***
Кадыр проснулась очень рано, пока остальные девушки ещё спали. Тщательно умывшись и причесавшись, она решила направиться в кухню, чтобы помочь поварам приготовить завтрак а заодно чем-то себя занять. По дороге на кухню она заметила встревоженного Гюля-агу, который шёл впереди и сопровождал троих неизвестных ей людей. - …Помните, вы должны быть всегда начеку! От вас зависит не просто жизнь и здоровье нашего шехзаде, но и судьба всей Османской династии! – Гюль-ага говорил шёпотом, поэтому Кадыр было трудно разобраться, что происходит. Она медленно шла за ними, стараясь не привлекать к себе внимания, однако кто-то незаметно подкрался к ней сзади и с разоблачительным возгласом схватил девушку за плечо. Кадыр подпрыгнула на месте от неожиданности, и из-за возникшего шума евнух не мог не обратить на неё своё внимание. - Ай, Аллах! Что за шум с утра пораньше? С вами просто невозможно работать! - Простите, Гюль-ага, - Кадыр тут же склонила голову. – Я шла на кухню, а эта хатун решила подшутить. - Я перепутала тебя с Эмине-хатун, вы очень похожи, - стала оправдываться вторая девушка. - Ладно! – Гюль-ага всплеснул руками. – Раз уж вы обе здесь, идите на кухню, поможете приготовить завтрак. Когда девушки послушно пошли за агой и дегустаторами, Кадыр успела заметить, как Гюль-ага подал ей незаметный сигнал, чтобы она подошла к нему, как только все уйдут. Дождавшись, когда дверь на кухню закроется, Гюль-ага схватил Кадыр за предплечье и потянул в тёмный угол, чтобы их никто не мог увидеть. - Ну-ка признавайся, почему ты следила за мной? - Клянусь Аллахом, я не преследовала никаких целей, просто я хотела помочь на кухне. - Тогда почему не подошла ко мне? - Вы же были заняты важным разговором, как бы я посмела вас прервать? Гюль-ага поджал губы. “Складно говорит!” - Ну, хорошо. Разговор был действительно важный. Но раз уж мы так удачно встретились, я дам тебе одно поручение. Сегодня будь неотлучна от Хюррем-султан, сразу после того, как приготовят завтрак, ступай к ней. - Для меня это радость – прислуживать Госпоже. - То-то же. Всё, иди на кухню!***
Джихангир открыл глаза едва рассвело. Сюмбюль-ага помог шехзаде умыться и одеться, поскольку больше никому из слуг и наложниц младший шехзаде не хотел показывать своё уродливое тело. - Шехзаде, мне кажется, будто у вас выросли крылья, - заметил Сюмбюль, поскольку Джихангир слишком поспешно одевался. – Сегодня случится что-то хорошее? - Нет, Сюмбюль-ага, я просто выспался, - сердце шехзаде, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Ему не терпелось увидеть Мустафу, чтобы ещё раз обсудить детали предстоящего предприятия. Он уже наизусть выучил все свои жесты и реплики, но волнение не покидало его. - Машалла! – улыбнулся слуга и с поклоном удалился. Джихангир дождался, когда ему в покои принесут завтрак, хоть он не мог проглотить ни кусочка. Но он понимал, что, вероятнее всего, Мустафа ещё спит, а если и не спит, то рядом с ним Михриниса, и им не стоит мешать. Дождавшись окончания утренней молитвы, Джихангир всё же отправился в султанские покои. Увидев Михринису, идущую по коридору, он улыбнулся. Возлюбленная Мустафы поспешила ему навстречу: - Шехзаде! – она присела в поклоне. - Как Вы вовремя! Мустафа Вас уже заждался. - Михриниса-хатун, я хотел узнать, не сердится ли шехзаде из-за нашего с вами вчерашнего разговора? – было видно, что Джихангир действительно переживает. От волнения и напряжения его тело будто бы обратилось в каменную статую. Михриниса почувствовала это, а потому поспешила заверить, что всё в порядке. - Не переживайте. Мустафа непременно найдёт выход. Мы не дадим ему угодить в западню, которую хотят устроить ему враги! - Какое счастье, что именно ты находишься рядом с моим братом, Михриниса! Я могу быть за него спокоен, - сделал комплимент Джихангир, отчего возлюбленная Мустафы тут же засияла: - Даже не сомневайтесь, шехзаде, я сделаю всё для счастья Мустафы! А теперь ступайте поскорее в покои, иначе, я чувствую, Мустафа сейчас выйдет вас встречать. Доброго дня и… - оглянувшись по сторонам и убедившись, что никто их не подслушивает, Ниса добавила шёпотом: - и удачи вам! Будьте осторожны! Джихангир кивнул и, убедившись, что Михриниса ушла, едва ли не бегом побежал к брату. Когда слуги распахнули перед шехзаде двери, Джихангир вошёл в покои и про себя усмехнулся: Мустафа ходил из угла в угол и остановился лишь тогда, когда брат оказался перед ним. Мустафа широко улыбнулся и поприветствовал младшего брата: - Джихангир! – они обнялись. – Мне кажется или ты чем-то обеспокоен? - Напротив, я не мог дождаться утра, чтобы поговорить с тобой. - Может быть, ты передумал принимать участие в этой затее? – насторожился Мустафа. Не дождавшись возражений со стороны брата, он продолжил: - Что же, правильно, лучше остановиться сейчас. Это может быть опасно для тебя, а я об этом не подумал… - Даже не отговаривай меня, брат! Если ты мне запретишь, я найду способ сбежать из дворца! Такой решительный настрой позабавил Мустафу: - Что же, в таком случае, безопаснее будет держать тебя рядом со мной. Давай обсудим ещё раз все детали, но сначала я распоряжусь, чтобы принесли наши кафтаны.***
- Халиль-паша, неужели ты не понимаешь, что твоя дурная слава уже дошла до ушей повелителя, из-за чего я не смог надолго остаться в столице, чтобы поддержать своего брата Мустафу? - Помилуйте, шехзаде Мехмед хазретлери, все эти слухи распускают мои враги, - оправдывался паша, стоя на коленях посреди зала советов. Остальные паши и беи молча смотрели на мраморный пол. - Какие враги, паша? О чём ты говоришь? Может быть, народ Манисы – твой враг? – Мехмед опустил руку в корзину с бумагами, на которых простые люди писали свои просьбы и жалобы. – Что это за дерзость? – он на глазах у всех развернул одну из записок и быстро ознакомился с её содержимым. - Ты обещаешь простить долги Саиду-эфенди, если его молодая дочь будет приходить к тебе по вечерам? - Шехзаде, я… - Какой позор! Ты кем себя возомнил? Падишахом, может быть? Свой гарем себе захотел? Ладно бы, только Саид-эфенди об этом написал, но такие жалобы поступили от каждого третьего твоего должника! - Это всё клевета… - Я не хотел верить, что на таком ответственном посту находится такой распутный человек, пока своими глазами не увидел жалобы этих людей и пока твоя супруга, почитаемая женщина, со слезами на глазах не рассказала мне, что ты грозился развестись с ней, если она пожалуется кадию на тебя! - Умоляю, шехзаде, выслушайте!.. - Что ты ещё от меня скрываешь, Халиль-паша? – гнев Мехмеда только нарастал. – Если от своей жены ты долго скрывал целый гарем, то от своего шехзаде, возможно, ты утаил нечто большее? - Как бы я посмел? - Ты опозорил меня перед лицом Повелителя! В его глазах я теперь недальновидный юнец, который плохо разбирается в людях. Мехмед сложил руки за спину и стал ходить по залу совета, внимательно разглядывая каждого присутствующего. Он уже задумался о том, есть ли ещё кто-то в его окружении, кто скрывает страшные тайны?.. - Но я буду исправляться. Стража! – позвал Мехмед. Халиль-паша испуганно стал озираться по сторонам и, увидев солдат, готовых казнить его на глазах у всех, заплакал: - Прошу, шехзаде, пощадите! Я больше никогда не совершу такую оплошность! - Конечно, не совершишь, - спокойно резюмировал Мехмед, спокойно глядя, как стражники заламывают паше руки. – Нам бы очиститься от всей той грязи, которую ты вывалил на меня и жителей Манисы. – Шехзаде посмотрел на пашу и приказал: - Отведите его в темницу. Не давайте ему ни еды, ни воды. Пусть молится о прощении всемогущему Аллаху. А я составлю подробный отчёт Повелителю, и, после того, как получу его одобрение, Халиль-паша будет казнён. Совет окончен! В сопровождении Лалы Мехмед покинул зал советов, оставив пашей в недоумении.***
Работа на главной кухне дворца в Манисе кипела вовсю. Готовились перепела для Хюррем-султан, сладости для шехзаде Мехмеда, лимонный щербет для Нурбахар-султан. Кадыр было поручено тщательно вымыть и нарезать фрукты, чем она и занялась, едва переступив порог кухни. Девушка тщательно наблюдала за тем, что происходит вокруг. Ей даже удалось подслушать отрывок разговора дегустаторов. -… Я уже много лет прислуживал французскому послу. Несколько раз его чуть не отравили. - Неужели? - Я, к слову сказать, тоже не намерен быстро умирать, поэтому я приучил себя каждый день принимать малую порцию мышьяка. Говорят, это может спасти жизнь. - Дурная твоя голова, себя только погубишь, - вздохнул собеседник. Тем временем другая девушка решила достать с верхней полки стеклянную колбу с неизвестным содержимым. Но её роста оказалось недостаточно, из-за чего несколько мелких склянок со стуком упали на стол. Это отвлекло от работы главного повара, который поспешил на помощь к неуклюжей хатун: - Эй, ну, зачем ты туда полезла? - Простите меня, я всего лишь хотела достать отвар из герани для нашей госпожи. - Ну, хорошо, сейчас найдём… - пробурчал повар, который по своей комплекции был гораздо крупнее девушки, но это не помешало ему взгромоздиться на крохотный деревянный стульчик. Что произошло дальше, Кадыр не узнала, поскольку пришёл ага, прислуживавший Нурбахар-султан, и потребовал, чтобы служанки немедленно несли завтрак, ведь Хюррем-султан находится в своих покоях вместе с главной наложницей шехзаде Мехмеда и она не станет долго ждать. Поэтому Кадыр, как самую послушную и расторопную, незамедлительно отправили в покои.***
Переодевшись в простую одежду, Мустафа в сопровождении Ташлыджалы сразу по окончании молитвы икинди отправились на поиски кахвехане, которую держал дальний знакомый Матракчи Насуха-эфенди. Будучи ценителем науки и искусства, Матракчи находил посетителей данного заведения весьма интеллигентными и образованными, а потому он счёл, что место будет достаточно безопасным для встречи с торговцами. Единственным минусом этой кофейни было её месторасположение – уж очень далеко она находилась. Ташлыджалы предложил добраться до кофейни в карете, как это подобает члену династии Османов, но натолкнулся на категорический отказ, ибо меньше всего на свете Мустафа желал быть разоблачённым. А узкие тёмные улочки, где сложно было отыскать чистый участок дороги, на котором ноги не утопали бы в грязи, а одежда не пропиталась бы смрадом от нечистот, бесцеремонно выливаемых на улицу местными жителями, способствовали тому, что Мустафа и его окружение сольются с местным населением. Но больше всего в эту минуту старший сын повелителя был обеспокоен вовсе не тем, что его одежда может быть испорчена. Увидев, что дорога в кахвехане оказалась гораздо более длинной и утомительной, чем он себе представлял, Мустафа забеспокоился, что Джихангиру будет тяжело проделать такой путь. Беспокойство за брата явственно отражалось на его лице, поэтому Ташлыджалы не преминул спросить: - Шехзаде, у вас возникли какие-то сомнения? Матракчи шёл впереди, показывая дорогу, однако, услышав заданный вопрос, остановился. - Может быть, не стоило втягивать шехзаде Джихангира во всё это? Я поддался на его уговоры, как любящие родители поддаются мольбам ребёнка. Теперь я вижу, что такой путь может плохо отразиться на его здоровье. - Не беспокойтесь, шехзаде, - заверил Матракчи. – Я указал Явузу, что к этой кофейне можно приехать с другой улицы. К тому же, шехзаде будет ехать в повозке, как подобает его персонажу, Айдыну-эфенди, - Матракчи усмехнулся. - Айдын значит «просвещённый», - заметил Яхья-эфенди. - Брат сам выбрал такое имя, - улыбнулся Мустафа. – Оно очень подходит его роли. Дорога становилась всё уже, но, к счастью, вскоре перед мужчинами появилась небольшая лестница, поднявшись по которой они наконец-то переступят порог заведения. Матракчи первым подошёл к деревянной двери и постучал три раза, о чём было оговорено заранее: - Хозяин, открывай! Навстречу Насуху-эфенди вышел низенький мужчина, который выглядел старше Матракчи: - А, это ты, Насух? - Скажи мне, всё ли готово для встречи? Хозяин кофейни внимательно посмотрел на Мустафу и Ташлыджалы: - Не похож он на Айдына-эфенди. Ты ведь говорил, что у него горб. - Конечно, это не Айдын-эфенди! – пробурчал Матракчи. – Это его доверенные люди. Эфенди поручил им здесь всё проверить – вдруг Осман Абдул-эфенди подстроил ловушку своему конкуренту? - Это исключено! – клятвенно заверил хозяин кофейни. – Я лично знаком с каждым из присутствующих, и никто из них не хочет подвергать опасности жизнь Айдына-эфенди. Правда, это только при условии, что он найдёт способ спасти их от его тирании. - Мы ведь за этим сюда и пришли! – воскликнул Мустафа. – А теперь проведи нас в комнату, где собрались торговцы! - Ступайте за мной, господа.***
Джихангир, вопреки указаниям Явуза, не мог перестать рассматривать улицы, по которым они передвигались, через решётчатое окошко в карете. Простой наряд пришёлся юному шехзаде по душе, ведь он позволял ему свободно перемещаться. Явуз ехал верхом на лошади, как и несколько верных людей, которых на помощь прислал Тургут-реис. Около десятка стражников шли пешком, равномерно рассредоточившись позади кареты, чтобы не привлекать к себе внимания. Главный телохранитель заметил нетерпеливое настроение шехзаде, а потому поравнялся с окошком кареты и ободряюще улыбнулся: - Скоро мы будем на месте, шехзаде. - Тише, Явуз! – предостерегающе шепнул Джихангир. – Если мы действительно приближаемся к месту назначения, то тебе следует называть меня Айдын-эфенди и никак иначе! - Я вас понял… Айдын-эфенди. Джихангир улыбнулся и продолжил наблюдать за дорогой из окна. Мыслями он был уже в кахвехане и повторял в уме воодушевляющую речь. Внезапно карета остановилась. Шехзаде тут же вернулся в реальность и с опаской выглянул в окошко. Некоторое время карета просто стояла на месте в полной тишине. Явуз, который к этому времени уже успел отдалиться от кареты, в данную секунду снова приблизился к Джихангиру: - Всё в порядке, Айдын-эфенди, просто на этой дороге много нищих и некоторые из них настолько отчаялись, что бросаются под копыта лошадей. - Так дайте им немного денег, - встревожился шехзаде. – Я не хочу никаких смертей сегодня. Но ещё больше я не хочу подвести своего брата. Нам нужно поторопиться.