Путь властелина

Глава 21. Известие Ещё ни разу за всё время своей службы у Хюррем-султан Кадыр не видела свою госпожу настолько взволнованной. Женщина подняла на уши всех девушек в гареме, и Гюль-ага ей в этом усердно помогал. Причина этому могла быть только одна – Повелитель написал о том, что приедет в Манису навестить семью. Несмотря на то, что визит должен был состояться лишь через месяц, все приготовления осуществлялись с такой скоростью, словно он приедет сюда уже завтра. Кадыр забавляло то, как Хюррем-султан всякий раз, проходя мимо зеркала, не упускала случая поправить причёску или разгладить едва заметные складки на подоле платья. Госпожа ни на секунду не переставала верить в то, что на этот раз они с повелителем помирятся. Ведь только она могла залечить его израненное сердце. - Кадыр! – позвала Хюррем. – Прошу, проследи за тем, чтобы эти покои были убраны с особенной тщательностью! Это любимые покои повелителя! - Конечно, госпожа, - девушке ничего не оставалось, кроме как приступить к исполнению приказа. Кадыр привыкла видеть властную и независимую женщину, которая никому не показывала свою боль из-за тоски по повелителю. Гюль-ага рассказывал ей, что Султан Сулейман и прежде отправлял свою наложницу в ссылки. Но госпожа всегда возвращалась, и при этом её влияние тысячекратно возрастало. Её боялись, перед ней трепетали, ею восхищались… Так что Гюль-ага даже не сомневался, что и на этот раз всё завершится благополучно. Ему оставалось лишь порадоваться за госпожу и сделать всё возможное, чтобы поспособствовать возвращению Хюррем-султан в столицу. «Кто знает, может, госпожа пожелает забрать тебя с собой!» - предполагал евнух. Кадыр лишь улыбалась в ответ, хотя на самом деле ей хотелось быть рядом с госпожой. Иначе как она сможет её уничтожить?.. Придавшись размышлениям, девушка чуть было не прошла мимо нужных покоев, однако её внимание привлекли перешёптывания, доносившиеся из комнат, в которых шла тщательная уборка. - …Хюррем-султан напрасно надеется, что повелитель заберёт её с собой. - Да, ведь то, что она совершила, непростительно… - Тихо, - чуть громче шепнула девушка, в которой Кадыр узнала Эмине-хатун. – Главная калфа здесь. Она думает, что я не замечу, как она прячется за дверью, - произнеся это, она с шумом встряхнула шёлковые простыни. Собеседница повернула голову в сторону двери, чтобы убедиться, что Кадыр действительно стоит за дверью. Когда Кадыр поняла, что служанки не намерены продолжать разговор, она молча вошла в покои и стала внимательно наблюдать за их работой. Она не сделала ни одного замечания, а если ей что-то не нравилось, она лично устраняла выявленные недостатки. Девушки наблюдали за ней с нескрываемым презрением. Кадыр не могла это не чувствовать. Разумеется, это было для неё неприятно, но являлось отличительным признаком того, что она на верном пути. Если девушки её ненавидят, то причины может быть две: первая заключалась в том, что они ей завидовали и хотели оказаться на её месте; вторая – в том, что они ненавидели её именно за преданность Хюррем-султан. Это касалось девушек, которые остались здесь после отъезда шехзаде Мустафы в Амасью, и которые, несмотря ни на что, остались преданны Махидевран-султан и шехзаде Мустафе. Таких девушек можно было с лёгкостью узнать, поскольку их наряды не отличались роскошью и новизной; большинство девушек их сторонилось, но находились некоторые особы, которые бросали им вслед различного рода оскорбления и насмешки. Кадыр знала это, потому что сама неоднократно наблюдала подобную картину. Так что она прекрасно понимала, что в данную секунду её окружали девушки гарема шехзаде Мустафы. Когда напряжение в покоях стало совершенно невыносимым, Кадыр произнесла: - Эмине-хатун, твой взгляд скоро прожжёт во мне дыру. Говори уже, что у тебя накипело. Служанка тут же выпалила: - Ни ты, ни твоя госпожа не достойны того, чтобы находиться здесь! Кадыр с любопытством посмотрела на девушку. Та продолжила: - Хюррем-султан не ждёт ничего кроме адского пламени. За то преступление, которое она совершила, прощения нет! Аллах всё видит. Ей осталось совсем немного времени, прежде чем она покинет этот мир. Вот повелитель узнает… - Тише, Эмине-хатун! – испуганно зашептали другие служанки. Кадыр поняла, что девушка в порыве своей злости хотела рассказать о каком-то преступлении. К счастью, Эмине осознала, что чуть не выдала определённый секрет, но это не помешало ей продолжить: - И она, и её приспешники, все, кто потворствует её кровавым желаниям! Вы не заслуживаете той жизни, которую сейчас имеете! Каждый ваш вздох подобен губительному яду… Кадыр усмехнулась. О, она бы отдала всё, что угодно, чтобы подойти к этой смелой девушке, обнять её и сказать: «Я разделяю твои взгляды! Хюррем-султан заслуживает лишь смерти!» Она бы разрыдалась на её плече и на мгновение забыла бы о своей вынужденной роли… К сожалению, Кадыр стала заложницей своего собственного плана мести, поэтому ей ничего не оставалось, кроме как защищаться от этих нападок. - С чего это ты вдруг вспомнила про яд, Эмине-хатун? – взгляд Кадыр, казалось, пронизывал до костей. Эмине едва заметно вздрогнула и сделала крошечный шажок назад. Кадыр почувствовала это, а потому продолжила смелее: - Уж не оттого ли, что сама пыталась применить его по отношению к Хюррем-султан? Эмине поджала губы: - У тебя нет доказательств, а за клевету положено наказание… - Неужели ты думаешь, что я не знаю законов? – Кадыр подошла ближе. – Поверь, если бы я захотела выдать тебя госпоже, то давно бы это сделала. Хюррем-султан поверила бы мне на слово, настолько она мне доверяет… - Убирайся из этих покоев, Кадыр, - тихо прошипела Эмине. – Поверь, в отличие от тебя, мы знаем, насколько значимы эти покои для повелителя, какие они хранят воспоминания. Твоя госпожа не знает и сотой доли всего. Кадыр невольно залюбовалась тем, с каким нескрываемым презрением Эмине говорит о Хюррем-султан. Во власти калфы было приказать евнухам схватить Эмине-хатун и посадить в темницу за оскорбление. Но на самом деле Кадыр желала совсем не этого. Ей хотелось улыбнуться и закивать девушке в ответ: «Ты совершенно права! О! Как ты права!» Но Кадыр должна была хранить молчание. Поэтому она холодным сдержанным тоном пообещала вернуться в эти покои завтра, чтобы проверить, как продвигается уборка. Самая преданная служанка Хюррем-султан шла по коридорам дворца, наблюдая за усердной работой девушек, и думала о том, как бы поскорее оказаться в покоях наедине со своими мыслями и настоящими чувствами и помечтать о том, как она сумела подружиться с Эмине и остальными девушками гарема шехзаде Мустафы. Возможно, вместе им удалось бы придумать другой план. «Но мой план – самый надёжный. Я должна быть ближе всех к Хюррем-султан, чтобы нанести ей смертельный удар!» - убеждала она себя. *** Ибрагим часто и глубоко дышал. Его утро в темнице началось с того, что его окунули лицом в бочку с ледяной водой, где он провёл не меньше трёх минут. - Говори, предатель! – голос стражника звучал приглушённо от того, что его голова была спрятана в железном шлеме. - Что вы хотите от меня услышать? – прохрипел Ибрагим после приступа кашля. - Для начала – твоё настоящее имя! - Мы и так знаем, кто он, - ответил стражник, стоявший поодаль и наблюдавший за происходящим со стороны. – Джанеттино Дориа узнал его, как только увидел. - Великий визирь Ибрагим-паша Хазретлери! – насмешливо продолжил прислужник Андреа Дория. – Весь мир думает, что тебя уже давно нет в живых. Султан Сулейман много лет назад принял решение казнить своего самого верного слугу. Ибрагим стоял на коленях, а стражник держал его за волосы, готовясь в любой момент повторить процесс окунания в воду. Бывший визирь понимал, что его провоцируют. Сердце его разрывалось от боли и обиды, однако он вынужден молчать, чтобы не усугубить своё положение. - А вот мне интересно, - заговорил второй стражник. – Как отреагирует султан, если узнает, что раб, который по его приказу должен был быть казнён, выжил и даже посмел вернуться в Стамбул? Чего ты хотел добиться? Чтобы тебе вернули твоё прежнее положение? Ибрагим в ответ на это предположение лишь закатил глаза. - Перестань, он же не дурак, - возразил первый. – Он ведь понимает, что султан лишь завершит то, что не удалось осуществить раньше. - Но что же, всё-таки, тебе понадобилось в столице? – стоявший возле двери стражник подошёл ближе и осветил факелом лицо бывшего великого визиря. Ибрагим смотрел на мужчин не мигая. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем в камере появился гонец и сообщил об известиях из Стамбула. - Отпустите его! – приказал мужской голос, обладатель которого скрывался по ту сторону тёмной камеры, так что Ибрагим не мог его увидеть. – Пришли известия от нашего господина. Ибрагим почувствовал, что его отпустили. - Тебе повезло, паша, - усмехнулся стражник. – Твои влиятельные друзья вступили в диалог с Андреа Дория, поэтому всё может разрешиться благополучно. Двое стражников покинули тюрьму. Ибрагим молча наблюдал за тем, как один из них закрывал на замок железную решётчатую дверь. Бывший великий визирь прекрасно понимал, что это временная передышка будет очень короткой и планировал в ближайшее время совершить побег. *** - … Не стоило вам отпускать его одного, - Барбаросса перемещался по капитанской каюте из угла в угол. Тургут-реис и Пири-реис молча наблюдали за ним. - Вы же знаете пашу, - ответил Атмаджа. – Хотя он и способен прислушиваться к словам своего окружения, однако поступит он именно так, как сам сочтёт верным. - Однако, как они узнали, что Ибрагим-паша в столице? – недоумевал Тургут-реис. – Ведь даже мы с вами не были осведомлены о его намерении вернуться. - Андреа Дориа оказался гораздо более одержим местью, чем мы думали, - ответил Барбаросса. – Я был абсолютно уверен в том, что он никогда не испытывал к своему племяннику никаких отцовских чувств. Временами мне даже казалось, что он стыдился его… - Так и есть, - промолвил Хюсрев-паша, который также присутствовал на этом тайном собрании. - Однако, - продолжил капитан. – Не успел Андреа Дория выйти из зала заседаний Дивана, как тут же подошёл ко мне и упомянул своего племянника. Это меня насторожило, так что я был вынужден согласиться на назначенную им встречу. - И что же он вам рассказал? – с тревогой поинтересовался картограф. - В тот день, когда мы захватили один из его кораблей у берегов Парги, один из матросов на захваченном нами корабле выжил. Он сошёл с нами на берег, некоторое время прятался в лесах, а после того, как мы покинули Паргу, преспокойно поселился в соседней деревне. - Получается, этот человек стал тайным осведомителем? – ужаснулся Пири-реис. - Боюсь, что так, - печально ответил Барбаросса. - Тогда почему же он не выдал пашу раньше? – спросил Хюсрев. - Думаю, что, пока Ибрагим-паша находился в Парге, он не представлял для Андреа Дориа интереса, - предположил Барбаросса. – А вот решившись отправиться в Стамбул, Ибрагим подписал себе приговор… - Хайреддин-паша, кажется, вы упомянули о том, что Андреа Дориа выказал желание встретиться с вами, - чтобы не думать о печальных последствиях, к которым мог привести необдуманный поступок бывшего великого визиря, Тургут-реис решил вернуться к тому, что заставило генуэзца пойти на такие крайние меры. - Думаю, что все вы уже прекрасно поняли, чего именно хотел от меня Андреа Дориа, - громко ответил Барбаросса. – Дело не только в желании отомстить за страдания племянника. На аудиенции у повелителя он рассказал о заговоре, который планируют французы, чтобы ослабить влияние Римской Империи на Геную. - Неужели это правда? – воскликнул Хюсрев-паша, после чего взгляды всех присутствующих обратились в его сторону. – Я слышал о Джане Луиджи Фиески и о его намерениях, но был уверен, что у него не хватит на это смелости. - Как любит говорить наш повелитель, дыма без огня не бывает, - кивнул Барбаросса. – Так что единственным требованием, которое предъявил мне Андреа Дориа в обмен на освобождение Ибрагима-паши из плена, это уничтожение французского заговорщика и всех его приспешников. - Не думаю, что Андреа Дориа отпустит Ибрагима, - сомневался Тургут-реис. – Даже если он сделает это, то каким-то способом обязательно поспособствует тому, чтобы повелитель обо всём узнал. Тогда Ибрагима-пашу действительно казнят. - К моему великому сожалению у нас нет выбора, друзья, - обречённо вздохнул Барбаросса. – Сидеть сложа руки мы не можем. Пири-реис! - Слушаю, Хайреддин-паша. - Поскольку повелитель дал мне важное поручение, я не смогу сопровождать вас. По крайней мере, пока не завершу дела. Поэтому я поручаю это дело тебе. - Не переживайте, паша, - заверил картограф. – Мы не станем медлить. Завтра на рассвете мы соберём команду и отправимся в путь.