Уличная магия 2: Маскарад

Кровь. Пятна почему-то серые... брызги и капли на фоне ярко-красного мраморного пола. И на чьих-то рукавах. Серая кровь. Почему серая? На что похож душераздирающий человеческий крик? Когда слышишь его наяву, все вокруг меркнет под воздействием силы страха. Страдание другого человека может почувствовать только живой – и живой не телом, а душой. Лишь она способна откликнуться на чужую боль. Откликнуться, зацепиться, потянуть, вобрать боль в себя, как корабль поднимает якорь. Цепи. Цепи - мой детский страх. Все, что касается цепей, пугает до невменяемого состояния: оковы, наручники, элементы построек и даже цепи-украшения. Серебряная цепочка на запястье… была самой ужасной. - Наруто? Наруто, ты в порядке? Вздрогнув и резко сев, втягиваю носом разгоряченный воздух. Саске взволнованно касается моего лица. - Плохой сон? - Да… мне приснился Дейдара... и Кабуто, - обреченно прикрыв глаза, делаю несколько глубоких вдохов. - Ты же помнишь, что они сделали… с ним… - Ты это видел?! – я даже в темноте могу рассмотреть, как жутко сверкают глаза Саске. Он зло дергается, чтобы включить ночник. И снова повернувшись ко мне, серьезно вглядывается в лицо. - Я думал, Кабуто все рассказал. - Нет. Ничего… - Саске проводит рукой по моим волосам. Потом повторяет движение снова и снова, убирая челку с глаз. Странно. Слишком непривычно, когда он выглядит таким злым и нежничает со мной. - Видел. Меня заставили. - Посмотри на меня. - Саске… - Посмотри. Пожалуйста. Сглотнув, перевожу взгляд. Замечаю в углу напыженную кошку, видимо, испугалась, когда я вскочил. - Что конкретно ты видел? - Как ему отрезали… палец. Потом я потерял сознание. Учиха отчаянно хмурится. Я уже видел такой взгляд. Обычно Саске смотрит так, когда уверен, что я не могу его видеть. - Я хочу спросить тебя, - Саске резко откидывает одеяло. – Пошли. - Куда? - На улицу. Послушно встаю, натягиваю домашнее и толстовку. Учиха одевается легко, но накидывает свитер на плечи и завязывает рукава под шеей. Сейчас на берегу прохладно. Судя по настрою разговор будет серьезный. Наконец-то мы созрели, чтобы кое-что разъяснить друг другу. Ночью берег не менее волшебный, чем в любое другое время. Зря я предполагал, что мне быстро надоест жить рядом с морем. Даже его утреннее буйство не мешает, я сутками готов смотреть на воду. На шумную, на тихую, на игриво-теплую… или как сейчас, непроглядно-черную, с таинственной россыпью звезд на поверхности. Спустившись с веранды, Учиха подходит почти к самой воде и садится. Я молча приземляюсь рядом. - Мне кажется, пора поговорить. - С чего начнем? - С меня. Наруто… когда я смотрел записи с камер, то не мог понять, что происходит. Сначала ты разбил зеркало, потом пришел с новой ранкой на руке… - Ты что, и в ванной свои следящие устройства напихал? – облокотившись на руки, поднимаю глаза к чистому звездному небу. - Нет, я понял это, когда вы с Кибой его меняли. И по бинтам на руках. - Вот спасибо, что оставил мне хоть какой-то клочок личной жизни! - Ты же знаешь, почему я использовал камеры. Ради спокойствия пришлось оборудовать подвал в доме, чтобы никто ничего, а тем более ты, не узнал. - Ладно, давай дальше. Или ты хочешь знать, где я получил каждую царапину? Вообще-то это не прибавит нам спокойствия. - Я тоже все расскажу. Ладно? - Ох… Хидан учил меня драться, поэтому я возвращался весь в синяках, - фыркаю. - А тогда, когда я назвал тебя гребешком… что с тобой случилось? - Суйгецу, - Учиха хмыкает, повернувшись в мою сторону. – Смешно, но мы сцепились из-за тебя. - Да ну?.. - Он пристал ко мне после маскарада. А я был не способен трезво оценивать ситуацию. - Ты ужасный человек. - Не говори. Мы затихаем, думая каждый о своем. - А ты где научился так драться? И… вырубать людей с одного удара? - Итачи научил, - поджав ноги, Саске кладет руку на колени. – И драться тоже. Всему, что я умею. Даже фокусам. - Антибоязнь крови где заработал? - Я много раз перевязывал его раны. И даже зашивал. После того, как это случилось в первый раз, некоторые из «Синтагмы» обращались ко мне за помощью. В то время Данзо вел активную борьбу и мало кто ходил без царапин и травм. - Ничего не казалось подозрительным? - У меня не было выбора. Я мог только поддерживать Итачи и идти за ним. А когда мы с тобой сошлись… меньше всего хотелось, рассказывать об этой стороне моей жизни. - Теперь ясно. Снова наступает тишина. Странно так думать, но хорошо, что мне приснился кошмар – я ждал этого разговора уже очень давно. - Но я хотел спросить не об этом. Самое главное… когда ты там… - Саске встряхивает рукой и показывает два пальца у горла. Произнести «хотел застрелиться» для него слишком трудно. – Ты действительно думал только о моей сохранности? Удивленно разглядываю серьезное лицо. Вопрос с подвохом? Что даст мой ответ? - Да… а что? Саске смотрит мне прямо в глаза, и я вдруг понимаю, почему он все это время был так внимателен, нежен, осторожен. В любых вопросах, даже в самых мелких, бытовых. Старался лишний раз не спорить, только иногда, когда забывался. Я чувствовал, что он не может расслабиться полностью… - Ты что, думаешь, я действительно хотел умереть? И могу… Положив руку мне на плечо, Учиха тихо вздыхает. - Понимаешь, Наруто, я верю твоим словам. Но твои глаза… иногда такие пустые и холодные, что описать невозможно. Ты неосознанно рассматриваешь острые предметы, любые потенциально опасные вещи, то ли боясь их, то ли… я не могу проникнуть в твою голову, чтобы понять, о чем ты думаешь. И мне страшно. - Правда?.. Я не знал. Правда, не замечал. - Я прячу от тебя ножи. Чувствую себя придурком, но… не могу… - Погоди-ка, ты все-таки припер Vengemate с собой?! - Припер, - он грустно усмехается и опять взволнованно вглядывается в мои глаза. – Я очень хочу оставить наши кошмары в прошлом, Узумаки. Расскажи мне. Что не так? - Это тоска, Саске. Не пустота, а тоска. Не знаю как насчет острых предметов… Вполне возможно, что это результат увиденной мною сцены, так? Сейчас я могу вспомнить допрос в подробностях. Каждый раз к горлу подступает тошнота - я еще не скоро забуду этот страх и свои впечатления. - Что тебя тревожит? - Честно говоря, очень скучаю по ребятам… я хотел бы увидеть их всех. И даже Джирайю. - Думаешь, мы готовы позвать всех к нам? - Конечно. Да, прошло не так много времени, но без них я чувствую себя оторванным от мира. Хотя с тобой так было всегда, я привык. Просто тоскую. - Хорошо. Свяжемся с ними как только захочешь. - Саске, - касаюсь его щеки пальцами. Бережно отодвигаю растрепанные волосы к уху. – Не надо поддакивать. Мы оба получили свои травмы, но это ни тебя, ни меня не сломило. Уверяю. Боже… ты столько времени забивал голову подобной ерундой… - Это не ерунда, Наруто. Может быть, ты не замечаешь, но я вижу, как это повлияло на нашу жизнь. В конце концов, ты не первый раз видел кошмар… Сейчас как никогда сильно хочется прижать его к себе, успокоить, утешить. И ему, судя по лицу, тоже хочется заграбастать меня в объятия. - Я понял. Обещаю, если почувствую себя хреново, то первым делом скажу об этом. С тебя – то же самое. Договорились? Кивает. Иногда полезно просто прислушиваться друг к другу. *** - Саске, я должен тебе кое-что рассказать. - Слушаю. - Я верю в единорогов. Тишина повисает красноречивая, но я выдерживаю и ее, и полный офигевания взгляд Учихи. Мы с минуту разглядываем друг друга как диковинные экспонаты в музее. Я – потому что на коленях у Саске, растянувшись во всю длину, дрыхнет кошка, и говнюк даже не пытается согнать нахалку. Он – потому что… ну, понятно почему. - Ты хочешь поговорить об этом? – тоном опытного психолога начинает Саске, справившись с шоком и приступом смеха. - Ты не понимаешь. Они живут со мной. Подперев голову рукой, Саске чуть-чуть склоняет голову вбок. Мы сидим на кухне за традиционным утренним чаепитием. Теперь у нас остается не так уж много времени на болтовню - работа постоянная и отнимает много сил. Так что мы даже злиться друг на друга не в состоянии. Скучаем постоянно. - И где ты их прячешь? Он честно старается выглядеть серьезным. Кстати говоря, изменив свое отношение к жизни, сферу деятельности и место жительства, Саске перестал по поводу и без напяливать идеальные маски. Устал от притворства, видимо. - Понимаешь, на самом деле я – эльфийское дерево. - А я-то думаю, почему ты иногда в постели как бревн… - Саске! – для пущего эффекта стукаю чашкой по столу. – Я серьезно! Он пафосно разводит руками, показывая, что вообще непричастен. Уголки моих губ предательски дрожат. - Продолжай. - Я считаю, что ты – демон разрушения. - Это тебе единороги подсказали? - Они в этом разбираются получше меня, - делаю глубокий вдох. – Короче, я хочу, чтобы ты перестал их обижать. - И что же обижает твоих белоснежных друзей? – он сейчас сорвется. Вот-вот и начнет хохотать. Я тоже не выдержу. - Ты их однажды обидел. Извинись перед ними. - Наруто… - Трудно, что ли?! Саске откашливается. Возводит глаза к потолку, а потом резко опускает голову в поклоне, едва не вписавшись лбом в свою кружку. - Простите меня, грешного жалкого демона, о великие единороги и эльфийское дерево… какое-нибудь… Наруторэль? Все. У меня истерика. Лучше бы послал нафиг, а так я до вечера не успокоюсь. Плечи Учихи тоже мелко дрожат, и это только располагает к продолжению рассказа. - У меня для тебя еще новости! – выдыхаю сквозь смех. Когда Саске поднимает умоляющие глаза, я резко становлюсь серьезным. - Еще я считаю, что твои руки – это пауки, а твой настоящий облик – совиный. - Тяжелый случай. Почему совиный? - он с силой закусывает губу, чтобы вдруг не вырвался очередной смешок. - Потому что у тебя черные глаза и светлая кожа, из-за чего они ярко выделяются, как у совы, - округляю глаза, чтобы Учиха проникся моим видением мира. - Что-нибудь еще интересного расскажешь? - Когда я обзывал тебя ведьмаком, ты мне снился. С такими… побрякушками в волосах, - наглядно лохмачу волосы. – Мог управлять змеями, а еще у тебя были длинные когти. - Просто прекрасно. У тебя богатая фантазия, знаешь? - Думаешь? - Еще как. Особенно на образы. Саске отпивает чай. - Поясни. - Больше всего я удивился твоему… мастерству. Знаешь, если бы ты на сцене изображал злодея, то переплюнул бы меня в два счета. - С чего ты взял? – подтянув к себе ногу, обхватываю коленку ладонью. - Танго, - ну вот, он созрел для разговора и о том вечере? – Ты танцевал танго с Конан. - Ты ее не узнал? - Я на нее не смотрел, - Саске начинает почесывать Шарин за ушком, и громкое урчание оповещает о том, как это приятно. – Для меня станцуешь? Его просьба настолько удивительна, что я чуть не выливаю чай себе на грудь. - Ты чего? - Злодей из тебя отличный. Запоминающийся. - Эм… ты же видел, я не танцор. И дело ведь не в самом танце, а в… - В том, как ты себя вел. Дал повод усомниться в твоей… белоснежной пушистости. Я почувствовал себя идиотом. - Ты думал, что я одуванчик, даже несмотря на то, что между нами происходило? - Нет, не то, - Саске закусывает губу и отодвигает от себя кружку. – Я… вообще, совсем, абсолютно не мог себя контролировать. Как будто умом тронулся. - И зачем мне снова доводить тебя до такого состояния? - А не любопытно? Пожалуй, любопытно. Весьма… - Хорошо. Как только я буду настроен – то устрою тебе ночь перевоплощений. - Жду с нетерпением, - он усмехается и продолжает пить чай, как ни в чем не бывало. – Только единорогов запри где-нибудь, чтобы не подглядывали, господин эльфийское дерево. Я псих? Не-е-е-ет. Мы оба безнадежные психи.