Фриск медленно открыл глаза. Прямо над головой, как будто бы издалека, раздавался негромкий хаотичный стук ветвей дерева о стекло...Так тихо...Он видел сегодня чудесные сны, правда, стоило ему открыть глаза, как все они испарились, иллюзорными картинками распадаясь на многочисленные пиксели. В мягкой постели было тепло и спокойно, но спать уже совершенно не хотелось. Понежившись ещё пару минут в кровати, прислушиваясь к приятным звукам природы, Фриск решил встать.
Скинув с себя нагретое одеяло, мальчик поёжился - утром было немного прохладно, особенно это сильно чувствовалось после сна. Ребёнок осмотрелся. Теперь, когда первые лучи солнца освещали молчаливую детскую, в отличие от неясных силуэтов глубоким вечером, можно было рассмотреть комнату получше. Это было помещение с милыми обоями на стенах, вся мебель - кровати, столы, стулья, шкафы были из светлого дерева. Под ногами был мягкий белый ковёр с такими же золотыми узорами, как и во всём доме. Он был очень чистым, как будто перед приходом Фриска кто-то заботливо постирал его. По сердцу разлилось приятное тепло.
На одной из стен висели детские разноцветные рисунки. У Фриска не было догадок, кто мог их нарисовать, но, по какой-то причине складывалось ощущение, что тех, кто их рисовал, здесь уже не было. Но эти милые картинки словно дополняли комнату. Без них она не была бы такой светлой и интересной. Повертев головой ещё немного, ребёнок решил, что нужно найти взрослых, но прежде, было ещё одно дело. Это, конечно, было очень невежливым, но было очень сложно не поддаться искушению открыть дверцы самого большого шкафа, который величественно стоял у стены, словно стражник, охраняющий замок. Тень от шкафа падала на Фриска, но он решительно потянулся к ручкам и отворил деревянные дверцы. Внутри крепкого великана обнаружилось множество футболок и свитеров в полоску маленьких размеров. Судя по всему, это была детская одежда.
Выдохнув с облегчением, мальчик закрыл шкаф и тихо вышел из комнаты. В маленькой головке ребёнка мелькали любопытные вопросы. Кто жил в этой комнате до него? И почему он не взял свои вещи? Если это были дети, (наличие двух кроватей говорит том, что их было двое) то куда они могли подеваться? Так много вопросов и так мало ответов. Но, все мысли оказались отброшены на второй план, когда живот Фриска начал урчать, как довольный кот. Тихо, стараясь не издавать звуков, Фриск выскользнул в коридор словно тень. А потом, то и дело оглядываясь, заглянул на кухню.
В свете солнца, лучи которого просачивались сквозь занавешенные шторами окна, сидел, прикрыв глаза от наслаждения, с чашкой чая, от которой медленно поднималась струйка белого пара и исчезала в лучах золотого солнца мужчина. Ещё вчера Фриск видел на нём деловой костюм, пиджаком от которого прикрыл его от дождя. Сегодня на Азгоре были нежно-розового цвета рубашка с коротким рукавом и лёгкие сиреневые брюки. Он сидел молча, упиваясь вкусом своего любимого чая. Фриск стоял неподвижно в течение нескольких секунд, а потом, услышал негромкое обращение к нему.
- Ты уже встал, малыш? Что ж, присаживайся рядом, буду рад компании. - сказав это, Азгор улыбнулся. Он не понаслышке знал, что дети просыпаются рано, и поэтому не был удивлён приходу Фриска. Мальчик неуверенно подошёл к мужчине, затем тот встал и усадил его за стол. Ребёнок не знал, что ему делать, и был немного растерян. Этот большой мужчина с золотой бородой и добрыми глазами был его новым отцом. Пока Азгор уверенно хозяйничал над плитой, Фриск, притаившись, рассматривал его.
- Будешь жареный тост с ягодным вареньем? Тори готовит его из ягод так мастерски, что пальчики оближешь. - не переставая улыбаться, Азгор жарил уже немного подрумянившийся хлеб на сковороде. - Наслаждайся. - уже через минуту завтрак был готов.
Перед Фриском стояла тарелка с поджаренными хлебцами, щедро смазанными вареньем.
- А сейчас, изволь попробовать лично мной приготовленный «золотой чай». - с гордостью нарисовавшего маме на праздник картинку ребёнка, Азгор поставил на стол две кружки с чаем. Они пахли ванилью, имбирём и чем-то ещё, таким цветочным и пряным. Мальчик невольно закрыл глаза от наслаждения - настолько сильно подействовал аромат горячего чая на впечатлительного малыша.
Азгор встал со стула и протянул свою большую руку Фриску, который уже закончил трапезу и теперь молча сидел, стараясь не двигаться.
- Пока Тори спит, не хочешь немного прогуляться? Думаю, нам есть о чём поговорить. - ни секунды не сомневаясь, ребёнок, в чьих глазах плескалось море решительности, положил свою маленькую руку в большую руку взрослого.
Натянув свой свитер, Фриск не завязывая, просто запихав шнурки в ботинки, вышел из тихого дома на улицу. Фонари уже не горели, под ногами, под лёгким ветром безмятежно покачивались тонкие зелёные травинки. Город был погружён в утреннюю дремоту, готовясь к новому дню. Мягкий розовый свет струился по крышам домов и верхушкам деревьев. Держась за руки, ещё привыкающие к своим новым ролям отец и сын, шли, наслаждаясь прохладой, по тихим и зелёным улицам городка. Никто не решался начать разговор, а может, им просто хотелось подольше побыть в тишине.
- Эм...малыш...твоё имя Фриск, верно? Ты не против, если я буду называть тебя так? - неловко улыбаясь, Азгор, наконец, сумел выдавить из себя несколько слов. Мальчик кивнул, и, решил тоже кое-что разъяснить для себя:
- А мне как вас называть? - смотря в эти золотистые беззлобные, но, словно наполненные мудростью глаза, Азгор растерялся. Он не ожидал, что Фриск что-нибудь ему скажет. Не обращая внимания на реакцию взрослого, ребёнок, переборов свою стеснительность, всё-таки спросил то, что вертелось на языке ещё со вчерашнего вечера: - А можно...- мальчик еле заметно покраснел и потупил глаза - можно...я буду называть тебя папой?
Этот безобидный вопрос вызвал в мужчине бурю противоборствующих друг другу эмоций. Они захватывали его с головой, без предупреждения отрывая от реальности. Исчезла улица, дома, свежий утренний воздух, ребёнок, и даже он сам...Он был очень рад, что у него снова появился в жизни тот человек, который будет называть его «папой». Это светлое чувство он уже испытывал ранее и был очень счастлив снова его испытать...но...горькие воспоминания...
Раскалывали душу...
На маленькие куски...
Снова...и снова...
***
- Папа! Папа! Смотри, это мы сделали вместе, для тебя! Ты рад? Скажи, что рад!
- Ну, конечно же, он рад. Я же прав, папа?
- Правда, когда мы собирали их, то я порезался и там была кровь! Представляешь? Настоящая!
- О, да, ******* ревел во всё горло! Это стоило заснять на твою камеру, да?
- Я не ревел! ****, зачем ты всё рассказываешь?! Я...прости, пап, мне так стыдно. Я просто немного испугался...и...всё...*хнык-хнык*
- Ох, чёрт, не плачь, *******, я не хотел. Папа, пойдём пить чай вместе? Мама уже разрезала пирог.
- Да, идём!
- Быстро же ты отошёл. *ухмылка*
- Конечно быстро, ведь если я буду улыбаться, то мама и папа тоже не будут грустить!
***
Когда Азгор пришёл в себя, он понял, что стоит на месте, а рядом с ним, сдерживая слёзы, стоит Фриск. По-видимому он решил, что взрослому не понравились его слова и теперь, словно бы готовясь к наказанию, ребёнок поджав плечи, прикрыл голову руками и беззвучно трясся.
- Ох, нет, Фриск. Я не хотел тебя обидеть. - вздрогнув, Азгор аккуратно опустил напряжённые и дрожащие руки Фриска, а затем, поднял его с земли и крепко обнял. Поняв, что бить его не собираются, мальчик немного успокоился и тоже обнял здоровяка. Вдруг, снизу послышался стук. Двое опустили взгляд и рассмеялись: не зашнурованные ботинки Фриска слетели с него и упали на холодный камень. Эта милая минута немного разрядила обстановку и Азгор, завязав на ботинках ребёнка бантики, предложил продолжить путь.
- Знаешь, Фриск, этот город - самая что ни на есть крепость. В ней очень безопасно, все жители очень добрые, так что, тебя здесь никто не обидит. Эй, видишь вон те стены? - остановившись, Азгор махнул рукой, показывая на чернеющие над деревьями пластины где-то далеко. - Они стоят по периметру города, так что, никаких врагов они сюда и близко не пустят. - Фриск задумчиво глядел туда, где, по мнению Азгора, стояли крепкие стены. Мужчина поведал, что город древний, и эти стены были построены давно, но они не потеряли своей функциональности.
Пробурчав под нос нечто, похожее на «...Тори будет волноваться...», Азгор, взяв мальчика за руку, побрёл в обратную сторону. Прогулка выдалась не очень приятной. Здоровяк шёл, ускорив шаг, не обращая внимания ни на что, но, неожиданно, его взгляд зацепился за что-то жёлтое. То была поляна с золотыми цветами. Они, словно ненастоящие, без малейшего движения росли на поросшей травой земле. Сверху, над ними, возвышалась каменная пластина. Из-за этого создавалось впечатление, будто это место и вовсе лишено жизни. Сердце Азгора больно забилось в его груди, он быстро отвёл взгляд, и, прикрыв глаза, зашагал ещё быстрее.
« Золотые цветы...многие не любят их. Они означают смерть. Почему так решили? Я считаю, в них нет ничего плохого. Та поляна...я буду часто приходить туда, чтобы полюбоваться ими. По какой-то причине я чувствую, что я и эти цветы едины. Во мне есть схожесть. Они манят меня. Почему? Ха-ха, не думаю, что это важно. Хотя мне повезло, что среди моих близких нет тех, кто бы ненавидел эти цветы...и меня. Жёлтый цвет...цвет солнца, света, смерти, расставания и обмана. Как много сокрыто в этих малышах. Думаю, люди их не любят как раз потому, что боятся. Как и со мной. Ох, я использую это не по назначению, мне стоит писать более коротко и по делу. Так что, я, пожалуй, на сегодня закончу.
24 августа.»
