не попал бы под прицел. Так что да, это — мой корабль, и я несу за него ответственность. — Хорошо, мистер Стаметс, продолжайте играть эту роль. Стаметс фыркает. Он-то точно знает — “Дискавери” его и ничей больше, это единственное, что у него сейчас есть: корабль и его исследования. — С кем мы столкнулись? — Майкл переводит взгляд с Брайса на Рихтера. — Траун, военачальник, недавно на службе у Палпатина, — берёт слово Брайс. — С ним его капитан Парк и какой-то Дарт Вейдер, я вообще не знаю, что он такое, информация то ли засекречена, то ли вообще изъята вся. Он владеет Силой, что бы это ни значило, но, похоже, всё-таки это кто-то гуманоидной расы. Над столом вспыхивают голограммы. Траун на парадной голографии эффектен и холоден, Парк выглядит напряжённо и собранно, а Дарт Вейдер — как андроид в своём шлеме. От него веет жутью даже на изображении. — Мы не знаем толком ничего, — Сару смахивает голограммы, и они гаснут. — Мы должны затаиться и выжить. Мы продержимся эти четыре недели и вернёмся домой. Давайте постараемся не злить наших… новых друзей. И никто на мостике не язвит о легендарной осторожности келпианцев. Пара дней проходит в тишине. Датчики “Дискавери” фиксируют перемещение в пространстве со скоростью варп-семь, но Стаметс уверяет Сару и экипаж, что точка входа во время-пространство не важна, лишь бы набрать спор. Черкасский занимается починкой питания споровой камеры, его команда проверяет дублирующие системы. Хедгехог, Тилли и Ворозов не вылезают из спорового леса, а сам Стаметс старается составить оптимальное питание для молодого мицелия. Майкл приносит расчёты, и они запираются в “kamorke”. Да, статистика в медотсеке ухудшилась, но ничего критичного. — Обостряются хронические заболевания, а те же аллергии, даже купированные антигистаминами, принимают опасный характер, — Бёрнем показывает диаграммы. — Да и у меня у самой болит старый перелом, а я про него и забыла уже. Стаметс помнит вчерашнее посещение медотсека и задыхающегося кадета, того самого, которого запугивал. Поллард спасла парня, но теперь до самого возвращения он будет сидеть в стерильном боксе. — Наблюдаем пока, но Сару и Поллард надо предупредить. — Может, пока не стоит? Сначала убедимся окончательно и… Стаметс взвивается с места. — Нет, специалист Бёрнем, — он показывает на неё пальцем, сверкнув глазами, и отворачивается в сторону. — Нет! Тайлер уже подождал немного, и вон что из этого вышло. Сару и Поллард! Экипажу — ни слова! Вам ясно? Майкл оглядывает его с головы до ног. — Рано я решила, что вы становитесь наконец-то нормальным человеком. — Ой, — дёргает Стаметс руками, — так а я и не человек уже, нечего за меня решать. Если б Бёрнем могла, она бы точно хлопнула дверью. Сару и Поллард относятся к данным серьёзно. Поллард тут же придумывает какой-то внеплановый осмотр экипажа, вручает всем контроллеры состояния, не настолько навороченные, как у Стаметса, но и не обычные, похожие на фитнес-трекеры. Если кто-то что-то и заподозрил, то виду не подаёт. Люди слегка успокаиваются после появления незваных гостей и, видя спокойствие и уверенность на мостике, заражаются ею и сами. Да, режим “yellow alert” не снят, да, они в будущем, да, их прежний капитан предал их, но мистеру Сару все доверяют, а мистер Стаметс пообещал по общекорабельной трансляции, что все вернутся домой. Надо лишь подождать. У Тилли звонкий голос, иногда срывающийся, когда она волнуется или слишком быстро и громко говорит. Как кричит Сильвия Тилли, Стаметс предпочёл бы никогда не знать. Или лучше бы наткнулся на неё, занимающуюся сексом где-нибудь в укромном уголке и кричащую от удовольствия. Крик её боли запомнится навсегда не только ему. За ними приходят с утра. Сгоняют с “Дискавери” всю команду с мостика, забирают тех, кто был со Стаметсем на Веде, приводят посаженных якобы за бунт терран. Вот без Лорки с Филиппой можно было бы обойтись. Как и без пыток. Бёрнем морщится, ей явно не нравятся методы пытающего их человека. Стаметсу со стороны — тоже, тем более что фигуру в чёрном от него отделяют несколько шагов и Брайс с Аириам. Тилли оседает на пол, её словно под колени ударили. Она отползает в сторону, туда, где уже пришёл в себя привычный к боли Лорка. Но и тот выглядит ошеломлённым и напряжённым. Брайс долго не выдерживает, у него кровь идет горлом, его отбрасывают, как ненужную вещь. К парню пытается дёрнуться Хедгехог, но не успевает и пары шагов сделать, как её выламывает в крике. Она слишком быстро оказывается на полу рядом с Брайсом. У них уговор, приказ Сару: ни слова о споровом двигателе, ни словечка об их происхождении. Но экипаж “Дискавери” предают мысли, которые, оказывается, можно прочесть, даже не касаясь тела. Вот только человеку-в-чёрном со странным именем Дарт Вейдер нравится близкий контакт. Когда чёрная маска поворачивает к нему, Стаметс замирает. Когда к нему делают шаг, он хочет заорать и сбежать подальше. В голове крутится мысль о том, что был бы он нормальной тихоходкой, то просто растворился бы сейчас в молниях, и гори оно всё синим пламенем, вся эта ответственность, корабль, люди… Даже мысль о том, что Хью где-то там ждёт его — не успокаивает, и когда рука в чёрной перчатке смыкается на его горле, Стаметс пытается кричать. Он приходит в себя вечность спустя на полу, свернувшись в комок и поскуливая. В голове — пожар и переваливающиеся камни. Он пытается сесть, но руки скользят по металлу пола. Встать ему помогает Бёрнем. В глазах двоится, он смотрит на мир словно через толстое стекло с неправильными диоптриями. Теперь враг — а Стаметс решает называть этих людей врагами — знает всё. Глухой шипящий голос озвучивает и про путешествие в будущее из зеркальной вселенной, и про войну с клингонами, и про споровый двигатель. Под конец своей речи он останавливается возле стоящих рядом Майкл и Стаметса. — Этот — пуст, как дикий зверь, зато в ней — двое в одном теле. Вам нравятся эти загадки, Траун? — Восхитительно, лорд Вейдер, — соглашается Траун. — Я смею надеяться, что ваши игрушки доживут до встречи с Императором Палпатином? И ни слова о том, что Стаметс — мутант, единственный, кто способен на управление уникальным двигателем “Дискавери”. Ни от Сару, ни от Тилли, ни от Лорки он об этом не узнал. Как? Пока неважно, думает Стаметс, а там решим. — В камеру их! — отдаёт приказ Вейдер, и голоса начинают удаляться. — В них нет Силы, но их помыслы закрыты для меня. Вейдер не может прочесть их обоих? Их разум закрыт от проникновения? Он и Бёрнем свободны от чужого ментального воздействия? Если так, то это лучшая новость за всё время, но его мозг так устал, что думать об этом нет сил. Лишь радость от возможности сохранить себя во всех смыслах скрашивает его состояние. — BLACK ALERT! BLACK ALERT! Коннекторы отзываются болью, когда в них входят штекеры устройства связи со споровым двигателем. Координаты прыжка вводит не Тилли, а человек-в-чёрном. Стаметс закрывает глаза, чувствуя, как накатывает информационный поток. “Дискавери” нервно вздрагивает — по крайней мере, Стаметсу кажется, что он ощущает нечто подобное — и перемещается в пространстве. Этот прыжок — плата за жизнь лейтенанта Брайса. Ему становилось всё хуже, он был весь в крови, а давление неуклонно снижалось. Бёрнем выторговала им эту возможность, а Стаметс и экипаж платят потерей времени и спор. Зато Брайс сейчас в медотсеке и, скорее всего, останется жив. Никто больше не должен погибнуть. Не в его смену. Чужак сверяет координаты, указанные на пульте, с теми, что показывает прибор в его руках. Впечатлён или нет — неясно, следующими становятся обратные координаты. “Дискавери” заходит в ангар крейсера, мягко встаёт в захваты, и в этой мягкости чувствуется любовь Кейлы Детмер к своему кораблю. Отсоединение от двигателя снова приносит боль: в коннекторах деформированы гнёзда, не настолько, чтобы они перестали работать, но достаточно для сильного дискомфорта. И доктор Нгайре, которая помогала Хью собирать их, в медотсеке с мигренью. Поллард ввела её в кому, настолько сильные боли испытывает Нгайре. Он спотыкается, выходя из камеры, падает, сильно ударяясь коленом об пол. — Твой-йу ж… — вырывается. Тяжесть в голове временно отходит на второй план, да и истеричный писк биомонитора сходит на нет, Стаметс даже замечает, как выравниваются показатели пульса и ритмов мозга, а цифры артериального давления возвращаются к привычным сто десять и семьдесят. — Мистер Стаметс! — Тилли кидается к нему от пульта, но не успевает сделать и пары шагов, как её сметает на пол и оттаскивает к стене, как в самом дешёвом ужастике про потусторонние силы. Эту Силу Стаметс ненавидит всей душой. Может быть, где-то кто-то и использует её не для пыток и мучений, может быть, за этим всем и стоит целое учение, но здесь и сейчас… Им нечего противопоставить такому козырю. Остаётся лишь наблюдать, как корчится Тилли, пытающаяся содрать с себя форменку и добраться до сердца, чтобы освободить его из тисков. — Да отпусти ты её уже! — не выдерживает он. — Хватит! Пожалуйста. — Твоя женщина? — интересуется Вейдер. — Моя ученица! — отрезает Стаметс и тычет пальцем в сторону споровой камеры. — Когда я там, то лишь у неё есть нужные знания для контроля работы двигателя. Ох-х… Он хватает себя за горло, понимая, что это ни капли не поможет. Через несколько томительных секунд, пока невидимая рука сжимает его шею, Тилли перестаёт хрипеть и задыхаться. Она обнимает себя руками, смаргивает слёзы и в ужасе смотрит на чёрную фигуру рядом с ней. Стаметс садится на пол рядом с ней сразу же, как за их мучителем закрываются двери. Тилли всхлипывает, судорожно пытается поправить свой китель, но не выдерживает и вцепляется в него, комкая в руках чужую футболку. Он сидит рядом с ней, укачивая в своих руках, а сердце обливается кровью: совсем недавно он держал так же тело своего мужа и ничего не мог уже сделать. Хорошо, думает Стаметс, мы сыграем по вашим правилам. — Я устал… я так устал! Он пытается пролезть мне в голову, но у него не получается и он делает ещё больнее, я не выдержу, Тилли, Майкл, мистер Сару, я просто не в состоянии это выдержать, никто не в состоянии. Они хотят знать, как работает споровый двигатель, хотят, чтобы я построил им такой корабль, как наш. Стаметс сжимает руки в кулаки, и отросшие ногти впиваются в ладони. Он ненавидит, когда ногти отрастают, и еле сдерживается. чтоб не начать их обгрызать. — Не сидел ты в агонизаторе, — широко улыбается Лорка. — Да что ты знаешь об агонии?! — вскидывается Стаметс. — Раз за разом, один и тот же кошмар, по кругу, постоянно. Меня не учили жить в кошмаре! И это правда. Вейдер не может читать мысли Стаметса, он убедился в этом, но каким-то образом он может заставить переживать самые тяжёлые воспоминания из прошлого. Шесть дней. Шесть чёртовых дней, наполненных работой, кошмарами и неутихающей болью от сбоящих коннекторов. Экипаж “Дискавери” заключает соглашение: три-четыре прыжка в день по заданным координатам, и их не касается, зачем это всё. На корабле постоянно присутствуют штурмовики, но зато члены экипажа под защитой родных стен, кроме команды мостика и “мятежников из Эс-Бэ” — их каждый раз уводят в общую камеру на крейсер. Соседству с терранцами никто не рад, но зато они на виду и, возможно, не натворят глупостей. — Филиппа, пожалуйста, — просит Майкл. — Даже вулканский мелдинг может быть болезненным. Даже с тем, кто обучен не причинять боли. — Я не хочу, я не могу больше воевать, я хочу обратно, в лабораторию, домой… Я двенадцать лет был счастлив в своей лаборатории! Он встает под бледно-синим огоньком камеры. — Я согласен, — говорит он. — Я согласен сдать вам эту чёртову технологию! Только выпустите меня уже отсюда. Вы обещали, я буду полезен! А-а-а-а-а! От боли он слепнет на пару секунд, рука у бывшего капитана “Дискавери” тяжёлая. Лорка накидывается и остервенело бьёт. — Мерзкий грязный сучёныш! — каждое слово он сопровождает ударом, бьёт в лицо, крепко держа Стаметса за воротник куртки. — Одного удавил, и тебя бы надо! Как же ты мне остопиздел, мразь! Лорку оттаскивают ворвавшиеся в камеру штурмовики. Пара ударов — и Лорка обрушивается на пол бесформенной кучей и воет от боли: тяжёлые ботинки ломают ему пальцы. — Удавлю! — хрипит Лорка. Стаметс садится рядом на корточки, тянет Лорку за волосы, подтаскивая ближе. — Дотянись сначала, — он заглядывает в светлые глаза бывшего капитана. — И что б ты там ни думал, от вашего… поставщика грибов я отличаюсь в лучшую сторону. Все умрут, а я останусь, понимаешь? Лорка рычит и пытается дотянуться до ног Стаметса здоровой рукой, хрипит и сплевывает кровь на пол, получив удар в лицо от штурмовика. — Хватит! — одергивает его Стаметс. — Они нужны для работы двигателя. Штурмовик удивлён настолько, что даже задаёт вопрос: — Зачем? — На удобрения пущу, — сообщает равнодушно Стаметс. Он выходит из камеры под ненавидящие взгляды остающихся там. Сару покачивает головой, его рот открыт, и келпианец явно не может принять произошедшее. — Вы же обещали! — кричит Тилли, но Майкл останавливает её. — Пусть идёт, — говорит она. — Пусть. Он и правда сдохнет последним. Дверь с громким клацанием закрывается за его спиной. Становится до жути одиноко и страшно. Стаметс делает несколько глубоких вдохов и выдохов подряд. Он должен. Обязан любой ценой. Он обещал.