Том Всемогущий

       Малфой Старший сейчас в кругу бледнолицей блондинки и своего сына, сидел за столом, неспешно поедая ужин. Люциус никак не решался сказать им про возвращение Волдеморта, ведь последний год вроде-бы все пошло на лад. Он заботился о сыне и ничего более его не волновало, пока в один день его метка не засветилась, призывая его на чердак, где раньше собирались Пожиратели еще в школьные годы Тома.        Нарцисса же обратила внимание на то, как Люциус не спит ночью, как каждый день запирается у себя в кабинете. С Драко он почти не виделся, как собственно и с ней. Так-что это еще больше настораживало любящую жену. До этого он был прекрасным семьянином, семья была превыше всего, а сейчас… Он словно закрылся от нее.        Появились синие впадины под глазами, а веки слипались так, что даже далеко не колдомедик сможет определить, что Люциуса мучает бессонница… Тишину трапезы прервал голос Люциуса, что был ровным, как и всегда.       — Драко, Нарцисса… Я хотел бы вам кое-что рассказать. Именно из-за этого… Я проводил все время в кабинете… Точнее не там, — ровный голос Люциуса дрогнул, — дело в том… Неделю назад… Моя метка засветилась, — Нарцисса пришла в ужас, ее глаза расширились, а руки задрожали, а непонимающий ничего Драко просто внимательно слушал историю, не найдя ничего необычного во фразе «Засветилась метка».       — Ты хочешь сказать, что… Он жив? — тихо, не поднимая голову, спросила она.       — Д-да, неделю назад… Метка засветилась, и я прошел по зову Господина… Там я очутился на чердаке, где были и другие пожиратели…       — А Волдеморт мне даст метку, папа? — улыбающийся Драко спросил своего отца. Его кадык двинулся вверх, а после вниз, — Наверное… Не знаю… Иди в комнату, Драко. Добби! — послышался хлопок, и нечто появилось возле стула Люциуса, в рваных тканях, что он называл одеждой, оно имело большие заостренные уши, а кожу немного смуглой. Это был домовой эльф.       — Добби прибыл, о великий Хозяин, — начал кланяться Добби, Люциус фыркнул, и сказал: «Проследи чтобы Драко не выходил из комнаты».       — Добби понял, Хозяин, Добби это сделает! — и исчез с таким-же хлопком.       — Что-же нам делать, Люциус? — голос Нарциссы дрожал, и она даже не пыталась это скрывать, как это делал Люциус.       — Пока, ничего…       …       — О, убожество снова принесло еды? Передай тому, кто ее делает, что его еда — говно! — немного посмеиваясь, произнесла потрепанная женщина в одежде узника, у нее были черные волосы, а желтые зубы с дырками отсвечивали лучи солнца, что иногда проникали в ее комнату. Появилась подноска с едой, но женщина не притронулась к нему.        Ее метка неделю назад начала светиться, от чего она пришла в дикий восторг, и ждала своего высвобождения. Сейчас же она ощущала колебания магии над морем, вероятно, там стояло на чем-то в воздухе несколько волшебников. А после услышала голос этих волшебников, что синхронно произнесли: «Бомбарда Максима». Послышался громкий взрыв, а дверь женщины слетела с петель, и упала на пол. Отчего та, очень громко и безумно засмеялась, а после выбежала из комнатки в большой зал, где было множество людей, что тоже выбежали из комнат. Некоторых повалили дементоры, и сейчас, делали «поцелуй», а остальные же, кто каким-то образом сумели убежать от дементоров, или вызвать невербальный патронус, бежали к большой дыре в стене, что осталась от Бомбарды нескольких людей. Выбежав из руин, женщина посмотрела в небо и начала смеяться, от чего даже заключенных пробрала дрожь. А после аппарировала в неизвестном направлении. Как и остальные, поднимая левую руку и любуясь на сияющую метку. От них остался лишь темный дым что устремился в небо.       …        На чердаке, где сейчас толпились бывшие узники, появился он. В черной мантии, и слегка красноватыми глазами, у него не было носа, а сам он походил на прямоходящую змею без хвоста. Воцарилась тишина, и все уставились на своего Господина, становясь на левое колено, и опуская головы. Некоторые, стиснув зубы, проклинали в головах Волдеморта, а некоторые, как Рабастан или Белла, фанатично боготворили его.       — Я рад Вас приветствовать, дорогие мои пожиратели… — его лицо исказила гримаса, похожую на подобие улыбки, — я вызволил Вас для того, чтобы Вы помогли мне… продолжить захват мира, и уничтожить грязнокровок, также как и магглов, — еще шире улыбнулся Волдеморт, а далее продолжил уже с наигранным шипением, — видите ли, когда я пробрался в дом Поттеров… — шипение стало нарастать — в Годрикову Впадину… Я убил Джеймса, и Лили Поттер… Но, почему-то, мое заклятье отскочило от младенца по имени Гарри Поттер… — шипение стало настолько сильным, что людям казалось, что они слышат его на парселтанге, — я потерял память, и скитался в виде духа, пока сама Богиня Смерти… — он улыбнулся еще шире, — не благословила меня, и я вновь не возродился… Ей не нравится, что творится с Туманным Альбионом. Вскоре, магия исчезнет из этого мира, если такие люди, как Альбус Дамблдор, продолжат существовать и менять неписанные законы магии по своему хотению. Тогда, когда я возродился, богиня смерти позволила отведать часть своей плоти… И я стал человеком с кровью бога, и моя сила возросла в разы, поэтому я здесь… И с вашей помощью, я положу конец правлению этих грязнокровок, и верну старые традиции… Все вы, элита элит, наделенные меткой, благословленные мной, вы станете непобедимы, и мы положим конец правлению грязнокровок! — закончил свою пламенную речь Волдеморт, и сердца пожирателей начали биться чаще, и весь зал погряз в аплодисментах, а сам Волдеморт видел перед собой картину повышающихся Ба-Хионь, и еще шире улыбался…