Избавление

      По ночам Собор всегда был пустым. Не считая жрецов и паладинов, которые искали тут время для мыслей и место тишины. Сейчас же, когда Андуин шагнул внутрь, Собор был наполнен скорбью и тихими всхлипами, издаваемыми молодыми девушками, не дождавшимися возлюбленных с фронта, матерями, потерявшими своих сыновей в битве, детьми, у которых так и не вернулся кто-то из родителей. Все они искали утешения у Света, но тот не собирался успокаивать никого. Были ли их помыслы чисты? Или они были осквернены эгоизмом, поэтому Свет просто не замечал их? Андуин не знает, но его злит то, что эта война заставляет страдать всех. Его раздражает то, что он не может никому помочь, воскресить их близких. Юноша понимает, что его слова соболезнования не возымеют должного эффекта, и не важно, что он так же потерял там самого близкого для него человека. Люди не поймут, люди убиты своим горем, и будут убиваться дальше, когда следом за одним умершим последует другой.       Молодой король, лицо которого было скрыто под грязным капюшоном, встал поодаль ото всех, прячась в тени огромной каменной колонны. Не надо, чтобы его кто-то видел здесь, кто-то отвлекал, пусть он и хочет помочь всем. Ринн пришел сюда, чтобы разобраться в себе, чтобы почувствовать присутствие Света. Да, необязательно находиться именно здесь, но вся атмосфера, которая царит в Соборе, направляет поток мыслей именно в то русло, которое нужно тому, кто жаждет помощи и подсказок. Андуину нужно было это: разобраться в себе, своих мыслях, разобраться со своими новыми камнями, которые легли у него на пути к высшей цели. Разобраться с шепотом, который сводил его с ума, когда доносился из всех темных углов и щелей.       В глубине он понимал, что это за шепот, но отказывался верить, пряча эти мысли далеко в подсознание. Лучше бояться дальше, чем принимать то, что с тобой говорит сама Бездна.       Сын Вариана хороший, добрый, и ничем не оскверненный, его помыслы чисты, и Тени не должно быть рядом с ним, она обязана все так же идти сзади, наступая ему на пятки, облизывая Свет, который аурой светился вокруг юноши как щит. Андуин не хочет и не может верить в то, что его вера где-то дала трещину или в то, что его мысли отравлены собственными планами.       Молодой король привалился плечом к колонне и тяжело вздохнул, прикрывая глаза. Никогда не радуйся своим победам, за ними всегда следует маленькое, но поражение. И юноша его чувствовал видя, как все то, чего он добивался для себя, стекает куда-то в яму, из которой не выбраться. Вспомнит ли жрец то, чему его учили на тренировках, когда рана заживет? Собирается ли она вообще заживать? Она все так же кровоточила, все так же ныла, сковывая тело юного правителя. Даже сейчас, казалось бы, парень просто стоит, но рана ноет. Это настолько неприятно, что собраться с мыслями было сложно. Андуин пытался помочь себе Светом, но он помогал только на время. Час без боли, час он может ходить, не боясь внезапного приступа, сковывающего все тело. Но после все возвращалось. И у него даже опускались руки. Будет ли эта рана болеть в старости? Как люди на поле боя сражаются с ранами похуже этой? Или кинжал был не просто кинжалом…       Андуин качнул головой, прогоняя из нее все ненужные мысли. Но на место старых – пришли новые. Седогрив, который творит черт знает что, Легион, который стал предпринимать какие-то странные действия, вроде тихого покушения, Сильвана, у которой в глазах и на лице нельзя прочитать абсолютно ничего. Да, юноша хотел бы узнать ее ближе, хотел бы научиться распознавать эмоции, считывать их в движениях, улавливать в холодных нотах голоса. Ему это важно. Он обязан понять, как сглаживать с ней все конфликты, молодой правитель должен поладить с новым лидером Орды или какой без всего этого мир. Но как добиться соглашения с таким ярым ненавистником Альянса? На этот счет у юного короля нет мыслей. Ветрокрылая не хочет идти на контакт, только если дела не касаются каких-то явных проблем, которые требуют обсуждения обеих сторон. Но зачем встречаться с лидером противоположной фракции без необходимости что-то решить?       Потому что Андуину нравилось ее общество. Общения никогда и не было, он знал, что Сильвана не любит наследника Вариана и не питает к нему теплых чувств, но ему все равно приятно было находится рядом, пусть и через целый стол, пытаться поймать в почти неживом лице каплю эмоции, нравилось слушать ласкающий слух голос, улавливать в нем новые ноты радости или неодобрения.       Шепот начал подкрадываться сзади, начиная с каких-то тихих слов, и чем ближе он приближался, тем громче становился. Ринн стиснул зубы и тихо промычал, напевая у себя в голове какую-то старую песенку. Главное не слышать его.       И он пропал.       Молодой король облегченно выдохнул, поднимая взгляд к старой женщине, которая стояла чуть поодаль от него, то и дело смахивая со щеки слезинки, одну за другой.       Юноша вышел из Собора, понимая, что раздумья там ни к чему не приведут. Боль не давала нормально сосредоточиться на мыслях, а некоторые думы приводили к каким-то ненормальным желаниям. Он вновь не знал, что делать, как несколько месяцев назад, тяжело шагая к месту, где погиб его отец.       Новому правителю стало одиноко, он это чувствовал. Блондин не мог похвастаться друзьями, которые были у всех в его возрасте, парень не имел тех приближенных, с кем можно просто поделиться наболевшими проблемами или спросить совета. Седогрив? Велен? Они могут научить мудрости, они могут научить тактике, выдержке, смирению, служению. Андуин наслушался этого в более раннем возрасте. А сейчас, в военное время, ему казалось, что он уже знает о войне и смирении все. Конечно, это было не так, парень был юн и неопытен. И даже в такой войне как эта, сын Вариана не наберется и крупицы того опыта, который был у его отца.       В свободное время король Альянса хотел теплых бесед, каких-то жизненных историй и знаний из них. Когда живешь при дворе, у тебя не очень много времени и возможности на то, чтобы узнать где можно стащить яблоки, угнать лошадей. Он не бегал с ребятами и не гонял овец у фермеров. Не таскал у них ягоды и не дергал девочек за косички. Андуин зубрил все, что ему предлагали. Наследник трона практиковался в боях на ненавистных ему мечах, учился держать в руке щит, огорчая отца своим нежеланием в этом искусстве. Мальчик читал книги, учился петь, танцевать, общаться с аристократами, точным наукам и постигал все, что должен знать принц. Что бы было, если бы не все это? Что было бы, если бы не Свет? Жрец ни в коем случае не отрекается от него, он ни в коем случае не корит себя за то, что избрал этот путь, что познавал таинства белой магии. Эти знания, как королю, ему пригодились: искусство общаться с другими людьми, построение правильных диалогов с врагом, путь к мирным переговорам. Все уроки, полученные в детстве, он сейчас использует. Но в данный момент, топая по булыжной мостовой, юноша жалеет, что не бегал с ребятами за замок, чтобы подраться, не носился с ними в порт на рыбалку, не делал всего того, что вытворяет уличная шпана. Может после совместных проказ, у него остался бы хоть один лучший друг?       Да какой друг у короля? Они всегда одиноки.       Андуин хмыкнул и вышел прочь из Штормграда. На улице начало светать, и правитель сжал в руке прохладный гладкий камень телепортации в Даларан. Лучшая кампания – это Тьма. Она всегда говорит с ним, даже когда ты не хочешь.       Силуэт бродяги исчез прямо на аллее героев.       Кинув магический артефакт на кровать, юноша стянул с себя грязную поношенную одежду, кидая ее так же на постель, и распрямил плечи. Кровь от раны просочилась сквозь бинты. Андуин прошептал губами нужную молитву и приставил ладонь к ране, надеясь немного облегчить себе боль. Почему-то вспомнились холодные руки банши. Холодная ли она вся? Мертвая ли она на самом деле, как и ее нежить? От эльфийки не смердит, как от трупа, она дышит, она чувствует эмоции, что не дано отрекшимся, она боится смерти.       Ринн блаженно закрыл глаза, когда боль наконец-то отступила.       Единственная в своем роде. Блондин улыбнулся уголком рта, чувствуя, как утреннее солнце пригревает его лицо. Сейчас Сильвана казалась ему хрупкой, несмотря на всю свою холодность, смертоносность и мнимое бессмертие.       Весь день он опять провел в советах, разгребал новые письма, облегчал себе боль, когда та вновь накатывала с новой силой, спорил с аристократами, спорил с Седогривом, который пытался оправдать свой поступок в виде нападения на флот. Андуину надоела эта ненависть. Он прекрасно понимал Генна. Понимал все то, что творится у него в голове, но сейчас мирное время для двух фракций и такое поведение одного из лидеров было неприемлемым. Если мстительный ворген хочет развязать войну, может создать собственную фракцию, как делал когда-то, закрывшись от мира.       Хотелось стонать от всех этих проблем. И сын Вариана застонал, тихо, почти не слышно даже для себя. Откинув голову на спинку стула и пропустив воздух через сомкнутые зубы. Перо выскользнуло из пальцев, пачкая пол в незастывших чернилах.       Переживать такие моменты стало легче, но его психическое состояние все еще противилось долгим разборкам и спорам. Хотелось все того же: бежать, выть, разбивая и раскидывая преграды на своем пути. В молодом короле теплится что-то темное, и теперь, со словами Бездны он это понимает, продолжая упорно прятать мысли об этом глубоко в себя. Стоит ли? Юноша не знает, но боится, думая, что молчать - более правильное решение. У него же и без того проблем полно, а тут всего лишь Тень, которая по своей сути всегда всех преследует.       Андуин захотел прогуляться, эти бумаги ему будут сниться в кошмарах. Отложив все в сторону, жрец прочел молитву в очередной раз, чтобы унять боль, и вышел из покоев, жестом приказывая двум стражником двигаться за ним.       На улице ночь, горожан почти не видно, горят фонари, из таверны за углом слышится веселый смех. Может, пойти туда и посидеть с бравыми ребятами? Но кто будет на равных говорить со своим королем? Парень опять почувствовал укол одиночества в районе груди. Все что он может - это бродить по ночному городу и думать о своем, слушая как в тавернах звучат смех и песни, а позади него лязгает меч в ножнах о броню стражи.       Шепот доносится ото всюду, все ближе и ближе подползая к королю. Он нашептывал ему над самым ухом непонятные слова на языке Бездны, он рывками произносил слова знакомые ему, шептал предложения. Оглушал, тащил за собой как послушную собаку на поводке, и Андуин не смел более сопротивляться. Юноша медленно переставлял ноги и шел по дороге слов Тьмы, надеясь, что Бездна даст ему подсказку, даст ему силу. Король не будет окунаться в Тьму, он просто посмотрит одним глазком, что та хочет предложить ему, а потом обязательно обратится к Велену.       «Бежать от нее – то же самое, что бежать от себя».       Ринн шел вперед, слушая голос у себя в голове, шел, не замечая ничего и никого. Он думал об одиночестве, думал об отце, о том, сколько раз подводил его, сколько раз огорчал, сколько раз шел наперекор. Вспомнил, как спас Гарроша, выбив поднос у него из рук. Было ли это верным решением? Или просто эгоизм и чувство долга взяло верх над принцем? Всегда ли жрец света был за мир, всегда ли хотел всех спасти, не смотря на то, заслуживали ли те или иные личности смерти? Сейчас, сворачивая за угол Андуин ничего из этого не знал. Юноша понимал лишь то, что нося мантию короля, ему придется убивать, придется выносить смертельные приговоры, несмотря на то, что хочет он сам. Ему придется отбирать жизни во славу Альянса.       В итоге ни к чему его шепот не привел, ничего не сказал, просто поводил как щенка, даря надежду и ушел, наслаждаясь отчаянием, которое охватывало молодого короля все сильнее. Новый правитель щелкнул пальцами, освобождая стражу от своих личных обязанностей и остался совершенно один, слыша вдалеке смех, который разнесся по окрестностям с новой силой. Патрульный Орды встал на границе территорий и со скрипом сустава повел плечом, привлекая к себе внимание венценосной особы. Андуин осмотрел отрекшегося на боевом коне-скелете и хмыкнул. Вроде мирное время, но солдаты все равно не доверяют друг другу, иногда плюя на то, в какие игры играют их лидеры. Король абсолютно уверен, что этот труп с удовольствием убивает зевак, которые отбились от армии. Да и в Альянсе были такие, те, кто тайком умерщвлял солдат Орды, кто подставлял их и портил жизнь всем, чем умел.       Ринн ушел к себе, зная, чем займется в ближайшее время, даже не подозревая, как за его уходом следила Темная Госпожа из своих покоев.       Переодевшись в рваные одежды, парень тайком спустился из окна, как какой-то разбойник, который только что пытался утащить нечто ценное из покоев короля, и двинулся в сторону таверны. Ему необходимо расслабиться, унять сознание, которое нуждалось в отдыхе, ему нужно расслабить тело, жаждущее физической разрядки, а тренировки этому никак не помогали. Горела плоть, горел и разум, мутнея в шепоте, приносившем ему в голову такие приятные и запретные желания.       Вздохнув перед дверью в таверну, Андуин собрался мыслями, перебирая в кармане несколько золотых монет и шагнул внутрь.       Сильвана стояла за углом, занятая своими делами, и, не собиралась следить за королем. Он ей не сдался ни на что. Но ее заинтересовало, на сколько хватит молодого льва, который решил потешиться. Она приказала своим следопытам ждать и привалилась плечом к стене, почти сливаясь в ночной тени от дома.       В таверне Ринн заказал трактирщику одну из его куртизанок, которые охаживали уставших стражников и солдат. С криком: «Кралю давай!», хозяин таверны принял золотые монеты из рук Андуина, даже не подозревая, кто сейчас перед ним стоит. Молодой король никогда этим не баловался, но всему приходит время, да и надо как-то отдыхать, не беря в счет разговоры с двумя стариками и вечерние прогулки по Даларану. Сидеть дома один юноша не может, навещать пустой саркофаг отца его не тянет. А тут и забыться, и расслабиться можно. Ну, парень надеется. Хотя бы одну ночь он проведет в приятной компании.       Через какое-то время трактирщик привел к нему пышногрудую куртизанку, которая застенчиво улыбалась человеку в капюшоне. Черные распущенные волосы были разбросаны по ее хрупким ключицам, широкие серые глаза смотрели на покупателя затуманено, короткий рукав от сарафана был спущен на одном плече. Андуин кивнул владельцу питейного заведения. Девушка взяла незнакомца под руку и потащила на второй этаж, попутно шепча ему на ухо разные непристойности. Ее шепот, эти слова, это оголенное плечо, иссиня-черные волосы, все заводило нового правителя. Говор Тьмы следовал за ним до самой комнаты, к которой его подвела сладкоголосая блудница. Ринн закрыл за собой дверь, когда они вошли внутрь, понимая, что Тьма просочится сквозь нее, но он надеется, что ей на это потребуется время. Разум мутнел и без шепота Бездны, глаза жадно следили, как девушка перед ним, с загадочной улыбкой, прикусив нижнюю губу, ложиться на кровать, попутно стягивая с себя второй рукав от легкого платья.       Жрец снял капюшон, не сводя с нее взгляд. Но как только юноша скинул его, девушка на миг испугалась и натянула одежду обратно, поджимая колени к груди.       Тьма просочилась к ним и начала облизывать словами желаний уши короля.       Сердце стало биться чуть медленнее и более глубоко, принося неприятную глухую боль в районе грудной клетки. Андуин подошел к девушке, прикладывая указательный палец к ее губам и тихо прошептал, чтобы та не боялась своего правителя и лучше умолчала о его присутствии здесь. Куртизанка лишь кивнула, вновь натягивая на лицо загадочно-застенчивую улыбку. Король смахнул с ее плеча бретельку от сарафана, оглаживая тонкую кожу горячей ладонью.

Lilth sythn aqev.

      Она стонала, громко, закрыв глаза. Но юноша слышал наигранность. Она хвалила его, но блондин знал, что это часть ее работы, да и как она посмеет говорить грубости королю? Она царапала ему спину в моменты наиболее страстные для нее. Андуин думал, что это от боли. Ее лицо был в поту, но жрец думал, что это слезы.       По позвоночнику рябью прошелся холод ненависти к себе. Шепот, как яд, витал в воздухе, поддакивая новому правиетлю в его мыслях, толкая его к искушениям, к холодной необоснованной жестокости. Витал, травя ему разум. А он, разгоряченный юной плотью, велся на все то, что слышал у себя в голове, все яростнее вбиваясь в девушку под собой. В глазах темнело то ли от потери контроля над собственным разумом, то ли из-за возбуждения.       Шепот перерос в крик, и король замахнулся, чувствуя, как его правая рука стала гореть. Андуин сильно стиснул зубы и ударил. Один раз, второй, третий, по началу слыша изумленный вздох, затем всхлип, плач, крик, хрип, тишину. Костяшки пальцев ныли, зудели, перед глазами легла полупрозрачная пелена, искажая картину перед ним, словно юноша смотрит на все сквозь воду, покрытую легкой рябью. Зуб в глубине рта чуть раскрошился от силы сжатия челюстей.       Крик сменился на шепот, начиная постепенно отступать, наслаждаясь проделанной работой, наслаждаясь сломанным королем.       Ринн слез с куртизанки, тело которой в миг обмякло. Он сел рядом, сильно стиснув голову руками.       Что это было?       Молодой король обернулся, смотря, как жизнь покидает хрупкое тело. Звериное безумие сменилось страхом, и Андуин на коленях подполз к трупу, перебирая в голове все известные ему молитвы. Жрец должен спасти, должен заставить ее выжить. Закрыв глаза, блондин губами прошептал молитвы, одну за другой, после каждой проверяя очнулась ли девушка. Та застыла в одной позе, раскинув руки в стороны и разметав прекрасные волосы по подушке вокруг себя. Кровь из уха стекла по виску, затерялась в черных прядях и впиталась в ткань подушки. Сын Вариана задрожал, вновь произнося молитвы Свету, надеясь, что тот не покинул его. И он не покинул. Он появлялся под его ладонями, одаривал руки своим теплом и сразу исчезал. Никакого чуда, никакого оживления, никакой помощи. Снова и снова Андуин пытался спасти юную девушку, проговаривая одни те же слова.       А не был ли тот шепот Бездны его собственным?       Слеза упала на холодные ладони короля, и он замер, понимая, что время для чуда прошло. Прикрыв обнаженное тело девушки простыней, парень сполз на пол и поджал колени к груди, обхватывая их руками. Голова была пуста на какие-либо мысли, им управлял страх, некий животный инстинкт, который вопил, что надо бежать, скрыться отсюда, словно это все сделал не он. И Андуин сорвался с места, подбирая одежду с пола. Из бока капала кровь на каменный пол, но он не чувствовал боли. Ринн одевался так быстро как мог, упуская какие-то элементы одежды, вроде рубашки, которая забилась в темноту под кровать и синей ленты для волос. Застегнув пояс, преступный король подбежал к окну, оценивая высоту и тихо застонал, когда понял, что если он спрыгнет, то скорее всего сломает себе ноги. Придется идти через парадный вход. Да поможет ему Свет.       В панике юноша вышел из комнаты и, убедившись, что рядом никого, пошел вниз, минуя людей на лестнице, которые шумно общались друг с другом, разливая выпивку при активной жестикуляции. Трактирщик, видя, что клиент уходит, хотел было спросить все ли прошло хорошо, но незнакомец проигнорировал его спеша ко в ходу так быстро, как только мог, кривясь от боли.       Сильвана обернулась к таверне, прерывая разговор со своими отрекшимися, когда услышала звук хлопающей двери. Андуин наконец-то закончил свои дела, но выглядел он после этого не таким радостным как большинство мужчин. Под накидкой не имелось рубашки, светлые волосы в беспорядке разметались по плечам, на щеках виднелись мокрые дорожки от слез, когда луна выходила из-за туч, заглядывая под капюшон. Его руки были все в крови, потому что он пытался остановить багровую жидкость, которая текла из двух отверстий из раны. Казалось, что еще мгновение, и вражеский правитель упадет прямо на пороге питейного заведения. Упадет и умрет собачьей смертью.       Сильвана оглянулась по сторонам и сделала шаг вперед, чтобы Ринн ее заметил, по его реакции она, возможно, сумеет что-нибудь сказать о его состоянии и о том, что произошло внутри здания. Но Андуин никак не среагировал на присутствие банши рядом с собой. Поднял на нее красные глаза, рвано вздохнул и вновь опустил взгляд, начиная покачиваться на месте. Секунда, и юноша упал, больно врезаясь коленями о камень. Темная Госпожа дала немой приказ своим следопытам закончить начатое, а сама, взяв парня под мышку, повела блондина в его королевские покои. Эльфийка оставит человека там, а дальше пусть стражники и он сам разбираются, что делать. Но Ветрокрылая не могла отрицать того, что ей стало очень любопытно от того, что же все-таки там произошло. Жрец был настолько плох, что простая шлюха решила прикончить святошу?       Ринн обмяк в руках у банши, позволяя ей делать с ним все, что она хочет. Сознание начало постепенно яснеть, откидывая животный страх и инстинкты в сторону. Блондин начал вспоминать, что слышал в голове, что видел, что делал. Он чувствовал, как костяшки на правой руке неприятно саднили после стольких ударов о кость. Хотелось упасть прямо здесь, на улице и умереть. К черту Альянс, к черту Легион. Союз хорошо справится и без него. Андуин всего лишь белая пешка, которая неумело отдает приказы направо и налево, хоть и делает это с полной уверенностью. Пусть Темная Госпожа заберет его душу, но не делает отрекшимся. Юноша хотел просто умереть.       Сильвана ничего не спрашивала, ничего не говорила. Просто вела его к себе в покои, а когда привела, то кинула на кровать, предупредив стражников, что нашла их короля на улице в таком состоянии. Андуин тихо застонал, когда банши небрежно положила его на постель. Ныл не только бок, все тело было словно исколото кинжалами. Жрец хотел избавиться от той муки, но у него не доставало сил, чтобы совершить лечение самому, да и он не мог вспомнить ни одной молитвы.       Эльфийка последний раз окинула вражеского правителя взглядом и ринулась к дверям. Заметив, что та уходит, король потянулся к ней, чтобы остановить, думая, что Темная Госпожа рядом, но схватил воздух, а не ее тонкое запястье. Юноша не может оставаться сейчас один. Никак. А банши, со своей молчаливостью и холодностью, была лучшей компанией на данный момент.       Сильвана заметила движение мальчишки и замерла, разрываясь между делами и этим юнцом, которого проблемы так и преследуют. Который ей совершенно не сдался. – Я позову лекарей, они тебе помогут, – сказала она. Король ее не волнует. Его состояние – забота Альянса. – Нет, – почти крикнул Андуин, тратя последние силы на этот возглас. – Останься ты. Только не они. – У меня свои дела, – так же холодно ответила Ветрокрылая, даже не поворачивая голову к королю. – Пожалуйста, – прошептал блондин, роняя все еще протянутую руку на пол, и даже не думая, как жалко он выглядит сейчас перед своим врагом.       Сильвана любила одиночество, не доверяя никому. Особенно смертным. Особенно псам из Альянса.       Ринн предпочел бы смерть, если бы он остался один. И не важно, кто будет рядом. Хоть сама Темная Госпожа, готовая в любой миг забрать у чужого правителя жизнь. Ненавидящая его всеми остатками души, заточенной в неживом теле. – У меня дела, – повторила банши и открыла дверь. – Я позову лекарей.       И она вышла, говоря стражникам, что королю нужна помощь. Кинула последний взгляд на почти неживого Андуина, который смотрел на нее стеклянным глазами, и ушла.       Ее холодных рук сейчас очень не хватало на горячей груди юного льва. Последняя словно горела от ненависти к себе. Если бы у него были силы, он бы вскрыл себе грудную клетку. Может, чуть позже.       Тяжело сглотнув слюну с привкусом крови, юноша больше не смог держать себя в сознании.