***
Пристально разглядывая школьную доску объявлений, Каролина с каждой секундой удивлялась все больше и больше — и как это вообще возможно, пропустить столько нового? Академия Рётей действительно постаралась: запустить столько проектов всего за неделю отсутствия Каролины в кампусе. Какая поразительная работоспособность! Надо же, студсовет даже утвердил дату приближающегося бала в честь Хэллоуина. В этом году он обещал быть особенно пышным и грандиозным — все-таки именно в утвержденный советом день сто лет назад и была основана эта академия. По этой причине, все студенты в последнее время были столь возбуждены и взволнованы. До «пугающего» бала оставалось чуть меньше месяца, но подготовка к нему велась уже довольно активно. Теперь Каролина наконец поняла, почему академия все больше украшается дорогими тканями, атрибутикой Хэллоуина и окрашивается в красно-черные тона своего старинного герба. Кэрри могла принять все, но только не это жуткое сочетание. Оно слишком навязчиво крутилось перед глазами, напоминая тьму и… Кровь. — Тебе же было больно, да? Внезапный вопрос под самым ухом, заставил Каролину подскочить на месте, обернувшись на все сто восемьдесят градусов. Девушка было подумала, что это очередное нападение. Посягательство на ее тело и жизнь, а нелепый вопрос, вырванный из контекста, лишь больше подкреплял опасения брюнетки. Как вдруг. Взгляд васильков упал на странный красный берет и взъерошенные зеленые волосы, частично закрывающие глаза. А, это же тот парень из библиотеки, который не умеет здороваться и начинать разговор нормально. Как же его там? Азу… Адзу… — Господи, Адзуса! — испуганно прикрикнула на него Каролина, отчего зеленоволосый лишь чуть шире приоткрыл глаза. Будто бы удивляясь, что он сделал не так, — пожалуйста, не пугай меня так больше. — Нервничаешь? — спокойно уточнил парень, становясь рядом с брюнеткой и пробегая взглядом по объявлениям на доске, пока Комори тщетно пыталась угомонить бьющееся сердце. Того раза на лестнице ей вполне хватило, поэтому повторения нечто подобного не хотелось. Теперь Каролина держала ухо востро. — Нет, просто теперь предпочитаю быть более осмотрительной. Не хочу привлекать излишнее внимание. Адзуса заметил, что сердцебиение девушки постепенно успокаивалось после секундного испуга, поэтому не мог уличить ее во лжи. Его взгляд упал на забинтованные руки девушки, прямо как и у него самого, и распущенные темные волосы, которыми брюнетка будто бы пыталась скрыть что-то. Но укрыть ничего не удастся. Только не от него. Муками проницателен и умеет читать людей. Чувствовать их, когда они юлят, пытаясь закопать правду поглубже. — Каролина, — Адзуса произнес это тихо, но заметил, как Комори напряглась, ожидая продолжения. Что же он собирается ей сказать? — не думал, что ты так быстро оправишься после того случая. Спокойный загробный тон парня понемногу начинал пугать Кэрри. Заподозрив неладное, она резко обернула лицо к зеленоволосому, показав тому свою чистую кожу без ссадин и синяков. Комори сама не знала, чего можно ждать от странного юноши, да и его поведение казалось ей подозрительным. Однако, Адзуса и на этот раз удивил ее. -… я рад, что ты в порядке, — произнес Муками, протягивая пальцы к ее щеке, где еще пару дней назад красовался глубокий порез. Огладив чистую кожу тыльной стороной ладони, юноша поразил брюнетку своим внезапным порывом. Васильковые глаза вспыхнули смущением, не успев до конца сообразить, что именно происходит, когда парень уже убрал руку, одарив Каролину лишь легким мимолетным касанием чуть прохладных пальцев. Странно. Это нежное прикосновение заставило сердце тихо ёкнуть где-то внутри груди. Что? Зачем ты сделал это? — Но ты так не ответила, — словно вернувшись к привычным мыслям о самоистязании, протянул Адзуса, — это ведь было больно? Каролина лишь моргнула в ответ, думая, отвечать ли на столь странный вопрос. Неужели, он сам не знает ответ? И что это было за странное «но я рад, что ты в порядке»? Муками терпеливо ждал ее ответа, гипнотизируя Комори фиалковыми глазами, пока сама девушка судорожно подбирала слова. И что ей нужно ответить, чтобы удовлетворить его любопытство? — Да. Знаешь, страшнее всего то, что я не сразу поняла, что мне делать в подобной ситуации… Каролина хотела продолжить, правда. Она собиралась высказать Адзусе все, раз уж он сам завел этот разговор, но звонок на очередной урок отвлек брюнетку от размышлений. Ей пора идти. — Прости, Адзуса, мне пора бежать. Я уже слегка опаздываю, — нелепо оправдываясь, Кэрри отошла подальше от странного юноши, постепенно удаляясь по школьному коридору, — поговорим позже, если захочешь, — прокричала она, скрываясь за поворотом. Легкая усмешка тронула губы парня. Зеленоволосый так и продолжил стоять возле доски, глядя вслед уходящей девушке, и, даже оставшись в полном одиночестве, не спешил сдвигаться с места. Засунув руки в карманы, он сам для себя повторил слова, недавно произнесенные брюнеткой: — Не поняла, что делать в подобной ситуации… — тихо, почти на грани слышимости, когда фиалковые глаза сверкнули озорным сумасшествием. — верно, ты и не должна ничего понимать, Каролина. Время еще не пришло.***
Их догадки подтвердились. Теории оправдались. Время было на их стороне. Каролина действительно находится под защитой Сакамаки, теперь в этом не было сомнений. Она особенная. Может таковой она является и не для всех заносчивых вампиров этой аристократической семейки, но для одного из них точно. Иначе, как объяснить все происходящее? — Ее руки были замотаны бинтами, — произнес Адзуса, оглядывая остальных Муками, собравшись для обсуждения последних новостей. Юма раздраженно цокнул языком, сидя на парте и поражаясь наивности названного братца, пока Руки и Коу лишь сосредоточенно сравнивали известные им факты. — Ясно же, что все это просто постанова. Она прикрыла руки, чтобы никто не сомневался в том, что ее кожа до сих покрыта синяками. Я уверен, там и не пахнет травмами от падения. — Хочешь сказать, что эта киса водит нас за нос? — усмехнулся блондин, откидываясь на стуле и закладывая руки за голову, — не думаю, что ей хватит мозгов на нечто подобное. Вот уж нет. Такого о Каролине Комори сказать точно нельзя. Она достаточно умна для того, чтобы держать на привязи Райто Сакамаки, и, кроме того, при этом оставаться живой. Почти легендарная расчетливость. Или что-то иное? — Она не глупа. Нельзя рассчитывать на ее наивность, — заметил Руки, постукивая пальцами по деревянной поверхности парты учителя, — Каролина взаимодействует с братьями, которые могли легко придумать как убедить всех в том, что она еще не оправилась от падения. Вопрос только в том, реальны ли ее ссадины под повязками? — Нет. Братья Муками обратили свои взгляды к Адзусе, стоявшему в дверном проеме, которые крутил в руках небольшой серебряный клинок, ловко избегая порезов от острейшего лезвия. — С чего это вдруг? — хмыкнул Коу, возвращая стул в нормальное состояние, когда Адзуса перехватил оружие в своих руках, невесомо проводя им по собственной щеке: — Ты говорил, что после падения, кожа на ее лице была рассечена. Такой порез не смог бы зажить быстро, также как и пройти, не оставив никаких следов. Тишина в классе позволила зеленоволосому Муками продолжить, завершая логическую цепочку: — Ее исцелили. Сакамаки дорожат ее жизнью больше, нежели мы предполагали. Пазл сложился мгновенно. Все наконец встало на свои места, открывая новые двери. Новые возможности для реализации плана. — Это играет нам на руку. Хозяин будет доволен. Он разом получит все, что хотел, и тогда мы тоже не останемся в стороне, — заключил Руки, слегка улыбнувшись и сжимая ладони в кулаки. — пришла пора готовить наш маленький сюрприз.***
Прохладный ветер тихонько трепал иссиня-черные волосы Каролины, будто бы играя ими. Такой свежий, такой легкий, он дарил девушке, пусть и мнимое, но желанное ощущение свободы. Раньше Кэрри отдала бы все за то, чтобы овладеть этой самой свободой, и только потом поняла, насколько все относительно. Насколько все эфемерно. Странно, но сейчас она не чувствовала себя рабыней и мученицей особняка. Привязь, удерживающая ее здесь, понемногу исчезала, что лишь больше настораживало. Почему? Почему это происходит? Почему это происходит со мной? Какой навязчивый вопрос. Какой сложный и простой одновременно, ведь ответ был давно известен. Комори лишь не могла признаться себе в столь ужасающей правде. Решив впервые за все время обитания в особняке, прогуляться по саду, брюнетка ничуть не пожалела. Спокойствие и свежесть, что окружили ее тело, помогли расслабиться и обрести внутренний покой, когда до слуха донеслись обрывки странного диалога: — Ты же знаешь. Знаешь, что я не люблю красные розы. Тогда зачем ты посадила их, мама? Тихий раздраженный голос постепенно становился громче, и Каролина ускорила шаг. В этом лабиринте из высоких растений и плиточных тропинок, угол зрения был сильно ограничен, поэтому ей было интересно увидеть недовольного ребенка, который яростно высказывал все своей матери. — Я спросил тебя, зачем?! — яростный сумасшедший крик, достиг ушей Каролины, когда она была уже совсем близко к источнику звука, а стоило увидеть виновника шума, как сердце резко упало куда-то в желудок, а затем и в область пяток. Канато? Что происходит? Обернувшись к Каролине, появившейся из ниоткуда на крыльце особняка Сакамаки, Канато гневно сверкнул фиолетовыми глазами. Зря цветочный лабиринт вывел девушку именно сюда. Добром это точно не кончится. — Мама… ты здесь, — угрожающе протянул юноша, прижимая к себе любимого медведя, отчего Каролина невольно сделала шаг назад. Ей чертовски захотелось сбежать отсюда. Подальше от цветов. Подальше от Канато. После случая, когда он едва ли не задушил ее, с ним не то, что разговаривать, даже лишний раз пересекаться совсем не хотелось. Плевать на гордость и смелость. Сейчас внутри шевелился инстинкт самосохранения, который все громче повторял, хотя нет, кричал во все горло. Беги! Спасайся, Каролина! И она хотела сбежать как можно быстрее, вот только бледные пальцы так сильно сжались на левом запястье, что перед глазами заплясали лихорадочные звездочки. Каролину отдернули назад, заставляя обернуться и вновь столкнутся с мрачным, тяжелым взглядом: — Я задал тебе вопрос! Почему здесь посажены эти красные розы?! Такие же отвратительно кровавые, как любимые цветы его нелюбимой матери, которыми она каждый раз украшала свои вульгарные платья. Истошный крик Канато заставил замереть на месте от ужаса. Ладони покрылись холодным потом, когда юноша продолжил: — Тебе холодно, мама? — улыбка бледных губ не предвещала ничего хорошего, — я уже согрел тебя однажды. Могу сделать это снова. Согрел? Что значит «согрел»? У разных братьев это слово могло иметь кардинально противоположные значения, так и здесь. Почему-то Кэрри была уверена, что речь определенно идет не о помощи от чистого сердца. И это пугало. Только сейчас Комори заметила ножницы в другой руке вампира, а взглянув чуть ниже, на траву, поняла, что именно ими, он безжалостно срезал, крошил, уродовал красные розы, растущие неподалеку. Лезвия ножниц были угрожающе раскрыты, поэтому Каролина почувствовала мороз, пробежавший между лопатками. Страх. — Или лучше наказать тебя, чтобы ты наконец-то запомнила, как сильно я не выношу это цветочное отребье?! — рев полоснул по перепонкам, когда Каролина больше не могла выносить истошного крика, пытаясь объяснится. — Канато, приди в себя! Я не твоя мать! Я не Корделия! Ее ответный вопль будто бы на секунду вернул парня в реальность, заставив нахмурится. Каролина приложила все силы, чтобы обратить на себя его внимание, и кажется, это сработало — бледные пальцы на запястье разжались, однако, другая рука, держащая ножницы, ощутимо напряглась. — Разве? — глядя на Каролину исподлобья, прошипел юноша, угрожающе приближаясь к ней, — ты ничем не лучше нее, и я докажу тебе это. Комори замешкалась, просто не ожидала того, что произойдет, а потому драгоценное время на побег было упущено. Дернувшись, она ненамеренно подставилась под удар лезвия, и сразу же ощутила обжигающую боль в правом предплечье. Мгновения хватило, чтобы почувствовать теплую вязкую жидкость на своем теле, и Каролина сжалась от болевых ощущений, оседая на землю. — Вот видишь, вы одинаковые. Я подожду, пока ты начнешь умолять Райто защитить тебя так же, как это делала Корделия, чтобы наконец раскрыть его глаза, — Сакамаки весело улыбнулся, вспоминая былые времена, — и тогда, мы с ним вместе завершим начатое. Смешок Канато утонул в сознании девушки, когда она вдруг поняла, что нечто изменилось в ее организме. Крови больше не было, как и боли. Кэрри не успела коснуться раны, когда чьи-то цепкие руки потянули ее вверх, прижимая к себе. Не жест заботы. Жест собственничества. Все же лучше, чем ничего. Дьявол с карминовыми волосами оказался рядом как раз вовремя. Сжав брюнетку в своих руках, он быстро обозначил границы дозволенного для своего братца, который, кажется был разочарован в нем. Хмыкнув, Канато надменно взглянул на Райто, выпуская ножницы из своих рук. — Скажи, сколько своей крови ты ей дал? Литр? Или два? — разочарованно произнес один из тройняшек, брезгливо морщась, — не боишься того, что она может обратиться? Безумно раскрыв глаза, Канато на секунду замолк, прижимая медведя к своей груди еще сильнее: — Или может ты даже хочешь этого? Взглянув на место, где раньше было кровоточащее ранение, Каролина ужаснулась. Порванная рубашка открывала глазу чистейшую кожу, на которой не было ни единого изъяна. Но, этого не может быть. Рана не могла зажить так скоро. Внезапный истерический смех фиолетоволосого, побудил Каролину сильнее вжаться в тело Райто, что не могло уйти от его внимания. Он и сам давно заметил, что она ведет себя совсем иначе, словно признавая его главенство и ища поддержки. Канато продолжал смеяться, закинув голову, и этот звук постепенно перерастал в истерику, которая прекратилась совсем неожиданно. Перепады настроения, как раз в духе Канато. — Твоя кровь — причина ее ускоренной регенерации, но даже не это главная проблема. Ты же понимаешь, что снова позволяешь манипулировать собой? — разочарованное выражение лица Канато постепенно менялось, преображаясь в едкую порцию ярости, — что, нашел себе новую Корделию? Райто сохранял бесстрастное выражение лица, ведь к подобным выходкам Канато, он уже давно привык, но вот его слова заставили вампира задуматься. Он впервые прижал человека к себе, потому что хотел его защитить. Человека. Девушку. Прижал к себе. Защитить. Попахивало самым настоящим абсурдом. — Она — не Корделия, — холодный бесцветный тон, вызвал гнусную усмешку на лице Канато, однако, Райто еще не закончил, — ее жизнь принадлежит мне, поэтому не смей касаться ее, если не хочешь ссориться, братец, — вкрадчивый, ласковый тон дьявола и игриво сверкающий изумруд глаз, конечно же, были обманом. За всеми интонациями он скрывал ярость, которую Канато уловил, даже не вникая в суть сказанного. — Я больше не намерен делить ее ни с кем из вас, и твое мнение на этот счет мне совсем неинтересно, — произнес Райто, поправляя головной убор, пока его брат постепенно раскрывал глаза все шире и шире то ли от удивления, то ли от гнева, переводя взгляд с Райто на Комори в его руках, — вспомнить прошлое ты всегда можешь с помощью Аято. Отныне потрудись не вмешивать меня в свои неврастенические припадки. Не став даже слушать возражения Канато, Райто безапелляционно подтолкнул Каролину в сторону особняка, пока другой Сакамаки тщетно пытался успокоить рвущиеся наружу раздражение. Он хотел раздавить Каролину. Показать ей ее место, но этот наглый пошляк все снова испортил. Впрочем, ничего нового. Скоро Райто ожидает болезненный психоанализ, ведь то, что он сделал, не пройдет бесследно. Теперь ему предстоит сделать финальный выбор. Продолжать играть по правилам своей игрушки или же… Убить ее.