Heiliger Unheilig

Как хорошо возвращаться на своё место, кто бы только знал! Начальство поздравило меня с успешным захватом Могилева, выплатило премию, подарило дорогой коньяк и отпустило. Выйдя на свежий воздух, я облегченно вдохнул свежий воздух, мысленно находясь далеко отсюда. Мысленно я был там, в двухэтажном доме на окраине Могилева, в объятьях красивой девушки, в которую я был влюблен. Да, об этом мало кто будет знать - все же связи с другими расами у нас не одобряют, но за особые заслуги могут прикрыть на это глаза. За мои заслуги точно прикроют. Кто-то сказал бы, что нельзя влюбиться за месяц и я бы согласился, живя мы в мирное время. Но мы не в мирной жизни, мы на войне, где каждый день может оказаться последним. Где одно неверное слово или жест могут счесть изменой и приговорить к расстрелу. Где страшно даже надолго отлучаться куда-то, зная, что в доме тебя ждет беззащитная девушка, которая не сможет ничего противопоставить взрослому мужчине и уж тем более немецкому офицеру. Стараясь отогнать непрошеные плохие мысли, сажусь в машину вместе с Альбертом и Эрихом и мы наконец-то трогаемся. Дурно предчувствие не отпускает меня, поэтому весь путь до Могилева я провел в напряженном молчании, а друзья, видя мое состояние, благоразумно решили молчать и просто смотреть в окно. За это я их и ценю особенно сильно - она чувствуют, когда мне нужно молчание, чувствуют, когда нужно общение, они понимают меня едва ли не лучше меня самого и это было их главным плюсом. Сейчас все мои мысли крутились вокруг Ирины... Нет, хватит полного имени, мы не на светском вечере. Чтобы привлечь её, завоевать её доверие, нужно быть мягче, хотя бы рядом с ней. Ира, Ирочка... Её имя в разных формах приятно скользит по губам, отчего я невольно улыбаюсь. В душе становится тепло, словно я еду не на войну и к чужестранке, которую мысленно называю возлюбленной, а к себе домой, в Германию, с медалью за отвагу и победу в войне. Но это пока только мечты - наслышал я об упорстве и храбрости русского народа, так что быстрой победы ждать не приходится. На пару секунд вспоминаю день нашего с Ирой знакомства и тут же мотаю головой - неприятно вспоминать о том, что именно я, по сути, убил её отца. И это могло бы наводить на некоторые мысли, но я не хочу думать о грустном. Сейчас - размышления о тепле камина и нежных девичьих руках, обнимающих меня за плечи. Дом встретил меня гробовой тишиной. Порядком удивившись - не было даже одиннадцати ночи - иду на второй этаж, намереваясь найти Иру, как неожиданно на лестнице показывается Ибрагим - мой личный лечащий врач. По выражению его лица можно было судить, что произошло нечто серьезное. - Ибрагим... В чем дело? - поставив вещи на пол, подхожу к мужчине и внимательно смотрю в его карие глаза. Тааак... Что-то с Ирой? - Герр Хёссен. Хорошо, что вы вернулись. Герр Менгеле ожидает вас в камере для допроса. Не далее как вчера вечером я обнаружил фройляйн Ирину в бессознательном состоянии со множеством синяков и следами сексуального насилия. Сейчас она в безопасности - я напоил её горячим чаем, а позже дал порцию снотворного, так что раньше утра она не проснется, - с каждым произнесенным медиком словом я чувствовал, как внутри меня начинает кипеть гнев и ярость, которую хочется выплеснуть на того, кто посмел причинить девушке вред. Менгеле, говорите? Что ж, на него найдется хорошая управа, я лишь могу организовать из ближайшую встречу. Убить я его, конечно, не могу - и подозрительно, и всё же он несколько выше по рангу, но вот доложить о том, что он изнасиловал мою невесту - вполне. Всё же такой мерзости мы не допускали даже по отношению к "низшим" расам. Одна бешеная тварь может подпортить остальных и арийская раса будет опозорена. Думаю, не стоит говорить о том, к чему это приведет. - Оставайся с ней до утра, меня же ждут дела... Хотя нет, постой тут, пока я не позову. Я хочу её увидеть, - задумчиво произношу я, неспешно поднимаясь на второй этаж. Тихий скрип двери - и я в спальне девушки. Одного взгляда на неё я почувствовал боль в том районе, где билось сердце. Сейчас Ира казалась еще более маленькой и слабой, хрупкой, словно хрусталь. Кажется даже - одно касание и она разобьется. Присев рядом с её кроватью на колени, беру её тонкую ладошку в свои руки и прикасаюсь к ней губами, с легким страхом чувствуя, какая она холодная. - Я вернулся, mein Lieber. Вернулся и теперь никто не посмеет причинить тебе боль, даже я. Клянусь.