«Красота тела может привлечь, но лишь только красота души может удержать…» Э. Асадов
— 16 —
Двадцать шестое декабря. Вторник. Осло.
Весь вторник я то и дело, что прокручивала события вчерашнего дня. Наводя порядок в комнате, я думала вовсе не о том, как бы почище убраться, а о том, как бы вновь сходить в «Маемо». А может дело вовсе и не в ресторане, а в людях, которые меня окружали весь вечер прошлого дня? Вряд-ли я обрадуюсь, если увижу вместо мистера Отто кого-то ещё. Хотя, всё это глупости… Телефон я предварительно отключила ещё вчера ночью, как меня стали заваливать навязчивым сообщениями. Из-за спорной фотографии Криса поднялась большая шумиха. Странно, что ко мне в дом ещё не примчалась Ибен. А вообще, по факту, мне следовало бы попросить Шистада удалить фотографию. Закончив пылесосить, я перевела взгляд на время. 14:57. Быть может, сегодня у школьной труппы есть генеральная репетиция перед завтрашним концертом? Насколько мне известно, то Крис теперь играет Ромео… впрочем, как он и хотел изначально. Репетиция имеет место быть. Позвонить я ему не могу, где он живёт — я тоже не знаю. Выход один — идти в школу. Я стала надевать тёмно-синие джинсы, белую обтягивающую кофту, и начала спускаться на первый этаж. — Эва, ты помнишь, что завтра мы идём на школьную пьесу? — напомнила мне мама из соседней комнаты. — Помню. Мам, я отойду ненадолго? — А куда ты? — спросила мама, и я услышала шаги по ламинату. Она выглянула из-за дверного косяка своей комнаты и бегло оглядела меня с ног до головы. — Выглядишь хорошо. Куда собралась? — вновь спросила мама. — В Хартвиг Ниссен. Нужно поговорить с Крисом, а у него сейчас как раз репетиция. — Насчёт чего поговорить? — поинтересовалась та, а я прикусила губу. — А вот это уже не важно, — сказав это, я ускорившись поторопилась вниз к выходу. — На счёт фотографии? — произнесла та со второго этажа, и я замерла. Бросив на неё удивлённый взгляд, я заметила, что та улыбается мне. Такая хитрая улыбка… Прямо как у кота из «Алисы в стране чудес». — Эва, я вообще-то тоже сижу в инстаграмме, и на фотографии Криса, представь себе, я сразу же узнала свою дочь, — она облокотилась на перила, а я чуть ли рот не открыла от неожиданной новости. — А почему ты мне никогда не говорила, что сидишь там? — А что говорить то? Эва, ты меня за отсталую считаешь? — без злобы спрашивала та, и я положила руку на гипс. — Нет, просто странно, что ты не сказала мне об этом намного раньше. Мама ещё пару секунд смотрела мне в глаза, а затем произнесла вообще из ряда вон выходящее: — Если ты хочешь попросить его удалить фотографию, то зря. Все уже, наверняка, увидели. А если фотография вдруг ещё и исчезнет на следующий день, то это уж точно покажется всем странным. — Верно… — тихо-тихо прошептала я себе под нос и стала снимать ботинки. — Но если ты лишь ищешь повода увидеться с Кристофером, то езжай, — мама широко улыбнулась, видя, как я сразу же нахмурилась. — Завтрак на столе под фарфоровой крышкой. Я окончательно стянула второй ботинок, и медленно-медленно побрела на кухню. Сняла крышку и увидела на белоснежной тарелке запечённые с сахарной пудрой пончики. Завидев такую красоту прямо перед собой, мой желудок радостно заурчал. А знаете, что его ещё больше обрадует? Молоко! Я подошла к металлическому холодильнику и достала оттуда массивную бутыль. Неожиданно в дверь кто-то постучал, и я неопределённо повернула голову в ту сторону, откуда исходил звук. Ещё один стук, но уже более настойчивый. Я аккуратно поставила бутыль с молоком на столешницу, и в этот же самый момент, в дверь раздаётся ещё один стук, что заставило меня до ужаса напрячься. — Я открою! — крикнула мама со второго этажа, но я сразу же поспешила перекричать её. — Нет, я открою! — мой голос звучал даже надрывисто. Всё моё чутьё подсказывало мне, что за входной дверью стоит Ибен. Она догадалась. Она узнала. Она пришла разбираться. Ещё один стук в дверь, и я прошла в коридор, а затем медленно открыла её. Передо мной и вправду стояла Ибен, и моё сердце пропустило пару ударов, ожидая наихудший исход. Так, Эва, возьми себя в руки. Между тобой и Крисом ничего не было. Вы поговорили по душам, обнялись пару раз, но не более. Сам факт нашей с ним рождественской прогулки — это лишь случайная встреча в «Маемо». Я сглотнула, и стала вглядываться в карие глаза девушки перед собой. — Это ведь ты была? — спросила та, и передо мной стало противоречие: врать или же рассказать, как всё было на самом деле. Я бросила взгляд за спину Ибен и увидела сильный снегопад. Абсолютно такая же погода была тогда, когда я и Вильям ждали автобус. В тот момент я думала, что у меня наконец-таки всё наладилось, и что у меня больше нет никаких неясностей… Но это было лишь ошибкой. Я врала и самой себе, и Нуре. Мне надоело врать. Так много лжи и предательства в последнее время, что меня уже начинает тошнить от этого. Я вновь перевела взгляд на Ибен. — Да, это была я. На её челюсти заходили жевалки. Ещё чуть-чуть, и я была уверена, что та ударит меня. — Как это вышло? — резко спросила та и чуть дёрнулась, словно её кто-то чем-то кольнул. — Мы с мамой случайно встретили Криса и его отца в ресторане. — А каким образом вы оказались на улице?! — уже гораздо более напряжённее спросила Ибен, и я в любой момент ожидала удара или чего-то в этом роде. — Он пригласил меня погулять, но это было по-дружески. Ничего такого не было, что могло бы задеть тебя. Лицо Ибен не расслабилось ни на миллиметр и я стала понимать, что сейчас наконец-таки всё и решится. — По-дружески? По-дружески, Мун?! Крис терпеть тебя не может после того, как ты и Вильям поцеловались. Мне стали неприятны её слова, но в них и так была доля правды. Шистад и вправду какое-то время не переносил меня на дух после того инцидента. — Мы отпустили тот случай, — ответила я, прислушиваясь к звукам на втором этаже. Секунда. И руки Ибен взлетают вверх… но они не душат, и не бьют меня. Она прикрыла лицо, и я почувствовала себя даже несколько неловко. Опешив, я успела почувствовать некое облегчение. — Мне надоело. Как же мне это всё надоело!!! Пусть так. Прекрасно! Отлично! Её слова звучали так отчётливо и уверенно, что я не сразу поняла их смысл. — Что? Что ты говоришь? — переспросила я. — Мне надоело бороться за него без отдачи, — Ибен убрала руки с лица и я увидела её покрасневшие глаза. — Блять, как же меня это заебало. Это Рождество было прекрасным и я поговорила с мамой. Мы обсудили мои отношения с Крисом… и всё как-то встало на свои места. Блять… зачем я говорю тебе то всё это?! — Ничего, ничего. Я понимаю. Иногда хочется выговориться, — заверила я её, и стала ловить каждое слово произнесённое Ибен. — Я старалась быть сильной. Старалась всячески удерживать его. Соглашалась абсолютно на всё, что он только захочет. Блять, сука, да зачем же я тебе это высказываю?! — та вскинула руки. — Всё нормально. Продолжай. — Ему нужна та, которую в первую очередь полюбит именно он, а не наоборот. А я люблю его так сильно, что готова отпустить, лишь бы не мучать нас обоих.***
Двадцать седьмое декабря. Среда. Осло.
Сегодня пьеса. Я и мама уже подъезжали к школе, где уже стояло множество других машин. На улице темно, снег более не идёт — сейчас бы гулять, а не идти в школу на «Ромео и Джульетту». Я и мама вышли из машины, заблокировали её, а затем направились к школе. Зайдя в такой знакомый коридор, я сразу же повела маму к актовому залу. Как оказалось, и там уже успело столпиться немало народу: были и средние параллели, и такие, как я, старшеклассники. Конечно же, практически с каждым учащиемся Хартвиг Ниссен был родитель. Они разговаривали между собой, и потому, перед кассой за билетом стоял небольшой гул. Наконец купив два билета, мы с мамой прошли в зал и на меня накинулись не особо приятные воспоминания. В последний раз, когда я была здесь, я сообщала мистеру Эдварду Григу, что отказываюсь от главной роли и от участия в пьесе в целом. Осадок остался… В помещении погас весь свет… и представление началось.***
— Я в восторге, Эва! Кто бы мог подумать, что дети в Хартвиг Ниссен так хорошо играют?! Кристофер — талант! От него у меня больше всех хорошее впечатление. Девушка, правда, которая играла Джульетту… ну, не очень… но всё же. Мы уже садились обратно в машину, когда мама говорила мне всё это. — Завтра в домик, не забываешь? — напомнила та, и я округлила глаза. Точно! Домик! Домик — это что-то наподобии нашего дома для отдыха, куда мы с мамой ездим по праздникам в хорошую погоду. Этот домик находится в пригороде Осло, но я бы и не сказала, что тот район является пустошью. Кажется, там даже есть какая-то школа для более местных. Как говорят в Хартвиг Ниссен, там лишь «отсталые». — Если честно, мам, то забыла. Но это хорошая новость. — Да. Там мы ещё и Новый год отметим, — при упоминании очередного праздника, я бросила на мать внимательный взгляд. Затем с улицы послышались какие-то возгласы и нескрываемая ругань. Одновременно, словно по сигналу, я и моя мама бросили взгляд на лобовое стекло, а точнее, на улицу. Прямо мимо нашей машины прошла взбешённая Ибен, а за ней, всё ещё в костюме Ромео, бежал Крис. Он схватил её за руку в нашем с мамой поле зрения. Такое ощущение, что мы наблюдаем за тем, чего видеть не должны. Хотя по сути, так и есть… — Нет, Крис. Всё. Последняя капля. Я правда любила тебя и люблю до сих пор, но это становится невыносимым! Почему ты так легко говоришь про неё? Про кого? О ком говорит Ибен? Тот положил на её плечи уже две руки, а затем начал говорить ей то, что мы с мамой не могли расслышать из салона машины. В какой-то момент, мне даже захотелось приоткрыть окно. Мгновение, такое быстрое и неожиданное, и Крис крепко целует Ибен, словно стараясь заткнуть её. Внутри меня что-то неистово сжимается, но я нахожу в себе силы посмотреть в противоположную сторону. Там я увидела в одиночестве шедшую Нуру. Она смотрела вперёд, но даже не обращала внимания на идущих навстречу школьников Хартвиг Ниссен. А ведь она тоже играла в пьесе… Кормилица? Да, точно, она играла кормилицу Джульетты. Зачем ей идти домой одной поздним вечером? Может предложить ей подвезти её? Я хотя бы отвлекусь от картины целующихся Криса и его девушки. — Мам, мы можем подвезти Нуру? — быстро спросила я, и та расстерянно согласилась. Я выскочила из машины, пока Сатре не ушла слишком далеко, и бросилась за ней вслед. — Нура! — услышав своё имя, та сразу же обернулась. Заметив меня, вместо кого-то другого, она снова отвернула голову и продолжила свой путь, но я вновь поспешила нагнать её. — Нура, моя мама может подвезти нас… — Я дойду сама. На улице слишком хорошая погода для того, чтобы ехать домой на машине, — воскликнула та, но у меня появилось такое ощущение, что она куда-то спешила.— Лучше иди к маме. — Перестань, нам не сложно. — Эва, лучше ты перестань. Я не нуждаюсь в твоей помощи. Всё нормально. — Я... — Эва, потом. Я спешу. Иди в машину, — быстро начала говорить та. Да что же это такое? Сатре как будто старается максимально быстро от меня избавится. — Нура? — послышался позади нас голос Вильяма, и мы обе резко обернулась на этот слишком знакомый звук.