Путь властелина

Хюррем-султан чувствовала, как головная боль постепенно отпускает её. Стоило признать, что Кадыр прекрасно владела навыками целительницы, поэтому госпожа всё реже обращалась к главному лекарю. Хюррем уже почти уснула, вдыхая пары бахура, и наблюдая за пламенем догоравшей свечи, как вдруг в комнату ворвался Гюль-ага: - Госпожа! – он часто и громко дышал. Было очевидно, что он невероятно взволнован и очень торопился, чтобы сообщить новости. - Гюль-ага? Что случилось? - Госпожа, вы только не волнуйтесь, но наш шехзаде… Дрёму Хюррем как рукой сняло. Она вскочила на ноги, но сделала это слишком резко, от чего её начало немного шатать из стороны в сторону: - Что случилось с Мехмедом? – она схватила за руку свою верную служанку, и благодаря этому удержалась на ногах. - Гюль-ага? – послышался голос Михримах, которая находилась в смежных покоях. – Из-за чего такой шум? Что-то случилось с моим братом? - Да что же ты молчишь, Гюль-ага? – в сердцах крикнула Хюррем. – Скажи, где мой сын? - Он… он в лазарете, госпожа. - О! Аллах! Не будет мне покоя! – воскликнула Хюррем и, недослушав заверений о том, что сам шехзаде не пострадал, побежала к сыну. Михримах, разумеется, поспешила следом за матерью. Глухие стоны, доносившиеся из тёмного помещения, заставили Хюррем ускорить шаг. Она резко распахнула двери, не дожидаясь, пока это для неё сделают слуги. - Потерпи, Илиас! Сейчас тебе помогут! – не переставал повторять Мехмед. Увидев, что шехзаде цел и невредим, Хюррем с облегчением вздохнула и бросилась обнимать сына, который не ожидал увидеть здесь мать, поскольку был занят состоянием своего верного товарища. - Ах, Мехмед! Я так испугалась! Гюль-ага сказал, что тебя ранили! - Как видите, он ошибся, матушка, - Мехмед терпеливо дождался, когда женщина выпустит его из своих объятий. Однако он не успел опомниться, как тут же почувствовал, как к нему прижалась Михримах: - Брат мой! Как же ты нас напугал! - Ах, успокойтесь же! Надеюсь, вы не вздумали напугать Нурбахар своими возгласами и причитаниями? Хюррем закатила глаза. Даже сейчас, в такой критический момент, её любимый сын беспокоится лишь о своей любимой наложнице, но никак не о своей семье. Михримах уловила это настроение матери, поэтому она поспешила заверить брата в том, что больше поводов для беспокойства нет: - Она в своих покоях, укладывала шехзаде. - Ну, хорошо хоть так, - успокоился Мехмед. Он ещё раз взглянул на перепуганных женщин: - Эй, что с вами? Вы ведь видите, что со мной всё хорошо. Лала Мустафа успел вовремя, но, к сожалению, Илиас сильно пострадал, защищая меня, так что я хочу поговорить с лекарями, а вы отправляйтесь к себе и убедитесь, что Гюль-ага не поднял на уши весь дворец! - Хорошо, мы уходим, - заверила Михримах. – Но ведь ты нам всё расскажешь потом? - Конечно, - ответил Мехмед, искренне надеясь, что ему не придётся этого делать. Проследив за тем, что его мать и сестра скрылись за пределами лазарета, Мехмед отправился на поиски лекаря. Илиас, тем временем, часто и прерывисто дышал. Рана на руке продолжала кровоточить, несмотря на то, что повязку сменили несколько раз. Кожа его стала бледнее подушки, на которой лежала его голова. Всё расплывалось у него перед глазами, поэтому Илиас не сразу заметил, как кто-то тихонько подошёл к изножью его кровати. В лазарете все огни были погашены за исключением свечи, стоявшей у изголовья. Илиас лишь по очертаниям фигуры смог догадаться, что перед ним девушка: - Ты снова упустил свой шанс, Илиас-ага, - холодно произнесла она. По голосу мужчина узнал Эмине-хатун. Он собрал все свои силы и повернул голову в её сторону: - Как я погляжу, ты тоже не преуспела, - Илиас усмехнулся. - Моя задача не настолько важна, Илиас! – очевидно, девушку разозлило его замечание. – К тому же, эта Кадыр-калфа… Она слишком умна, и всё время рядом с Хюррем-султан. Ну, ничего, я в скором времени непременно с ней разберусь! – решительно заявила Эмине-хатун. - О! Даже не сомневаюсь, - Илиас отвернулся обратно. - По-моему, - Эмине-хатун схватила Илиаса за рукав, вынуждая его тем самым вновь повернуться к ней лицом, - ты уже давно забыл, кому именно ты служишь! – шипела она. – Госпожа поручила тебе это дело давным-давно! Или ты считаешь, что, раз она погибла, то о преданности можно забыть? - Я ничего не забыл! – отчеканил каждое слово Илиас. Он держался из последних сил, но чувствовал, что вот-вот впадёт в беспамятство. – И моя преданность шехзаде неизменна! - Тогда почему здесь лежишь ты, а не шехзаде Мехмед? - Видимо, ещё не время. А теперь оставь меня, скоро вернётся шехзаде вместе с лекарем, они не должны тебя видеть. - Поправляйся, Илиас-ага. Ты не должен умирать, пока не исполнишь свой долг перед шехзаде Мустафой. Помни об этом. Илиас ничего не ответил. Эмине-хатун подошла к двери, взяла со столика поднос, с которым вошла, и покинула лазарет. *** - Повелитель, пришла Хуриджихан-султан, - объявил ага. Сулейман, который целое утро занимался инкрустацией шкатулки, наконец-то оторвался от занятия: - Проси. Повелитель успел подняться с персидского ковра и надеть меховую накидку, после чего девушка появилась на пороге. - Приветствую вас, Повелитель! – Хуриджихан склонила голову и не сдвинулась с места. Сулейман воспользовался этой маленькой паузой, чтобы повнимательнее рассмотреть свою племянницу. Ему казалось, что это его младшая сестра Хатидже пришла к нему в покои, чтобы пожелать хорошего дня. Словно и не было всех этих лет разлуки. Словно и не было этих чудовищных смертей… - Здравствуй, Хуриджихан! – наконец-то ответил Сулейман. – Подойди, дай хоть посмотреть на тебя! Девушка подошла к повелителю, поцеловала руку и посмотрела ему в глаза. Сулейман почувствовал, как его сердце пропустило несколько ударов. «У неё глаза Ибрагима!» - отметил он про себя. Этот взгляд невозможно было с чем-то спутать, невозможно подделать или сыграть. Последние сомнения отпали, он наконец-то её обнял. Что-то внутри него подсказывало, что благодаря присутствию Хуриджихан его душевные раны исцелятся и он получит искупление, которое он давно уже утратил надежду обрести. Но взгляд её был чистым и невинным, полным восхищения и обожания. Именно так когда-то смотрели на него её родители… - Для меня великая радость наконец-то увидеть вас, находиться рядом с вами! - Я тоже рад, что здесь, Хуриджихан, - улыбнулся повелитель. – Проходи к столу, садись. Расскажи, как ты добралась, хорошо ли обустроилась? - О, повелитель, благодарю вас, - Хуриджихан наблюдала, как слуги расставляют многочисленные подносы с едой. – На самом деле, как вам, наверное, известно, я много лет прожила в деревне на берегу моря. Там условия гораздо более скромные, так что здесь я чувствую себя немного… неуютно, - призналась Хуриджихан. В этот момент она говорила искренне. Было что-то во взгляде великого султана такое, что позволяло довериться ему и рассказать обо всём, что лежит на сердце. - Но ты ведь никогда не забывала о том, что принадлежишь Османской династии? - Конечно, - она посмотрела в сторону балкона, - о таком не забывают… *** Мустафа чувствовал себя превосходно. Джихангир пришёл в себя гораздо быстрее, чем предсказывали лекари, так что тяжёлая и длинная поездка не была для него в тягость. Ниса тоже была рада возвращению в санджак, ведь ребёнок должен был вот-вот родиться, и ей очень хотелось, чтобы это произошло уже в Амасье. После того, как они оказались в своём дворце, Ниса отправилась в гарем, чтобы узнать последние новости, а Мустафа с Джихангиром отправились в зал заседаний, где выслушали доклады пашей обо всех делах. К счастью, в санджаке всё было спокойно, так что у братьев было некоторое время, чтобы отдохнуть от дворцовых интриг и обсудить планы на ближайшее будущее. - Думаю, стоит завтра отправиться в вакф, который основала моя матушка, - предложил Мустафа. Вместе с Джихангиром они расположились в саду и играли в манкалу. – Если Ниса будет хорошо себя чувствовать, возьмём и её с собой. - Это хорошая идея, - поддержал Джихангир. – А после мне бы хотелось взять несколько книг в твоей личной библиотеке. - Разумеется, бери всё, что тебе нужно! Ведь тебе предстоит присутствовать на всех моих заседаниях, и без твоих мудрых советов мне не обойтись! - Правда? Ты позволишь мне присутствовать на всех? - Конечно, это позволит тебе приобрести необходимый опыт управления санджаком. Когда Мустафа произнёс эти слова, Джихангир резко поник. - Ты, наверное, единственный, кто верит в то, что отец отправит меня в санджак… - А почему этого не должно произойти? Ты – шехзаде, наследник трона! - Горбун на троне… - Ты думаешь не о том, Джихангир. Тебе следует сосредоточиться на применении своих знаний, в них твоя сила… - Спасибо за поддержку, брат. - К тому же, ты выиграл эту партию. Братья рассмеялись. *** Хуриджихан всё чаще навещала повелителя, несмотря на его занятость. После каждой новой беседы с племянницей Сулейман вновь ощущал себя юношей, у которого впереди вся жизнь. Он смотрел в чистые глаза девушки и с интересом слушал всё, что она рассказывала о деревенской жизни. - Бывали мрачные дни, повелитель, - вдруг заговорила Хуриджихан после долгого молчания во время их совместной прогулки, - когда я вспоминала своё счастливое детство, которое я провела во дворце вместе с братом, и думала о причинах произошедшего с моими родителями. Я боялась, что никогда не вернусь в эти края… Лицо султана омрачилось. Он тоже вспомнил о том дне, когда принял окончательное решение о казни своего самого верного раба. Он вспомнил о том, как хотел уберечь Хатидже от неприятных новостей, но её сердце предчувствовало беду, так что Ибрагима казнили прямо на её глазах… - Повелитель! С вами всё в порядке? – Хуриджихан заметила, как Сулейман вдруг остановился и прижал ладонь к своей груди прямо в области сердца. Девушка крепко сжала его руку и довела до скамьи. – Простите меня, я не хотела огорчить вас. - В этом нет твоей вины, Хуриджихан, - Сулейман ободряюще улыбнулся и посмотрел ей в глаза: - дети не должны отвечать за грехи своих родителей. И я действительно очень рад, что ты наконец-то нашлась. А твои родители… - Прошу вас, повелитель, не будем говорить о них! Я вижу, что этот разговор вас расстроил. Давайте мы немного посидим здесь, а потом вернёмся во дворец. Сулейман с благодарностью взглянул на племянницу. Его поразила чуткость её души. Казалось, она способна была угадать его мысли и желания. - Лучше расскажи мне про случай о тех мальчиках, с которыми ты подружилась незадолго до отъезда. Кажется, одного из них звали Альтан? - Ах, да! Однажды они собрались охотиться на диких кабанов… – оживилась Хуриджихан. Рассказы о весёлых приключениях братьев-близнецов мгновенно развеселили султана. В конце концов, боль отпустила его, так что он спокойно вернулся в свои покои. Лишь убедившись, что повелитель хорошо себя чувствует и находится в хорошем настроении, Хуриджихан пожелала ему хорошего вечера и отправилась в свои покои. Ей вдруг очень захотелось увидеть родителей и рассказать им о том, что, вероятно, произошла какая-то чудовищная ошибка, и отца не могли казнить по приказу повелителя. Но всё, что ей было доступно, это лишь дневник отца, который ей нужно было охранять от посторонних глаз. Когда Хуриджихан шла по коридору, размышляя о родителях и их прошлом, то внезапно почувствовала, как кто-то резко схватил её за локоть и утащил в плохо освещённый закоулок. - Не вздумай кричать, хатун, - прошипел в темноте женский голос. - Я и не собиралась, но тебе следовало бы разговаривать со мной повежливее, - спокойно ответила Хуриджихан. - Тебя ждёт Рустем-паша, - после небольшой паузы произнесла служанка. – Поторопись, он не любит ждать. Хуриджихан закатила глаза. Зная, как относился к этому человеку её отец, она не боялась его. Кто же станет бояться такого ничтожного и жалкого человека?..