Глава 12 Не чуждо любить
Я отдал тебе свое сердце, Ты требовала мою душу. Ангел не придет, Дьявол не уйдет. Что-то не так, Я просто не могу уйти…*
Клео попросила фейри отвлечь её родных, а сама поспешила за тенью. Ей не пришлось долго идти, потому что, когда она поняла, кто это, то просто остановилась на небольшом участке и стала ждать. — И кто ты? — спросила Клео, только чтобы подтвердить догадку. —Кто может помочь, —сказал мужской голос. Клео резко развернулась, застав «противника» врасплох. Тот от неожиданности потянулся за пистолетом в кобуре под пиджаком. И Клео оказалась права. Итальянец-инкуб с корабля. Он застрелил её, а теперь решил предложить руку помощи? Хорошо, что она узнала пароль к отступлению в тот критичный момент, хотя понятия не имела, что он поможет. — Не нужно, —отрезала Клео. — Я хочу искупить свою вину за прошлый раз, — произнёс инкуб. — За который именно прошлый? За то, что застрелил на «Птице Бену» или заколол на улице? — уточнила Маклейн. — В принципе, — ответил итальянец-демон и улыбнулся. — Ты мне так и не ответил. Мне никто не ответил, кто такая Арима-Арроса, — Клео наблюдала за тем, как отреагировал на её слова демон и как стал расхаживать вокруг Клео, так что она спросила: — Ты её ведь знаешь, так? Прежде чем ответил, итальянец тяжело вздохнул, устремил взгляд на небо и горько усмехнулся. — Я несколько раз встречал её. Настоящая чистая душа. — Кто она? Демон посмотрел на Клео внимательно, а улыбка и вовсе испарилась. Он изменился до неузнаваемости. — Ты точно готова услышать правду? — Да. — Хорошо…***
Клео долго пыталась привести мысли в норму. Она не могла переварить то, что ей только что сказал демон-итальянец. Многое вставало на свои места. И встречи с «нужными» людьми, и прошлое и Хранитель. Всё это обретало значение. И почему на неё открыта охота, и почему некоторые так странно реагируют, и почему в пантеоне Богинь есть тринадцатый пьедестал, тогда как всего двенадцать женщин-хранителей. Может, кому-то покажется, что все было так очевидно, но... глубоко внутри себя Клео вынесла подобное предположение. Особенно после слов и сказанных и написанных Ветон: «Душа твоего сердца…» Это было так очевидно. Клео поняла, что всё это время отрицала подобный расклад. Она успела вернуться домой и привести себя в порядок. Костюм требовал стирки, а других платьев у неё не было, разве что только платье для фламенко, но стоило Клео его примерить, как пришлось снять. Она за такой короткий промежуток времени подросла. Джиао Ли использовала свою силу, стерев следы грязи и убрав запах земли, заменив его ароматом жасмина. В саду гости продолжали веселиться, ничего не подозревая о сражении, произошедшем на крыльце. К тому же Клео узнала, что песни под волынки и традиционные танцы она пропустила. Однако на всю округу громыхали колонки, гости танцевали современные танцы. Наконец-то кто-то сменил жесткие песни AC/DC на последний альбом Black Sabbath. Заиграла песня «Не чуждо любить». Молодые разбились на пары, взрослое поколение вернулась за столы. Джек и Айнсли закружились в центре танцплощадки. На улице стало прохладно, поэтому Джек любезно завернул новоиспеченную жену в свой плед, что вдобавок и выглядело символично. Плед Маклейнов контрастировал с белым сказочным платьем невесты. Айнсли обнимала Джека, прижавшись к нему и положив голову на плечо. Но в силу того, что Джек был едва ли не великаном, то доставала она ему только до груди. В толпе танцующих пар Клео глазами отыскала Рича. Тот пустым взглядом смотрел на гостей. Он смотрел на них, но не видел. И Клео вспомнила их встречу. «Вот как все вышло? — подумала она. — Знак судьбы... Имей я чувства, что бы испытывала? Боль? Горечь? Разочарование? Или страх? Так вот значит как, история повторяется. Андрес, Рич, Корнелий... даже наши родители... проклятье? судьба?» К Ричу подошла какая-то девушка из приглашенных со стороны невесты и, громко смеясь, пыталась увлечь в танец. Не привыкший к такому обращению, Картер улыбнулся и вежливо отказал ей. Почему-то Клео показалось, что подобное уже было. Да, было, к нему тогда подошла девушка, не знающая о его положении, и попыталась увести в толпу танцующих, а он не мог из-за обязанностей. И когда он сдал пост, она подошла к нему. К тому времени праздник закончился, люди разошлись, на улице стало пусто, но она сказала ему с лёгкой улыбкой: — Ты слышишь песни звёзд? Они сегодня звучат вместе с ветром. Грех, если ты не потанцуешь под небесную мелодию. И взяла его руку. Её рука оказалась объята пламенем его руки. Он всегда горячий, всегда согревал её. — Не знал, что жизнь такая романтичная и холодная. — Иногда нужно вскружить голову, а затем остудить её. Так люди могут вырасти... Они тогда танцевали под музыку тишины. Это было затишье перед бурей, но в то время, она, кажется, была счастлива. Клео снова подняла голову, но Рича не увидела. «Не останавливайся, не смотри, иди вперёд, — твердила она самой себе. — Не отвлекайся, рассчитывай твердо и без шансов для врагов. Будь сильной...» — Потанцуем? Этот вопрос вытащил Клео из раздумий, словно чья-то рука ухватила утопающего и вытащила из болота. Она уставилась на подошедшего к ней человека. Ей тепло улыбнулись. — Я не танцую, — ответила она и продолжила наблюдать за танцующими молодоженами. — Не любишь?— удивился Рич. — Тут много народу. Я не танцую для толпы. В тот раз было исключение. Она имела в виду тот случай, когда они танцевали в Египте на корабле. — Глядя на тебя на сцене, я бы так не сказал. Клео упустила тот момент, когда танцевала фламенко на празднике, зато Рич, как видно, это хорошо запомнил. Теперь его улыбка таила в себе грусть. Клео никак не могла понять, что их ждёт и что будет дальше. Если и существует в её понимании усталость, значит, у неё она выражается в постоянном захождении в тупик из-за раздумий. Ей надо просто не думать. — Это тоже исключение? Не слишком ли их много... — Необходимость, — и Клео, глубоко вздохнув, посмотрела на Рича. — Мне точно нужно пересмотреть свои правила. Идём! Она взяла его за руку и повела к центру. Пары танцевали, как могли: одни в обнимку, другие постарше медленно вальсировали. Клео и раньше замечала его аристократические манеры, которые мало чем могли помочь в современном мире, но то, как смотрели на них окружающие, с каким восхищением, возможно, стоило того. Перед началом танца он легко поклонился и подал руку. Они медленно танцевали. «Можем ли мы остаться друзьями? — думала Клео. —Ведь совсем не обязательно так далеко заходить, совсем не обязательно повторять прошлое, можно его избежать...» Но Клео глубоко внутри понимала, что ничего нельзя изменить. Высший разум начертил им путь, с которого сойти на другую дорогу невозможно. Нужно принять его. А как? Но сейчас в руках этого мага можно забыть о том, что произошло всего лишь полтора часа назад. Можно просто отбросить все тревоги прочь. Можно просто положить голову ему на плечо, как это делали другие девушки со своими кавалерами, и довериться.***
Уже после того, как праздник закончился, точнее нет, когда гости остались танцевать и пить в саду, где включили гирлянды, а фейри задействовали магию для поддержания порядка, Клео поднялась на второй этаж. Над холлом размещалась свободная площадка. Здесь когда-то стояло пианино. Как раз площадка вела на балкон, располагающийся над крыльцом. Джек сидел на пороге открытых балконных дверей с бутылкой скотча и смотрел куда-то вдаль. Как раз в той стороне горели огни деревни. Словно город светлячков. Он не переоделся, так и остался в килте, а вот пиджак где-то оставил. Клео присела рядом. — Ты прости, что все так вышло, — сказала она, понимая, что он видел битву. — Нет, что ты! — вдруг сказал Джек, — Я благодарен тебе. Праздник удался на славу. Ты молодец. — Старалась, чтобы здесь всё идеально. — Да, действительно всё было идеально. Кроме тебя. — Не падай в моих глазах – перешагну и пойду дальше. Джек сделал большой глоток скотча прямо из горла и тяжело выдохнул. — Ты прости, за то, что на тебя тогда наорал. Вел себя как… — Как обычно, — подсказала Клео,поднялась с места и стала зажигать фонари из железа и стекла со свечами внутри. Они висели на балконе и на крыльце. Обычно в такие моменты начинались поиски зажигалки или спичек, но нет, Клео использовала искру от маленьких молний, чтобы зажечь фитили. — Да, — театрально обиделся Джек, — иногда ты бываешь полезной. — Сегодня я кое-что узнала. От Хранителя. Ты ведь помнишь про реинкарнацию? Перерождения? — Клео не хотела утаивать это от брата. Хоть что-то он должен знать. — Да, — кивнул Джек. — Так вот, он знал многих из нас в прошлой жизни. Хранитель знает то, что не знаю я, или то, что узнаю из обрывков прошлой жизни. — И? — Он сказал, что у меня никогда в прошлом не было брата. И сказал, что ты в этой жизни какой-то парадокс. И что это не правильно. — То есть меня не должно существовать? Я не рассыплюсь, если узнаю правду? И мне чёт не хорошо… — Ты просто много выпил. Не дури. Просто… если не было тебя, я бы убила Корнелия и не дала б его сестре обещание спасти парня. Я усложнила самой себе жизнь. — Это не правда. Меня все ещё мутит, но… ты сделала правильный выбор. И я завидую тебе иногда. Потому что ты показываешь себя настоящую. Ты не всегда слушаешь разум, ты слушаешь своё сердце. И тот булыжник или стекляшка, или чего там у тебя, не суть… ты поступаешь правильно. Не идёшь на поводе «как лучше» или «как удобнее». Клео поняла, почему он покинул гостей, и скорее всего и невесту. Возможно, оба так вымотались за день, что едва смогли подняться сюда и доползти до кровати, и если Джек здесь, то видно Айнсли уснула прямо в платье, заняв всю кровать в его комнате. А Джек просто много выпил. Его язык может и не выдавал, но мысли путались. — Странно это от тебя слышать, — улыбнулась Клео, поскольку должна улыбнуться словам брата. — Да пошла ты! Я ж тебе не говорю, что люблю тебя. Какой была приставучей, такой и осталась! — Хорошо, что ты чувствуешь ко мне раздражение. Если бы ты не чувствовал ко мне ничего, то я была бы в панике. — А что чувствуешь ты? если… если, конечно, чувствуешь. Или эта тема у нас в доме под запретом? Просто ты тогда сказала, что ничего не ощущаешь, тебе все равно и… это жутко, конечно. Но все таки? Ты выражаешь эмоции через обещания? А как долго это продлится? Будешь ли ты что-нибудь чувствовать после? То есть, если что-то произойдет, что должно нести эмоциональный характер? Ну, смерть там, любовь, не знаю, рождение ребёнка… Ты же не можешь вечно ничего не чувствовать. И Рейч сказал, что ты с Картером в библиотеке целовалась, а потом танцевала. Обычно все происходит наоборот, должна присутствовать неловкость после поцелуя… ты меня слушаешь? Ты… ты что? Плачешь? Клео за время их разговора, после зажжения фонарей, вернулась на своё место рядом с Джеком на пороге и, так же как и он, смотрела на угасающие огни в низине, где располагалась деревня. Вдруг она почувствовала на коже капли. Дождя нет, крыша не течёт, да и они фактически сидят в доме. Но вода откуда-то капала на платье. Клео подставила ладонь к лицу, затем вытерла подбородок и щёки. Они оказались влажными. Странно, но в глазах помутнело, какая-то пелена застилала обзор. Пока Клео не протёрла кулачком. Она действительно плакала. Первый раз в своей сознательной жизни. Для неё это звучало дико. Как если бы индейцы пересели море и обосновали первые поселения в Европе. Но она плакала, потому что Джек затронул это в разговоре. Потому что узнала об этом от постороннего и потому что да, сколько это будет продолжаться? Когда же она, наконец, начнёт что-то чувствовать? Когда закончится испытание? Да и как Корнелия спасти, если обещание почти не выполнимое? — Эй, Джек, — прошептала она, видя замешательство на лице не совсем трезвого брата, — поздравляю тебя! — Вы здесь? Оба обернулись на голос отца. Говард тоже поднялся на второй этаж, но заметив своих детей, решил присоединиться. — Прощаемся с последним днём, когда в нашей маленькой компании было трое, — ответила Клео. — Да, — согласился Говард, присаживаясь рядом, — теперь нас с тобой двое, Клео. Джек обзавёлся своей семьёй. Да и ты меня скоро покинешь. — Не мели чепухи! — обиделся Джек и отставил бутылку за штору. — Нас теперь четверо. Считай, у тебя появилась ещё одна дочь. — Скорее помощница по хозяйству, — слукавила Клео и посмотрела на брата. —Ты знал, что наша мама Богиня Луны и Любви? — Типа да, — насторожено ответил Джек. Клео призвала силы земли. Деревья зацвели с новой силой, даже сухие оживали и вмиг распускали почки. Дикие яблони, сливы, вишни – все распускалось. Восторженные вздохи брата и отца не скрылись от Клео. Да и окна комнаты молодоженов она вниманием не обделила. Цветы распускались на каждом шагу в их саду и возле крыльца. Розы оплели колонны и увили балкон. Ароматы смешивались и наполняли легкие чудесной мелодией. — Мама, — обратилась Клео к звездам, — пожалуйста, сделай так, чтобы Джек и Айнсли жили вместе долго и счастливо. Чтобы у них все было хорошо. И они хранили клятвы в своих сердцах. Джек из-за этих слов едва не прослезился, а Говард подхватил: — Дорогая, пусть наши дети живут в любви и счастье. Джек, как видишь, своё уже нашел, подари и Клео хорошего мужа… На это Джек фыркнул, а Клео смерила отца взглядом. — Пап, думаешь, услышала? — нахмурился Джек. В ответ на его слова ветер принёс чудесный аромат полевых цветов, запах свежести леса, благоухание садовых цветов в округе и тонкую нотку жасмина. — Да, — улыбнулся Говард. *Отрывок из песни «No stranger to love» («Не чуждо любить») Black Sabbath, британской рок-группы 1989г.