Одно новое сообщение от Неизвестного

Хакс давно ничего не добавлял в «Старкиллер», зато его новый психологический триллер становится длиннее с каждым днем. Сначала он описывал реальные события, заменяя имена Фазмы, Рена и свое, но теперь пишет кое-что другое. Он не хочет подбираться слишком близко к действительности, чтобы «Рыцарей Рен» не поймали, а его роман не показался до странности информативным, поэтому прописывает персонажа Рена как некоего чудака, подчиняющегося приказам призрачных кукол, которых коллекционирует. Это выглядит насмешкой над Реном, но Хаксу это нравится. Когда Фазма звонит ему и интересуется, как там дела со «Старкиллером», он врет ей, что есть прогресс, хотя на самом деле его нет. Ему нравится этот роман, он чувствует, что это его шедевр, его оригинальная идея — на порядок выше всего, что он писал раньше, но теперь он почему-то больше не может на нем сосредоточиться. Кажется, его реальная жизнь в последнее время стала куда интереснее, чем его истории, и когда он не говорит с Реном напрямую, то воплощает свои фантазии об их игре в романе. Это наводит на мысль о том, что «Старкиллер» все это время был его эгоистическим, нарциссическим способом сбежать от реальности — главный герой был создан по его образу и подобию, — но Хакс старается отогнать эти предположения. Поэтому когда Фазма приглашает его провести выходные с ней, ее подругой Рей и еще «парочкой человек», он подумывает отказаться и остаться дома, чтобы переписываться с Реном и работать над новым романом. Но после секундного размышления понимает, что не выходил из квартиры уже несколько дней, два дня не менял штаны, не принимал душ вчера и не брился сегодня утром. Он позволяет себе так жить и становится неорганизованным, хотя раньше все контролировал и был чистоплотным и опрятным. Да, выход в свет определенно пойдет ему на пользу. Хакс принимает долгий душ, моется тщательно, чувствуя себя грязным из-за того, что не был в душе вчера, и осторожно бреется. Аккуратно укладывает волосы и надевает свежую одежду: узорчатую зеленую рубашку, у которой закатывает рукава, и затем заправляет ее в самые узкие джинсы, какие смог найти. Выглядит достаточно непринужденно для посиделок со знакомыми, но все равно подтянуто и со вкусом. На этот раз он не забывает прихватить телефон, хотя сегодня даже не среда, и вешает на плечо сумку-почтальонку, прежде чем выйти из дома. Летом улицы заполнены прохожими, и Хакса это устраивает, он спокойно лавирует в людском потоке. Он не сливается с толпой, наоборот — окруженный ею, он чувствует свою власть. Он не может объяснить почему, но это приятное ощущение. Автобус довозит Хакса до той остановки, где Фазма уже ждет его. Он никогда не бывал дома у Рей, поэтому Фазма настояла на том, чтобы встретить его здесь, на случай, если он вдруг заблудится, ориентируясь только по указателям. Он не может заблудиться — никогда. Он приветствует ее, как всегда, рукопожатием — Фазма настаивает на этом. Ему это в ней нравится. — Как ты? — спрашивает она, будто заметив, что он плохо ухаживал за собой все это время, хотя сейчас он гладко выбрит и хорошо одет. Возможно, он похудел или у него круги под глазами. — У меня все в порядке. Я много работал, — отвечает он, надеясь, что она сочтет это убедительной причиной тому, почему он так выглядит, и не станет задавать вопросов. — Это хорошо, но не переусердствуй. Ты выглядишь немного усталым. Пойдем. Они идут в приятной тишине; оба не слишком разговорчивые, они ценят это качество друг в друге. Ну, во всяком случае, Хакс ценит это в Фазме. Они не произносят ни слова до самого дома Рей — милого домика лососевого цвета в конце улицы, в крошечном тупике. Подоконники заставлены цветами, а перед дверью постелен старый коврик с надписью «Добро пожаловать домой». Фазма нажимает кнопку звонка, и Рей довольно быстро открывает дверь. Хакс никогда не встречался с ней лицом к лицу, но видел на фотографиях с Фазмой — миниатюрную девушку со странной прической и яркой улыбкой. — Фазма! — радостно восклицает она, притягивая ту в объятия, которые выглядели бы странно, не выйди Рей за порог. — А ты, должно быть, Хакс, — добавляет она, обращаясь к нему. Хакс протягивает руку для вежливого рукопожатия и улыбается своей обычной приятной улыбкой. — Входите, — говорит Рей, приглашая их внутрь. — По, Финн и Бен уже здесь. Стало быть, это та самая «парочка человек», о которой говорила Фазма, понимает Хакс. Они разуваются, прежде чем пройти по коридору, стены которого увешаны фотографиями Рей, седого старика с широкой улыбкой и кучи других незнакомых Хаксу людей. Он предполагает, что это семья Рей. Коридор заканчивается невысокой — Фазме приходится пригнуться, чтобы не удариться лбом о притолоку, — дверью, которая ведет в такую же небольшую кухню. Она выглядит тесной, но в основном потому, что все имеющиеся поверхности заставлены баночками со специями, посудой, беспорядочно сложенными старыми кулинарными книгами, а также горшечными растениями, многие из которых, похоже, ароматические травы. Практически все свободное пространство сейчас занято тремя мужчинами: один из них загорелый, с пышными кудрями и красивым лицом; у другого темная кожа, темные волосы и счастливая улыбка; а последний кажется слишком большим для этой комнаты — высоченный, весь покрытый родинками, неуклюжий и с большим носом. Хакс окидывает всех быстрым взглядом, прежде чем сесть рядом с загорелым красавчиком, а Фазма занимает место рядом с Рей. — Хакс, это мои друзья, По и Финн, — Рей указывает на двух невысоких мужчин, сидящих рядом с ним, — и мой кузен Бен, — теперь — на высокого нескладного мужчину. — Очень приятно с вами познакомиться, — вежливо говорит Хакс. — Я Брендол Хакс, но, пожалуйста, зовите меня просто Хакс. По с улыбкой кивает и пожимает ему руку. — Получается, ты друг Фазмы? Я немного о тебе наслышан. — По большей части я ее клиент, — уточняет Хакс, хоть и не может отрицать того, что Фазма — его друг. Единственный настоящий друг, всех остальных он держит поблизости чисто из практических соображений. — Я читал одну из твоих книг, — сообщает Финн. — Про Древний Рим. Мне понравилось. Боже. «Империя» — его первая книга, в основном выросшая из большой любви отца к Древнему Риму, и несмотря на то, что она популярна, Хаксу она реально ненавистна. Это действительно дилетантская работа, в которую не было вложено ничего личного. Написанная, скорее, исключительно ради того, чтобы осчастливить отца. И в какой-то мере это сработало. — Я рад. Эту книгу приятно было писать. — Ложь. — Вы много читаете? Хакс ощущает острую потребность отвести разговор от себя. Слава богу, это срабатывает, и Рей с Финном принимаются обсуждать последнюю работу Сэнга Мэллори и то, как они были шокированы его внезапной загадочной смертью. Разговор стремительно переходит к обсуждению таинственных похищений и убийств, и только Хакс и молчаливый Бен не принимают в нем участия. При взгляде на Бена становится понятно, что тот еще и не слушает — играет во что-то под столом. Очевидно, в видеоигру. Хакс не указывает Бену на эту явную бестактность, но все равно — ему самому тоже не доставляет удовольствия находиться здесь, но он же избегает внешних проявлений неуважения. Он хочет уйти от этого разговора, чтобы не выглядело так, будто он знает слишком много, но Фазма втягивает его в беседу. — Тебе нравится это дело, да? Ты же пишешь историю, вдохновившись им, верно? Бен поднимает на него взгляд, но Хакс быстро отворачивается. — Ну, у меня все очень надуманно. Когда полиция действительно разберется, что происходит, уверен, моя история окажется совершенно другой. Мы еще многого не знаем об этом деле. — А о чем история на данный момент? — спрашивает Финн. — Ну, этот сумасшедший киллер обычно контактирует с разными людьми, находя их по номерам телефонов и отсылая им фотографии тех, кого он похищает. Потом он заставляет собеседников выбирать, кому из похищенных сохранить жизнь, или обе жертвы умирают. Финн и По кивают, слегка заинтересованные. Рей выглядит впечатленной. Бен… Бен пристально смотрит на него, сжав губы в тонкую линию и злобно нахмурившись. Что с этим парнем не так? Это явно из-за Хакса, но он не понимает причины, они ведь ни единым словом не перекинулись друг с другом. Может, Бен просто недружелюбный. — Я смотрела похожий фильм, — говорит Рей. — Про парня, использующего систему видеонаблюдения, чтобы заставить людей выбирать, что случится с его жертвами. Не помню подробностей, но было страшно. Разговор переключается на фильмы ужасов. Хакс чувствует себя немного потерянным: он не любитель ужастиков, разве что классики вроде «Пилы» или «Сияния», и ему нечего сказать. Но еще интереснее то, что Бен продолжает пялиться на него со странной смесью злости и любопытства во взгляде, и Хакс изо всех сил старается не смотреть в его сторону. Что за придурок. — Не знала, что ты пишешь ужасы, — внезапно обращается к нему Рей, видимо, пытаясь заинтересовать разговором. — О, я и не пишу. Я раньше не работал с подобным материалом. Моему отцу не особо нравилось то, что я пишу исторические романы. Не представляю, как он разочаруется, если узнает, что я взялся за дешевый хоррор. Бен наконец подает голос — впервые за все время: — А чем занимается твой отец? У него глубокий, грубоватый голос, и Хакс несколько удивлен этим. — Он был генералом в армии. Сейчас в отставке, но по-прежнему недоволен тем, что я не пошел по его стопам. Бен на мгновение улыбается — демонстрируя почти животный оскал, — но тут же возвращается к своему телефону под столом. Фазма и Финн начинают возражать, говоря об авторитете литераторов и значении писательства в истории, и при таком разговоре Хакс чувствует себя комфортнее. Ему всегда особенно приятно, когда люди подчеркивают то, как важны писатели. Это тешит его самолюбие. У него в кармане вибрирует телефон. — Ох, одну секунду, — извиняется он. Это может быть Рен. Хакс не желает случайно проигнорировать его. Он достает телефон и читает сообщение: «где ты сейчас?» «В гостях, в компании друзей моего друга. Разумеется, тебе я не назову свое точное местонахождение». Он убирает телефон обратно в карман. — О чем мы говорили? На другом конце стола Бен неприятно ухмыляется. *** Когда он собирается уходить, Рей настаивает на том, чтобы он взял с собой две баночки мармеладок — она говорит, что ее отец сделал их слишком много, вся кухня завалена сладостями. Фазма провожает Хакса до автобусной остановки, хотя ему это вовсе не нужно, и всю поездку он выглядит глупо, сидя с двумя банками в руках. Из-за них он с трудом открывает входную дверь и наконец попадает домой. «я знаю, кто ты», — гласит новое сообщение от Рена. Холодная дрожь пробегает у Хакса по спине. Да быть этого не может. Он не давал Рену новых подсказок. «И кто я, по-твоему?» «брендол хакс». Хакс долго молчит, уставившись на дисплей. Рен выяснил, кто его отец? Или он сам как-то выдал себя в предыдущих разговорах? «Ты понятия не имеешь, кто я». «я точно знаю, кто ты, брендол. но ты предпочитаешь хакс, да? не так уж трудно найти твой адрес в сети. я могу быть у тебя под дверью в любой момент». Хакс спешит к двери, чтобы убедиться, что она заперта на замок. Все в порядке. «Как ты меня нашел?» «ты всего лишь дал мне верные подсказки. ты слишком прост. или, я полагаю, возможно, ты не такой, ты старался спрятаться. мы договорились, что я трахну тебя, когда найду?» «Нет. Это ты говорил. Я никогда не соглашался на это». «ты охерительно горяч. я видел тебя». Рен нашел его фотографии в сети? Или действительно следил за ним? Как ни глупо, но первая мысль Хакса — если Рен наблюдал за ним, когда он возвращался сегодня, то он, должно быть, выглядел по-дурацки с банками мармелада. «Ты психованный киллер, который верит в призрачных кукол и состоит в какой-то секте убийц. Если бы я искал секса на одну ночь, то к тебе бы точно не пошел». Единственный ответ — фото. Как только оно загружается, Хакс издает громкое «Ауч!». На экране красуется фотография члена, которой он так боялся. К тому же это первый раз, когда он видит руку Рена без перчатки: рука большая и бледная, а ногти выкрашены в черный цвет. И даже эта лапища недостаточно велика, чтобы скрыть член. «Ты отвратителен!» «да лан, я знаю, ты гей. во всех твоих романах гей-пары». «Это не значит, что ты должен мне отправлять фотографии своего члена!» «ну тебе понравилось?» «Не присылай такое мне больше». «ты уверен? потому что я думаю, что тебе понравилось. я говорил, что рыжие — мой типаж? у тебя клевые волосы. хорошо, что они у тебя приглажены, потому что я хочу растрепать их». «Оставь меня в покое». «допустим, это новая игра». «Что?» Но тем вечером Рен больше не отвечает.