Каролина стояла прямо у зеркала, чувствуя как легко подгибаются колени под весом собственного тела. Почему-то прямо с утра конечности упорно отказывались слушаться команд их обладательницы и постоянно норовили расслабится в самый неподходящий момент, отчего девушка непременно рухнула бы на пол.
Она плохо спала, и даже очень, что подтверждалось темными кругами под глазами. Ночные «развлечения» с Райто окончательно выбили ее из привычного ритма, отчего день начался с ноющей усталости и слабости во всем теле. Организм ясно чувствовал, что крови становится все меньше, а потому лихорадочно экономил энергию, из-за чего Каролина даже передвигалась с трудом.
Просто прекрасно. Еще один такой укус и она точно надолго сляжет в кровать с диагнозом анемия, а там уже и до кладбища недалеко.
Интересно, с чего бы такие радостные мысли, да еще и с утра? Похоже, впереди ждет потрясный денек.
Кое-как приведя себя в порядок, девушка рискнула выйти из комнаты и даже преодолела путь по лестнице, ведущей в гостиную, мысленно молясь о том, чтобы не встретить никого из братьев Сакамаки. Сейчас она начала по-настоящему бояться за свою жизнь и наконец поняла, что исход общения с вампирами может быть для нее очень плачевным. Смертельно плачевным.
Каролина никогда не считала себя слабой девушкой. Не думала, что может бояться чего-то настолько сильно, но все склонны ошибаться. Вот и она допустила роковую ошибку, подумав, что, будь она смелой и стойкой, ее не тронут, но нет. Все оказалось совершенно иначе.
Теперь все встало на свои места: вот что имела ввиду Юи, когда просила ее не сопротивляться им. Возможно, теперь, когда Каролина увидела истинную сущность вампиров, прочувствовав на себе их садистские наклонности, стоит умереть свой пыл и боевой характер, сдавшись им на милость?
Эта мысль всплывала в ее сознании все чаще, отчего брюнетка и правда взвешивала все за и против этой неприятной идеи, понимая, что она сможет решить хотя бы часть ее проблем.
Неожиданно идти становится совсем тяжело и тогда брюнетка присаживается в одно из бархатных синих кресел, надеясь перевести дух, и направиться дальше в поисках еды, но слабость оказывается сильнее. Глаза быстро слипаются и Каролина проваливается в поверхностный сон.
Зеленые глаза напротив светятся насмешливыми огоньками, отчего вся ситуация кажется еще более неприятной. Снова он, этот самоуверенный и нахальный вампир, который, судя по всему, считает ее своей собственностью, прижимая к стене и не позволяя отстраниться.
Похоже, что понятие «личное пространство» ему не знакомо.
— Отпусти! — Каролина сверлит яростным взглядом переносицу Райто, отказываясь взглянуть в изумрудные глаза, и не прекращая попыток вырваться, но как всегда прохладная ладонь вампира надежно удерживает девичьи запястья.
Райто тихо посмеивается, поглаживая ее скулу, и медленно проводит рукой по шее, отодвигая в сторону ворот легкой кофты и спускаясь все ниже, отчего Каролина непроизвольно дергается, не желая допускать его к самым сокровенным участкам своего тела. Она знает, чего он хочет добиться, а потому не желает идти по тому пути, что избрала Юи. Брюнетка не оставляет попыток сбежать от клыков вампира, злясь на Сакамаки и страшась его одновременно, на что он только лишь удивленно усмехается:
— Интересно, с чего бы это? — интересуется парень, откровенно высмеивая ее жалкие попытки вырваться, в то время, как злость девушки только продолжает набирать обороты.
Она уже успела возненавидеть его всем сердцем за то, как легко он умеет игнорировать чужие эмоции. За то, как легко он может плевать на мнение других. Старшая Комори всегда была спокойной, относилась с терпением к любым подаркам судьбы, но такого отношения она терпеть не хотела. И не собиралась.
— С того, что я не твоя игрушка, — шипит Комори, затравленно глядя на Райто, отчего он удивляется лишь больше. Очень импозантная особа.
Вампир будто бы нарочно ослабляет хватку и Каролина чувствует это: одно движение и ей удается вырваться из лап Сакамаки, отчего сердце заходится дрожью от радости и адреналина, бушующего в крови. Брюнетка бежит по темному холлу, силясь найти выход из проклятого дома, и стоит ей коснуться ручки массивной двери, ведущей во двор, как позади нее вновь возникает уже знакомое препятствие — Райто, чье воображение уже успело разыграться.
— Ну надо же, ты и впрямь подумала, что я позволю тебе убежать, — произносит Сакамаки, прижимая тело Комори к своей груди и обжигая дыханием ее шею, — мне нравится твоя стойкость. Не растеряй ее, маленькая шлюшка…
Щеки касается что-то холодное и мягкое, и кажется, что это нечто яростно желает разбудить Каролину. Брюнетка раскрывает глаза и тут же в ужасе вжимается в кресло, ведь лицо Канато находится слишком близко.
Парень с фиолетовыми волосами безразлично и бесцеремонно осматривает Комори, будто бы она игрушка, красующаяся на витрине дорогого магазина. Отстраняется, убирает руку от ее щеки, обнимая медведя в своих руках, и надменно заявляет:
— Бледное у тебя лицо. С таким обычно ходят мертвецы.
Сказанное будто пробуждает зверя внутри него, ведь выражение лица парня искажается, а бледные сиреневые глаза приобретают недобрый оттенок. Такие холодные и безумные взгляды часто характеризуют маньяков, которым срочно требуется внимание психиатра, а лучше длительное пребывание в дурдоме.
— Канато? Что ты делаешь? — испуганно произносит брюнетка, касаясь щеки и осматривая себя. Будто бы проверяя, не сделал ли вампир с ней ничего ужасного, пока она пребывала во сне, а затем снова останавливает взгляд на Сакамаки, отчего сердце начинает биться быстрее. Оно и понятно, взгляд Канато резко стал совсем другим: то ли скачок настроения тому виной, то ли поведение Каролины, не ясно, но сейчас в нем читалась злость, медленно перерастающая в ярость:
— Вообще-то это гостиная. Здесь не принято спать, глупая, — цедит каждое слово парень, глядя на Каролину как на умственно отсталую, — ты была такой тихой, что я понадеялся, будто ты умерла.
Да ладно? Неужели она настолько плохо выглядит, что ее уже успели принять за бездыханный труп?
— Как мило. Прости, что не спешу отправляться на тот свет, — произносит девушка, понимая, что эти слова кажутся чертовски неубедительными. Фальшивыми. И Канато сразу распознает это:
— Ложь. Тебе в тягость этот дом и жизнь, все мы видим это. Может я помогу тебе закончить твои страдания? — Сакамаки в мгновение ока наклоняется вниз, захватывает шею девушки длинными цепкими пальцами и больно сдавливает горло, приближая лицо Каролины к себе, дабы заглянуть ей в глаза. Унизительно и неприятно, но этого действия недостаточно для того чтобы отнять жизнь.
Он хочет видеть страх. Жаждет почувствовать его всем своим существом, чтобы утолить садистское желание ломать и обрывать жизни других людей:
— Что тебе больше нравится: удушение или обескровливание? — эта фраза наворачивает волны ужаса внутри, которые так и стремятся вырваться наружу, но пока что брюнетка не воспринимает действия Канато всерьез. Полагает, что он хочет лишь напугать ее, но нет. Сакамаки отнюдь не шутит.
Он говорит о смерти так, будто речь идет о каком-то долгожданном подарке, ведь лицо его так и светится радостью и энтузиазмом. Канато счастливо смеется и усиливает хватку, и тогда Каролина понимает всю серьезность его намерений. Вампир и правда желает лишить ее жизни, и более того, собирается помучить напоследок.
Бледные пальцы парня сжимаются все сильнее и кислород окончательно перестает поступать в легкие Каролины. Она хватается руками за его ладонь, силясь ослабить хватку, но результат оказывается примерно таким же, если бы брюнетка попыталась сдвинуть каменное изваяние. Абсолютно нулевой.
— Ка...нато, — хрипит Каролина, жертвуя последние силы на слепую мольбу, и тогда пальцы парня неожиданно разжимаются, позволяя воздуху вновь ворваться в легкие. Комори кашляет и быстро прерывисто дышит, судорожно пытаясь привести себя в норму, ведь сердце стучит как ненормальное.
Он только что чуть не убил ее, так почему же решил остановится?
— Не думал, что ты нарушишь наш уговор. Ты ведь знаешь, что таким не следует заниматься в общей комнате, Канато, — сурово произносит Рейджи, поправляя очки, и резко заявляет, — если уж решил пополнить свою коллекцию кукол, то избавь остальных от этого зрелища.
Младший Сакамаки лениво отстраняется от тела Каролины, лишь сильнее прижимая к себе любимого медведя, и фыркает, отворачиваясь от девушки, в то время как ей ситуация кажется поистине абсурдной. Рейджи только что отчитал его так, словно тот разбросал по полу свои игрушки, а не пытался убить ее, бесцеремонно задушив.
Они так безразлично относятся к человеческой жизни, что становится страшно: как далеко они могут зайти в своих экспериментах?
— Какая разница, где именно убить ее? Или ты прервал меня, потому что хочешь, чтобы она осталась жива? — дерзко повышает тон Канато, срываясь на визг. Выглядит прямо как капризный избалованный ребенок, но Рейджи ровным счетом никак не реагирует на его выпад. Лишь сухо заявляет:
— Не говори ерунды. Лучше пойди и займись чем-нибудь более полезным.
Кажется, еще секунду Канато думает над его предложением, а затем лишь уходит, что-то тихо шепнув своему медведю и так и не сказав ничего в ответ.
Старший же Сакамаки поворачивается к Каролине, оглядывая ее взглядом полным безразличия, и надменно произносит:
— Тебе стоит выпить клюквенного сока, иначе скоро заработаешь анемию, — и как бы невзначай добавляет, — графин стоит в твоей комнате. Пей напиток ежедневно, чтобы избежать ненужных проблем.
При одной мысли о том, что ей вновь придется пройти по лестнице, ноги начинают устало гудеть, назойливо напоминая о том, что после недавней выходки Канато сил у нее и так осталось немного. В мозг закрадывается идея о том, что, возможно, Рейджи мог бы помочь ей преодолеть путь до спальни, и Каролина даже всерьез задумывается об этой просьбе, но не успевает закрыть рот до того, как ненужные слова успевают вырваться наружу:
— Рейджи, может ты поможешь мне подняться наверх? Пожалуйста, у меня совсем не осталось сил, — с мольбой в голосе произносит Комори, а поймав на себе ледяной взгляд Сакамаки, резко жалеет о том, что вообще начала это разговор. Невооруженным глазом видно, что ему абсолютно наплевать на то, в каком состоянии находится девушка. Все эти фразы и действия — брюнетка всерьез купилась на них и подумала, будто бы это самое настоящее проявление заботы. Практически человеческая эмоция, однако, до нее быстро дошло, что это поведение было лишь нежеланием нарушать нормы вежливости и этикета. Он спровадил Канато не потому что не желал смерти девушки, а лишь затем, что игры младшего Сакамаки могли замарать дорогую обивку кресла. Что запах трупа подпортил бы обоняние каждому из обитателей этого прогнившего дома.
— Сама дойдешь. Я не занимаюсь благотворительностью, — небрежно бросает Рейджи и удаляется прочь, оставляя девушку наедине со своими проблемами.
***
Длинный стол, убранный белой скатертью, серебряные столовые приборы, фантастическая сервировка и подача нескольких блюд. Каролина никогда бы не подумала, что увидит подобное в живую, разве что понаблюдает за светским приемом по телевизору, но сейчас все вокруг было более, чем реальным, и оттого казалось только абсурднее. Шестеро братьев-вампиров, сидящих напротив своих полупустых тарелок, две скучающих девушки и царская обстановка вокруг. Глупость, не более того.
Сие мероприятие именовалось ежемесячным ужином, который никто из братьев не имел права пропускать, однако, заставить их вести себя так, словно они и правда крепкая дружная семья, было невозможно. За столом весь вечер царила величественная тишина, лишь изредка нарушающаяся звоном столовых приборов и дорогих хрустальных бокалов, а частые косые взгляды, бросаемые Райто в сторону Каролины, раздражали пуще прежнего, ведь подкреплялись переглядками других Сакамаки.
Аппетита у девушки не было совершенно, а настроение после сегодняшнего дневного происшествия было и того хуже, пока дьявол с карминовыми волосами не решился испортить его еще больше:
— Шлюшечка, а почему же ты ничего не ешь? Неужели хочешь отключится во время моего следующего визита?
Слащавый тон и обманчивая неуместная «ласка» Райто привлекла внимание других братьев и заставила щеки брюнетки в мгновение ока стать пунцовыми от смущения и возмущения. Юи осторожно взглянула на сестру, пытаясь распознать насколько сильно колкость вампира задела ее самолюбие, и втайне молилась о том, чтобы ей хватило сил промолчать.
Закусить язык не получилось, да Каролина и не особо старалась, лишь только подняла на наглеца свои васильковые глаза, от ярости ставшие пронзительно голубыми, и процедила сквозь зубы:
— Держи свои клыки при себе, иначе не удивляйся тому, что вскоре найдешь их на полу, — спокойно произносит старшая Комори, театрально прикрывая глаза и попивая красное вино, слегка помешивая багряную жидкость, стекающую внутри фужера.
Райто как всегда пропустил мимо ушей все колкости брюнетки, списав их на ее своеобразный шарм и манеры, и лишь тихо хихикнул, произнося:
— Все очарование кроется в твоей дерзости. Ты кажешься такой боевой, милая сучка.
— Мы вам не мешаем? — холодно произносит Рейджи, видя, как бессовестно один из Сакамаки нарушает установленные им правила хорошего тона. Ведет себя так, словно других за столом и вовсе не существует, продолжая раздражать своей распущенностью, — быть может вам стоит решить все наедине?
— Не отвлекай их, Рейджи. Интересно же посмотреть на новую Корделию, тем более, что она совершенно не похожа на приевшийся нам белокурый блинчик, — усмехнувшись отрезает Аято, поправляя непослушную челку и в упор глядя на Юи, будто бы наблюдая за ее реакцией на такое обращение. И она следует незамедлительно:
— Я же просила не называть меня так! У меня есть имя! — возмущается блондинка, привлекая всеобщее внимание. Заставляя Рейджи недовольно нахмурится, а Шу слегка прищуривается, претерпевая звонкость девичьего голоса.
— Оставь их, сестра. Пора бы понять, что мы для них не более, чем забавные зверушки.
Холод в голосе Каролины заставляет Аято убрать насмешливую улыбку с лица куда подальше, а Райто наоборот — подпереть ладонью лицо и умилиться тому, насколько шикарна его новая игрушка. Он прекрасно понимал, что старшая Комори все еще сдерживает свой тяжелый характер, и был не намерен останавливаться. Владелец ярких рыже-гранатовых волос, прямо как хитрый бес желал довести брюнетку до белого каления, заставив ее обнажить свои клыки.
А тем временем Каролина лишь уверенно продолжила:
— К тому же, садисты никогда не изменяться в своем лице.
— Считаешь нас садистами? — серьезно и мрачно поинтересовался Рейджи, коему уже изрядно наскучил данный диалог, — думаю ты не в полной мере осознаешь те страдания, что испытывают жертвы от знакомства с нами. То, что сделали с тобой Канато и Райто, — пепельноволосый усмехнулся в непохожей на себя манере, слегка поправляя очки, — всего лишь детская забава.
В ответ на столь угрожающую фразу Каролина смогла только лишь затравленно усмехнуться, понимая, что именно этого и ожидала от так называемого Главы Семейства Сакамаки. Ее сперва напугал его тон и то, как он оглядывал их с Юи, но затем страх сменило холодное осознание. Как лезвие ножа оно больно ранило сердце.
Лучше уж вообще не жить, чем существовать вот так: всю жизнь быть пленницей и кожаным мешком с кровью для тех, кому плевать на тебя и твою жизнь. Каролина не хотела быть сосудом с любимой ими субстанцией, не хотела быть марионеткой, а потому скалилась и вырывалась, стараясь доказать и себе и им: она не сломается. Как бы они не старались.
А потому заявила и сейчас:
— Так что же вам мешает показать себя во всей красе? — дерзкий вопрос. Глупая, до чертиков самонадеянная смелость.
Ты еще заплатишь за эти слова, Каролина.
В обеденном зале повисла тишина. Казалось, что брюнетка может услышать то, как шевелятся волосы на голове у младшей сестры от страха перед реакцией Сакамаки на такой выпад. Но что в ответ?
Канато придвинул своего медведя чуть ближе, сверля глазами тарелку перед собой, Аято взглянул на Рейджи, предвкушая его слова, а Райто лишь больше расплылся в наглой чеширской улыбке.
— Как же все достало, — зашипел сквозь зубы, сидящий рядом и молчавший прежде, Субару, сейчас гневно ковырявший изысканное блюдо в своей тарелке. Ему наскучила эта девушка, нагло ворвавшаяся в их жизнь, а теперь не затыкающая свой дерзкий рот, даже тогда, когда ей грозит смертельная опасность.
— Мне тоже надоели эти игры, — уверенно и тихо заявил Канато, вглядываясь в милую плюшевую мордочку Тедди, сидящего на столе перед ним, — нужно научить девчонку уважению, — на секунду Каролине и правда почудилось, будто на этом парень с фиолетовыми волосами успокоиться и прекратит неясный ей диалог, но вот потом зал снова отразил от стен голос Канато, однако уже совсем другой. Кричащий и громкий, отчего Шу, сидевший с закрытыми глазами, лениво приоткрыл веки, наблюдая за тем, что же так разозлило младшего Сакамаки, — ты такая же как она! Презрительная, надменная, гнусная, мерзкая…!
— Канато! — Рейджи впервые за долгое время повысил тон, дабы утихомирить парня, не славившегося стабильной психикой, — мы поняли каждое твое уточнение. А теперь успокойся, пожалуйста.
Неустойчивую тишину вновь нарушил тихий смешок Райто, который пребывал в неистовом восторге от того, насколько яростным сейчас был взгляд Каролины. Даже Юи заметила это и сейчас мечтала о том, чтобы буря не произошла, ведь взгляд брюнетки горел. Все ее нутро пылало и метало искры, и причиной такой реакции были все эти вампиры, глядевшие на нее и Юи, как на дешевый товар. Ярость и гнев слишком быстро нашли выход наружу:
— Уточнения? Это называется оскорблением, если тебе неизвестно! — Каролина быстро повысила громкость голоса до генеральского тона Рейджи и сейчас продолжала брать все более высокие ноты с каждой секундой, выжигая дыру в голове пепельноволосого Сакамаки, — вы все самоуверенные ублюдки, считающие, что вам все дозволено! Полагаете, что я позволю играть с собой?! Или делать подобное с Юи?! Вы можете смело катиться к черту на рога и запихнуть куда подальше свои вампирские принципы! Вы даже можете убить меня за это, но мучить меня или сестру, а еще лучше — сравнивать меня с Корделией, я не позволю! Запомните это!
Резко отодвинув стул так, что его ножки недовольно лязгнули по дорогому паркету, старшая Комори спешно удалилась из обеденного зала, дабы не сморозить еще более фатальные слова. Она понимала, что произнеся эту речь, заранее подписала для себя приговор на мучительную и долгую смерть в когтях тех, кого она так ненавидит. Буквально презирает все своей душой. Каролина скрылась за массивными дверьми, оставив вампиров и Юи и не желая возвращаться. Все, что ей хотелось сейчас — смыть с себя воспоминания о сегодняшнем званном ужине.
Она надеялась, что ее слова встретят отрицательную реакцию, но и думать не могла, что такое поведение привлечет лишь больше внимания со стороны Сакамаки. Теперь отбиваться придется сразу от нескольких гиен.
***
— Какая же она громкая, — недовольно фыркнул Шу, вставая из-за стола и намереваясь оставить своих братьев в гордом одиночестве, — нужно отучить ее так визжать, — высказав свое недовольство, блондин покинул зал, а следом за ним ушел и Субару, с трудом удерживающий свое раздражение ситуацией.
— Что ж, ужин окончательно испорчен благодаря ее неприемлемому поведению, — констатировал Рейджи, поправляя съехавшие очки и холодно уточняя, — думаю, пришло время взяться за ее воспитание, — пепельноволосый безразлично оглядел братьев, все еще оставшихся за столом.
Услышав данный вердикт, Райто недовольно приподнял одну бровь, а взгляд его стал полностью безжизненным. Ни намека на игривость, присутствовавшую ранее.
Юи испуганно поежилась, уже представив себе такой вариант развития событий.
Канато довольно сжал в руках своего любимого медведя, также, как Аято, в чьих зеленых глазах появился странный огонек азарта. Он, похоже, с готовностью отнесся к словам старшего брата и был готов самостоятельно взяться за дело.
Уж он-то точно научит Каролину хорошим манерам.
