И, конечно, когда ты не знаешь правил Той игры, что составляет твой удел, Не поймёшь и не увидишь: каждый камень - Это следствие дел, наших собственных дел.
Ясвена — Сопряжение Сфер
По всем законам физической науки падение с такой высоты должно было покалечить даже демона, тем более ослабшего, лишенного крыльев и экранирования. Однако Саи, очнувшаяся после бесконечного полёта вникуда, вроде бы была жива, и даже могла пошевелить пальцами ног. С задачей подняться всё обстояло гораздо сложнее. Тело захватила тянущая боль, голова словно раскалывалась изнутри, виски налились свинцом, а перед глазами плясали чёрные пятна. Кстати о зрении: везде, куда ни глянь, простиралась серая мгла. Она бы считала себя ослепшей, если бы не вид собственных мертвенно-бледных рук и босых ног. Сидеть и стоять было сложно, ходить, пошатываясь и падая — ещё хуже, но в какой-то момент Саи просто надоело лежать и стонать. В самом деле, неужели она прошла всё это зря? Она брела наугад, сначала медленно, теряя равновесие, потом всё увереннее и увереннее. С каждым падением у неё всё дольше получалось идти ровно и твёрдо. Немаловажную роль в этом играло и то, что мягкая почва, больше напоминающая чавкающий кисель, постепенно твердела, а туман становился менее плотным и тяжелым. Будь здесь Тайко, идти и идти в бесконечную мглу было бы не столь невыносимо, но Саи не жаловалась: не хватало ещё расклеиться здесь! В конце концов, может, ей бы пришлось тащить его на себе или ловить в этом тумане, или, того хуже, сидеть и ждать, пока он осмелится встать и идти дальше. Путь Метаморфоз открыл юной дьяволице те стороны души возлюбленного, на которые она уже привыкла не обращать внимания: трусость, страх перед ответственностью, склонность к тяготомным рассуждениям и сожалениям, что с годами только усилилось. Она бы с радостью отдала что-нибудь, что у неё осталось, за возможность и дальше закрывать на это глаза. Впрочем, он, быть может, осмелился вернуться. Полюбила же она в нём что-то достойное! Талисман, оставленный среди камней, расскажет ему, что она пошла дальше, и Тайко нагонит её. Он же воин, пусть и небесный, он старше и опытнее её, сильнее физически, в конце концов! Он точно сможет пройти путь до конца — она же почти смогла! — так что им точно суждено встретиться вновь. Уже другими, может, и не самими собой, но встретиться. Помнится, именно об этом они мечтали когда-то. Погружённая в собственные мысли, Саи не сразу заметила появившуюся совсем рядом — шагах в десяти — фигуру. — Здравствуй, дьявол. — Кто здесь?! — Никто, кого бы ты ожидала увидеть. Прямо перед Саи стоял сгорбленный старик (и как она его сразу не увидела?). Он молча протянул ей руку, но взяться за неё она не смогла: почувствовала на месте твёрдой плоти сгусток тёплого тумана. — Скоро засну, — горько вздохнул старик. — Я отведу тебя в столицу. — Заснёшь?... Столицу чего? — только вставшая Саи пошатнулась. Неужели она попала на незнакомый круг подземелья? — Ты, дьявол, в Лимбо, — старик смерил её внимательным взглядом прозрачно-серых глаз. — А где твой отряд? Война ещё идёт? Отряд?.. Саи всегда была одиночкой, но, несмотря на это, она оставалась Подземным воином, пусть и в ранге искусителя. Врать смысла не было, да и, признаться, она соскучилась по какой бы то ни было компании. — Не знаю. Я дезертир. Старик осуждать её не стал. Лишь покачал головой и двинулся вперёд. — Как мне выбраться отсюда? — Нельзя. Опасно. Тебя растерзают. — Но я… я жила на Земле много лет после… после своего преступления. Нет ответа. Старик будто не слышал, продолжая брести. — Я просто хочу выбраться отсюда. Мне это действительно нужно. — Зачем? Ты уверена, что тебе есть, к кому возвращаться? А уверена была ли она? Наверное, да. — Да. Точно. — А когда именно ты видела того вечного? Дьяволица прищурилась. Что он хочет от неё? А вдруг это — очередная ловушка? Может, ей не стоит болтать со странным горбатым стариком посреди туманного измерения. Но как она иначе отыщет выход отсюда? — Перед тем, как прыгнула в бездну. На Пути Метаморфоз. — Путь метаморфоз, значит, — старик удивлённо почесал лысину. — Интересно. Но это тебе ни о чём не скажет. — Почему? — Саи начинала терять терпение. — И зачем спрашивать, если... — В Лимбо время течёт по-другому. Ты не замечала того, что вспоминать дом, родных, даже родину тебе труднее и труднее. Это место, — старик вздохнул, — высасывает память. Что за бред?! Но что, если… — Я… я почти не помню Серного города, — растерянно пробормотала Саи вместо того, чтобы возмутиться. — А семья… у меня… была сестра, кажется. И родители, но очень давно. Я… — А помнишь, что привело тебя сюда? — Да. Я полюбила ангела и пошла с ним на Путь… — Но пришла одна и теперь надеешься встретить его снова? — Да. — Зря. Туман становился всё слабее и слабее, под ногами был уже плотный шершавый камень, чем-то напоминающий бетон. А ещё они поднимались в гору, и вдалеке слышался чей-то лай. — Что это? — Фероксы. Но сейчас они далеко, — старик поёжился и плотнее запахнул свой серый балахон. — Кто вы? — вдруг спросила Саи, набравшись решимости. — Бывший ангел. Но имени не помню. И даже преступления. Может, я тоже проходил Путь. Кто знает? — А ангелы… хм, разве не должны быть идеальными? Старик почесал горб — и усмехнулся, обнажая ряд редких желтых зубов: — Должны. Но я-то уже не ангел. Или ты думала, что можно предать самого себя и остаться прелестным нимбоносным золотцем? Твой ангел... — Даже если он станет уродом, я это переживу. — Я не только про внешность. Дьявол, ты просто не представляешь, как может измениться тот, кого всю жизнь ограничивала совесть, лишившись её. Такой ангел подземелью фору даст. — Я ничего не понимаю. У меня никогда совести не было, как и всех дьяволов. — Вот именно, что никогда. Но, — проводник потряс головой, — не слушай глупого старика и не мучай себя. Тем более, мы почти уже пришли. Но они по прежнему стояли на крутой дороге среди пустоты и густого тумана. — Я дальше не могу. Ты пойдёшь наверх одна и скоро найдёшь врата. Открыть не сможешь — придётся лезть. Но ты справишься. Ты слишком мало пробыла здесь. Прокашлявшись, старик отступил на шаг. Саи смотрела на него сверху вниз и всё ещё ничего не понимала. — Спасибо, — со странной для дьявола лёгкостью проговорила она. — Спасибо вам. — Не за что. Помни: ты всегда можешь вернуться к нам. Внешний мир жесток к тем, кто попался в ловушку этого места. — Ловушку? — Иди. Вернуться проще, чем выбраться. Саи встряхнулась — и ринулась вперёд. Больше всего на свете ей хотелось покинуть это странное место.***
Внешний мир встретил дьяволицу режущим глаза солнечным светом. Она перебралась через ворота - и сразу очутилась посреди тропического леса. Как так получилось? Она не имела не малейшего понятия. Произошедшее казалось каким-то извращённым сном, не иначе. Слабость во всём теле требовала рухнуть на землю и заснуть, но Саи нашла в себе силы добрести до ближайшего поселения. Поселение оказалось крупным городом, каких она видела от силы несколько штук за всю жизнь. На дьяволицу, крадущуюся по тротуарам в найденной на дороге мешковине, воняющей дешёвым пластиком, оборачивались. Но не убегали в ужасе, как если бы перед ними явился вечный без экранирования. Она, верно, была в облике смертной... хотя после всего произошедшего она и должна была ею стать. Крыльев нет. Рогов тоже. Но почему-то она чувствовала: её сущность не исчезла, она скребётся где-то внутри и не даёт покоя. Что-то явно пошло не так. На украденные в первый же час деньги можно было снять ночлежку и, быть может, поесть. — Газета, газета, — на ужасно странном испанском кричал мальчишка на перекрёстке. Саи, не задумываясь, взяла одну и, не разворачивая, уточнила: — Где мы? — Штат Табаско, — нахмурился мальчишка. — Вы... — А где находится Табаско? — Сеньорита, вы не... — Отвечай. Мальчишка поёжился: — Мексика. Южная Америка. А на развороте газеты Саи нашла дату: 29 июля 2001. Чудно. Она потеряла больше двухсот лет и вернулась в то место, откуда началась та часть её жизни, о которой не знает ни один вечноживущий кроме... Тайко. Она обязана вернуться в Альпы и постараться найти его. Пусть даже он изменится и станет уродливой лысой жабой, пусть даже уродливым лысым дьяволом. Переживут они всё. Переживут же?...***
Сколько лет прошло? Тайко понятия не имел. Он всё ещё сидел у входа в пещеру, иногда забывая, зачем. Всё ещё мучился кошмарами и давящей головной болью, не всегда осознавая, почему на его крики о помощи никто не приходит. Просыпался с мыслями о застрявшей где-то там Саи, но порой и не вспоминал о ней неделями. Осознавал ли он, что сходит с ума? Едва ли. Экранирование не работало, театр оставался пустынным, и не было вокруг ни одной живой души, будь то смертный или вечный. Вечных Тайко ждал с почти животным страхом, смутно понимая, сколько преступлений лежит на его плечах. Однажды он понял, что связь с Жюли имела определённые последствия. Он видел свою дочь. Дочь, которая могла бы помочь ему выбраться из этого кошмара… Но Анжели тоже ушла. Похоже, наказание нашло Тайко: его покидали. Покидали родные, покидал собственный рассудок, покидала память и яркий нимб… а когда-то давно покинула и Саи. Была ли она вообще в его жизни? Неизвестно. Тайко приоткрыл двери на Путь, и проклятый воздух охладил его разгорячённый лоб. Ему всегда становилось легче у этих ворот: только стоя под этим ветром, ангел не чувствовал головной боли и сожалений. Однажды он понял, что никогда не сможет покинуть пещеру.***
Старое здание оставалось абсолютно пустым более сотни лет, но сейчас оно снова наполнилось шумом человеческой деятельности. Сумбурная мышиная возня, громкие разговоры, искренние, пусть и не всегда понятные шутки — по этому всему успелось соскучиться. За столько лет нравы смертных должны были измениться, но, когда тебе уже перевалило за четыре сотни (пусть даже не все эти годы — реальная жизнь, а не дрейф в безвременном безвыходном пространстве), все эти изменения кажутся настолько несущественными, что и говорить не стоит. Впрочем, для демона-ренегата Саи всё казалось “несущественным”. Она ждала нечто более важное, то, ради чего стоит застрять в заброшенном театре на пару сотен лет… пусть это “что-то” уже не изменит ровным счётом ничего. Стоил ли путь через полмира одинокого прозябания в плену сожалений, собственной гордыни и слабой, почти растоптанной надежды? Плевать, в общем-то. Саи слушала зал, восседая в верхней ложе, скрывшись под слоями тумана, заменяющим экранирование тем вечным, о которых большинство демонов и ангелов знать не знает, когда началось настоящее представление. Смертные дети визжали, их хранители и искусители о чём-то сумбурно перекрикивались, но Саи не хотелось это видеть. Она подняла голову над бортиком ложи лишь единожды и, удостоверившись, что юные вечные справляются с защитой землян, уже хотела выйти вон, как вдруг взгляд её поймал фигуру в ложе напротив. Не скрываясь никаким экранированием, широкоплечий вечный наблюдал за творящимся внизу смятением. Увидеть лица за капюшоном не представлялось возможным, но почему-то казалось, что он наслаждается. Створка ложи с треском врезалась в дверной косяк, всколыхнулись полуистревшие шторы. Саи чувствовала: подростки-вечные принесли в театр жизнь, и она положит конец тому тягучему ожиданию, что держало её в этом проклятом месте. Гардеробная, в которой жил второй призрак, была давно заброшена. Как порядочный призрак, она ненавидела зеркала. Проходя мимо них в подсобных помещениях, Саи видела завернутое в старый серый плащ поверх лохмотьев тощее чудище с болезненно-серой кожей, на которой золотыми угольками горели слишком яркие для такого бледного лица чуть раскосые глаза. В иссиня-черных волосах, неопрятно лежащих на острых плечах и спадающих на глаза, сквозили целые пряди тошнотворно-серого цвета. Видеть себя в подобном виде не хотелось, но и делать что-то со всем этим Саи не спешила. Она ждала. Ждала, когда этот робкий мямля подойдет к Вратам и снова встанет на Путь Метаморфоз. Тогда она бы она сняла заслон незаметности, тогда бы она кинулась к нему и объяснила бы, что ему не нужно спасать её. Тот Тайко, какого она знала, обязательно сделал бы это, он просто не мог бы отсиживаться в стороне зная, что она где-то там страдает, помня, ради чего они вообще туда пошли. Честно говоря, Саи была виновата сама: не надо было ей ждать, надо было либо явиться на глаза и поговорить, либо уйти из театра и больше никогда в нём не появляться. Так чего же она ждала? На что надеялась? Саи понимала: ни на что. Её попросту вымотал и растоптал утомительный путь, длящийся уже не одну сотню лет и приведший к полному разочарованию. Сил двигаться дальше не было, так почему бы не остаться вторым призраком брошенного всеми ныне живущими театра?***
Тайко не верил, что его победят. Не верил, что группка детей сможет одолеть его, бесстрашного Воина Небес, прошедшего не одну битву… около пяти веков назад. Но проигрывать оказалось не менее болезненно. А ещё среди детишек были два до боли знакомых лица. Девчонка-ангел была так же похожа на Тайко, как дерзкий мальчишка-дьявол походил на Саи. Неудивительно: Саи была не одна в семье, а сам Тайко… неважно. А ещё они украдкой переглядывались, смотря друг на друга так, как никогда не смотрят обычные соратники. Неужели горестная история повторяется? У этих детей всё было впреди, но бывший ангел видел, как горят глаза впервые попавших под Ветер Разоблачения вечных. Ясно как день: рассказав, что именно скрывают врата, Тайко даст им ложную надежду и обречёт на изнурительный путь, который не в силах пройти ни один вечный. Но если одиночество ангела-ренегата — его наказание за кощунственные чувства, почему он должен беречь от справедливой кары других вечных? Он один знает правду, горькую и неприглядную, так пусть она и умрёт вместе с ним! А дети… какое ему дело до детей, пусть одна из них приходится ему внучкой? Они никогда не были и не станут семьёй! И он рассказал свою историю, додумывая на ходу: слишком сильно кололо затылок, слишком много воды утекло с времён, когда происходили те события. На мгновение Тайко вдруг показалось, что у входа в пещеру кто-то стоит. Но, привыкший к галлюцинациям, он не обратил на это внимание.***
Саи плакала всего раз в жизни. Именно рыдала, задыхаясь и царапая руки, а не пускала скупую слезу, когда было совсем невмоготу. Впервые она плакала в отрочестве, при каких обстоятельствах — уже и не вспомнить, не выцедить из затуманенного Путём Метаморфоз сознания. Кажется, тогда она лишилась родителей и осталась одна, без защиты и поддержки. Сейчас, в сущности, было то же самое. Жгучий комок шипов в груди требовал немедленно встать и сжечь эту пернатую сволочь. А еще лучше - просто подойти к этой милой компании и рассказать правду. Рассказать, что за четыреста с лишним земных лет можно было бы и попробовать спасти “любовь всей своей жизни”; что это не она, слабачка такая, застряла, не в силах вернуться, а он не смог идти дальше; что она была в тяжелом пути десятилетия, а он в это время веселился так бурно, что в пещеру забрела его то ли дочь, то ли внучка. Она бы очень хотела это сделать, но ведь не убивать же детей... а иначе дьяволята разнесут весть об увиденном по всему Подземелью. А больше всего на свете Саи не хотела, чтобы на родине услышали её историю. Но что же тогда делать? Как поступить и куда идти? Случилось то, чего она ждала так долго. Тайко поднялся и приблизился ко вратам. С трусостью, недостойной такого огромного тела, вытянул шею - и размеренными шагами скрылся в тоннеле. Дети попрощались с ренегатом и поднялись в здание. Саи последовала за ними, но отнюдь не для того, чтобы выйти из театра. Она больше никогда его не покинет. Слово бывшего дьявола. С крыши она наблюдала за тем, как вечные покидают здание, переговариваясь и смеясь. Ветер, самый обычный и чистый горный ветер, вздымал полы её дорожного плаща, лохматил отросшие до пояса чёрно-седые волосы, собранные в лохматый хвост на затылке. В правой руке Саи держала зеркало, вытащенное из чьей-то сумки. В обрамлении блестящей розовой оправы она видела своё постаревшее лицо. Потрескавшиеся губы. Острые скулы и выцветшая метка в виде семиконечной звезды вокруг правого глаза. Не то что бы ей было дело до того, какая оболочка у её сочащейся ядом души, хотелось лишь знать, как она будет выглядеть со стороны. Знать, какой её увидит тот, кого вместе с собой можно было винить в кощунственных катастрофах и собственных загубленных жизнях. Саи не была сентиментальной. Она устала. Устала быть вдали от сородичей, скрываться, быть чужой везде, измучилась своим положением, пограничным между старой сущностью и новой неизвестностью. Разочаровалась в том, в кого влюбилась пять веков назад. Ненавидела саму себя за эту слабость. Так что... Саи не была сентиментальной, и в левой её руке трещал огненный шар. В кармане — неприметный прозрачный мешок с алыми метками.***
В трейлере дьяволов было неспокойно. В разные стороны летели вещи: от нижнего белья до косметики или и вовсе исписанных от руки листов. — Чёрт! Чёрт! Чёрт лысый! Твою налево… — Кабале, тьма моя, хватит верещать, — промурлыкала Кабирия, невозмутимо складывающая свои вещи. — И, если ты не помнишь, вещи в чемодан надо собирать, а не разбрасывать по комнате. Из-под кровати показалась встрёпанная малиновая шевелюра. Дьяволица, красная от гнева и спешки, перевернула матрац. — Пакет! Его нет! — Какой пакет? — Кабирия повела бровью. — Опасный, — огрызнулась Кабале и в отчаяньи полезла поднимать соседнюю кровать, на которой лежал ничего не подозревающий Гас. — Там немного взрывчатки. — Что?! — опешил мигом включившийся в разговор толстяк. Дьяволица порозовела. — В Подземелье мне никто такое не продаёт. Выменяла в городе немного… и он пропал! Целый пакет отличного... — Там много? — Нет. Но я немного, самую малость, случайно смешала с катализатором... короче, если вдруг такое окажется в вещах кого-нибудь огнеопасного, автосферу разорвёт в клочья. Кабирия тяжело вздохнула. Сложно приходится кому-то умному, когда собственные друзья… не такие умные. — Что ж, будем искать, — проговорила она. — Ты пакет в театр не брала?.. Брала. Зачем… ладно. Назад приносила? Не знаешь. Хм… Ищем ещё полчаса, если что, просто везём Сульфуса в багажном отделении без вещей — и всё обойдётся. — Хотелось бы найти, вещь-то полезная, — буркнула Кабале, не желая признавать потерю. — Найдём, — одобряюще хлопнул её по плечу Гас. — Не призраки ж утащили!***
Ожидание Саи почти не мучало, она привыкла к нему. И всё же, когда последние кучки смертных и вечных покинули окрестности театра навсегда, она решительно спрыгнула с крыши и, до хруста выпрямляя спину, направилась в пещеры. Сумрак подземелья был дьяволице многим роднее солнечного света, но путь из подвала театра дался ей нелегко: даже в первый раз было не так страшно, как сейчас. Створки ворот так и остались приоткрытыми: никто и не думал мешать ушедшему в неизвестность воину вернуться. Не останавливаясь, Саи рванулась вперёд. Ветер обдувал лицо горько-сладкими порывами, побуждающими ступить на путь во второй раз, повернуть метаморфозу вспять... но нет. Она пришла лишь за одним. Искомое нашлось быстро: в том месте, где до этого прямой и светлый коридор раздвоился. Начало лабиринта — первого испытания Пути. Тайко стоял, опустив голову. Завернутый в свой почти непотрёпанный плащ, из-под которого выглядывала его прежняя потускневшая одежда, он застыл, не помня, верно, какую дорогу избрать. Саи замерла, не спрятавшись даже под Сокрывающим Туманом. Замерла, до боли кусая губы. Замерла, на мгновение потеряв контроль над собственной памятью. Её отправили в Южную Америку как территориального искусителя целого народа. В наказание и в награду одновременно, под страхом кары запретив возвращаться к прежней разгульной жизни. Саи, незащищённая экранированием, разгуливала среди людей и помогала им стать на лучший для их желаний путь, как это было принято тогда, и лишь второе “божество” смело оспорить её советы. Тайко тогда действительно походил на светлую высшую силу для людей и вызывал интерес молодой совсем ещё дьяволицы. Он был немного старше, немного опытней, немного быстрее и сильнее, что придавало ярости двигаться вперёд и совершенствоваться. В один момент Саи поняла, что неспроста ищет битвы с врагом, ищет встречи, чтобы хоть немного дольше поглядеть на Воина. А тот и не сопротивлялся — не был готов, верно, не догадывался, что и сам бегает за дьяволицей по лесам не из чувства долга. И что после сражения нельзя было оставаться подле раненой и говорить с ней. Нельзя. Нельзя было и Саи заигрываться в страсть. Она не знала, но должна была чувствовать, что ни огонь в глазах, ни тепло чужих рук не стоят последствий. Виноваты были оба. Но лишь в том, что было до Пути Метаморфоз. ...седьмое чувство бывшего Воина не покинуло, и Тайко резко обернулся, ожидая битвы и совершенно не готовый к той, кого увидел. — Саи? — не веря своим глазам, прошептал он, нерешительно шагнув вперёд. Порыв ледяного ветра ударил в лицо, но капюшон бывшая дьяволица сняла сама. Тёмные растрёпанные волосы с проседью рассыпались по плечам. Саи бы не видела себя со стороны, но понимала, что Тайко всё же узнал её в призраке заброшенного театра, что так часто мерещился ему в горячечном бреду. — Саи, ты… вернулась? Ты… не дождалась. Да! Именно поэтому Саи считала, что свои страдания после Пути Тайко заслужил. Он первый рвался в неизвестность, крича о счастье и избавлении от мук, о любви; первый же и сдался, бросил её умирать. И каждый день промедления по тяжести равнялся самому бегству. Да, страх иногда побеждает самые светлые чувства. А ещё эти чувства побеждает горькое разочарование. — Нет, я не дождалась, — Саи вздёрнула подбородок, приковывая бывшего ангела к месту острым взглядом. — А надо было? — Ты прошла путь до конца, — не слышал её Тайко. — Значит и я смогу! Я же пошёл! Но всё это время я ждал тебя, верил… — Поэтому завёл себе ребёнка? — Что? — глаза ренегата воровато забегали. — Откуда ты узнала… это давно в прошлом! Жюли… она просто смертная… она давно мертва. Мертва! Саи молчала. Идти некуда. Вернее, можно куда угодно, вот только не с кем. Если хорошенько подумать, в Зольфанелло, в отличии от окраин Подземелья, легко внезапно появиться и остаться хотя бы в самых низах. Все равно её такую - постаревшую на несколько веков - никто там уже не помнит. Она может вернуться к Свободному народу Лимбо... свободному в своём выборе сидеть взаперти и тихо умирать. А еще всегда остается Земля с миллионами смертных и миллиардами возможностей прожить хоть сотню других жизней. Однако, куда ни направиться, жизнь не изменить, ведь всюду берешь самого себя. Саи не хотела снова начинать бесплодные попытки измениться - хватит, надоело. Размахнувшись, она подбросила вверх комок, облепленный мокрой землёй и мгновенно застрявший среди коротких каменных сталактитов на потолке. — Саи, — ангел-ренегат беспомощно задрожал, приближаясь. — Прости меня. Пожалуйста… В его глазах безумие сменилось слезами и… счастьем. Да, он действительно рад был её видеть. Готов был искренне извиниться, но — неожиданно — уже давным-давно поздно. — Я прощаю тебя, любовь моя, — широко улыбнувшись, Саи сделала единственный шаг вперёд — и коснулась губами шершавых губ Тайко. И резко вскинула левую руку вверх. Огненный шар сорвался с тонких пальцев и стремительно врезался в полок пещеры… Мгновение ничего не происходило, и в голубых ангельских глазах искрой мелькнуло замешательство. ...и Саи ослепило взрывом под потолком, оглушило грохотом, отбросило назад, единым мигом стёрло чудовищной болью. Тьма ласково приняла изломанное тело в свои объятия.