***
Тишина. Тёмный коридор. Тихо поскрипывала затянутая паутиной старая люстра. Запах. Её самой здесь больше не было, остался только этот притягательный аромат. От неё пахло лавандой. Такой нежный цветок, совсем не подходящий к её характеру. Сириус Блэк стоял перед входной дверью и просто смотрел вперёд отсутствующим взглядом. Смотрел так, будто его предали.***
Утро того же дня — Что? Нет, — Блэк расплылся в улыбке. — Я серьёзно. Ещё секунду он смотрел на Ребекку с недоверием в глазах. А потом рассмеялся во весь голос, он совершенно ей не верил. В этот момент у него и мысли не было, что она действительно не шутит. «Какой идиот». Бекки и сама не успела понять почему, но такое поведение её оскорбило. Гордо подняв голову, она, не произнеся больше ни слова, лёгкой походкой вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Мерлинова борода! Это же просто невозможно. Она просто не может быть дочерью этого сноба Нюниуса. Твою ж мать, Блэк, во что ты ввязался. Сириус остался в комнате брата один, совершенно никакой вины за собой он не почувствовал. «Психует. Ничего, успокоится ведь рано или поздно.» Его внутренний диалог не прекращался. Множество мыслей роилось тогда в его голове, и он совершенно не понимал, что теперь делать и с чего начинать. Нет нужды говорить, что Снейпа он терпеть не мог, все их разговоры был как один: Сириус опускал в его адрес гнусные шутки, а Северус каждый раз указывал на уровень умственного развития Блэка. «Да мы теперь почти родственники». Безумная мысль. Совершенно. И она совсем не радовала.***
— Привет, — чуть слышно за ней закрылась дверь. Она подумала, что отец сейчас наверняка читает в кресле у камина. Зачастую, его вечера были заняты. Чем? Да всем чем угодно. Дамблдором, Тёмным Лордом или его драгоценными зельями, он мог днями не выходить из своей лаборатории, наблюдая за жидкостями в колбах. Но сегодня всё было иначе, как и предполагала Ребекка. Северус Снейп расположился возле книжного шкафа, в руках его был внушительного размера фолиант, на обложке было выведено серебристыми буквами: «Сильнодействующие Зелья.» — Ты когда-нибудь отдыхаешь? — девушка появилась в гостиной словно из ниоткуда. Северус вздрогнул, проигнорировав вопрос. — Я уж было начал думать, не напоил ли тебя чем-нибудь Поттер. «Снова этот язвительный тон. Я соскучилась.» Решив не отвечать, она лишь устало улыбнулась. Внутри она была абсолютно опустошена, буквально два назад она чувствовала себя будто на седьмом небе от счастья, а сейчас… «Жалею ли я об этом? Нет. Мне нельзя.» Но она жалела. Было стыдно себе в этом признаваться, но Бекки бы всё сейчас отдала, чтобы снова оказаться там, на площади Гриммо, 12, в доме, который ей стал как родной. Хотелось вернуться в прошлое и снова проснуться с жуткого похмелья на одном диване с Блэком. Пустота внутри медленно отравляла, убивала, заставляя прокручивать в голове недавние события. Каждый разговор, каждую фразу, каждое слово. Девушка помнила всё. «Мерлин, я сейчас заплачу. Заплачу и признаюсь, что время я проводила совсем не с Гарри.» Ребекка на ватных ногах подошла к отцу, присела рядом и опустила голову к нему на колени. Ей так хотелось почувствовать себя маленькой, хрупкой, беззащитной девочкой. — Ребекка? — ей не так часто приходилось слышать этот его удивлённый тон. — Папа, я люблю тебя. Одна фраза, а на глаза Северуса уже наворачивались слёзы. Он осторожно, боясь сделать что-то лишнее, нежно провёл рукам по её голове. «Как же редко она это говорит.» И действительно. Всего пару раз он слышал от неё подобное. Не думайте, что она не хотела. Ребекке много раз хотелось произнести это слова, но каждый раз она себя останавливала. Не могла. Сразу после их знакомства он казался слишком чужим, чересчур отстранённым. После она привыкла, но всё равно не могла сказать ему настолько искренние слова, духу не хватало. А сейчас вот, как видите, хватило. Один вдох. Всё. Потеряв контроль, девушка заплакала. Послышался приглушённый всхлип, затем ещё один. Северус не сказал ни слова, что было удивительно. Не пытался узнать причину, не попрекал тем, что его мантия сейчас будет вся мокрая от её слёз. Снейп, едва касаясь, проводил ладонью по её спине, пытаясь хоть как-то успокоить, утешить. По его щеке покатилась слеза. Он даже не успел её заметить, как она уже упала на шею лежащей на его коленях Ребекки. «Когда же ты последний раз плакал, Северус», — подумала Бекки. Прошло ещё немного времени, перестали раздаваться всхлипы. Всю свою боль она уже выплакала, стало гораздо легче. Девушка поднялась, желая посмотреть отцу в глаза. Холодной ладонью она вытерла его слёзы и обеими руками обняла отца. В ответ он обнял её ещё крепче. Первый раз за все семь лет со дня их знакомства они были настолько близки, каждый из них тогда осознал, что они друг для друга самые родные люди. Сердце Северуса забилось чаще, он вспоминал, сколько раз он слишком несправедливо наказывал дочь. Не из вредности, а просто потому что день не задался, и ни разу после подобного совесть его не мучала, даже наоборот. Он, несомненно, дорожил хорошими отношениями с Ребеккой, а она каждый раз прощала ему всё, что только можно было, и при любой ссоре всегда шла извиняться первой. Всегда. Даже если знала, что права.***
Одним словом, плакали в тот вечер все трое. Все трое, связанные одной историей. Ребекка Лефевер, которая всю ночь совершенно не могла уснуть, в голову её лезли воспоминания о прекрасных ночах, проведённых в поместье Блэков. Девушка лежала на кровати, уставившись в потолок. За окном шёл дождь, мокрые ветви деревьев ударялись об оконные рамы. Гнетущая атмосфера царила в комнате. «Хоть вешайся.» Бекки подошла к окну, и, отодвинув тёмные, винтажные шторы, приоткрыла окно. Прохладный ветер ворвался в комнату, девушка поёжилась. Ветер подул с новой силой, в лицо Ребекке полетели капли дождя, высунув голову из окна, она закрыла глаза и вдохнула приятный ночной воздух. Пахло травой, мокрым асфальтом и просто свежестью. Ей нравился этот запах. Пахло свободой. Поймав себя на мысли, что заснуть сегодня уже не получится, девушка собралась с духом и аккуратно забралась на подоконник. «Это, по меньшей мере, глупо», — пронеслось в голове. Ещё секунду она колебалась, размышляя о том, что это действительно безумно. «Можно подумать, столько времени врать отцу и встречаться с мужчиной в два раза старше — это не безумно.» — Один раз живём, — время шло, а благоразумнее девушка не стала. Взяв в руку палочку, она сначала свесила ноги, а затем, глубоко вдохнув, выпрыгнула из окна второго этажа. — Арресто моментум, — сказала она негромко, боясь, что у Северуса может быть открыто окно. «Боюсь думать, что будет, если он узнает.» Повезло. Заклинание сработало, всё было хорошо. Дождь заканчивался, Ребекка подняла голову. Как же прекрасно было ночное небо. Тучи рассеялись, стали видны тысячи огоньков, таких разных, но одинаково притягательных. Они всегда её привлекали, эти звёзды, с самого детства. Бекки знала названия множества созвездий, туманностей, отдельных звёзд. Поддавшись воспоминаниям, в которых дедушка разрешал ей смотреть в небольшой, старенький телескоп на чердаке, она начала перечислять: — Эридан, Орион, Единорог, Большой Пёс и… Сириус. Ярчайший на всём небосводе. Да что же это такое, — Ребекка опустила голову и огляделась. Паучий тупик был далеко не самым прекрасным местом в Англии. Это была невзрачная улочка в бедном квартале Коукворта, рядом находилась фабрика. С того места, где стояла Бекки, были видны только её трубы, из которых поднимался дым. Но сейчас, в свете луны, это место смотрелось во много раз лучше, чем днём. С неба совсем перестали срываться капли, в воздухе стояла свежесть. Но, как девушка не старалась, мистер Блэк её мысли не покидал.***
А сам он в это время сидел на полу возле камина, рядом с полупустой бутылкой бренди. Шёл третий час ночи, но для Сириуса время будто остановилось. Он был совершенно один, и снова ощущал себя в этом ужасном доме, как в тюрьме. — В Азкабане было получше, — он снова отхлебнул бренди. Сириусу не впервой было заливать печаль. Он подумал, что слишком уж часто пьёт в последнее время. — Было бы ещё для кого не пить. А сейчас зачем? В жизни и так слишком мало счастья. А в моей и подавно. После определённого количества выпитого в нем непременно просыпался философ. Вот и настал этот момент, в прошлый раз это время с ним разделяла Ребекка. — Ребекка… Твою ж мать! — Блэк со злостью швырнул стоящую около камина вазу в сторону двери. Полетели осколки, но Сириус не спешил звать домовика. Наплевать ему было на эту вазу. Не будь он сейчас вусмерть пьяным, он разнёс бы всё в этом ненавистном ему доме. Гриффиндорец беспомощно закрыл лицо руками. Весь этот день он лелеял хрупкую надежду. И только сейчас понемногу в его пьяное, спутанное сознание начало подкрадываться: "Она не вернётся, ты снова один. Один во всех смыслах." Не сумев даже подняться, Сириус, наплевав на всё, уснул на кухне, на холодном полу возле камина. Странно было думать, что ещё совсем недавно Сириус Блэк, полный сил и энергии находился в этой же самой комнате, считая себя самым счастливым человеком во всём мире. Но девушка, появившаяся, будто из его мечты, ушла так же быстро, как и пришла. Нет, он вовсе не начал ненавидеть её, ему не хотелось этого. Сириус скорее стал ненавидеть себя самого, его посещали и мысли о том, что он, возможно, и не достоин счастья вовсе.***
Для Северуса Снейпа эта ночь была такой же неспокойной, вот уже четвёртый час он переворачивался с одного бока на другой, но сон всё не шёл. То ли луна слишком ярко освещала комнату, то ли слишком громко стрекотали сверчки за открытым окном. В любом случае, пойти спать не представлялось возможным, и Северус зажёг свечу. На стенах замелькали тени. Мужчина закрыл глаза, пытаясь расслабиться. Как ни странно, первые мысли, пришедшие к нему, были о его детстве. Но не о школьном, которое было омрачено этими наглыми, несносными и просто жалкими людьми. Ненавистными мародёрами. В особенности Поттером и, конечно же, Блэком, куда без него. Но нет, Северус думал о Лили. Представляя себе её образ, он вспоминал её нежный, потрясающе красивый голос, Снейп был готов слушать его днями и ночами. В глубине души он всегда мечтал быть с ней. Только с ней одной. При каждой встрече он любовался её ярко-зелёными глазами, они ассоциировались с вечнозелёным лесом, неистово блестели, и всегда в них был огонёк. «А её волосы! До чего же шикарны были её волосы.» Рыжие, с золотыми переливами. Северус не видел таких больше ни разу в жизни, а даже если и видел, это было совершенно не то. Лили Эванс была для него совершенством, недосягаемым и неповторимым идеалом. Он абсолютно точно не променял бы её ни на кого другого. Она была неповторимой. И влюбившись в неё однажды, Снейп больше никогда не возжелал кого-либо ещё. «Не совсем так», — всплыло вдруг в его памяти. В то же мгновение мысли его унеслись уже в совсем другую сторону. Впервые за много лет в голове всплыл Её образ. Обычная, ничем не примечательная и совсем не такая, как Лили. Она не была очень красивой, очень умной, очень привлекательной. Слово «очень» — вообще не про неё. Магловская француженка — такой её запомнил Северус. «Эмилия.» В отличие от Лили, вспоминать о ней было не так больно, но и не так приятно. «Всего одна ночь. А какой жизненный переворот.» Да, единственным по-настоящему хорошим воспоминанием, которое она оставила после себя, была Ребекка. Снейп был в какой-то мере даже благодарен ей. Ребекка Лефевер — его единственный родной человек. Который не убьёт, не предаст и…поймёт. А это было важнее всего. В этой жизни Северуса никто не понимал. А Ребекка смогла, она этого захотела. Снейп в глубине души понимал, что они не просто близкие друг другу люди, они будто родственные души. И это действительно было так. Словно выпав из своих размышлений, он снова вернулся в реальность, открыв глаза. Свеча на прикроватной тумбочке тускнела, догорал фитиль. — Арресто моментум. Сказано было слишком тихо, едва слышным шёпотом, но тем не менее, Северус услышал. И совершено точно не собирался бездействовать. Он сию секунду поднялся с кровати, сразу взяв в руки палочку: — Люмос. Накинув свою привычную чёрную мантию, он бесшумно подошёл к приоткрытому окну. На улице не было ни души. Ни души, кроме фигуры его дочери, уходящей вдаль. — Куда же мы собрались, юная леди? — задал он сам себе вопрос. «К Поттеру, куда же ещё», — первая его догадка была весьма логичной. Применив защитные чары, Северус, стараясь не терять времени, покинул дом. Через дверь, разумеется. Выйдя на пустынную улицу, он уже было подумал, что она трансгрессировала, но вскоре заметил её неподвижно стоящей посреди квартала, девушка молча вглядывалась в звёздное небо. Надо признать, Снейпа это совсем не разозлило, а наоборот, весьма позабавило и даже удивило.***
«Не выгонит же он меня одну на ночь глядя», — Ребекка всё ещё размышляла над этой ещё более безумной идеей, но было страшно. Слишком страшно. — Он наверняка и видеть меня не захочет. Я действительно некрасиво ушла. Ничего не объяснив, не попрощавшись. Почему? Страх. Вот она первая и единственная причина. Страх перед отцом, перед Гарри и всеми остальными. А ещё стыд. В особенности перед Люпином, тот момент девушка стала отныне считать своим самым ужасным воспоминанием. Это отвратительное ощущение съедало девушку изнутри, было невыносимо даже думать обо всём этом. — Но ведь я…я же люблю его. Наверное, — признаваться самой себе в подобном — одно из самых тяжёлых испытаний. Она чувствовала себя полнейшей идиоткой. Какая любовь? Слишком всё сложно. Бекки не была уверена в том, что Блэк чувствует к ней тоже самое. А уж об отце она и думать боялась. Что он сделает, если узнает? Ребекка вряд ли когда-нибудь набралась бы смелости рассказать, что прошедшие дни и ночи она проводила совсем не с Гарри Поттером. "Такому разговору я бы предпочла поцелуй дементора." И действительно, это не так пугающе. "А Гарри?" - не менее страшная мысль поселилась в её сознании. Ребекка всегда боялась того, что её друзья могут отвернуться от неё, узнав о её происхождении. А уж Гарри, узнав об отношениях Бекки со своим крёстным, должно быть, возненавидит её. "И будет иметь полное право. На его месте я сделала бы то же самое." А её монолог всё продолжался. Вслух. Тяжело вздохнув, она, наконец, произнесла: — Не попробуешь, не узнаешь. И тут, конечно, встал вопрос: «А как, собственно, добраться?» Камином она воспользоваться никак не могла, слишком заметно, Северус непременно увидит её. Метла Ребекки лежала возле шкафа в гостиной, та же проблема. «Трансгрессия?» Нет. Бекки всего пару раз трансгрессировала самостоятельно, и совсем не на такие расстояния. "Страшно." Что ж, придя к единственному действительно возможному варианту, Ребекка легко взмахнула палочкой. Прошла всего пара минут, как раздался жуткий рёв. Казалось, все в этом тихом районе сейчас вздрогнули от такого шума посреди ночи. Трёхэтажный синий автобус появился буквально из воздуха, по лобовому стеклу тянулась надпись: "Ночной рыцарь». — Куда вам угодно? — спросил молодой человек, в потрёпанной одежде с сумкой на поясе. — П-площадь Гриммо, — Бекки о подобном виде транспорта слышала только по рассказам Гарри, и сейчас была немного напугана. — Простите, громче. — Площадь Гриммо, — ответила девушка, прочистив горло, голос её на этот раз был значительно увереннее и громче. Через мгновение «Ночной рыцарь» уже мчался вдаль по узким улочкам Паучьего Тупика. Этот тихий, невзрачный район снова окутала тишина. На улице не было души. Не прошло и минуты, как почти невидимая за углом тень в длинной, чёрной мантии трансгрессировала по услышанному адресу.