Путь властелина

- Мехмед, мой драгоценный сын! – Хюррем-султан уже сидела на тахте, нетерпеливо ожидая, когда же он почтит её своим присутствием. И когда момент встречи наконец настал, Хюррем с удовольствием наблюдала, как Мехмед в знак приветствия целовал ей руки, а Нурбахар стояла чуть поодаль, склонив голову. – Я уже наслышана о том, какое суровое разоблачение ты провёл на совете! На всех рынках Манисы за тебя возносят молитвы за то, что ты спас многие семьи. - Это мой долг, валиде, - улыбнулся Мехмед. – Всё, чего я хочу, это быть справедливым и достойно представлять в этом санджаке власть нашего Повелителя. - Другого я от тебя и не ждала, сынок! – Хюррем как-то непроизвольно выпрямилась, ведь она безмерно гордилась старшим сыном. – Поэтому сегодня я приказала приготовить всё самое лучшее, чтобы мы все вместе с удовольствием поужинали. Гюль-ага! – позвала Хюррем. – Прикажи слугам на кухне, чтобы накрывали на стол! Кадыр, а ты иди и помоги им! Кадыр, которая до этого времени раскладывала подушки и зажигала свечи, услышав приказ, тут же отправилась на кухню вместе с евнухом. Пока они шли по узким коридорам, Гюль-ага поделился с девушкой секретом: - Хюррем-султан очень тобою довольна! Если ты и дальше будешь служить ей с таким же усердием, будь уверена – тебя ждёт блестящее будущее. - Рада это слышать, Гюль-ага! – ответила Кадыр. К сожалению, Хюррем-султан не спешила доверить девушке свои тайны и это её расстраивало. - Ох, сегодня будет знатный ужин, машалла! Идём, проверим, всё ли готово… *** Ужин в покоях Хюррем-султан был в самом разгаре. Мать с сыном обсуждали самые разные темы. Но в конце концов всё свелось к обсуждению Мустафы и смерти его матери. - Мне абсолютно ничего неизвестно, сынок, ты же знаешь! Многие говорят, что перед смертью Махидевран часто жаловалась на боли в сердце. Видимо, переживала, пока её шехзаде был в походе, - Хюррем невозмутимо пожала плечами и сделала глоток воды. - Но Мустафа отчего-то сомневается, - продолжил рассуждать Мехмед. – Я прочёл это в его взгляде. - Наверняка тебе показалось, - заверила сына Хюррем. – К тому же, Повелитель в этой ситуации повёл себя очень мудро, поскольку не дал Мустафе остаться наедине со своим горем. – Хюррем взяла сына за руку и продолжила: - Прошу тебя, сынок, не терзай себя переживаниями о Мустафе! Я более чем уверена, что он справится со всеми трудностями, да поможет ему Аллах. - Аминь, - вздохнул Мехмед. Внезапно двери распахнулись, и служанки одна за другой стали приносить подносы с едой. Некоторое время семейство молча наблюдало за тем, как стол заполняется самыми изысканными яствами, после чего Хюррем как бы невзначай упомянула: - Сынок, почему бы нам сегодня не устроить для тебя праздник? Во дворце давно не было музыки и танцев. Хюррем внимательно наблюдала за тем, как один дегустатор пробует еду, а второй проверяет напитки. Убедившись, что еда не отравлена, султанша приступила к ужину. Она хорошенько проголодалась, но светские манеры не позволяли ей набрасываться на еду. - О чём вы только думаете, матушка? – возмутился Мехмед. – Махидевран-султан совсем недавно скончалась, о каких праздниках может идти речь в этот час? - Уже прошло достаточно времени после её похорон, - невозмутимо продолжила Хюррем. – И я никогда не скрывала от тебя своего отношения к ней. И уж точно не собираюсь ходить в трауре до конца своих дней из-за неё. Поэтому я предлагаю просто привнести немного жизни в эти стены. Нурбахар, надеюсь, ты не откажешь мне в помощи по организации праздника? - Да что Вы себе позволяете, валиде! – от переполнявшего его возмущения Мехмед слишком громко ударил ладонью по столу, чем напугал всех присутствовавших в комнате. – Я ведь вам много раз говорил, что кроме Нурбахар мне никто не нужен, а вы в моём присутствии требуете от неё искать мне новых наложниц! - Не мы придумали эти порядки, сынок! И не нам их нарушать. И Нурбахар об этом осведомлена не хуже меня или тебя, верно, Нурбахар? – Хюррем резко повернулась к возлюбленной своего сына и пронзительно на неё посмотрела. Наложница была ни жива ни мертва от страха. Меньше всего на свете ей хотелось быть причиной раздора между матерью и сыном. Поэтому она ответила то, что требовалось: - Конечно, госпожа. Мне обо всём этом известно. Мехмед был возмущён тем, что его Нурбахар приходится терпеть такое обращение, поэтому лучшее, что он смог придумать в этой ситуации, это завершить ужин в своих покоях. - Знаете что, валиде? Я рад, что вы так хорошо осведомлены о многовековых традициях, но повторюсь ещё раз: сегодня никаких танцев не будет! – Мехмед встал из-за стола и подал руку Нурбахар. – Мы отправляемся в свои покои. Доброго вам вечера! Когда сын покинул покои, Хюррем в одночасье сбросила маску невозмутимости со своего лица. Радость и гордость, переполнявшие её в начале вечера, сменились тоской и разочарованием. Гюль-ага, который всё это время стоял рядом, очень переживал за госпожу, а потому постарался её утешить: - Не переживайте, госпожа моя. Шехзаде обязательно прислушается к вашим словам и поймёт, что вы правы. К тому же, Нурбахар поддержит вас. - Подобная ситуация складывается уже далеко не в первый раз, Гюль-ага, - вздохнула Хюррем. – В тот роковой день, когда проклятый шехзаде Мустафа разоблачил меня перед Повелителем, я навсегда утратила доверие Мехмеда. - Если бы это было так, вы сейчас здесь не были бы. - Я здесь исключительно благодаря воле Повелителя. Да, он не хочет видеть меня рядом с собой, поэтому доверил мне самое ценное – нашего старшего сына. - И вы прекрасно его оберегаете. Уверен, что шехзаде Мехмед ценит это. - В каждом его взгляде, в каждом жесте, в каждом слове я чувствую его пренебрежение. Он не уважает и не почитает меня так, как раньше. Да, он соблюдает все необходимые приличия, но он уже не любит меня. - Всё наладится, госпожа моя, я в этом уверен, - не уставал утешать Гюль-ага. - Прикажи, пусть мне принесут отвар из герани, - распорядилась Хюррем, массируя себе виски. – От всех этих волнении моя головная боль усилилась. - Конечно, я сейчас же распоряжусь! – с готовностью откликнулся евнух. – Эмине-хатун, иди на кухню и прикажи, чтобы сделали отвар! – приказал евнух девушке, стоявшей возле входа в покои. Кадыр, которая стояла возле госпожи, заметила, как Эмине-хатун как-то странно посмотрела на служанку, стоявшую возле кровати. Проследив за ней взглядом, Кадыр увидела, как девушка едва заметно кивнула и злобно ухмыльнулась. Это ей не понравилось, но она не могла понять, в чём дело. «Возможно, они задумали отравить госпожу?..» - Хюррем-султан, а вы даёте своим дегустаторам пробовать отвары? От вопроса девушки Хюррем встрепенулась: - Ах, как хорошо, что ты мне об этом напомнила! Гюль-ага, пригласи дегустаторов ко мне! - Да, конечно, - евнух поклонился и вместе с Эмине-хатун покинул покои. Кадыр нутром чувствовала, что скоро должно произойти что-то неладное. «Надеюсь, благодаря новым дегустаторам всё завершится благополучно» - подумала Кадыр, внимательно разглядывая девушку, стоявшую возле кровати. Она была уверена, что где-то её видела. Осталось только вспомнить, где именно. *** - Айдын-эфенди! – кричал Яхья, и его голос эхом разнёсся по всему лесу. Явуз и Мустафа тоже без устали звали Джихангира его новым именем в надежде, что он догадается ответить. Дом Ализаде находился в глубине лесного массива, и рядом никаких строений не наблюдалось. Сам хозяин, судя по всему, редко сюда наведывался, а потому неудивительно, что кругом царил мрак. Зловещая обстановка обнаруженного места нисколько не пугала шехзаде Мустафу, ведь больше всего на свете он желал сейчас лишь одного – увидеть Джихангира живым и здоровым. Мустафа спешился и направился прямо к главному входу в небольшой дом, но Явуз опередил его: - Погодите, шехзаде. Нам с Яхьёй-эфенди необходимо всё проверить. Вдруг вас поджидает какая-то ловушка? Мустафа коротко кивнул и пропустил своих верных помощников вперёд себя. Но свою саблю он на всякий случай держал наготове. Войдя внутрь, мужчины заметили слабый огонёк под половицами и догадались, что идти нужно в подвал. Деревянные доски скрипели под ногами Мустафы, пока он спускался вниз, стараясь при этом внимательно осмотреться. - Зачем ты это сделала? – услышал Мустафа приглушённый голос Джихангира. Прежде чем вникнуть в смысл произносимых братом слов, шехзаде мысленно поблагодарил Аллаха за то, что брат цел и невредим. Однако, отворив скрипучую деревянную дверь, шехзаде увидел то, что на мгновение заставило его подумать о том, что уж лучше бы это были разбойники: Джихангир разговаривал с Михримах. - Моли Аллаха, что я приказала слугам следить за тобой, иначе могла бы случиться беда! – назидательным тоном ответила дочь повелителя. Она не сразу заметила Мустафу, а потому продолжила: - Разумеется, я могу понять твою тягу к приключениям, но ты ещё совсем юн в отличие от Мустафы! Ему следовало приложить все усилия, чтобы отговорить тебя от этой затеи, но он этого не сделал! - Единственной опасностью, которая нас подстерегла на этом пути, оказалась ты, Михримах! – в сердцах воскликнул Джихангир. Мустафа молча выслушивал гневные речи сводной сестры, направленные на него. Сейчас к нему пришло осознание того, что с таким же успехом на Джихангира могли напасть настоящие разбойники. Чувство вины поглотило его, а потому он не мог вымолвить ни слова. - Брат! – воскликнул Джихангир, который наконец-то заметил появление Мустафы. – Прости меня! Я тебя подвёл… - Аллах всемогущий, ты ещё и извиняешься перед ним! – Михримах стала задыхаться от возмущения. - Твоя сестра во всём права, Джихангир, - Мустафа смиренно опустил голову. – Мне не следовало втягивать тебя в сегодняшнее предприятие. - Но, брат… - попытался возразить младший шехзаде. В его глазах легко читалось отчаяние и сожаление о том, что не помог брату, хотя всей душой жаждал этого. - Ступай наверх, Джихангир! – приказала Михримах. – И переоденься! - Я уйду отсюда только вместе с братом Мустафой! – заупрямился шехзаде. – А до тех пор я не сдвинусь с этого места. Мустафа заметил, как Михримах сжала руки в кулаки, с трудом сдерживая свой гнев. Глаза её блестели недобрым огнём в тусклом свете факелов. - Джихангир, тебе действительно следует переодеться, - мягко повторил Мустафа. – Мы с Михримах поговорим, а потом вернёмся во дворец. - Но ведь ты мне расскажешь обо всём, что тебе удалось выяснить? - Обязательно, - заверил Мустафа. – А теперь ступай. Ташлыджалы и Явуз сопроводят тебя. - Я буду ждать от тебя новостей! – предупредил Джихангир, прежде чем покинуть маленькое душное помещение. Когда за братом захлопнулась дверь, Михримах резко развернулась и подошла к брату вплотную: - Как ты посмел втягивать Джихангира в свои грязные дела? - она стала отчитывать старшего брата. - Что ты себе позволяешь? Мой отец, великий падишах, доверил тебе управление государством, а ты в это время проворачиваешь за спиной повелителя тёмные делишки! - Поверь, я предпринял все необходимые меры безопасности… - Как видишь, они не сработали! Хорошо, что я с самого начала приказала страже следить за каждым шагом Джихангира! - Если ты знала, что Джихангир собирается мне помочь, то почему не остановила его? – усмехнулся Мустафа. От предъявленных обвинений Михримах опешила. Несколько мгновений она молчала, пытаясь обдумать вразумительный ответ, но не придумала ничего лучше, кроме как отвести от себя подозрения: - Не нужно обвинять других в своих неудачах, Мустафа! Признай! Сегодня по твоей вине Джихангир мог пострадать!.. Мустафа уже не вслушивался в гневные речи Михримах. Он смотрел на неё и понимал, что сестра сейчас напоминает ему Хюррем-султан как никогда. Но Хюррем не стала бы рисковать душевным спокойствием Джихангира и похищать его только лишь для того, чтобы преподать Мустафе урок. Хотя… Он этого не знает наверняка. И, дай Аллах, никогда не узнает… - …А посему я предупреждаю тебя! – удар кулачком в грудь заставил Мустафу вновь обратить внимание на сестру. – Если я или мои слуги увидят тебя рядом с Джихангиром, имей ввиду, что я тотчас же напишу о сегодняшнем инциденте повелителю! Мне остаётся только догадываться, чем это может обернуться для тебя, - последнюю фразу она произнесла с явным удовольствием. Мустафа взглянул на луноликую госпожу с такой горечью и… жалостью, что та на секунду забыла о своём гневе: - И не нужно на меня так смотреть! – на всякий случай добавила она. - Когда же ты перестала быть собой, Михримах? – еле слышно спросил шехзаде. Этот вопрос он задавал скорее себе, чем ей. - Что за глупости ты говоришь? – возмутилась Михримах. – Я – это я! - В твоих жестах и твоих речах я ясно вижу твою мать. - Что же, это для меня комплимент, - султанша вздёрнула подбородок и, подобрав полы своего платья, направилась к выходу. Но перед тем как постучать в дверь, она ещё раз обернулась и посмотрела на Мустафу с некоторой долей снисхождения: - Я искренне надеюсь, что ты действительно желаешь Джихангиру добра. Поэтому ты больше не станешь оказывать на него своего пагубного влияния. Лучше займись государственными делами, ради которых наш великий повелитель распорядился оставить тебя в столице. А порядок в гареме и благополучие брата – это моя забота. Должен же кто-то взять ситуацию под контроль, пока Хюррем-султан отсутствует, - последняя фраза прозвучала как упрёк в адрес Мустафы. Михримах даже спустя многие годы не смогла простить Мустафе того, что он разоблачил злодеяния Хюррем-султан, направленные против него. Шехзаде это понял, а потому не стал ничего отвечать и просто молча смотрел, как госпожа солнца и луны покидает это унылое место. *** В это самое мгновение взгляды всех девушек, которые находились в покоях Хюррем-султан, были обращены в сторону дегустатора, которому было велено проверить, не опасен ли отвар, который принесли для госпожи. Эмине-хатун вместе со своей подругой смотрели на происходящее с особым вниманием. А вот Кадыр пыталась наблюдать сразу за всеми присутствующими. - Всё в порядке, госпожа, - резюмировал дегустатор, демонстрируя Хюррем-султан своё прекрасное самочувствие. – Ваш отвар абсолютно безопасен! Пока слуга говорил, Кадыр о чём-то усиленно вспоминала. И, почувствовав, что на неё нашло какое-то озарение, девушка поспешила остановить госпожу, которая уже коснулась губами заветного кубка: - Постойте! От подобной наглости госпожа немного опешила. Её рука непроизвольно замерла на полпути. Самое главное, она не успела сделать ни единого глотка. - Что ты себе позволяешь, Кадыр? – возмутился Гюль-ага, который стоял рядом с Хюррем-султан и удивился ничуть не меньше. - Прошу, простите мою дерзость, но… Я бы советовала вам дать попробовать этот отвар другому дегустатору. - Но зачем? – удивился Гюль-ага. Он уже успел пожалеть о том, что похвалил Кадыр. Наверное, он сделал это слишком рано. И вот теперь девушка позволяет себе давать указания госпоже! Однако Хюррем, к счастью для Кадыр, не разделяла мнения своего самого преданного слуги. Госпожа уже успела заметить, что девушка весьма неглупа, очень наблюдательна и, похоже, действительно видит смысл своей жизни в том, чтобы прислуживать ей. Интуиция подсказала Хюррем, что совет девушки стоит того, чтобы к нему прислушаться. - Позовите другого дегустатора! – приказала госпожа. Эмине-хатун разочарованно поджала губы, поскольку знала, что Хюррем-султан, на глазах которой этот дегустатор упадёт замертво, предпочтёт в этот вечер обойтись без отвара. *** Дождавшись, пока труп несчастного дегустатора вынесут из покоев, Хюррем внимательно посмотрела на Кадыр, которая до этого момента хранила полное молчание. Госпожа заговорила, когда в комнате остались только она, Кадыр и Гюль-ага. - А теперь рассказывай! Что подсказало тебе остановить меня? - Госпожа, вы ведь знаете, что ваше доверие для меня превыше всего, - заговорила девушка, не поднимая взгляд. – И когда я увидела, что самочувствие первого дегустатора было хорошим я кое-что вспомнила. - Он самый опытный, - вмешался Гюль-ага. – Ведь он служил французскому послу… - Гюль-ага, пусть Кадыр продолжит, не перебивай! – приказала Хюррем. - На самом деле, Гюль-ага всё правильно заметил, - сказала служанка. – Не далее, как сегодня утром я слышала, как он рассказывал о том, что много лет он добавлял в свою пищу маленькие порции мышьяка, чтобы не умереть самому. А мышьяк, как вам известно, по вкусу практически не отличим от герани. - А я этого не знал! – простодушно признался Гюль-ага. Хюррем предпочла промолчать. Видимо, само провидение послало к ней эту девушку… - …Поэтому, - продолжала Кадыр, - я захотела предостеречь вас от роковой ошибки. - Кадыр-хатун! Благодаря тебе я всё ещё жива, несмотря на козни моих врагов! Отныне ты всегда будешь рядом со мной! С завтрашнего дня ты станешь хазнедар в гареме Шехзаде Мехмеда! Когда Кадыр подняла глаза, то увидела радостное лицо Гюля-аги и протяную к ней ладонь Хюррем-султан, в которой лежала заветная печать. - Ну, что ты стоишь, как истукан? Целуй подол платья великой госпожи! – беззлобно шепнул Гюль-ага. Кадыр тут же встрепенулась и выполнила то, что посоветовал евнух. «Аллах услышал мои молитвы! Теперь я – правая рука Хюррем-султан! Я стала ближе к ней, а она стала ближе к своей смерти!»