«Умереть за любовь не сложно. Сложно найти любовь, за которую стоит умереть.» Фредерик Бегбедер. Идеаль
***
— 15 —
Двадцать пятое декабря. Тот же самый момент. Осло.
— Ты со мной? — вглядываясь в моё лицо спросил Крис. Я бросила взгляд на маму, которая продолжала непринуждённо болтать с отцом Шистада. Её глаза блестели, а это уже не было хорошим знаком. Видимо, мистер Шистад пользуется большим успехом среди женщин возраста моей мамы. Надеюсь, что их невинное общение не превратится во что-то большее. — Я устала… Мне не хочется сейчас куда-либо ехать, — ответила я. — Устала? Эва, а ведь я и не знал, что тебя можно называть бабушкой Эвой, — с сарказмом произнёс тот, и на его подбородке проступила небольшая ямочка. — Рождество — это не тот праздник, в который нужно ездить по клубам, — заметила я, и откинула прядь волос себе за спину. Тот облизнул край губ, и чуть прищурил глаза: — Наверное, мне повезло, что я знаю твоё больное место… Миссис Мун?.. — Мм? Да, Крис? — отозвалась моя мама отвлекаясь от беседы с мистером Шистадом. — Вы не могли бы отпустить Эву со мной погулять? — включив всё своё обаяние, Крис сделал вид примерного-добропорядочного мальчика. Такому новообращённому Крису, пожалуй, сложно отказать, но надежда всё же была. — Сегодня? — уточнила мама. — Да, но я верну её в начале часа ночи. Повисла небольшая пауза: — Ну ладно. Развлекайтесь. Крис вновь перевёл на меня свой взгляд зелёных глаз, и в них так и читалась короткая фраза «я же говорил». Приоткрыв рот, я покачала головой. Каким образом это вообще вышло? На него так влияет атмосфера «Маемо»? Должно же быть хоть хоть какое-то объяснение. К Крису подошёл Отто с курткой; Шистад забрал её и наскоро надел на себя. — Пока, — обратился тот к своему отцу, а затем, взяв меня под руку, повёл к выходу. — Поверить не могу, что ты как-то уговорил и мою маму, и меня саму, — проговорила я на одном дыхании, а затем остановила его на выходе. — Мне нужно надеть куртку и переодеть обувь.***
Я и Крис шли по безлюдным улицам в неизвестном для меня направлении. — Самое время сказать мне, куда мы идём, — сказала я. — В клуб. Я же говорил, — он бросил на меня долгий взгляд, а затем продолжил. — Этим клубом владеет бывший пенетратор. Он уже закончил школу, но он о-о-очень известная личность среди моей компании. — Сомневаюсь, что мне там место. — Там место любого… точнее не любого, но твоё точно там, — весело ответил тот, и начал прерывисто смеяться. — Странное уточнение, — заметила я улыбаясь. — Фридрих интересная личность, поспорить трудно… — держа интригу сказал Шистад, и мы наконец подошли к оживлённому зданию. Оттуда играла современная музыка, а сама комплекатиция была украшена светодиодными лампами. Мы подошли к «обмалам», и я подумала, что нам нужно будет предъявить какой-нибудь пропуск, но те лишь кивнули Крису и без проблем пропустили внутрь нас двоих. Как оказалось, в Рождество не все сидят дома… Огромное количество людей пили алкоголь и танцевали различные движения под что-то несвязное. — Фридрих говорил, что будет в VIP, — сказал мне на ухо Крис, и я неопределённо кивнула. — Кстати, постарайся быть морально готовой к тому, что он очень необычен. Я полу-улыбнулась, и также потянулась к уху Шистада: — Ничего не обещаю. Если он ест девстенниц, то я долго здесь не протяну. — Девственниц, ещё вроде, не ест, — ответил тот, и нам двоим показалась огромная золотистая табличка с надписью «VIP». За ограждением была видна небольшая компания. Кажется, что это очень узкий круг из знакомых между собой людей. А вообще, компания пенетраторов именно такой и является. Я и Крис подошли к их VIP-ложе. — Шистад, мать твою! — вскрикнул один из парней, и я бросила на него взгляд. Светлые волосы, серые глаза, прямой нос и массивный подбородок. Я опустила взгляд на оголённую руку незнакомца и увидела там десятисантиметровую свастику. — Привет, Фридрих! — сказал Крис рядом со мной, и пожал руку парню со свастикой. — Разойдитесь ненадолго, окей? Тут нормальный человек пришёл с девушкой, — проговорил Фридрих своим знакомым, и все за столом смиренно ушли на общий танцпол. Я и Крис сняли куртки, а затем положили их рядом с собой. Потом мы сели за стол, и я заметила, как Шистад искосо бросил на меня свой взгляд. — Фридрих, это Эва. Эва, это Фридрих, — представил нас тот, и я слабо улыбнулась. Вот сукин сын! Как Крис мог не предупредить меня о том, что его друг, он же бывший глава Пенетраторов, является нацистом? — Добро пожаловать в мой клуб, Эва, — достаточно доброжелательно произнёс светловолосый мужчина, и я бы никогда и не догадалась, что он за человек и с какими предпочтениями в жизни он вообще существует. — Спасибо, — отозвалась я. — Как умудрилась руку сломать? — указывая на мой гипс, спросил Фридрих. — О-о, это очень долгая и неинтересная история, — как только мне напомнили про перелом, то я сразу вспомнила и Вильяма. Хм, не лучшее воспоминание для рождественского вечера. К VIP-ложе подошёл крупный мужчина в сером костюме. — Сэр, в клуб собирается пройти мужчина афроамериканской внешности… — этот амбал даже договорить не успел, как светловолосый Фридрих сразу же перебил его. — Гони прочь того нигера и дай ему понять, что эту грязнокровую мразь здесь больше не ждут! — голос Фридриха звучал так жестоко и с такой нескрываемой злобой и отвращением, что я невольно почувствовала себя не в своей тарелке. Я перевела взгляд на Криса, но тот лишь улыбался. Кажется, что такое поведение Фридриха его очень забавляет. — Полегче, полегче, — всё же сказал Шистад своему знакомому. — Полегче? Расплодятся всякие чернокожие ублюдки и жидовские мрази! Как их вообще земля носит?! — Фридрих сжал кулаки до белых костяшек. — Идеал — это иметь арийскую внешность, а все эти жиды-евреи лишь обманывают, воруют и льстят. Мусор мировоздания! Я была в небольшом шоке от таких речей. Раньше я думала, что все последователи нацизма и фашизма давно вымерли, но кажется, я сильно поторопилась с выводами. — Успокойся, Фридрих, — Крис положил руку на плечо нациста. — Того чернокожего уже вывели. Я вновь бросила взгляд на чёрную свастику, которая красовалась на руке Фридриха, словно знамя. Какая же должна быть смелость в этом человеке, раз он так открыто даёт знать о своём расизме, шовинизме и гомофобии. Ведь насколько я знаю, то практически все нацисты не признают людей противоположной сексуальной ориентации. — У меня есть хорошая новость, Фрид. Скоро мне починят колесо и я снова буду находу, — сменил тему Шистад, и я перевела взгляд на любое другое место, но только не на свастику блондина. Неожиданно я вспомнила, что именно Юнас, мой бывший парень, проколол шину Шистаду. Стыда во мне за это не было, но я вдруг отчётливо подумала о внешности Васкеса. Тёмные кудрявые волосы, смуглая кожа, большие чёрные брови… — Это когда тот еврей тебе испортил машину? — Гм, да. Поверь, он тогда знатно получил. Так. Всё. Теперь я уже точно чувствую себя лишней. Как много я ещё могу всё это выслушивать? Может быть, ладно остальное, но приписывать сюда теперь и моего бывшего уже явно постороннее. Я согласна, что Юнас совсем не идеален, но и «жидовской мразью» я его совсем не считаю. — Ладно, мне пора, — вставая, начала говорить я, а затем поймала на себе вопросительный взгляд Криса. — Уже очень поздно и я сильно устала. — Фридрих, я тоже пойду тогда. Не могу оставить даму без кавалера, — также вставая, начал говорить Крис. Я и он быстрым шагом, сквозь танцующую толпу, вышли на заснеженную улицу Осло. Накинув куртки, мы бросили друг на друга ожидающий взгляд. Кто-то уж точно должен был прокомментировать ситуацию. — Каждой даме кавалер? Арийская внешность — идеал всех идеалов? Куда я попала? В клуб расистских джентльменов? Шистад залился смехом, и не ожиданно, приобняв меня за правое плечо, повёл вдоль улицы. — Фридрих классный парень, но когда он толкает речи про Третий Рейх и про Национал-социализм, становится реально не по себе, — он приобнял меня чуть крепче, а затем отпустил. — Да у него свастика на руке! — воскликнула я, отчётливо вспоминая этот знак. — И ты рассказывал ему про Юнаса, серьёзно? — Меня бомбило, но когда я набил ебало Васкесу, то мне стало зна-а-ачительно легче. Фридрих мне как-то сказал, что убил бы твоего Юнаса прямо на месте, если бы тот испортил ему машину. — Не сомневаюсь. — Машины у него до безумия дорогие. Как говорится, деньги водятся. К тому же, у Фридриха большие связи в стране. На него подавали в суд за драку с афроамериканцами и евреями раз девятнадцать, но ему каждый раз всё сходит с рук. — Прямо-таки чудеса, — произнесла я, и наконец огляделась. — А куда мы теперь идём? Если это будет что-то наподобие стриптиз клуба, то я, пожалуй, воздержусь. — В парк. Там сейчас всё украшено, поэтому я не могу пропустить такого зрелища, — ответил тот, а на повороте в этот момент и в самом деле показался центральный парк. Он был украшен золотистыми гирляндами, игрушечными гномами, китайскими фонариками и огромными картонными леденцами на палочке. Мы сели на ближайшую лавочку, и я наконец почувствовала смену обстановки… В парке было так тихо и атмосферно, что казалось, что из-за дальней ели в любой момент может выскочить Санта с подарками. — Здесь и вправду красиво, — произнесла я, оглядывая всё вокруг. Я перевела взгляд на Криса, и оказалось, что всё это время он смотрел не на украшения, а на меня. Интересно, кого он сейчас видит перед собой: девочку из школы или же Эву Квиг Мун? — Эва, ты и Вильям… Вы переспали друг с другом? — Нет, — сразу же сказала я. — Но, а ты… неужели ты не понимала, что он играл с тобой? — Я не хочу говорить об этом, — внутри у меня всё сжалось, и я почувствовала себя перед Крисом полной дурой. — Ты любила его? — не унимался Шистад, а я всё никак не могла понять его словестного прорыва. Пять дней подряд, после решающего разговора с Вильямом, я только и думала, как о том, что я не заметила всего того, что лежало у меня прямо перед носом: обман и желание использовать меня. Как наш разговор так резко сменил направление? Мне это совершенно не нравится. Я нахмурилась, но не отвела взгляда с Криса: — Он мне нравился. Может, даже очень. Возможно, я даже испытывала к нему влюблённость, но не любовь. Любви не существует. — А я так не думаю. Любовь есть, — уверенно отозвался тот, а затем провёл рукой по своему красному носу. — И это говоришь ты? Думаешь, что я не наслышана о твоих амурных похождениях? — без настойчивости спросила я, и тот слабо улыбнулся. — Всё то ты знаешь… — произнёс он, а потом продолжил. — Да, у меня и вправду было много девушек, но в любовь я всё равно верю. В конце концов, любовь - не Санта Клаус. — Что же я тогда упустила? — не отступала я, чувствуя, что мы как-будто играем в игру, перекидывая друг-другу мяч. Зеленоглазый склонил голову в бок и его взгляд приобрёл исключительно нежное выражение. Такое странное и новое, что у меня сложилось впечатление, что я до этого Криса совсем не знала. — Узнаешь, когда полюбишь, — его слова пронзили точно в цель, но я не подала виду. Затем он, как всегда мастерски, сменил тему. — Почему с вами не живёт отец? Может, разговор по душам это то, что мне сейчас так нужно? Я позволила себе говорить с ним на любые темы. — Он развёлся с моей мамой, когда мне было пять. И это лишь доказывает, что любви нет. — Мне жаль. — Жаль? — Да, жаль, — согласился Крис. — Моя мать умерла, когда мне было восемь. А когда родители разводятся, и один из них покидает семью навсегда, то это практически одно и тоже, что и смерть. Мне жаль. Я бросила взгляд из-под ресниц на Шистада. Всё показалось мне совершенно другим, заставляя посмотреть на всё с другой стороны. Даже этот безлюдный парк показался мне особенным. Я придвинулась к Шистаду поближе и осторожно обняла его двумя руками, в любой момент готовясь его отпустить, если тот только возразит. Сначала, он никак не отвечал, но затем, развернувшись ко мне практически всем корпусом, он крепко-крепко прижал меня к себе. — Крис, прости меня за всё: за слова, за поступки. Давай не будем тащить проблемы в следующий год? Мне очень жаль, что я так много наговаривала тебе, — сказала я ему куда-то в грудь. Я отпустила руки с его спины, и отсела на прежнее место. Пустота чувствовалась, но я старалась не обращать на неё внимание. — Хорошо. Ты прощена. Но на самом то деле, я и не… — Давай пойдём домой? — предложила я перебив его. — К тебе или ко мне? — уже в своей привычной манере отшутился Шистад и я благодарно улыбнулась, что обстановка, наконец, вновь разряжается. — Ты к себе, а я к себе, — ответила я, вставая с мёрзлой лавочки. Тот встал следом за мной и мы вместе направились от центрального парка в сторону моей улицы. Мы разговаривали про школу, про людей, про детство и будущее. Словом, у нас оказалось так много тем для разговора, что я и не заметила, как мы уже подходили к моему дому. Мы остановились у подъездной дорожки, и оба с красными щеками и носами, стали смотреть в лица друг-друга. — Спасибо за вечер, — искренне произнесла я. — Тебе тоже спасибо, — Крис сделал небольшой шаг вперёд и я поняла, что расходиться вовсе не хочу. Я тоже сделала шаг навстречу и дружески обняла его. Тот провёл своей рукой до моей талии и непринуждённо поцеловал меня в левую щёку. Вновь отойдя друг от друга, я всё же сказала: — Сладких снов. — Доброй ночи. Я пошла в сторону дома, а Шистад медленно побрёл вдоль домов. Открыв входную дверь, я заметила, что свет везде выключен, а значит, что мама уже давно спит. Сняв куртку, скинув ботинки, я решила и не включать свет вовсе — насколько атмосферным и необходимым мне показалось всё это. Я лишь на носочках стала подниматься на второй этаж. Открыв дверь в свою комнату, я сразу же прошла к кровати. Теперь уже лёжа на спине, я стала вспоминать сегодняшние события: звёздный потолок «Маемо», танец с Крисом, мистера Шистада, уговоры, Фридриха и его взгляды на жизнь, центральный парк… Не слезая с кровати я кое-как стянула с себя чёрное платье, а затем, прямо в одном белье, забралась под одеяло. Мой телефон вдруг пикнул от нового оповещения, и я нехотя заглянула в экран. «Это ты?» — гласило сообщение от Крис Берг. К её сообщению прилагалась и фотография, а точнее, её скриншот. Фотография принадлежала инстаграмму Криса Шистада, а на ней была я… Точнее лишь часть меня. На фотографии была я со спины, кидающая снежок куда-то вдаль. И почему я не помню, чтобы он меня фотографировал? «Эва, это ты?» — теперь уже пришло сообщение от Вильде. Боже… Если такая наивная девушка, как Вильде, узнала меня на фотографии Криса, то тогда Ибен тем более узнает меня.