Киберформирование. На заре нового мира

      Не сказала бы, что до медбэя я дошла пешком, скорее короткими перебежками, иногда оглядываясь. Не покидало странное чувство, что Старскрим следует за мной по пятам, но коридор был пуст, а сканеры молчали так, словно я вообще была одна на корабле. Было… волнительно. Что он хочет сказать мне? А что я должна говорить ему? И больше всего меня пугает отсутствие каких-либо определённых негативных эмоций. Пусто. Пусто не в смысле полного опустошения, измотанности, а пусто в смысле, что я просто ничего особо не чувствую, кроме лёгкого волнения, присущего любому существу, которого ждёт серьёзный разговор. Не более. Пустота мысли.       Когда я шагнула в помещение, Нокаут кинул на меня неопределённый взгляд и ничего не сказал, уделяя внимание терминалам. Так даже лучше. Будто нехотя, перевела взгляд на дальнюю платформу, на которой сгорбившись сидел сикер. Он рассматривал свои расцарапанные предплечья, но мысли его были далеко не здесь. Видела ли я его ранее таким задумчивым? Не помню. Бесшумно переместилась по теням стеллажей, рассматривая его точёное бледно серое лицо. Не сразу заметила, как едва подрагивают его скулы, будто он пытается то ли оскалиться, то ли прищуриться. Я не вижу с моего ракурса. Вспомнив, что главный атрибут эмоциональности у летуна всё-таки крылья, а не лицо, в отличие от меня, я перевела взгляд за его спину и болезненно оскалилась, смотря на длинные борозды по геометрически выверенным симметричным плоскостям, образующих его крылья. Захотелось сломать себе пальцы. Скайварп очень любит свои крылья, а я…       Одёрнула себя и вышла из тени, заставив сикера выйти из оцепенения.       — Ты как?       Мы замолчали, уставившись друг другу в оптику. Не сразу дошло, что голос прозвучал как-то двояко. Даже странно. Мы молчали и разглядывали друг друга, будто впервые увиделись. Он отвернулся первым — опустил взгляд, а потом и голову, будто провинившийся ребёнок. Никогда не видела его растерянным.       Наверное, это был тот самый единственный раз, когда слова были вовсе не нужны. Я впервые это поняла и впервые понимала кого-то просто без слов. Раньше, пока мне не разложат всё по полочкам, уже срываясь на отчаянный крик, замученные моими нескончаемыми вопросами, я не понимала. А сейчас поняла. Он не знал, что сказать, но я чувствовала то, что чувствует он. Ему жаль. Нет, не жаль, о том, что произошло, ему жаль, как это произошло. Он зол на кого-то. Бесится, что не знает, как сказать и что сказать. Только подняв взгляд и проследив, как я подхожу и сажусь на платформу у его ног, он открыл рот, но тут же закрыл. Деактивировала маску и стала рассматривать его застывшее лицо. Из всей троицы у него самые грубые черты. Вроде, он ничем не отличается от брата при первом рассмотрении, но только сейчас я уловила это различие. Да, у него грубые черты под стать его грубым характеру и манерам. Старскрим в этом плане как расчётливый аристократ с такими же аристократичными чертами. Тандеркрэкер же походил на скульптуру. Мраморную скульптуру буквально олицетворяя собой спокойствие и скованность, замкнутость в своей каменной оболочке.       Смотря сейчас в эту застывшую оптику, я не видела ни капли сожаления, ни капли раскаяния.       «Почему ты защищаешь его?» — всплыл в голове один из вопросов.       «Почему ты посчитала, что его опоили? Вдруг, он сам накидался чем попало только ради этого?» — всплыл другой вопрос за ним.       Отмахнулась от этих мыслей. К чёрту. К чёрту всё.       Будь я сейчас человеком, у меня бы скрутило живот и закружилась голова, а так мне просто немного не по себе. Будь я человеком, я бы сходила с ума и ненавидела бы себя за произошедшее. Но я не человек, а отношение к телу как-то меняется, когда ты просто можешь приварить оторванную руку или ногу. Заменить любой кусок тела, даже мозг. Заменить всё, кроме искры. Мою искру он не трогал. Размышляя и рассматривая его, я всё пытаюсь понять, защищаю ли я его или же просто уговариваю себя, что всё в порядке? Я не понимаю. Просто не понимаю. Кто-нибудь, разложите по полочкам этот хаос, пожалуйста…       — Всё-таки я не хотел, чтобы так вышло, — странно, задумчиво проговорил он, смотря куда-то поверх моей головы, словно обращался к кому-то за моей спиной. Там никого не было, иначе я бы давно почувствовала. — Тебя, может быть, и хотел, но не так.       И что я должна на это сказать? Пожалела, что сняла маску, ибо чудом не потеряла лицо.       — Допустим, — протянула я, затаившись. Вряд ли его можно спугнуть, а вот саму себя — запросто.       — Я полагал, что люди неинтересны, — всё также задумчиво сказал он, не меняя взгляда. — Оказалось, что вы почти не отличаетесь от нас. Обычаи, поведение, ценности разные, а эмоции такие же. Чувства тоже. Вам больно. Вам весело. Вам интересно. Вам скучно. Вы хотите жить, как и мы. Хотите любить, как и мы. И хотите быть любимыми… как и мы. Ваша слабая оболочка не давала вам времени. Вы так спешите жить. Вы поэтому так торопитесь? Поэтому так быстро учитесь? — я кивнула, опустив взгляд и не увидев, смотрит он на меня или нет. — Тебе было тяжело до нас. С нами стало не легче. Это… грустно. Ты хорошая. Ты не та, кого мы видим.       Он откинулся на платформу. Кажется, он вышел в поверхностный офлайн, так особо и не придя в себя толком. Ответы на вопросы я так и не получила, но мне вообще было не до них теперь.       Я поднялась, поправила кабели, оплетшие его руку. Неосознанно, практически не думая, а делая, что хочу, едва ощутимо сжала его пальцы и, резко развернувшись, пошла вон из медбэя, игнорируя любопытный взгляд кольцеобразной красной оптики.              Алекс нашёл меня стоящую в раздумьях на излюбленной мной смотровой площадке. Он тихо пристроился рядом, освещая пространство своей белой бронёй. Тонкий, даже изящный, и при этом слишком высокий для простого спидстера. Как эта масса умещалась в компактный спорткар, у меня в голове не укладывалось, а как он трансформировался в тонкий джет — вполне. Он даже выше меня почти на полторы головы, а ведь я выше стандартного роста для сикеров моего типажа. Его лазурно-голубая оптика и добрый взгляд совершенно не укладывались в мрачную обстановку корабля, а незнакомые десептиконы выпадали в осадок, когда понимали, что это обворожительное и совершенно типично автоботской внешности создание на их стороне. Интересно, замечал ли он, какими взглядами они пожирают его ладный корпус? Замечает. Точно замечает, иначе он не был бы столь прекрасным разведчиком. А он им был.       — Ты смотришь на меня как на кусок торта посередине строгой диеты, — он улыбнулся, показав аккуратные остренькие дэнты.       — А я не сидела на диетах. Была тощая, как ты, — усмехнулась в ответ, а в итоге поймала полный удивления взгляд. — Что?       — Откуда знаешь, что я тощим был?       — Готова спорить, что твои голубые глаза и золотистая шевелюра сводила девушек с ума, — я улыбнулась шире. — И сейчас ты скажешь, что был кареглазым брюнетом.       — Не-а, рыжим и зеленоглазым, — он сверкнул хитрым прищуром, заметив лёгкую досаду на моём лице. — Да шучу, ты полностью права. Смазливый голубоглазый блондин, сводящий с ума девушек-подростков. Неужели я так предсказуем?       — Нет, просто когда-то мне такие и нравились, — я фыркнула.       — А потом?       — А потом голубоглазые брюнеты с широкими плечами и накачанной грудью, — я поймала слегка удивлённый взгляд и покачала головой. — Я на характер смотрела больше. Да и не до этого всего было.       Мы замолчали, и я каким-то иным чувством поняла, что он хочет сказать то, что я слышала уже много раз за эти несколько дней. Пока он собирался с мыслями, я наблюдала, как небольшой кусок астероида медленно проплывает за прозрачной стеной, вертится вокруг своей оси. Бездушный ко всему кусок камня. Ему нет ни до чего дела, пока это что-то не встанет на его пути и не изменит траекторию его движения, а потом ему снова станет всё равно, пока что-то снова не поменяет его направление. Может быть, в конце концов его притянет к себе какая-то планета и на нём поселятся какие-нибудь простейшие, или же он упадёт на звезду и растворится в её неистовом море…       — На самом деле, я очень хочу поговорить с тобой, но тема тебе будет очень неприятна, как и мне, — сказал он, вместе со мной проводив астероид взглядом.       — Я знаю, о чем пойдёт разговор, — устало произнесла я. — Не понимаю, почему, если это отпустила я, то другие не могут? Почему, если я не хочу видеть в этом проблему, то все остальные считают себя обязанными ткнуть меня в это носом? — я говорила совершенно спокойно, чувствуя, что я могу ему выговориться. Он не обидится, даже если я не по собственной воле буду груба. — Будто им не нравится, что я не страдаю, а я обязательно должна страдать, потому что другие от этого страдали, убивались или даже лишали себя жизни. Я ценю свою жизнь и не собираюсь тратить каждое её мгновение на самоуничтожение. Скажи, почему, почему это просто нельзя отпустить и забыть?       Он с пол минуты молчал, разглядывая меня. Мне не удалось прочитать этот взгляд. То ли восхищённый, то ли печальный, то ли обеспокоенный. Мне тяжело понимать голубую оптику. Я перестала понимать людей или это просто разовый случай конкретно с ним?       — Возможно, это несправедливо, — тихо начал он, уставившись на свои тонкие руки, кисти, перевёл взгляд на тонкие пальцы, оканчивающиеся красивыми загнутыми белыми когтями, — и действительно ужасно, и, возможно, ты действительно настолько сильна духом, что тебе просто нет дела до этого и вообще того, что с тобой творят, предпочитая концентрироваться на более важных вещах, я не знаю, — он пожал плечами, а его крылья, на стойках опущенные вниз, прижались к спине, как у мотылька. — Но я знаю, что будь на твоём месте кто-либо другой, он бы сломался. Я говорю не только о Рэйсвинг, Мари, Софи, Лизе… я говорю не только о девушках. Окажись на твоём месте любой из нашего отряда, он бы сломался. Ты знаешь не хуже меня, что у кибертронцев нет различий. Они не люди в этом плане, у них нет пола. Я хочу сказать, что Скайварп может невольно стать примером, и тогда мы все будем в опасности.       Я в оцепенении слушала человека перед собой, осознавая, что вот сейчас он несколькими предложениями перевернул с ног на голову всё видение ситуации. Просто взял и вылил на меня ведро холодной воды, заставляя проснуться, взбодриться и начать думать. Я смотрела на него во все глаза, а в голове билась фраза «Тебя, может, и хотел, но не так».       Мне захотелось, чтобы меня ударили. Хорошо так врезали. Дали пощёчину, звонкую, смачную, чтобы след остался. Я с силой сжала парапет и тут же отпустила без сил. До меня, наконец, дошло, до дуры эдакой. Что же я за тварь бесчувственная стала?       — Ты что, плачешь? — у Алекса округлилась оптика.       — Нет, — я тряхнула головой.       Омыватель и вправду потёк. От шока. От осознания. Я настолько зациклилась на себе, что не увидела основной проблемы. Я отчётливо представила себе картину, которую мне расписал Алекс и поняла, что закипаю. Начинаю приходить в бешенство, начинаю ненавидеть услужливо подкинутый воображением образ, покушающийся на Лизу… или на Мари… или на Рэйсвинг.       Как на автомате я сделала несколько шагов спиной. Встала. Развернулась. Шагнула в другую сторону. Ещё шаг. Ещё и ещё. Я схватилась за голову, начиная нервно мерить пространство шагами, кружа вокруг обеспокоенного парня дикой взволнованной кошкой.       — Чёрт, — практически прошипела я. Будь у меня волосы на голове, я бы с силой сжала их, чтобы почувствовать тянущую, жгучую боль, чтобы привести себя в чувство и доказать, что я живая, что не сплю, но вместо этого пропускаю пальцы между зубцов на голове, так походящих на готическую корону.       Я резко развернулась к Алексу. Посмотрела на него чистыми ярко горящими окулярами.       — Спасибо, — искренне поблагодарила его и быстрым шагом направилась в сторону обители Саундвэйва.       По дороге в архив я снова активировала маску и накинула частичный камуфляж. Вехиконы впервые не разбегались от меня ещё заведомо, а с любопытством выглядывали из-за псевдо-колонн на протяжение всего коридора. Я шла с определённой целью и пламенем в глазах, горя желанием докопаться до истины и найти ответ на так жгущий нутро вопрос. Что делать?       Уже выходя на нужный ярус и пройдя несколько метров, толком ничего не замечая вокруг, я вдруг остановилась, почувствовав чьё-то присутствие. Замерла, соображая, что вообще происходит. Обернулась и замерла изваянием самой себя, смотря в такую же круглую оптику, как и у меня сейчас, напротив. Блэкшедоу. Мы стояли целых три клика, пялясь друг на друг и не шевелясь. Вехиконы разбежались в другие коридоры, а сикеры, шедшие с патруля, завидев нас в одном коридоре, быстро свернули в другой блок. Кажется, там были казармы колёсных.       — Что ты такое? — медленно, чеканя каждое слово, спросил он.       Открыла и закрыла рот. Нападать вроде не собирается.       — Командующий Десептиконским Диверсионным Подразделением Старроар, — по форме, просто по привычке ответила я.       Шестифазник мигнул оптикой, удивлённый, похоже, что я вообще умею разговаривать. Я подумала, что за всей этой канителью забыла о главной опасности, которая теперь стояла в десяти метрах от меня и таращилась как на Мегатрона с автоботским знаком на груди, не иначе. Он выпрямился, перестав походить на взъерошенного кота. Оптику к нормальному состоянию не вернул, ещё не понимая всей ситуации.       — Но что ты такое? — снова спросил он, уже указав на меня пальцем.       — Сикер, — я недоумённо склонила голову на бок, начиная подозревать, что мозг я ему-таки повредила.       Он сделал два размашистых шага в мою сторону, а я сделала два таких же шага назад, отходя от шестифазника подальше. Он растерялся. Я тоже. И вот что мне делать сейчас? Звать на помощь? Кого? Старскрима?       Захотелось нервно хохотнуть. Сдержалась, но из-за этого подсветка корпуса разгорелась ярче. Тень вздрогнул.       — Ты какой-то эксперимент Шоквейва? — он попытался снова подойти и вытянул руку, чтобы коснуться моего наплечника, но я снова отошла спиной.       — Я сама себе эксперимент, — сощурив оптику, произнесла я, немного недовольная, что меня занесли в список подопытных крыс этого одноглазого педанта-перфекциониста.       — Подожди, — он вдруг задумался и поднёс руку к подбородку. — Подожди, ты Сверхновая? Старроар — Сверхновая?       Подавила желание рвануть со всех ног, но в итоге кивнула. Насколько быстро он может атаковать?       — А это маскировка такая? Или что? Впервые такое вижу.       Он всё-таки дотянулся до меня и успел поскрести когтем мой наплечник. Дёрнулась и в возмущении уставилась на эту бесцеремонность.       — Руки, — зло зарычала я, а он, подняв конечности вверх в мирном жесте, введя тем самым меня в полнейший ступор, сделал шаг назад.       — Ладно, ладно, надеюсь, ещё встретимся, недотрога, — фыркнул он, развернулся на пятках и пошёл прочь из коридора по своим делам.       — И вот что это сейчас было? — пробормотала я на родном языке, чудом ещё не забытом, и направилась туда, куда шла изначально.       В серверную я вошла злая, с горящей оптикой и взъерошенная. Броня и закрылки буквально дыбились, что делало мой вид ещё более пугающим. Саундвэйв, завидев меня, кажется, закатил оптику и протянул чьим-то печальным голосом. Кажется, это был баритон Нокаута.       — «Что опять стряслось?»       — Ничего необычного, — отмахнулась я и пошла к свободному терминалу, с досадой запоздало осознавая, что моё хорошее настроение после А-3 энергона улетучилось. Жаль.       Волна просто нескончаемой радости окутала крылья, и я поняла, какое облегчение испытал связист, поняв, что я не буду его беспокоить и сама со всем разберусь. Да, это тот самый редкий случай, когда мне действительно хочется от и до разобраться самой. Скайварп по делу мне толком ничего не сказал. Он действительно просто хотел меня увидеть. Посмотреть, всё ли со мной в порядке и жива ли я вообще. Он хочет — он получает. В отличие от Старскрима и того же Тандеркрэкера, его желания просты как в сути, так и в исполнении. Он не ставит перед собой грандиозных планов, не имеет больших амбиций, доволен тем, что имеет, живёт единым моментом, сегодняшним днём. Его легче всего понять. Именно понять, а не просчитать или прочитать. По непредсказуемости он как раз составит Старскриму неплохую конкуренцию.       Отогнала лишние мысли и сосредоточилась на текущей задаче. У меня был доступ к системам безопасности, а именно к датчикам и камерам, натыканным по всему кораблю. Сам по себе Немезис был вообще странным. Странность в том, что помимо стандартного моего представления о системах слежения, тут ещё были данные о тактильных сенсорах, о показателях жизнедеятельности. Вообще, Старскрим мне как-то говорил, что Немезис – это не название корабля, а название проекта. Сам корабль называется Триптикон и кораблём не является вовсе. То есть, это кибертронец, запечатанный в своей альтформе. Эту информацию я проглотила, как и всё остальное, стараясь уже не сильно удивляться. Жизнь и так странна, чтобы ещё зацикливаться на том, что мы летаем во внутренностях другого робота…       Я проанализировала кучу данных с того дня, просмотрела несколько записей и даже нашла ту, где было видно, как Скайварп схватил меня и телепортировался. Тогда мы с камер исчезли, но я нашла показания датчиков из помещения, где мы были. Это мне не особо интересно, но проследить, откуда Скайварп вышел на меня, мне не удалось, потому что он перемещался телепортами. Чтобы найти его по энергетическим сигнатурам, перемещающимся тогда по кораблю, мне потребовалось бы несколько дней или… три минуты.       — Саундвэйв, — тихо, почти жалобно позвала я и потом повернулась. Такой полный страдания взгляд я ещё не видела никогда. Ох и задолжаю же я ему услугу… хорошую такую услугу.       На самом деле, Саундвэйв не такой бесчувственный и отстранённый, как всем кажется. Когда частенько бываешь в его обществе, начинаешь понимать, что он довольно… живой. Просто нужно научиться распознавать его эмоции, ведь он не выражает их улыбками, смехом или ещё чем. Он любит иногда пошутить, но своим специфическим юмором. То есть словить какую-нибудь трагическую и чертовски подходящую моменту музыкальную дорожку можно в самый непредсказуемый момент. Многих это сбивает с толку, но мы с Вилдом выяснили, что он так развлекается. Его пугающий фон поначалу действительно пугал, и он это знает и пользуется этим. Не любит, когда рядом ошиваются бестолковые личности. К нам он, наверное, привык, и даже удивился, когда мы стали распознавать перепады его настроения. Остальным хватало фона, чтобы не приближаться к нему и не иметь какого-либо желания контактировать с ним. Но люди ведь ко всему привыкают, так? Вот и мы привыкли. Научились с ним общаться. Научились смеяться над его шутками, скрывая тихое хихиканье за кашель от пыли в помещении. Его это забавило, и даже немного льстило.       Заметив обречённость в его визоре, он всё же разрешил к нему подойти.       — Ты сможешь отследить перемещения Скайварпа по кораблю?       — «У него спросить забыл… а…», — снова использовал он запись, смешав едкий тон Старскрима и чьё-то неизвестное «а», чтобы глагол имел женское окончание.       — Не успела, — раздосадовано созналась я. — Он отрубился раньше.       — А тебе невтерпёж? — донеслось ехидное откуда-то снизу, и я почувствовала, как между моих ног проскользнуло гибкое тело.       На это вопиющее действо я смогла только возмущённо зашипеть. Рэведж рычаще рассмеялся. Запрыгнул на терминал и, довольно жмурясь, стал ждать развития событий, да и моего ответа.       — Любопытство — страшная вещь, — туманно ответила я, ожидая, что скажет связист, но он уже протягивал мне небольшой инфоноситель, похожий на простую флешку.       — Статус задачи: выполнено.       — Спасибо, — я улыбнулась ему, предварительно сняв маску. — Если что понадобится, зови.       Он кивнул и вернулся к своим текущим делам, а я пошла в кварту, чтобы переварить всю поступившую информацию и заняться своими обычными делами.       Наш блок встретил меня тишиной. Кто-то пошёл тренироваться на полигон за базой, кто-то торчал в лабораториях, которые нам выделили под опыты (отдали то, что не нужно было Шоквейву, лишь бы только не капали на мозги лишний раз). Я собралась уже войти в кварту, как замерла на пороге, толком не осознав, что заставило меня оцепенеть. И вот тут я поняла, что дела придётся отложить, потому что встретивший меня Трайсшот был полон решимости вправить мне мозги на место. Я буквально опешила, когда увидела его ярко-горящую оптику, а фон в помещении натурально душил, отчего я чуть не поперхнулась. Под закрылками возникло неприятное тянущее чувство, медленно переползшее куда-то под искру. Так нехорошее предчувствие меня давненько не прикладывало, да вот поздно оно что-то дало о себе знать. Надо было раньше.       — Знаешь, это переходит все мыслимые и немыслимые границы, — начал он, даже не дав мне рта раскрыть. Я впервые видела его таким… взбешённым, полубезумным. Он от шипения перешёл почти на крик. — Почему ты не хочешь понять, что это всё не шутки?!       Я среагировала машинально. Я испугалась. Действительно испугалась, как в те моменты, как когда-то давно на меня ругался отец, когда ловил меня за каким-то серьёзным проступком. Я боюсь, когда на меня орут. Панически боюсь. И мне просто сорвало все тормоза.       — А что я должна была сделать? Что? Пойти повеситься от отвращения к себе?! — я от дикого сдавленного шипения моментально перешла на крик, сама толком не осознавая. Такого не было уже довольно давно. Я буквально орала на снайпера, почти нависнув над ним, а всё потому, что я была в диком ужасе… — Если так хочешь, могу проверить свою шею на прочность! Заодно узнаю, насколько она крепка!       — Что ты…       — Да как ты не можешь понять, почему не хочешь услышать меня наконец, Влад?! Я не собираюсь строить драму, не собираюсь убиваться по банальному сексу под присадками! Это просто ничто! Он меня не пытался убить, он не пытался меня унижать, он не связывал меня, чтобы просто удовлетворить свое желание на ближайшем! Если бы я хотела, я бы оторвала ему голову на месте! Как ты этого не поймёшь?! Я сильнее кого-либо из вас, и уж если кто-то захотел применить ко мне силу и, если уж вдруг у него получилось, то значит я так захотела! Да, я грёбаная мазохистка, которая, как оказалось, просто тащится от подобных вещей! Смирись с этим и прекрати ебать мне мозги! Смирись с этим и оставь меня, наконец, в покое со своей неожиданно проснувшейся нравственностью! У нас тут война, а я не тот милый и безобидный человек, которого ты помнишь. Да, блять, это просто отвратительно. — Перед глазами вело от ярости, от страха. Я уже не видела толком самого снайпера, ориентируясь разве что на его чёрный силуэт, да на в шоке распахнутую оптику. Не знаю, как мне хватило сил добавить. — Но лучше уж я, чем кто-то из вас… чем Ди… ты… или Вилд…       Я закрыла рот рукой. Впервые в этом теле я почувствовала тошноту. Перед глазами всё плыло, напала жуткая слабость. Едва осознавая окружение, заметила, что Трайсшот просто стоит с открытым ртом и пялится на меня. Не видела его без маски. У него белое лицо. Он просто в шоке. Остро пришло осознание того, что я только что наговорила. Это единственный раз в жизни, когда я захотела просто вернуться на пять минут назад и свернуть себе шею. Единственный момент истиной слабости.       Я хотела что-то сказать, но из горла вырвался только сдавленный хрип. Не чувствуя себя, я в панике попятилась назад. Наткнулась на что-то и рухнула. Оказалось, это было кресло. Загреми я сейчас на пол, я бы просто не встала. В груди всё горело. Я боялась поднять взгляд, да и если бы посмотрела на Трайсшота, вряд ли я бы его увидела.       Посыпался шквал сообщений об ошибках и нестабильности состояния нервной системы. Перегрузка. Вот она, родимая, явилась тогда, когда и не ждали. Рано или поздно это должно было произойти. Нервный срыв. Банальный нервный срыв.       Снайпер сразу понял, что со мной далеко не всё в порядке. Почувствовала, как начала заваливаться на бок, но меня подхватили. Забавно. Он был врачом до киберформирования. Его обеспокоенный панический взгляд впечатался в сознание двумя оранжевыми точками. Он совершенно растерялся, в первые в жизни не зная, как помочь человеку, которому стало плохо. Будь всё как раньше, он бы определённо принял бы все необходимые меры, чтобы исправить последствия срыва, но сейчас он находится совершенно не в своей стихии. Бывший человеческий медик просто понятия не имел, что делать с роботом. Он так цинично отказался переучиваться, и теперь в панике вцепился в мои плечи, пытаясь встряхнуть. А толку…              Приходить онлайн под присмотром укоризненной ярко золотой оптики было как-то… совестно. Это была первая мысль. Вторая заставила меня закрыть лицо руками и со стоном выматериться на отборном русском, а потом и тарнийском… и каонском. Ругательств на воссианском я не знала.       — Полегчало? — протянули рядом.       — Нет. Пристрели меня.       — Ещё чего! — тут же возмутились, и я сквозь пальцы увидела золотистые всполохи. — Я зря что ли твоего истерика успокаивал?       — Это ты про меня или про кого? — повернулась к Сансторму и тут же за его крылом увидела почти серого Трайсшота. Серьёзно, у него краска потускнела.       Прокрутив в голове всё и окончательно вспомнив, что я наговорила, хотела повторить просьбу об отправлении меня к Астроасу под крыло. Ну или куда там… лучше к Дропкику. Он меня поймёт…       Завидев весь спектр переживаемых мной эмоций, отразившихся в мигающей оптике, Трайсшот выставил руки вперёд, показывая, что конфликт исчерпан до лучших времён и спокойных голов. Это было самое благоразумное решение с его стороны.       — Я не буду ни просить прощения, ни отрицать, что виноват, — произнёс он.       — Давай просто забудем, — глухо произнесла я.       Он кивнул.       Умирать расхотелось.       — А теперь вот что, — Сансторм закинул ногу на ногу и принял вид недовольного ангела-хранителя, который вроде как самолично хочет придушить подопечного, но при этом понимает, что не положено, да и хочется научить уму разуму это неразумное дитя. Я с ним соглашусь. С чем угодно соглашусь, только отстаньте от меня и дайте того, кому нужно оторвать голову за всё произошедшее. Иначе я не успокоюсь. — Системы в норме. А-3 энергон поспособствовал быстрому восстановлению, а экстренная перезагрузка облегчила нормализацию систем. Оно вроде и хорошо, но не практикуй такое никогда, договорились? — Я кивнула. — Старскриму я не расскажу. Самому жить хочется. Что касается Скайварпа, то с ним сама разбирайся, не моё дело. И вообще, тебе повезло, что я пришёл к тебе по своему делу как раз вовремя, чтобы не дать этому недоразумению бежать за помощью или же свалиться рядышком с тобой. А теперь слушай меня внимательно, Звезда Рычанья Небосвода…              Одиннадцать часов. Одиннадцать часов! Одиннадцать часов он рассказывал мне о сикерской чести. Без перерыва. Без остановки. Без… жалости. Да, осознав, что происходит, я села и даже датапад взяла, чтобы записывать, но он отобрал его у меня и пообещал, что ещё и полный текст мне потом сам даст. И мне пришлось слушать его. Где-то на восьмом часу в кварту зашёл Старскрим и, увидев брата и услышав о чём тот говорит, его перекосило так, будто он сжевал неспелый лайм, и он исчез как призрак, даже остатков фона не оставив.       Было сложно понять пространные схемы, огромное количество нюансов, особенностей и способов применения обвинения, но они каким-то чудом моментально ложились на память. Если коротко, то лучше вообще это не использовать, а уж если использовать, то знать точно, что это полностью обосновано. А обоснования должны быть будь здоров. И чего он меня раньше этим запугивал?       По завершении лекции, я вообще забыла, что было до. В голове была каша, а ошалевшие глаза Рэйсвинг говорили мне лучше всяких слов, что я если не герой, так не знаю кто… Молчали все. Тишина разливалась по помещению и переходила в нарастающий звон. Аудиосенсоры просто отвыкли за это время к отсутствию чьего-то гипнотизирующего голоса, прерываемого потрескивающими молниями.       — Кажется, мы только что побывали в Аду, — выдавил из себя Трайсшот, не посмевший выходить из кварты.       — Кажется, Старскрим меня сейчас убьёт, — также выдавила я, ощущая, как приближается командующий.       И правда: он бесцеремонно зашёл в нашу кварту и окинул это поле зомбированных придирчивым взглядом и усмехнулся. Смешно ему. Потянулась за первым попавшимся под руку объемным предметом, чтобы запустить его в это тёмное лицо и стереть усмешку, но сил что-то не хватило. Мозг явно просил отдохнуть и не собирался отдавать телу приказы к действию.       — Ну руби уже, что встал, — хамовато сказала я, но меня можно было понять.       Смысл сказанного до него дошёл не сразу, но всё же дошёл.       — Идём.       — Куда? — я бездумно подняла голову, максимально медленно фокусируя на нём взгляд.       — Узнаешь, — хмыкнул он.       Я вяло поднялась с платформы и поплелась за командующим. В последнее время не дни, а какое-то чёртово колесо. Ни минуты покоя. Ни минуты спокойствия. Ни минуты без нервов. Когда же это кончится-то?       Проводил меня Старскрим не куда-нибудь, а снова в свою кварту. Ему было довольно забавно наблюдать, как я медленно-медленно прихожу в себя после тесного общения с его братом. Садист хренов.       Тяжело опустилась в своё кресло и уставилась в потолок, непредусмотрительно открыв незащищённую шею. Старскрим просто не мог пройти мимо соблазна. Почувствовала, как он осторожно провёл тыльной стороной пальцев по тонким сегментам, нависая надо мной. Перевела на него взгляд. Нехороший взгляд.       — Руки, — глухо сказала я, но поймала полный любопытства и азарта взгляд. Пришлось добавить: — Иначе я оторву тебе пальцы.       Руку резко отдёрнули.       — Извини. Увлёкся.       — У меня нервы уже ни к чёрту, так что не рискуй попусту, — почти нравоучительно сказала я, опуская голову и деактивируя оптику. Прямо как дома. Совсем страх потеряла. Ах… да… у меня же нет дома.       — А у меня есть шанс?       Я резко повернулась к нему, включив оптику и уставившись на него во все окуляры. Что он только что сказал?       — Что?       — Что? — он повторил мою интонацию, будто ничего только что и не было.       Играй, играй, старый шарк, пока я не кусаюсь.       — Зачем ты меня снова хотел видеть? — спросила я, уже не рискуя выпускать его из виду.       — Мы с тобой так и не договорили. Почему ты считаешь, что Скайварпа опоили?       — Знаешь, я вспомнила одну деталь, пока я сегодня была у него. — Старскрим вскинул надлинзовую дугу. — Скайварп в своём уме не дал бы терзать себе крылья. Он не стал бы упиваться так, чтобы даже не вспомнить то, к чему стремился. Ты же знаешь это лучше меня.       Сикер постучал когтями по столешнице столика, обдумывая мои слова.       — Ты знаешь, чем его опоили? — спросила я, а Старскрим нахмурился и отрицательно качнул головой. Видимо, ему было не до деталей происшествия. Точнее не до столь подробных деталей. — Супреном.       — Сто тридцать седьмым? — он удивился. — Ладно, теперь я начинаю верить, что как минимум это не была его идея.       — А что тебя заставляло в этом сомневаться? — я нахмурилась.       — Ты.       — Я?       — Да. Если ты не заметила до сих пор, то сикеры по сути своей высокомерные твари, которые добиваются своего теми или иными способами, не особо заботясь о чьих-то чувствах. Ты ведь сама такая.       Хотелось не согласиться, но не получилось. Я всё ещё не особо понимаю, о чём он.       — Ты триадник, Старроар.       Это прозвучало как откровение. Он произнёс это чуть ли не с благоговением. Вот только я не поняла, что это значит.       — Если ты думаешь, что я тебя поняла, то ты ошибаешься.       — Видимо, тебе пока рановато знать об этом, — с какой-то досадой произнёс он, но не особо расстроившись.       — Рано не рано, лучше расскажи, чтобы избежать ещё большее количество неприятных инцидентов и возможных увечий, — он кинул на меня какой-то едва насмешливый, едва снисходительный взгляд, и мне пришлось уточнить: — Я за себя не отвечаю и вспышки ярости ещё контролирую плохо.       — Разумно… Я просто тебя предупрежу. Будь осторожна с сикерами. Не подпускай их к себе ближе. Не давай им шанса понять, что ты ими интересуешься. Ни единого. Не летай с ними в паре, не позволяй трогать крылья, да и себя вообще. Не давай с собой фамильярничать.       Я кивала под каждым его словом, понимая, что он прав. Прав по всем пунктам.       — А с твоим братом что?       — За него не беспокойся, он немного… другой.       На одно мгновение. Единое. Неуловимое мгновение я заметила что-то отдалённо напоминающее братскую любовь. Что-то, что дало понять, что Старскрим всё же не считает Сансторма пустым местом. Не знаю, осознал ли сам сикер то, что только что выдал, но мне определённо это понравилось. Дала трещину непробиваемая стена. Чёрт бы тебя побрал, Старскрим.       — Если всё-таки удастся найти виноватого, что с ним будет? — спросила я, чтобы как-то отвлечься, да и получить ответ на волнующий вопрос.       — По обстоятельствам, — он пожал плечами. — Может быть, он случайно где-нибудь умрёт, а может быть и отвертится. Кто знает?       Знаю я это его «кто знает?», ох как знаю…       — Знаешь что? Я тебя не понимаю, — вдруг созналась я. — Вообще не понимаю. Смысл тебе возиться со мной?       Ответ я получить не рассчитывала, да он его и не дал. Лишь улыбнулся и откинулся на спинку дивана, начиная рассматривать окружение. Так мы и молчали до самого прихода Тандеркрэкера, который поначалу меня даже не заметил, как будто в кварте всё было на своих местах. Прошёл к одному из стеллажей, поставил датапады, подумал немного и… вздрогнул. Обернулся и уставился на нас недоумённо, растерянно, будто его поймали с поличным за каким-то непристойным занятием. Редко у него на лице бывает столько эмоций сразу.       — Я вас не заметил… — сдался он и сознался в своём преступлении.       — Мы заметили, — почти промурлыкала я, почти умилившись этим зрелищем.       — Иии что вы тут делаете? — немного глупо спросил он.       — Молчим, — снова ответила я за двоих.       Старскриму происходящее нравилось. Крылом чувствую.       — О чём? — спросил он и совсем растерялся, ибо понял, что сморозил глупость.       — О бытие нашем грешном, — уже совсем развеселилась я, понимая, что сама начинаю говорить глупости… или издеваться над растерянным сикером. — Если ты ещё раз изобразишь это выражение лица, знай, я застрелюсь.       Все резко изменились в лице.       — Ибо это слишком очаровательно, — добила их я, а Старскрим, кажется, чуть не сполз с дивана и просто закрыл лицо руками, стараясь не рассмеяться в голос. — У меня определённо сдают нервы.       — Может, тебе к Нокауту сходить? — уже обеспокоенно спросил громовержец, ещё не отойдя от моих слов.       — Предлагаешь и ему нервы подпортить? У него нервный тик скоро начнётся при виде меня, — я усмехнулась. Наконец-то стало спокойнее.       — А что бы сделал Флэтлайн? — вдруг спросил Старскрим.       — Усадил бы на платформу, сунул бы в руку стакан энергона с рыжей вкусовой присадкой и заставил бы выговориться. А если совсем всё плохо, отправил бы в допросные к Вортексу, Баррикейду и Дропкику снимать стресс на пленных. Раньше это помогало на ура.       Не знаю почему, но я выдала всё как на духу. Мне правда не перед кем выговориться. Это стало причиной срыва? Не было никаких вариантов выместить этот стресс. Слишком тяжело нести всё это только в себе.       — Тогда идём в допросные. Там как раз тебя кое-кто очень сильно заждался, — мне не понравилась эта улыбка.       — Кто?       — Увидишь, — протянул Старскрим, поднимаясь.       — Чур я одна в допросную, — быстро сказала я, будто кто-то мог у меня украсть добычу.       — Даже посмотреть нельзя? — ехидно поинтересовался сикер, оглядываясь из-за плеча.       — Посмотреть можно. Но молча. Ни единого звука. Ни единого удивления. Ни единой мысли на лице, ясно? — и как только духу хватило ему командовать?       — Как скажете, мэм.