Путь властелина

Каждое утро шехзаде Мехмед начинал с того, что навещал в лазарете своего верного товарища Илиаса. Его немного мучала совесть из-за того, что верный друг пострадал по его вине. Из-за своего желания сделать что-то значимое без одобрения отца Повелителя Мехмед имел такие последствия. Проблема с пожарами так и не была решена, а деньги, которые он взял из казны, бесследно исчезли. Лала Мустафа не удивился, когда застал своего подопечного у постели раненого. - Шехзаде, - лала прочистил горло, тем самым обозначил своё присутствие. - Говори, лала, что случилось? - Вам письмо от Повелителя. Услышав эту новость и увидев протянутую руку наставника, в которой лежал свиток, Мехмед почувствовал, как всё внутри него замерло. Он испуганно посмотрел сначала на Илиаса, потом на лалу. Больше всего на свете он боялся, что Повелителю уже сообщили о неудаче, которая постигла Мехмеда, и теперь он прислал письмо с требованием незамедлительно явиться в столицу для объяснений. - Ты рассказал ему, лала? – сразу же спросил Мехмед. - Что вы, шехзаде? – испугался наставник. Он прекрасно помнил, что Хюррем-султан строго-настрого приказала сообщать Повелителю исключительно об успехах шехзаде, которых, к слову сказать, было немало. А вот об ошибках и неудачах лучше умолчать, иначе последствия будут очень печальными… Увидев искреннее недоумение на лице лалы, Мехмед подумал, что он действительно не имеет отношения к пришедшему письму. Это придало ему смелости, чтобы поскорее прочесть его. Илиас внимательно наблюдал за тем, как тревога на лице шехзаде сменяется облегчением, а затем и вовсе на лице появилась улыбка. - Что пишет повелитель? – поинтересовался лала. - Радостная весть! – воскликнул Мехмед. – У моего брата Мустафы родился шехзаде! И Повелитель приглашает меня вместе с валиде и Михримах приехать в Амасью, чтобы поздравить брата. Я сейчас же пойду к валиде и сообщу ей об этом! Эмине-хатун, которая направлялась в лазарет, чтобы помочь лекарше приготовить целебные отвары, едва успела отступить в сторону, чтобы в коридоре шехзаде не налетел прямо на неё. Она успела услышать известие, которое шехзаде получил от повелителя. С одной стороны, она была рада за шехзаде Мустафу. Но с другой… Если Повелитель решил пригласить Хюррем-султан в Амасью, это означало, что он простил её?.. И как должен вести себя Мустафа? Мило улыбаться, глядя в глаза убийце? Ей был непонятен этот жест Повелителя, так что ей хотелось обсудить это со своими подругами. «Хюррем-султан уже знала о рождении нового шехзаде, однако она предпочла это скрыть. Может быть, она и вовсе не захочет ехать в Амасью?..» Немного отдышавшись, Эмине-хатун решила вернуться обратно в гарем. *** - Совсем скоро мы прибудем, - Пири-реис неустанно следил за окружающей обстановкой через подзорную трубу. – Расположимся в Леванте, там нам помогут немного обустроиться. Кроме того, мы сможем более подробно узнать о том, что сейчас происходит в Генуе. Матракчи чувствовал, как сердце готово выскочить у него из груди. Он не понимал причину такого сильного волнения. Неужели их подстерегает опасность? Или им приготовили ловушку? Хюсрев-паша заметил, что Насух-эфенди сам не свой, и подошёл к нему, чтобы узнать, в чём дело. - Я уже давно не испытывал никаких чувств, паша, - ответил Матракчи. – Отвык от приключений и авантюр и за последние несколько лет дальше Бурсы нигде не был. Но почему-то меня не покидает ощущение, что здесь произойдёт что-то очень важное. Что-то, что может перевернуть ход истории… Хюсрев-паша мягко улыбнулся и положил свою руку на плечо художника. «О! Твои предчувствия тебя не обманывают!» Однако вслух он ответил совсем другое. - Это добрый знак, эфенди. Значит, в тебе проснулось желание творить. - Надеюсь, что так, - вздохнул Матракчи и посмотрел на тонкую полоску берега, которая только-только начала появляться на горизонте. *** Ибрагим проснулся от звука чьих-то шагов, которые гулким эхо раздавались по всей темнице. Из разговоров стражников он уже успел составить определённую картину и понять причину своего нахождения здесь. Он заметил, что после известий о том, что Андреа Дориа сумел договориться с Барбароссой, его перестали подвергать пыткам и просто держали в холодной и сырой камере на хлебе и воде. Ибрагиму не впервой было разрабатывать план побега из темницы. Он знал, как организована эта система и какие в ней есть слабые места. Пока он решил продолжать наблюдение. Бывший Великий Визирь знал, что Барбаросса непременно отправится спасать его, если только Повелитель не даст ему каких-либо других указаний. Железная решётчатая дверь с противным скрипом отворилась. - Вставай, паша! – с насмешкой произнёс стражник. - Что случилось? - Мы тебя переводим в другое место. Здесь тебя могут быстро обнаружить. А наш господин не хочет выкладывать козырные карты на стол раньше времени. Ибрагим-паша закатил глаза. Он спокойно поднялся, позволил заковать свои руки в кандалы и завязать себе глаза, после чего в сопровождении двух конвоиров он отправился по тесным и смрадным коридорам в новую темницу. Его на мгновение расстроило то, что он, возможно, упустил свой шанс сбежать, и когда ему представится новый, одному Аллаху известно… Поначалу он пытался считать шаги и запоминать повороты, но дорога оказалась слишком длинной и утомительной для этого, а потом и вовсе между стражниками завязался занимательный разговор, прислушавшись к которому, он понял, что гораздо больше полезной информации он почерпнёт оттуда. - … говорят, что масштабы заговора значительно больше, чем господин предполагал с самого начала, - шепнул один. – Сегодня стало известно, что сам король Франциск заинтересован в успехе этого кровавого замысла. - Неужели этот предатель сможет как-то этому помешать? – спросил второй. – Насколько мне известно, османы объединились с французами против нас. - Это и самое интересное, - ответил второй. – Барабаросса втайне от Султана Сулеймана помешает Фиески осуществить задуманное, и вот тогда… - Тш-ш-ш… - остановил его собеседник и с опаской взглянул на пленника, идущего позади. – Не нужно много болтать! Ибрагим разочарованно ускорил шаг. Однако этого обрывка разговора ему хватило для того, чтобы понять, какими могут быть последствия необдуманных действий Барбароссы для итальянцев, французов, османов и для него самого. Он понимал, что если то, что задумал Фиески, не осуществится, и участие в этом османов будет доказано, хрупкое перемирие между турками и французами будет разрушено, а император Карл, напротив, возвысится… «Но что я могу сделать, находясь здесь, в темнице?» - размышлял Ибрагим, пока его заводили в камеру, развязывали глаза и снимали с его рук тяжёлые оковы. *** Матракчи беспокойно ходил по комнате из угла в угол, временами поглядывая в окно. Ему не нравилось, что все реисы вместе с Хюсревом-пашой отправились к старому знакомому Пири-реиса, чтобы выяснить текущую обстановку, а его с собой не взяли. «Неужели им есть что скрывать от меня?» - недоумевал Насух-эфенди. - Успокойся, эфенди, - Атмаджа, которому было поручено находиться рядом с художником, расслабленно сидел в мягком кресле. Метания Матракчи по комнате начинали его раздражать. - Их нет слишком долго, - сказал Насух-эфенди, - я беспокоюсь, не случилось ли чего. - Не переживай, если бы Пири-реис предполагал, что их поджидает какая-то опасность, то наверняка не оставил бы меня с тобой, - заверил Атмаджа. Едва он это сказал, дверь комнаты распахнулась, и реисы вместе с пашой в один миг заполнили собой всё пространство. - Ну, что вам удалось выяснить? – нетерпеливо поинтересовался Матракчи. - Всё гораздо хуже, чем мы предполагали, - расстроенно ответил Пири-реис. – Фиески привлёк на свою сторону очень много влиятельных союзников. Помимо членов всей своей семьи, в заговоре участвует Павел III, герцог Пармы и король Франциск. - У нас слишком мало людей, чтобы противостоять такой силе, - расстроенно добавил Тургут-реис. - То есть, наше путешествие было напрасным? – разочарованно спросил Матракчи. - Разумеется, нет, - ответил Пири-реис. – Нам необходимо выяснить все подробности… Атмаджа, который наблюдал за их разговором, в конце концов не выдержал и в сердцах крикнул: - Ну, скажите ему уже! Он имеет право знать! Взоры всех присутствующих обратились к нему. - Что ты себе позволяешь, Атмаджа? – возмутился Тургут-реис. - Если вы ему не скажете, то я сам скажу! – настаивал воин. Пири-реис молча взглянул на своего преданного воина. Увидев в его взгляде непоколебимую решимость, он понял, что нет смысла оттягивать то, что всё равно произойдёт. И если он не расскажет, то Атмаджа уличит момент и сам это сделает. - О чём он говорит? – с недоумением спросил Матракчи. - Оставьте нас, - тихо попросил Пири-реис. – Лучше пусть он узнает обо всём от меня. Все присутствовавшие покинули комнату, оставив художника и картографа наедине. - Реис, что вы от меня скрыли? – с тревогой в голосе спросил Насух-эфенди. - Я не хотел тебе говорить ничего лишнего, поскольку ты отправился с нами исключительно по велению нашего Повелителя. И то, что я сейчас тебе расскажу, может привести к тому, что голова каждого из нас полетит с плеч… *** - Я слишком рано расстроилась, Гюль-ага, - получив от сына известие о том, что Повелитель приглашает всех приехать в Амасью, чтобы поздравить Мустафу с рождением сына, Хюррем-просто сияла от радости. – Да, Мустафа получил подарок Аллаха. Но ведь и у нас появилось много новых возможностей. И самое главное, я увижу своего Повелителя! - Я так рад, госпожа моя! – евнух чуть ли не подпрыгивал от радости. – Наконец-то вы снова улыбаетесь. Я чувствую, что вы с повелителем помиритесь, и вы вернётесь во дворец Топ-Капы. Да и Михримах-султан стала больше прислушиваться к вам… - Да, пришло время перемен. Холодная зима стремительно отступает, уступая место весне нашей с Повелителем любви… Сладкие грёзы Хюррем прервала своим появлением Михримах. - Матушка! Мехмед только что сообщил мне. Неужели это правда? Мы действительно отправимся в Амасью? Хюррем с довольным видом кивнула: - Всё верно. Со дня на день мы отправимся в путь. Кадыр-калфа отправится со мной, а ты, Гюль-ага, останешься здесь. Мехмед наверняка захочет взять с собой Нурбахар-хатун, так что тебе я поручаю своих внуков. Следи за тем, чтобы они были всем довольны. - Не переживайте, госпожа. Ни один волосок не упадёт с головы шехзаде, - заверил Гюль-ага. - Я в тебе не сомневаюсь. А теперь позови ко мне Кадыр-хатун и Нурбахар-хатун. Когда евнух покинул покои Хюррем-султан, Михримах поинтересовалась: - Зачем вам понадобилась Нурбахар, матушка? - Ты помнишь, что я тебе обещала? Михриниса-хатун должна получить своё наказание за то, что посмела опорочить дочь Великого Султана. Всевышний благоволит нам. Аллах пошлёт ей суровое наказание. А мы станем исполнителями Его воли! Михримах почувствовала холодную дрожь. Слова матери звучали слишком жестоко. Но она знала, что её валиде беспощадна к своим врагам, а потому не завидовала Михринисе и была готова поддержать любую идею своей матери. *** Хуриджихан любила дорогу. Сколько она себя помнила, она всегда с нетерпением ждала, когда они всей семьёй отправятся во дворец Топ-Капы, или поедут на несколько дней в Эдирне покататься на лошадях. Пребывая в Парге, она каждый день совершала пешие прогулки, а вместе с Тео ездила по поручениям родных и близких в соседние деревни. Вот и теперь она смотрела, как за окошком мелькают деревья, леса сменяются полянками, слушала мерный стук лошадиных копыт. Повелитель выделил племяннице и её служанке отдельную карету, чему обе девушки были несказанно рады, поскольку у них появилась возможность обсудить шехзаде Баязида. - А ты видела шехзаде Баязида когда-либо? – спросила Хуриджихан. - Только слышала о нём, - призналась Дефне. – Говорят, в детстве он переоделся в одежды янычара и тайно сбежал из дворца, чтобы отправиться в поход вместе с Повелителем. - Неужели? – улыбнулась Хуриджихан. – Это говорит о невероятной храбрости и смелости, умении преодолевать любые препятствия на своём пути. «А ещё о том, какой он глупец» - с грустью отметила про себя Хуриджихан.