Глава 10
Близость к истине
Клео казалось, что этот день никогда не кончится. День свадьбы её старшего брата. День, когда они принимали в свою семью другого человека. Клео привыкла, что есть только Говард, Джек и она. Санни и Марину она выносила за круг. В конце концов, она с семьёй провела одиннадцать лет в скитаниях. Тогда у них была своя маленькая палатка на троих, их маленький мир и больше ничего за душой. То, что зарабатывал Говард, хватало на переезд, еду и кое-какую одежду. Временами и снаряжение. Палатка переезжала с ними, она была их домом на то время, когда Говард жил на раскопках. Редко, когда они могли позволить себе комнату или номер в захудалой гостинице. А потом Джек стал старше, забунтовал и вернулся в Англию. В тот момент Клео подумалось, что они его теряют. Джек поступил в колледж, а Говард отдал все сбережения на учёбу сына. Он сам это упомянул. И копил для Клео. А теперь все потратил на организацию торжества. Размышления прервались только потому, что Клео споткнулась о корягу. Она даже не заметила, как покинула дом. Как оказалась в другой части деревни. Да нет, Клео ушла далеко за её пределы, поскольку их дом и так стоял на отшибе. Она оказалась неподалёку от кладбища. Ограда будто бы являлась завесой, тонкой границей между миром живых и миром мертвых. Клео помнила, что некоторые народы, племена или небольшие секты считали смерть нечто новым, и не трауром, а торжеством. Пока Говард сидел в очередной «яме», аккуратно снимая «культурный слой», Клео слонялась без дела. Ей тогда было семь или восемь? Представитель какого-то племени – сморщенный старец с шоколадной кожей, но белоснежной бородой – пригласил её на праздник. Разделение было на «прощание», когда хоронили, «воспевание», когда читали молитвы и прославляли, и на «смирение», когда подносили подношения и вспоминали всех остальных. Тот старик сразу заметил в девочке нечто странное. Ещё заметил, что она излучает странный свет белого цвета. Кладбище располагалось на равнине под открытым небом. По местной легенде эта равнина была не пригодна для посевов, не плодородна из-за вторжения испанцев. Как они смогли попасть в центр Англии незаметно, никого не волновало, зато как посыпали пеплом и солью – сотни свидетелей и записок. У входа – часовня, простоявшая ни один век. Над лесом, из которого Клео вышла, кружило вороньё, противно каркая и выглядывая с высоты съестное, а у каменной арки, служившей входом на территорию кладбища, сидела черная кошка. Поле огромное, окруженное лесом. Клео точно знала, что если пересечь кладбище, пройти лес, а это где-то полтора километра, то можно выйти к реке, а затем через мост и к замку. С холмов местную достопримечательность разглядеть возможно. Иногда казалось, будто бы над замком никогда нет солнца. В прошлый раз Клео вошла не через «главные ворота» возле церкви, а через калитку с другой стороны. С этого ракурса открывался вид на ряд надгробий, выходящих за пределы кладбища. По табличке с годом как и в прошлый раз Клео отыскала могилу матери. Плита с именем и датами и с гравировкой луны с растущей из него розой. В этот раз Клео ничего не принесла. Да и опередил её кто-то: на плите лежала веточка жасмина. — Прости, что так внезапно, — тихо проговорила Клео. Ей просто нужно что-нибудь сказать. — Джек женился, меня поцеловали, а Джимми просто отвратительно танцует… Вот и все новости на сегодня. Краем глаза Клео заметила священника с ведёрком, вышедшего за пределы ограды. Пожилой мужчина стал приводить в порядок плиты и надгробия, протирать, и расставлять цветы. И Клео направилась в его сторону. Он заметил Маклейн, когда она вышла через калитку, но не прошла мимо, а осталась стоять. — Доброго дня, дитя моё, — улыбнулся священник. Клео не была верующей и не запоминала чины в англиканстве. — Здравствуйте, — ей пришлось улыбнуться ради приличия. — Почему они здесь? Она кивком указала на плиты. — Самоубийцы. Самые страшные грешники те, кто отказался от дара Божьего – жизни, — объяснил мужчина. Облысевший с седыми бровями во всем черном. Лицо его не настолько покрыто морщинами, как у деда Гектора, зато глаза такие же выцветшие, только голубые. Клео стала вчитываться в имена и даты. Какой-то Гарри Уолш покоился здесь уже как десять лет, у других даты двадцатилетней или еще большей давности. Самая старая не имела имени, а представляла собой булыжник с крестом – признаком ведьм. Да вот только и крест в скором времени пропадёт под влиянием погоды. А одно из надгробий было самым обычным, но Клео сумела прочитать имя, потому что она его слышала ранее. «ДаянаФаинголд». — Я забочусь о ней, — признался старик. — Мне тогда было пятнадцать, если память не подводит. Я помогал в доме на холме: приносил почту, покупал молоко, нужно было как-то семью кормить, когда старшие ушли воевать. Священник провел по грубому камню Даяны рукой. Клео расценила это как очень личное прикосновение. — Я хотела бы услышать историю о ней, — сказала Клео и тут же пояснила: — Я как раз живу в том доме. Хотелось бы узнать историю хозяйки. На самом деле ей хотелось откопать в памяти имя. У Клео была хорошая память, но хранить столько всего просто невозможно. Так что Клео оставляла маленькие подсказки для себя на будущее. Священник оглядел её с ног до головы. Видно его привёл в замешательство праздничный наряд. Но спорить или отнекиваться не стал, а просто указал в направлении скамеек возле церкви. По дороге он начал рассказ: — Как и говорил, нужно было как-нибудь младших содержать, вот и стал подрабатывать там. Платили хорошо. У хозяев на холме всегда была еда и деньги. Там жила госпожа Даяна Файнглод. Многие говорили, что она была чьим-то… — Увлечением? Любовницей? — Клео не понравилась пауза в разговоре. Священник кивнул. Они подошли к скамейкам, на одну из которых церковник сел. — И имела она незаконнорожденного ребёнка. Но такие женщины, как госпожа Фаинголд… встретить их – редкость. Они умеют изменить мировоззрение. Память подводит, но одно помню точно – тёмно-синие глаза. Местные её недолюбливали, потому она почти не выходила из дома. Тогда мне пришлось школу бросить. Ну, когда война началась. Но прекрасно помню, как она давала мне книги. У неё условие было: хочешь работать и получать деньги, тогда читай и пересказывай. У вас сохранилась библиотека? — Нет, по большей части остались от предыдущих хозяев. Там годы издательств примерно шестидесятые-семидесятые. — А камин в комнате рядом с входом? Небольшой и кресло рядом? — Кресло относительно новое, а камин не трогали. — Она сидела в кресле у камина, завернувшись в шаль, а я обычно сидел на табурете за столом возле окна. У камина она читала письма сына. Он писал ей с фронта… Я помню зимний вечер, преддверие Рождества. Она читала очередное письмо и была очень счастлива. Тогда Фаинголд подозвала кухарку Эбигейл и её мужа садовника Патрика и сообщила им при мне, что её сын нашел невесту, и они собираются пожениться. В тот день она светилась от счастья и попросила Эбигейл дать мне с собой побольше пирогов. А затем – я толком тогда ничего не понял – на Рождество ей письмо другое пришло, говорилось, что и сын и его невеста погибли. Я тогда к ним шел, поздравить с праздником хотел. К ней еще и как вы сейчас говорите, «покровитель» приехал на черной машине. А она убежала в лес в сорочке. Её нашли через два дня: повесилась на дереве, а в руках письмо сжимала. — Поэтому вы и ухаживаете за ней… — тихо произнесла Клео. — И молюсь за неё. Женщина она была доброй, вот только испытания свыше не выдержала. — Спасибо, что рассказали её историю. Клео сразу поняла, когда он продолжил рассказ, о ком именно идёт речь. Просто освежила в памяти. Даяна Фаинголд – мать Аллена Фаинголда, лётчика, чья фотография стоит на каминной полке у деда на ферме. Тот, кого она видела в загробном царстве. Тогда, вроде бы осенью, мистер Бист – верховный вампир – рассказывал ей о Даяне Фаинголд. Любовница Раймонда Картера из рода Максвеллов. По словам Биста, её сын мог претендовать на два дома сразу, но «он остался здесь и к тому же встретил вашу дальнюю родственницу – Розенн Камминг». Он хотел жениться на Розенн Камминг. Вечерело. Небо окрасилось в розоватый цвет. Вечерний воздух наполнился ароматом трав, в лесу веяло свежестью. Лесные обитатели будто бы просыпались после зноя, наполняя мир звуками. — Поздравляю с первым успехом! Клео обернулась. Прислонившись к стволу дерева, с кривой улыбкой на губах на неё смотрел Кинебил. — Не понимаю. — Ты посмотрела в глаза человеку и очаровала его. Думаешь, духовник так просто тебе бы что-нибудь рассказал? Да и видок у тебя не подходящий для посещения таких мест. Так что с первой победой. А тебя, кстати, дома ищут. — Зачем? — Это ты у них сама узнаешь. Да и здесь неподалёку какая-то дамочка тебя разыскивает. — В какой стороне? Кинебил небрежно кивнул головой в направлении противоположное от дома. Клео сорвалась с места. До неё долетали возмущенные возгласы оборотня, бегущего следом. Клео бежала так быстро, насколько позволяли платье и туфли. — Бабочка, очарованная огнём, обречена сгореть в нём.—Хохотала последовательница Хранителя. — Кинебил, её нужно увести от дома, — скомандовала Клео, перепрыгивая через поваленное дерево. Низко растущие ветки били её по лицу, но Клео старалась не обращать внимания на это. Ей необходимо найти эту женщину. Но планам сбыться не суждено, потому что, выскочив из-за дерева, Леофвайн схватил её за руку, заставив притормозить. — У тебя дома праздник, а ты в таком состоянии, — заметил он. Клео провела рукой по лицу. Грязь и кровь. Видно ветки и заросли, через которые она пробиралась, принесли ей большей ущерб, чем она полагала. К тому же из-за этого верх платья испачкался, а край подола порвался в двух местах. — Мы отвлечём её, а ты возвращайся домой. Только перед гостями в порядок себя приведи, — сказал Ганконер и улыбнулся. Он развернул Клео за плечи в сторону дома и легко подтолкнул в спину. Последовав совету фейри, Клео вернулась домой. Как раз вокруг царила вечерняя духота. Клео пришлось идти через гараж, благо гости не совались в эту часть дома, а были в противоположной, да и то в саду. Так что девушка так смогла пройти на кухню, а оттуда уже по лестнице на мансарду, где тут же заняла ванную. Перед выходом к гостям следует привести себя в порядок. Затем она спустилась, вышла в сад, где вечеринка была в самом разгаре. Жених с невестой танцевали далеко не медленный танец, повсюду веселились их ни о чем не подозревающие друзья, за всем этим следил Корнелий. — Хочешь всё испортить? — сразу спросила Клео, как только подошла к нему. — Не могу вспомнить, кем он был в прошлой жизни, — признался Хранитель, кивнув на радостного Джека, обнимающего в танце Айнли, которая запуталась в подоле платья и громко хохотала. — Он мой брат, — призналась Клео, что делала крайне редко, и только когда было выгодно. — Я не помню его. У Богинь никогда не было братьев. Они рождаются одинокими. Исключение было только у Богини Ночи, и то из-за её глупого желания не терять подругу. Неужели и ты загадала такое? — Джек – мой брат, —произнесла Клео, пытаясь выдать гордость. —Твой брат – парадокс. Его не должно быть, его не было. Никогда! — Но он – мой брат! Лучше скажи, чего ты хочешь, кроме «Союза», Сердца и убийства. — Тогда ты не слишком интересный собеседник, Клео, — Корнелий медленно повернулся в её сторону.— Признаться, я просто хотел отдохнуть. — А где твоя подружка? — спросила Клео, оглядываясь по сторонам. — Как там её? Мира? — Миранда, — поправил Корнелий. — У неё важное поручение. — Думаете, справится со мной? На моей территории? Или вы что-то ищите? — на этом Клео насторожилась. — Мы ищем следы Пангеи на этой территории. — Пангеи*? — переспросила Клео, которая не совсем улавливала смысл поиска единого материка. — Королевство Пангея, — поправил Хранитель. — Могущественное государство, в котором ты когда-то родилась. Некогда влиятельные члены кланов объединили свои народы и стали править поочерёдно: огонь, вода, воздух, земля, лед, солнце и слепцы. В каждом клане… скорее области был свой главный город, «административный центр» на современный манер: у воздуха, к примеру, была Шамбала, у воды Атлантида, у земли Ангкор, у солнца – Аркаим. Здесь тоже должен быть что-то вроде… — Что-то вроде Авалона? — спросила Клео. — Что-то вроде Острова семи городов**. — И зачем? — Забыл кое-то. Вспомнить хочу. Как ты поверила в то, что я нашел твоё убежище, и ты сама меня привела к Ариме-Арросе. — Кто такая Арима-Арроса!? — потребовала Клео. — Невеста принца Пангеи, благословенная вами. Настоящая его любовь. Равная ему и его же погибель. Всякая бабочка, что очарованна огнём, обречена сгореть в нём.Огонь убивает вас, Богини. Вы всегда выбираете пламя, и сгораете в нём. — Выйдем на крыльцо? *Пангея (др.-греч. «всеземля») – сверхконтинент, существовавший в конце палеозоя и начале мезозоя и объединявший практически всю сушу Земли 335-175 млн лет назад. Название предложил Альфред Вегенер. **Шамбала – мифическая страна в Тибете или иных окрестных регионах Азии, которая упоминается в нескольких древних текстах. Атлантида – мифический остров-государство, по легендам, ушедший под воду. Ангко́р (в пер. с санскр. нагара — «город») — область Камбоджи, которая была центром Кхмерской империи, процветавшей примерно с IX по XV века, в которой в настоящее время сохранились руины много-численных храмов и построек, включая Ангкор-Ват и Ангкор-Тхом — выдающиеся памятники искусства кхмеров. Авало́н — мифический остров в дошедших до нас во французских и английских обработках кельтских легенд. На Авалоне был перезахоронен легендарный король Артур. Семь золотых городов (Ciudades de oro) — легенда, которая зародилась на Пиренейском полуострове в Средние века. В Северной Америке XVI века слухи о существовании сказочно богатых городов где-то в глубине континента играли ту же роль, что и рассказы об Эльдорадо.