***
Томас поправил непослушные светлые волосы и одернул рубашку. Еще раз проверил камеры и показания медицинских приборов. Стабильно. Он достал карточку из кармана и приложил к небольшому квадрату на двери сбоку от ручки. Тихий писк, и дверь мягко открылась под его рукой. Первое, что бросалось в глаза, было окно. Оно было распахнуто, за ним серели острые осколки домов и неба, уже покрывшиеся пылью. Она лежала около, ладони были сжаты в кулаки, на лице застыло выражение страха. Томас поежился, но в то же время сердце уколола гордость. Его работа. Такое нельзя не оценить, и босс это понимает. Он подхватил Анну на руки, прислушиваясь к тиканью кардиографа. Медленные удары, как и полагается. Томас еще раз посмотрел ей в лицо. «Не модель», — подтвердил он свои догадки и усмехнулся. Повезло: и весит нормально, и нестрашно сломать прическу. «Когда последний раз я…» — начал про себя Томас и запнулся. Последним разом была его сестра, если он не ошибается. А об этом нельзя вспоминать здесь. Тело было уложено обратно на плитки холодного пола, ровно внутрь белого контура. Том развернулся и пошёл, несколько устало оглядывая комнату. Внезапно под ногой что-то зашуршало, быстрый всплеск звука пронзил размеренность воздуха. Трескалась бумага. Томас быстро нагнулся и поднял небольшую карточку. Фотография. Видимо, она обронила, пытаясь вырваться. Надо бы кинуть обратно или сообщить шефу. Надо было бы. Короткие пальцы неожиданно ловко перевернули карточку. Старая и дорогая. Двое детей стоят у доски с формулами — встреть он их на лекции, его бросило бы в дрожь. Том ещё раз пригляделся, смутно надеясь, что это бессмысленный набор знаков. Нет. Ладно, тогда фотограф был особенно хорош — а это сделал профессиональный фотограф, он не сомневался. Надо же было поймать момент, когда задорные и смеющиеся выражения детских лиц столь походили на глубокое понимание. Забавно. В уголке стояла небольшая подпись: три инициала. Томас ещё раз оглядел фотографию и убрал её в карман. Уже открывая дверь, он обернулся, улыбаясь. — Когда вновь встретимся, обсудим пару математических проблем, Анна–Мария.***
Я испугалась. Это был молчаливый и безвкусный страх, паника, инстинкт жажды жизни и света. Я распахнула глаза и увидела лишь темноту. Меня приводила в ужас невозможность узнать, что может быть передо мной и что было до этого. Пустой запах, бестолковый воздух. Ненавижу терять сознание, особенно после приступов. Никогда не понятно, где закончилась правда и начались предсмертные судороги мыслей, разрывающие, как ни странно, сердце. Хуже всего, я забуду всё, что было до этого. Бах. Там, в прошлом, был Бах. Конечно, ко мне, как всегда, вернулось зрение. Я огляделась: всё могло измениться. Окна не видно, но воздух вполне свежий. Хорошо. Я всё ещё обведена мелом — хуже. Рядом с экраном появилась кнопка — совсем плохо. Мне, видимо, по плану тюремщика с наклонностями садиста, не оставалось ничего, кроме как встать. Я ещё помнила прошлый опыт и вначале осторожно согнула правую ногу. Бедро слегка ныло, но это не смертельно. Я присела на корточки и потом только решилась подняться. Вполне рабочее состояние организма. Десять шагов до противоположной стены. Забавно-стереотипная красная круглая кнопка мягко просела под пальцами. С тихим щелчком чуть ниже отделился край двери. Подцепив его пальцами, — машинально отметила поломанные ногти — я открыла тайник. Внутри обнаружились ручка, блокнот и телефон. Как жаль, что мой тюремщик не подумал о воде, но это тоже недурно. Присев и прислонившись спиной к холодной штукатурке, я начала записывать произошедшее, только недавнее. Закончив, взяла наконец телефон — Samsung, новый и весьма дорогой. «Введите пароль». Как же иначе. Надо найти шесть букв, а с этим у меня всегда плохо. Тюрьма — неверно, Холмсы — тоже. Что же такое. Пароль — нет. Захотелось кинуть аппарат о стену, и я с трудом удержала себя в руках. Едва ли он серьёзно пострадал бы от этого, но всё равно лучше повременить с бунтарством. Наклонности садиста, так я говорила? Может быть, «Coffee»? Приветственное моргание, и открылось главное меню. Корона на фоне и ни одной иконки. Со смутным предчувствием или, лучше сказать, с надеждой, я листнула влево. Лишь один значок. Почта. Я едва не разразилась ругательствами, как бы это ни было противно моей натуре. Почта. Я открыла её, даже не задумываясь. Ноль входящих — исправим. Написать сообщение. Выбрать получателя. «Здравствуйте, мистер Х!» «Мистер Икс», — медленно проговорила я, который раз пробуя это имя. Дорогой и изысканный вкус со странной ноткой противности. Морепродукты, что-то оттуда. Увы, не могу определить точнее. «Сейчас я нахожусь в достаточно неудобной ситуации». Меня насмешила собственная фраза, но, наверное, так и надо. «Однако я считаю необходимым дать отчёт вовремя». Часы показывали половину девятого, и я надеялась, что это не ещё одна шутка. Окно оказалось закрашенным, так что, возможно, у моего тюремщика есть основания скрывать настоящее время. «Уильям Шерлок Скотт Холмс — это нелюдимый, эгоистичный и заносчивый тип, как вы и предупреждали. Он заявляет о безразличии к общественному мнению, но следит за своим внешним видом. Он не лишен такта и умеет нравиться. Между тем он жесток и видит смысл своей жизни исключительно в расследованиях убийств». Как противоречиво я объясняюсь, когда надо говорить прямо. «Он не зависим от наркотиков, по крайней мере, так показалось мне. У него есть только одна слабость, мистер Х, он не позволяет себе чувствовать. Я смогу это исправить». Я прочитала ещё раз, сомневаясь в собственной искренности. «У меня есть план, но он может сорваться. Постарайтесь обезопасить себя, оставаясь неизвестным». Поверить бы в этот план самой. «С уважением, Анстей Кенни Лоренс Фархом» Я не задумывалась над философскими вопросами о смысле жизни, дружбе и предательстве, нажимая «отправить». Это было бы глупо. В конце концов, по чьей вине я оказалось запертой здесь? Ды-дзынь! Красный свет. Тихая музыка — довольно бойкая. Я вскочила на ноги, зная, что увижу на экране. Твой почерк, мой дорогой тюремщик, невозможно не узнать. Теперь я в этом уверена. — Джеймс Мориарти на связи! — весело крикнул режущий слух голос, раздаваясь сразу со всех сторон. Он видел меня, это понятно. Заметно, как он ловит мой взгляд своими механическими глазами. Я кивнула осторожно, боясь машинально вдохнуть воздух: хватит с меня кофейного запаха. Джим рассмеялся — я не смогла охарактеризовать этот смех. — Деточка, хочешь выйти? — еще один кивок. — Тогда у меня для тебя есть немного загадок. Ну же, все просто! Конечно, все просто, как будто я сомневаюсь! — Я даю задачу, ты решаешь, а потом нажимаешь на кнопку, — объяснил Джим с недобрыми искорками в глазах. — И в чем подвох? — как можно спокойней поинтересовалась я, невольно чувствуя языком горечь шоколада. — Ни в чем, — любезно успокоил Мориарти. — Только ты должна решить быстрее соперника, а то выйти не получится. Лучше он сказать и не мог. Ошибись или опоздай — умрешь. — А если нажму? — мой вопрос точно потонул в этом густом воздухе. — Тогда не выйдет кто-то другой. Я снова кивнула. Он усмехнулся, едва заметно дернув щекой, и немного отошел от камеры. Теперь я могла его разглядеть, хоть бегло. Дорогой пиджак, почти черный. Под ним белая, выглаженная рубашка и изящный галстук. Джим тихо что-то насвистывал, засунув одну руку в карман, а другой печатая на своем экране. Я замерла, прислушиваясь: он однозначно вторил ритму на заднем плане. «Play the game». Queen. Отлично. Я слишком задумалась и даже вздрогнула, когда перед моими глазами возникло изображение лабиринта, детского и невероятно простого. Хах? Попробовав провести пальцем по холодной поверхности, я убедилась, что рисовать надо прямо на картинке. Вверх, вправо, вниз, вправо. Черная дрожащая линия разрезала загадку. Легко, невероятно легко. Может, меня оглушило это, может, что-то не так было с воздухом, но факт остается фактом. Я без сомнения нажала на кнопку. На меня смотрел ребенок. Даже младенец. Не тот, кто мог понять, что делать. Не тот. Наверное, мне стоило закричать, заплакать или проклинать все и себя. Но я кивнула. Нет. Не сейчас. Потом. Я буду сожалеть. Барьер для чувств и мыслей. Все потом. Джеймс рассмеялся, глухо и коротко. Я не видела его, но вполне представляла его полное насмешки лицо. «Ось y». Я еще раз перечитала название перед тем, как начать вникать в условие. Что-то с функцией, ужасно очевидно. Просто невыносимо. Пальцы надавили до упора. Не смотреть, не надо, отвернуться. — Помогите, прошу, я не понимаю! — умоляла девочка, и я слышала, как дрожит её голос, — Мы не проходили этого! Как хорошо, что все кончается так быстро. Судоку, это одно из любимого. Уже сложнее, прекрасно. Это хотя бы справедливо. Я говорила, что ненавижу красный? Нет силы отвернуться: слишком любопытно. Студент. Дрожит немного, верно, от страха. И отчаяния. Невероятное отчаяние в глазах, направленных прямо на меня. Шепчет что-то вроде «слишком трудно». Не. Сейчас. Кто-нибудь, выключите эту песню. Интеграл — это уже более подходит к такой ситуации. Я высчитывала все тут же, на экране. Подушечки пальцев спокойно ласкали электронную доску. И мне почему-то казалось, что я улыбаюсь. Я знала, что решила верно и не дала себе времени думать. Интерес боролся с совестью. Я отвернулась. Если просто закрою глаза — не вытерплю. — Ты шутишь?! — крикнул мужской голос. Сердце сжалось от боли. Я могу знать его. — Это же чертовски сложно! Тишина. Он же не мог решить, верно? Никто из них не мог. Джим дал им непосильные ребусы. Все нормально, просто тест на гениальность. А что, если бы никто не нажал? Я даже не спросила. Это было нечестно, ведь да? Именно я их убила, правда? Руки задрожали. Я еще успела прочитать что-то о сфере на экране перед тем, как начала захлебываться в ужасе. Тонуть. Волна сожаления меня настигла, накрыла с головой и закрутила. Дверь распахнулась, отчаянно скрипя, и этот протяжный электрический вой выдернул меня из раздумий. Лампы перемигивались, тревожась о вторжении. Смазанное шуршание ткани. Острый аромат, разрушающий тягучесть шоколадного воздуха. Я подняла глаза, выпрямляясь. Кто бы это ни был, его надо встретить достойно. Я едва не уронила ручку, моё лицо, наверное, отразило это противное удивление. Передо мной стоял Шерлок Холмс. Точнее, он целился в меня из пистолета.