Девиз: Свобода

Сегодня меня изнасиловали, а после спасли. Как получилось так, что фотосессии не было? Ведь ее предложила компания. Неужели там есть крыса. Тогда еще вопрос – кто? Нет смысла вычислять, один хер, не придешь к верному выводу. Сейчас надо оглядеться и оценить обстановку. Но так лень открывать глаза. Вроде лежу в тепле, уюте, и мухи не кусают. Зачем шевелиться и что-то выяснять, пока ничто не угрожает. Расслабуха. Дверь открылась, в комнату кто-то вошел. Черт, все - таки надо открыть глаза. Свет приглушен , и пока пришелец не подошел ближе я не мог его разглядеть. Это мужчина лет пятидесяти низкого роста с чуть раскосыми глазами и наглой, самоуверенной улыбочкой. Лучше бы он не подходил. Человек этот был мне знаком. Это мой клиент, бывший конечно, но постоянный. Не могу сказать, что он был зверем, но что был ласков – тоже. Конечно, ведь к проституткам ходят, чтобы воплотить свои самые грязные фантазии. От воспоминаний меня передергивает. Сажусь на постели и двигаюсь подальше. Мужчина улыбается и тихо, почти шепотом говорит: -Тише, тише, Мияви – сан. Я врач. Мотсумото Икки. Поклонился? Представился? Значит, он не узнал меня. Хорошо. А если подумать, никто не узнает меня. Ведь теперь мое тело покрывают татуировки. Визуальный способ запутать. Немного расслабляюсь и киваю в знак приветствия, не зная, могу ли говорить. Головокружение заставляет лечь на подушки, а ниже пояса сразу обдает огнем боли при малейшем движении. Знаете, эта боль самая плохая боль. Все говорят, что зубная, но можете мне поверить, хуже этой боли нет ничего на свете. -Мияви, расслабьтесь, я вас осмотрю. – Врач стягивает с меня одеяло. Я голый? Чистый? Неужели Сакураи? Мужчина аккуратно расставляет мои ноги и сгибает их в коленях. На кровати стоит сумка, очевидно с медикаментами и инструментами. Он смотрит на мои побои и качает головой: -Не думал, что Атсуши такой зверь. Хочу сказать, что это не он, но не могу. Врач приступает к осмотру. Сжимаюсь в комок от каждого прикосновения. Страшно. Он успокаивает и продолжает. По комнате витает какой-то противный травяной запах. Очевидно он от мази, что Икки меня мазал, попутно давая наставления касаемо лечения. Честно стараюсь запомнить, но ничего не откладывается в моем уставшем мозге. Лишь киваю. Осмотр и первая помощь, кажется, тянется век. Господи, когда же это кончится? Пока я ныл богу о том, как же мне хочется, чтоб этот врач ушел, мое тело уже перестало так ныть, а ниже пояса не резало при каждом движении . Мой спаситель вытер руки и улыбнулся доброй улыбкой: -Ну, вот и все. - Мужчина потрепал меня по голове, как маленького ребенка. – Теперь тебе нужно поспать. Я оставлю список лекарств, которые поставят тебя на ноги за неделю, Ат-суши . А сейчас ты уснешь. Последние его слова уже с трудом слышу. Такое впечатление, будто он стоит от меня далеко и пытается что-то сказать. Веки тяжелеют. Неужели снотворное? Твою жеж мать! Трясу головой, чтобы взбодриться, но ничего не получается. Еще минута и все. Мир утонул во мраке. * * * Мотсумото вышел в гостиную, где его терпеливо ждал Сакураи, потягивая виски приятного янтарного цвета. Казалось, мужчина уснул. Он сидел, не шевелясь, и смотрел на стакан. -Все, - выдохнул доктор, присаживаясь неподалеку от Атсуши. – Залатал я паренька. Жить будет. Музыкант очнулся от транса и улыбнулся другу. В этой незамысловатой улыбке был весь Сакураи Атсуши, все чувства, которые терзали его: радость, благодарность, безразличие и усталость. Ведь мужчина не спал уже вторые сутки. После турне так и не удалось сходить на свидание с кроватью. Организм требовал сна, казалось тело само по себе заговорит и как заговорит – на японском матерном. -Буду должен. Заразительный смех Икки эхом раздался по квартире. Вокалист непонимающе посмотрел на него, а врач потрепал друга по волосам в снисходительном жесте, как отец сына, который совершил незначительную глупость. -Ат-чан, ты говоришь это на протяжении пятнадцати лет, и ни разу не отдавал долг. Так что, забудь. – Потянулся за графином с виски, который стоял на журнальном столике. – В конце концов, это моя работа. Хотя с ним пришлось повозиться. Сакураи поднял голову, смотря слегка обеспокоенным взглядом. Что не говори, но он волновался о состоянии Мияви. Ведь тому столько пришло пережить, да и вид был не очень здоровым, даже до этого происшествия. Так случилось, что Buck-Tick временно работали в студии Мива, и вокалист не раз видел гитариста там. Мужчину удивило, что такой веселый и жизнерадостный парень за месяц превратился в старика с болезненным выражением лица. Хотя он и пытался скрыть свое недуг, все же это у него плохо получалось. -Кто его так? – размышления были нагло прерваны вопросом Мотсумото. – Неужели мой, всегда сдержанный и нежный Сакураи? Его аж передернуло от такого вопроса. «Как можно подумать, что я способен на такие зверства?» - устало потер переносицу и ответил. -Конечно я, - фыркнул. – Больше некому. -Ну не злись, не злись. Я просто спросил, а то странно, что у тебя в постели забыл «Золотой паренек», да еще и в таком состоянии. – Сделал глоток виски. Сакураи отставил свой стакан, удивленно посмотрел на него. «Золотым пареньком» Мияви звали, когда тот участвовал в Due le Quartz и был самой элитной проституткой. Конечно, когда он работал, лицо скрывала маска, и никто не знал, что этот паренек с умелым ртом и острым языком, которые сводили с ума каждого клиента и без труда почти сразу доводили до исступления, гитарист популярной группы. Час с этой прелестью стоил всего миллион иен, но вот договориться было очень сложно. К нему ходили лишь постоянные клиенты, в список которых входил и Атсуши. -А откуда…? -Откуда знаю? – усмехнулся врач. – Не ты один его клиентом был. И это тело, пусть он как якудза татуировками покроется, я узнаю из тысячи. Ты ведь тоже его по телу узнал, не так ли? Вокалист кивнул, сказать, что он был в шоке – ничего не сказать. Мотсумото поднялся с дивана и пошел в прихожую, собираясь. Дома его ждала жена и пара ребятишек. Хозяин дома вышел проводить друга, рассеянно растрепав волосы на затылке. -Ну, дорогой друг, береги парнишку, - улыбнулся доктор, накидывая плащ на плечи. – Он очень ранимый и сейчас нуждается в чьей-нибудь заботе. С этими словами Икки ушел. Когда дверь закрылась за ним, Атсуши еще минут пять смотрел на нее. Мысли стадами носились по голове, сливаясь в одну огромную кашу. Произошло слишком много, чтоб он мог что-то адекватно воспринимать и анализировать. «Надо бы ознакомиться с методами лечения Мияви.» - подумал Сакураи, тихонечко, чтобы дверь не скрипнула, вошел в комнату, где крепко спал гитарист. Листок со списком лежал на тумбочке подле кровати. Бактиковец взял его и нечаянно скользнул взглядом по спящему лицу гостя. Во сне Мияви был таким милым и по-детски ранимым. Так захотелось заключить его в объятья и не отпускать, пока сам не прогонит. Так вокалист любовался им около трех минут, как вдруг неовижуалист нахмурился и дернулся. Цветная наращенная прядь закрыла лицо, закрывая обзор. Рука брюнета потянулась и заботливо убрала ее за ухо. «Красивый», - улыбнулся Ат-чан и резко отпрянул. – «Сакураи, ты че творишь?! Совсем ополоумел! Вали отсюда!» Помотав головой, мужчина забрал листок и ушел к себе в комнату. Что-то странное засело у него на душе и не отпускало. Он вальнулся на кровать и забылся тяжелым и обрывчатым сном. А при каждом пробуждении были мысли. И мысли эти занимал Мияви. Похоже, бактиковец слишком сильно воспринял слова друга о том, что надо позаботиться о гитаристе. А раз поручили, надо выполнять. * * * Снова просыпаюсь от собственного крика. Да сколько это будет продолжаться-то?! Резко сажусь на кровати и зажимаю рот рукой. Сейчас ведь снова закричу. Нет! Нельзя! Атсуши услышит, и начнутся расспросы. Так, как там надо успокаиваться? А точно- глубокие вдохи! Дышу до помутнения в глазах. Помогает. Ловлю себя на мысли, что сидеть почти не больно, а точнее не больно, а неприятно. Чудо мазь у того доктора. О, да ее на тумбочке оставили. Тянусь и падаю с кровати. Полоротье. Ну как так можно? Черт с ней, с мазью, поесть бы. Эээ.. А шмотки где? Вспоминаю, что вчера было и вчера ли? На часах шесть. По всей видимости, утра. Точно – вчера. Сакито. Изнасилование. Теплая улыбка Сакураи. Жутко пахнущая мазь и добрый доктор. Айболит ей богу. Сажусь на кровать. И потираю плечо, больно упал как - никак. По логике вещей мои джинсы грязные. Внимание привлекают махровые штаны, висящие на краю кресла. Это мне? А кому же еще, Мияви? Одеваю и тихо смеюсь. Коротковаты и широковаты. Не привыкать. Стягиваю и получаю махровые аллодинки. А теперь на поиски еды! Как бы не заблудится в таком большом доме. Надо заметить, что вкус у Бактиковца отменный, но зачем ему одному такой большой дом? Три комнаты наверху каждая с ванной, а внизу у нас что? Спустившись по лестнице, замираю от красоты. Это оказывается квартира, а не дом. Первый этаж состоял из гостиной и прилежащей к ней кухне. А стены прозрачные. Это окна? Ого - го! Еще в дальнем углу едва заметная дверь. Что там, я потом узнаю, когда поем, да и с интерьером надо будет ознакомиться. Потираю руки, проходя мимо огромных книжных полок. Наверное, одна классика. Ммм.. Неплохо. Но все мысли пропадают, при виде металлического блестящего холодильника. Если бы я был аниме персонажем, держу пари, что глаза превратились бы в сердечки. С благоговейным трепетом берусь за ручку. Ничего себе, что голод с человеком сделал! Открываю и исхожу на слюну. Там много всяких вкусностей, но один минус – это надо готовить. Черт! С досады ставлю чайник и сажусь курить. Благо хозяин дома оставил пачку на столе. Затяжка и кашель. Крепкие. Немного прокашлявшись, оглядываюсь. Скучно в тишине сидеть, а здесь я видел установку музыкальную. Пульт чинно лежит на диване. Так-с, послушаем. Музыка заиграла громко, и чтоб не разбудить Сакураи, убавляю звук. Я ожидал услышать что угодно, но не Майкла Джексона. Оригинально. Я сам его никогда не слушал, по крайней мере, не постоянно. Бывали времена, когда попадется его мелодия и заворожит так, что весь оставшийся день напеваешь ее. Сделав еще затяжку, прислушиваюсь к словам и чувствую, как жить хочется. Видимо поп-король попал в точку. Нога сама начинает качаться в такт. Появляются силы. Так, надо определенно приготовить завтрак. И вот под песни американского поп-идола началось приготовление пищи. А я же покачивая раненым задом, заправлял всем этим процессом. Как мне это удавалось без боли непонятно. Вот это кухня! Восхищению нет предела. Здесь грех не готовить, следовательно, Сакураи грешник. Не заметил не единого признака, что он убился при приготовлении пищи. Я по возможности использовал все бытовые приборы. Черт, с чего это я так стараюсь? Я же ему не женушка, которую он ублажил ночью, а та в ответ приготовила вкусный завтрак. -Хорошо танцуешь, - сзади прозвучал ироничный смех. – Доброе утро. Я на мгновение замер, но это же глупо. Возможно, он стоял здесь давно и созерцал. Ха! Теперь не только завтраком за доброту и заботу заплачу, а еще и танцами. Поворачиваюсь, а скромная улыбка сама всплывает на лице: -Доброе. Дурак! Чего это я так расскромничался – то? Ну подумаешь спас меня и приютил, и врача вызвал, и красив как бог, и голос обалденный. Не таких видали. Нацепив обычную рабочую маску, ехидненько спрашиваю: -Есть будешь? Мужчина кивает, растрепав пятерней черные, как крыло ворона, волосы. Краска? Краска, краска. В сороковник не единой седой волосинки? Абсурд. Сакураи усаживается на высокий стул и потягивается. Взгляд невольно задержался на нем, но мозг снова подал предупредительный сигнал. Нужны чашки. Резко перевожу глаза на стеклянные шкафы в поисках посуды. В одном крупы какие-то, в другом тарелки, в -третьем, вообще непонятно что. Поиски наглым образом прерывает хозяин дома. Подскакиваю от неожиданности. Леший бы унес! -В моечной машине, - он, что мысли читает? Меня явно напрягает сей факт, но это же глупость. Хотя глупость глупостью, а в мире и не такое бывает. С мастерством бывалой хозяйки накрываю стол и сажусь за стол, пряча взгляд в чашке с кофе. Кровь подступает к щекам, но я не позволил ей этого сделать. Хм… А вот и запоздалый стыд. Как всегда опаздывает. Обычно говорят, лучше поздно, чем никогда, но в данном случае лучше никогда. Да, я стыжусь и неплохо умею это делать. Конкретно сейчас мне стыдно за вчерашний внешний вид, стыдно за то, что Атсуши пришлось мыть меня, совершенно чужого человека. Представляю, чего он понасмотрелся. Вот позорище. Как хочется исчезнуть, чтоб никто не увидел. -Эй, Мияви, ты чего? – бархатистый баритон, как вешний ветер врывается в комнату сквозь открытое окно, ворвался в мои мысли и заставляет посмотреть на обладателя. Видимо я завис в своей задумчивости, потому что выразительные глаза смотрели с некоторой тревогой. – Что-нибудь болит? -Нет, с чего ты это взял? - господи, неужели такие люди еще остались: добрые, некорыстные и заботливые. -Ты просто завис, словно робот. Смеюсь над таким сравнением, а в глазах собеседника застыл немой вопрос. Как же точно ты описал мое состояние в последний месяц. Роботом вот кем я стал. Это была последняя реплика, сказанная за завтраком. Почему мы молчит? У каждого свои причины, но держу пари, он молчит лишь оттого, что понимает, что я чувствую. Хотя нет! Никому не понять и не дай бог когда-нибудь почувствовать на своей шкуре. Доели, и я убираю посуду в машину: - Я сейчас уйду. Ты не волнуйся. Пора бы и честь знать. Свалился человеку, как снег на голову, ведь у него свои планы, своя жизнь, работа, а тут я. Опа на, сюрприз! Мияви, да в тебе разумный человек проснулся. Не успеваю сам собой погордится, как от удивления, буквально челюсть на пол роняю. -Не торопись, - закрыл за мной машину. – Выздоровеешь окончательно и езжай. Такого поворота событий я не ожидал. По правде говоря, это самый лучший вариант. В данный момент я как разбитое корыто. Уехать отсюда , означает показать фанатам, да и просто окружающим меня людям свои проблемы. Сразу начнут жалеть, а это последнее, что мне от них нужно. Ограничимся Сакураем, который явно жалеет меня. Да и Сакито сейчас рвет и мечет. Ладно, в принципе я не сам напросился, значит это удобно. -Хорошо, спасибо тебе, - благодарно улыбнулся. А в ответ я получил нежную и ласковую улыбку, согревающую сердце и обещающую в будущем только хорошее. Какой контекст скрывался за ней, одному богу известно, но я уже согласился на это приключение и дороги назад не было. Надеюсь, я не прогадал.Сакураи Атсуши, официально заявляю ты самый загадочный и самый хороший в мире человек.