***
Этот день был столь же скучным, как и все предыдущие. Коу давно привык к всеобщему вниманию и любви девушек к своей персоне, поэтому все эти атрибуты популярности давно стали для него обыденностью. Их наличие уже казалось чем-то пресным и давно ожидаемым, ведь, будучи айдолом не только в школе, Муками всегда предсказуемо использовал свое влияние и известность. Демонстративно закатив глаза в ответ на очередное обсуждение своих названных братьев, Коу молча вышел из столовой, решив просто пройтись по пустым школьным коридорам, наслаждаясь одиночеством. Как-никак, не всегда ему выпадала такая блестящая возможность. Сейчас все его птички были на спортивных сборах черлидерш их славной академии, поэтому никто не выедал ему мозг с расчетливостью и методичностью, а это не могло не радовать самовлюбленного Муками. Радовать ровно до того момента, пока его внимание не привлекли странные звуки в конце коридора. Стремясь удовлетворить свое любопытство, блондин уверенным шагом двинулся вперед к источнику шума, пока не оказался перед главной лестницей, ведущей на второй этаж академии. Прямо под ней, в самом излюбленном укромном уголке всех слащавых парочек, нахал и эгоист, больше известный как Райто Сакамаки, обсасывал свою очередную временную пассию. — Ну надо же, я думал Каролина будет развлекать тебя чуточку подольше, но видимо я ошибался, — прыснул Коу, глядя на то, как развратно и похабно вампир с гранатовыми волосами зажимает девушку у лестницы. Сакамаки так тщательно вылизывал ей рот, что Коу стало тошно от увиденного. Он облокотился спиной на стену, не скрывая отвращения и ожидая, пока Райто закончит начатое, как вдруг уловил знакомый запах, исходящий от тела девушки. Крайне навязчивый и приторный. Его он узнал бы из тысячи. — Алика? Серьезно? — Коу театрально отстранился от стены, смеясь и вглядываясь в огненную шевелюру девушки в руках Райто, пока та удивленно попыталась оттолкнуть от себя развратного парня. — А секунду назад тебе нравилось то, что я делал, — протянул вампир, удерживая смущенную и напуганную Алику на месте, пока та, пыталась распознать эмоции на лице Коу. Усмехаясь такому «неожиданному», вернее спланированному появлению одного из Муками, Райто приобнял Алику, свободной рукой поправляя любимый головной убор. Рыжей предательнице было некуда деться, ведь оказавшись между двух огней, она нервничала, находясь рядом с Райто, но и приближаться к Коу особенно не стремилась. Страх полностью захватил ее сознание. — Тише, шлюшка, тише. Смотри, как заерзала, — Сакамаки захватил подбородок девушки, приближая к себе ее губы, как вдруг обратился прямо к Коу: — Тебе следует лучше дрессировать своих птичек. Они имеют привычку менять хозяина, — насмешливо улыбнулся Райто, отталкивая от себя Алику прямо в руки Коу. Муками поймал девушку, продолжая выслушивать колкие насмешки своего соперника, и смерил дрожащую Алику испепеляющим наигранно-слащавым взглядом, который позже обратил и на Райто. — А ты, я вижу, любитель проверять все лично. Ее внутренний мир тоже протестировал? — дерзко бросил блондин, сжимая пальцы на предплечье девушки от ярости, стараясь не показывать истинных эмоций нахальному вампиру. Алика тихонько запищала от боли, но старалась стерпеть все уготованные ей испытания, ведь понимала, что сама пошла на поводу у лестных сладких речей Райто Сакамаки и отдалась в его руки. Она давно мечтала узнать, каковы его прикосновения на ощупь, вкус его поцелуев и прочие деликатные моменты, за что теперь и была вынуждена расплачиваться. Сакамаки пропустил мимо ушей жалкий подкол блондина, наслаждаясь заслуженным триумфом, когда Муками обратился к своей нерадивой подопечной. — С тобой, дорогая, мы обсудим эту нелестную ситуацию позже, — еще более угрожающе улыбнулся айдол, уже думая о том, как наказать рыжулю по всем законам жестокости, — а теперь проваливай. — Но, Коу…я…правда не… Алика хотела возразить, начав мямлить что-то невразумительное, как вдруг ужаснулась, задрожав всем телом, при виде устрашающего взгляда Коу. Его глаза из бирюзовых превратились в рубиново-красные, налившись кровью от ярости: — Ты что, настолько глупа, что уже разучилась понимать человеческий язык? Если нет, то лучше уйди, пока я тебя не убил. Хорошо, что Алика не знала, что Коу в действительности способен на убийство, и то, насколько реальны его угрозы, поэтому она лишь испуганно отступила в сторону, а вскоре и вовсе удалилась, дабы еще больше не разозлить своего дорогого кумира. — Найти ее было несложно, а соблазнить и того проще. Более ветренных сучек нужно еще поискать, поэтому наслаждайся их обществом сколько угодно, а вот к моей стервочке свои жалкие ручонки не тяни, — Райто вещал будто бы с трона, ловя кайф от каждого брошенного слова, и в конце, будто бы невзначай, добавил, — начатый конфликт может очень плачевно для вас закончится, Муками. Было бы куда проще… — Если бы ты закрыл свой рот и не моросил всякую чушь. Юма Муками неспешно вышел из-за угла, направляясь прямо к своему брату, надеясь поддержать его, а потому вклинился в нежелательный разговор. Мда уж, Юме нужно поучится этике общения, а еще было бы неплохо научить его расчесываться, а то это гнездо на голове, которое он называл прической, смотрелось ну уж очень странно. — Как приятно, что ты тоже решил присоединится к обсуждению. Война между вампирскими кланами — это всегда так увлекательно, — Сакамаки не прекращал ерничать, вообще не воспринимая вампиров из другого семейства всерьез. — Война? — Коу миленько улыбнулся, — о чем это ты? — Ну как же… это ведь вы прокатили мою милашку с лестницы. Можете не отрицать, мне это точно известно. Не только у вас есть уши в этой академии, — Райто развел руками в стороны, выходя в центр школьного коридора, — но если вы считаете, что я и другие Сакамаки оставим это безнаказанным, то вы глубоко ошибаетесь, полукровки. Чувствуя неладное и то, как стремительно накаляется обстановка, из-за угла появились Канато и Аято с непроницаемыми масками на лицах. Ухмыльнувшись и взглянув на врагов свысока, они заставили Муками напряженно переглянуться. — Вы сами начали это, поэтому и расплачиваться теперь будете по полной программе, — лестно закончил Аято, становясь по правую руку от Райто. — Мы предвидим каждый ваш шаг, поэтому впредь советуем быть крайне осторожными в своих действиях, — гаденько выплюнул Канато, приобнимая Тедди в своих руках, — мы любим убивать гораздо больше вас. Кажется, что от угроз фиолетоволосого, даже круги под его глазами стали темнее и мрачнее. Будто бы на них влияли мысли и фантазии о скором кровопролитии. При последних словах губы Райто расплылись в чеширской улыбке. Уж очень по душе ему пришлись слова своих братьев, после которых оставалось лишь грандиозно закончить начатое: — Надеюсь, вы уяснили наши требования. Можете быть свободны, — с барского плеча бросил дьявол, заставляя Муками унизится до того, чтобы добровольно уйти с поля противостояния из-за отсутствия подкрепления. Но делать было нечего. Пришлось отступить. Коу — прекрасный актер, раз даже ухом не повел, не выдавая своих эмоций, а вот Юма… Он не мог оставить такую дерзость без внимания. И он пообещал себе отомстить. За себя и за все семейство Муками.***
И как же ей теперь быть? Как забыть все, что произошло? Стоя у раковины в уборной своей комнаты, Каролина напряженно рассматривала глубокий порез на щеке, изредка проводя пальцами по коже близ болезненного ранения. Другие травмы совершенно не трогали ее и не заставляли ежиться от одной мысли о будущем, а все потому что они могли легко зажить. Синяки, ушибы, гематомы — все это рано или поздно пропадет с ее молочной белой кожи. Только след от пореза, шрам, будет всю жизнь напоминать ей о случившемся. Вот только насколько длинной будет такая жизнь? Каролина не имела ни единой мысли, зачем Райто держит ее подле себя. Он из тех людей, кому нравится прикасаться к прекрасному. Из тех, кто любит брать от жизни все, пусть даже, если оно тебе не принадлежит, обожает тех, кто не сдается сразу, и тешит его самолюбие попытками вырваться из стальных тисков, но… Красота…она ведь важна для него. Позволит ли вампир теперь находится рядом с собой, когда ее лицо так изуродовано? Сочтет ли ее достойной жизни даже с таким убогим шрамом? Оперевшись ладонями на край мраморной раковины, Каролина с горестью опускает глаза. Черт бы ее побрал. И зачем она вообще сняла тот длинный пластырь? Любопытство рано или поздно погубит ее. Или же прямо сейчас. Брюнетка не успевает опомниться, когда слышит посторонний звук позади себя, а стоит поднять глаза к зеркалу, как в отражении она наблюдает Райто, облокотившегося о косяк двери будто бы в ожидании дальнейших действий девушки. В ее глазах Сакамаки впервые за все время их знакомства читает самый настоящий испуг. Страх настолько силен, что глаза Кэрри округляются, а грудь начинает вздыматься быстрее, в подтверждение догадок вампира. Сердце готово вырваться из груди. Вот оно. Сейчас. Сейчас он прикончит ее. Он ведь уже увидел этот мерзкий след, который никогда не заживет. — Теперь ты убьешь меня, ведь так? — пусть волосы слегка прикрыли порез, но этого недостаточно. Жаль, что она не умеет с легкостью стирать память так, как это обычно делает Райто. Вопрос вырывается сам собой, но выражение лица Сакамаки ничуть не меняется. Вместо этого парень лишь медленно подходит ближе к девушке, наблюдающей за ним через отражение в зеркале, и становится почти вплотную. Так, что опаляет своим дыханием кожу на ее шее. Невозможно понять, что именно он чувствует. О чем он думает. Его маска сейчас еще более прочна, нежели обычно. Непроницаема. Райто медленно обнимает Каролину сзади, проходит руками по ее талии, поднимается выше к груди и нежно целует плечо брюнетки, отчего она заходится мелкой дрожью. Но дрожит она не от удовольствия, не от вожделения. От страха. Просто она чувствует, что это конец. Еще чуть-чуть и он свернет ей шею. — Высокого же ты мнения обо мне, — выдыхает вампир, гладя грудь девушки через ткань легкого шелкового халата. Он не дал ей четкого ответа, чем и держал Комори в напряжении. — Но я больше не буду красивой, — Каролина отрывает глаза от мраморной поверхности, глядя куда-то вперед. Будто бы сквозь зеркало, — этот шрам не исчезнет. Никогда. Ощущение такое, словно она сама подталкивает его к нужному решению. Просит, умоляет о том, чтобы он избавил ее от такой участи: жить в лапах садистов, будучи изуродованной и искореженной. Лучше уж вообще не жить. — Я знаю. Его уверенные интонации и ответ потрясают ее своей прямотой. Неужели он согласен с таким поворотом событий? Райто на мгновение отрывается от тела Каролины, прекращая нежный мягкий поцелуй, и поднимает свои глаза прямо к ее лицу. К порезу, скрытому шелковыми прядями темных, как ночь, волос. Бледные пальцы вампира ловко убирают локоны с кожи лица, открывая взгляду глубокую рану, отчего девушка в ужасе прикрывает глаза, нервно сглатывая. Ее неровное сбивчивое дыхание заставляет вампира на секунду улыбнуться. Нет. Убить тебя было бы слишком просто, моя маленькая Каролина. Не весь твой шарм кроется в этой красивой цветастой обертке, которая именуется красотой. За все годы бессмертной жизни, я не встречал того, кто смог бы захватить мое внимание своим характером. В тебе заключено так много эмоций, чувств и мечтаний. Они подогревают мое желание исследовать тебя снова и снова, не уставая и не отрываясь от твоего тела. Мы вернем тебе милое личико. Но знай, твоя натура — вот, что намного существенней внешности. — Хочешь, чтобы я убил тебя? — изумруд глаз вампира въедается в васильки, сжигая их изнутри. Буквально уничтожая своим напором. Но Каролина молчит. Не знает, что можно ответить в такой ситуации, когда каждое слово может оказаться последним. — Не знаю. Райто усмехается, глядя на то, как очевидно и неприкрыто колеблется старшая Комори, и изумруд становится еще ярче, чем прежде. Вампир склоняется к ушку девушки, и сжимает ее хрупкую фигурку в своих руках, чтобы заставить ее слушать. Пришло время задать главный вопрос. — Хочешь терпеть меня рядом вплоть до своей смерти? — Сакамаки проводит ладонями по телу брюнетки, задевая самые чувствительные точки, и тянется к шее. Сжимает в ладонях небольшую аккуратную грудь Каролины, ее талию, ожидая ответа. Но девушка тоже не теряет контроль. — Возможно. И этот ответ заставляет Райто довольно улыбаться. Даже сейчас Кэрри не хочет так просто сдаваться. Она открыто не признает свое поражение и то, что загнана в угол. Поэтому говорит то, что желает услышать вампир, дабы остаться в живых. Но Райто знает правду. Внутри нее еще теплиться надежда на то, что быть может он не такой, каким его видят другие. Может он способен измениться. Однако, рядом с надеждой в сердце брюнетки есть место и для ярости, которую Райто так обожает. Вот почему, он не хочет убивать ее прямо сейчас. Забавно, коварная бестия снова переиграла его. Будто ребенок, он ощущает странное чувство внутри. Да, где-то глубоко внутри его замерзшего и наглухо запертого сердца шевелиться ощущение искреннего и неподдельного счастья. Его он не испытывал никогда. К сожалению, все Сакамаки были обделены такими простыми человеческими чувствами, но для Райто это было особой потерей. Из-за поведения и отношения своей матери он утратил ценность понятий «семья», «чувства», «любовь», а потому то, что происходило сейчас, пугало его. Он осознавал, что привязанность к Каролине становится слишком сложно выдавать за простое звериное влечение. Его инстинкты все чаще давали сбой, напоминая о том, что на самом деле, Райто Сакамаки — не только машина для убийств. Быть может он все же способен чувствовать что-то человеческое? — Обещаю, твоя смерть будет особенной. Ты умрешь красиво, малышка — его тихий шепот заставляет Каролину распахнуть глаза и потянуть руки к его лицу. Брюнетка словно не слышит угроз о собственной кончине. Смерть ее больше не волнует, ведь к тому, что опасность следует за ней по пятам, Каролина уже давно привыкла, принимая это как должное. Райто что, правда назвал по-другому? Не шлюшкой? Не стервой? Вампир понимает, что именно желает сделать Комори, и не препятствует ей. Она поворачивается к нему лицом, упираясь копчиком в прохладный мрамор раковины, и просто смотрит ему в глаза. Тянет руку ближе, к его лицу, как вдруг ее останавливает жесткая хватка на запястье. Сакамаки больно сдавливает кожу бледными пальцами, и приближает девушку к себе, ухмыляясь: — Не торопи события и не пытайся поменять нас местами. До хищника тебе еще очень далеко, — дьявол ловко подхватывает девушку под лопатки и придвигает ближе к себе, впиваясь в губы настойчивым глубоким поцелуем. Такая смена настроения пугает девушку, но она не отстраняется, а лишь позволяет продолжить, приоткрывая губы в ответ. Ее мягкая кожа, податливое тело распаляло желание Райто, но он заставил себя сдерживаться. Почему? Просто его самые ужасные опасения оказались правдой. Он больше не мог контролировать себя, а жестокость, резкость и хладнокровность к Каролине постепенно отступали, лишь периодически напоминая о себе. Он мог взять ее здесь и сейчас, прямо у этой гребанной раковины, но не стал. Черт побери, почему? Потому что она была слаба. Ему было до ужаса мерзко смотреть на эти раны и гематомы на ее теле, оставленные не им и не его утехами. Поэтому он не решился надавить на Кэрри сильнее. Он побоялся причинить ей новую боль. Не сейчас. Она должна быть сильной, окрепнуть, чтобы выдержать все издевательства, которые ждут ее впереди. Но это все будет позже. Потом. А сейчас просто отдайся мне. Позволь утонуть в твоем запахе и, словно мелодию, запомнить биение хрупкого девичьего сердца.