***
Угольные глаза метали молнии. Сейчас он походил на огромную взбесившуюся летучую мышь и, казалось, мог испепелить взглядом любого, кто осмелится попасться ему на пути. Его лицо приобрело такую ужасающую гримасу гнева, что Ребекка готова была упасть в обморок от страха. Она стояла на пороге, всё не находя в себе сил подойти ближе к стоящим посреди гостиной мужчинам. — С добрым утром, Ню...Северус, — поправил себя Блэк, желая хоть немного разбавить гнетущую тишину. — Не надо со мной любезничать, — столько яда, что Нагайна бы отравилась. Снейп вопросительно изогнул бровь, прожигая Сириуса взглядом, словно спрашивая, не хочет ли тот что-нибудь рассказать. — Я всё объясню, — спокойно начал он, стараясь не допустить конфликта. Ребекка взяла с него обещание обойтись без привычных для него издёвок, сарказма и неуместных шуток. — Уж постарайся, я совершенно не могу взять в толк, с чего это вдруг моя дочь сбегает к тебе посреди ночи через окно, — произнёс он вне себя от бешенства. — В этом, Нюниус, я не виноват, — ухмыльнувшись, он развёл руками. — Вот как? И какого Мерлина ты заявился в мой дом, раз ни в чём не виновен? — он одарил Блэка испепеляющим взглядом. — Давай не будем говорить на повышенных тонах, я предпочёл бы спокойно во всём разобраться, — Сириус улыбнулся уголком рта, словно поддразнивая Снейпа. — Да как ты смеешь?! — закипая от гнева, Северус выхватил волшебную палочку. Блэк извлёк свою на долю секунды позже и уже начал произносить заклинание, но... — Экспеллиармус! — палочки вылетели из рук магов. Ребекка стояла позади, взволнованно взирая на обоих. — Неужели вы не можете просто поговорить? — выкрикнула она срывающимся от слёз голосом, — Спокойно. Ради меня. — Отдай палочку, — ледяным тоном приказал Снейп, — сейчас же. — Отдам, — смахивая слезинки со щеки, она выдохнула, — если выслушаешь его. Через мгновение она добавила: — Я люблю его, разве не ясно? И хочу, чтобы ты уважал мой выбор. Блэк стоял в стороне, словно ему в этом разговоре и не нужно участвовать. "Гриффиндорское безрассудство. Нельзя Нюниусу такие вещи говорить. Не так сразу. Откуда в ней столько смелости?" Северусу в этот момент были совершенно безразличны её эмоции, его разум захватил гнев. Он не обращал внимания на крик, слёзы, её просьбы, ему было откровенно наплевать. Этому паршивцу Блэку он ни за что бы не позволил и пальцем тронуть свою дочь. — Никогда. Одно слово. Всё, что вырвалось из его плотно сомкнутых губ. Лицо его выражало уже не гнев, а холодное безразличие к словам Ребекки. Растерянно заморгав, девушка не стала отвечать. По лицу скатилась очередная слезинка. Глубоко вздохнув, она рассержено швырнула на пол обе палочки, которые до этого крепко сжимала в руках. И, не говоря больше ни слова, трансгрессировала, оставив обоих в замешательстве.***
— Доволен? — голос Сириуса прозвучал скорее обиженно, нежели гневно. Снейп стоял, опершись рукой о каминную полку, поражённый поступком Ребекки, он никогда не считал её вспыльчивой, наоборот, она чаще была холодна. — Зачем? — низкий, бархатистый голос Северуса нарушил тишину. Блэк посмотрел в недоумении. — Двенадцать лет в Азкабане тебя совсем не поменяли, ты остался таким же уродом, каким и был, — понемногу гнев отступал, но легче Северусу не становилось. Сириус чуть было не рассмеялся, но сдержался, улыбнувшись уголком рта. — Я тебя и на ярд не подпущу к своей дочери! — сурово произнёс Снейп, поднимая палочку. — Опусти, — тот беззаботно махнул рукой, — мне, в общем, наплевать на тебя, Нюниус, Ребекка мне дорога. — Не смей говорить о ней, — Северус перебил его. — Буду я говорить о ней или нет — роли не играет. Ты и сам всё слышал, — Блэк расплылся в улыбке, — ты бестолковый отец. Вот где она сейчас — ты знаешь? А ведь это не я виноват, что она ушла. Секундой позже он добавил: — Она сбежала от тебя, — он указал пальцем на Снейпа, — к твоему сведению, она боится трансгрессировать одна. — Без тебя знаю, — раздражённо бросил он. Подойдя ближе к камину, Блэк в своей обычной манере широко улыбнулся и вновь заговорил: — Знаешь, Нюниус, если ради неё мне придётся называть тебя по имени, я не откажусь. — Скажи, ты совсем спятил? Заявляешься в мой дом, признаёшься, что крутил шашни с моей дочерью, сыплешь идиотскими шутками, смерти моей хочешь? — Про нас с Ребеккой, я думаю, ты и так прекрасно знал, не так ли? Откинув волосы со лба, Северус обратился к Блэку: — Я дам тебе триста тысяч галлеонов. — Неужели в Хогвартсе так хорошо платят? — он наигранно прищурился. — Тебя не касается, — тот вновь огрызнулся, — триста тысяч, и оставишь её в покое. Сириус ухмыльнулся, одарив Снейпа насмешливым взглядом: — Я должен согласиться? — Всё продаётся, Блэк, — произнёс он сухо, стараясь быстрее закончить ненавистный ему разговор. — Да, всё продаётся, Северус, — вздохнув, ответил ему Сириус, — но не всё продают.***
— Ребекка! — его голос нарушил мёртвую тишину, царящую в поместье Блэков, — Ребекка! Он дошёл до второго этажа, но и здесь её не было. Когда девушка трансгрессировала, Сириус, конечно, в первую очередь подумал, что направилась она именно сюда. "Мерлин, и где её искать?!" Обойдя весь дом, и даже проверив старый, пыльный чердак, он не нашёл и следа Ребекки. Устало сев на ступеньки, он прикрыл лицо руками. — Кикимер! — злобно вскрикнул он. — Да, хозяин Сириус, — скрипучим голосом отозвался эльф. — Она была здесь? — Кто, хозяин? — Кикимер! — Блэк замахнулся, а домовик едва успел отскочить, — найди эту девушку. И хватит этих вопросов, клянусь Мерлином, я продам тебя гоблинам, если ты не приведёшь мне её. — Слушаюсь, хозяин, — недовольно сказал Кикимер, кинув на Сириуса презрительный взгляд. "Я не потеряю её снова."***
— Скучал по мне? Уж чего-чего, а харизматичности Блэку было не занимать. — Где моя дочь? — Снейп устало взглянул на него, откладывая в сторону "Ежедневный Пророк." — Поверь, я не рассказал, даже если бы знал, — Сириус бесцеремонно опустился на диван, занимая место рядом с Северусом. — Выпить есть? — Я повторю, — вкрадчиво ответил он, — где, во имя Мерлина, моя дочь? Не обращая внимания на угрожающие интонации, Блэк с интересом разглядывал фигурки на книжной полке. Между массивными фолиантами стояли Мерлин, Моргана Ле Фэй, ещё несколько волшебников, которые, насколько он понял, были основателями Хогвартса. Старый, пыльный книжный шкаф был явно оформлен со вкусом. "Ребекка постаралась". Неожиданно для него самого, в голове его стали всплывать яркие образы, он грезил о том, как Бекки обустраивает его спальню, комнату Регулуса, которая так ей полюбилась. В своём воображении он словно прокручивал киноплёнку, представляя, как много счастливых моментов они могли прожить вместе. "Куда она могла отправиться?" Замечтавшись, он и не заметил, как произнёс это вслух. Сложив руки на груди, Северус прищурился, обдумывая этот совсем не простой вопрос. Если Ребекку что-то беспокоило, она едва ли могла рассказать ему об этом, зачастую Снейп сам, заметив её состояние, пытался вытрясти из неё хоть слово. Однажды он нашёл её плачущей в Астрономической башне, в которую, конечно, подниматься было запрещено. Докопаться до причины Северусу тогда так и не удалось, девушка до последнего уверяла, что беспокоится ему не о чем. "Мерлин, неужели я совершенно не знаю свою дочь?" В голову пришла мысль, что наверняка у Ребекки есть место, в которое она приходит погрустить, помечтать и просто подумать. У Снейпа такое место было. В моменты, когда его одолевала невыносимая тоска, он любил приходить к старому дубу, возле которого они с Лили в детстве встретились впервые. Раньше Северус пытался затолкнуть эти воспоминания как можно дальше, не желая сыпать соль себе на раны. Теперь же, он вспоминал их детскую дружбу только с любовью, с необычайной нежностью. Единственное время, проведённое с Лили, которые вспоминать было не больно — детство. Большой, высокий дуб у реки стал одним из любимых мест Северуса во всей Англии, оно много для него значило. Слишком много. Когда-то он мог сбежать туда, скрыться ото всех своих проблем. — Я знаю, где она, — тихо сказал Снейп. — Жди. — Ждать? — Блэк вытаращил глаза, — и не подумаю, Нюниус. Я отправлюсь за ней, даже если мне придётся взять тебя за руку ради этого. Северус раздражённо закатил глаза. "Мерлин, как она повелась на этого недоумка?" Сириус, ухмыляясь, протянул Снейпу ладонь, и они оба трансгрессировали.***
Эмилия Алэйна Лефевер 1960-1978 Холодный серый камень. Ни цветов, ни фотографии. Могилу окружала некрашеная железная изгородь, уже подкосившаяся от времени. Гранит порос лишайником, над памятником склонилась вековая ель. Девушка ощутила дуновение ветра, по коже пробежали мурашки, под ноги ей посыпались сухие хвойные иголки. "Мама." Ребекка её, разумеется, не помнила. Не могла помнить. Ни одной её фотографии Северус не хранил, Бекки много раз искала что-то связанное с матерью, но поиски оказались тщётными. Она не обнаружила ни писем, ни колдографий, ни альбомов. Ничего. Девушка всего несколько раз решилась спросить о ней у Северуса, боясь потревожить его старые раны. Ей всегда казалось, что отец не вспоминает об Эмилии намеренно, чтобы не причинять себе боль. Снейп так и не рассказал Ребекке, где похоронена Эмилия, уверял, что сам этого не знает и никогда не был на её могиле. Конечно, немного постаравшись, её удалось отыскать это место. Мисс Лефевер покоилась на небольшом кладбище Сен-Венсан в парижском квартале Монмартр. Бекки приходила к этой могиле всего дважды. Первый раз, когда ей только удалось узнать, где это место находится. Девушка специально выпросила у Северуса поездку домой, к бабушке и дедушке, а ночью перевернула весь семейный архив. Найти хоть что-нибудь, касающееся Эмилии, оказалось совсем не просто, её родители словно хотели уничтожить всё, что о ней напоминало. И выглядело это так, будто её вовсе никогда не существовало. Единственное, что Ребекка нашла в старой кладовой — договор о захоронении. Девушка отправилась на кладбище уже на следующий день, несколько часов проведя среди сотен могил, пытаясь отыскать нужную. Второй раз она пришла сюда, узнав о смерти Седрика Диггори, желая побыть наедине с собой, подумать о жизни. Они с Седриком не были очень близки, их общение зачастую ограничивалось приветствием, но, тем не менее, Ребекка всегда могла прийти к нему, поболтать или попросить о чём-то. Он был человеком, с которым она виделась каждым днём, и было совсем непросто осознать, что прошёл тот день, когда она видела его в последний раз. Девушка провела рукой по надгробной надписи на шершавой плите. — Мама, я скучаю, — с её губ сорвался шёпот. Она достала палочку, и уже через мгновение на сером граните красовался лавандовый букет, перевязанный чёрной лентой. Ребекке почему-то казалось, что эти цветы могли нравиться Эмилии. "Как бы я хотела посмотреть на неё. Хотя бы на фотографии." — Какой ты была? — с грустью произнесла она. — Не похожей на тебя, — произнёс за её спиной низкий, словно бархатный голос. Девушка вздрогнула, но оборачиваться не стала, Северус бесшумно подошёл к ней и попытался приобнять. Ребекка раздражённо оттолкнула его, не желая начинать разговор. — Надо поговорить, — осторожно сказал он. Бекки молчала. Ей никогда не нравилось, когда кто-то врывался в её личное пространство, ей было необходимо хоть иногда оставаться наедине со своими мыслями, наедине с собой. И сейчас она была готова снова трансгрессировать отсюда куда угодно, лишь бы никто её не нашёл, никто не трогал. В голове всё ещё звучало отцовское "никогда". — Прости. Снейпу нечасто приходилось говорить подобные слова, но он чётко понимал, что выбора сейчас нет, в его глазах читалась печаль и какая-то гнетущая безысходность. Ребекка недоумевающе посмотрела него, будто не веря в услышанное. Отец никогда прежде не просил прощение первым, это была исключительно её обязанность. Нервно сглотнув, она приобняла его за плечи, тихо сказав: — Как ты меня нашёл? — Не знаю, — так же тихо ответил он, а девушка прижалась к нему сильнее, будто пытаясь спрятаться. Наконец отпрянув, Ребекка вдруг вспомнила: — Где Сириус? Голос её был очень беспокойным. — Остался у ворот, — не скрывая неприязни, ответил Снейп. — Я понимаю, он тебе не нравится, — она сделала осторожную паузу, — но, скажу ещё раз, я просто хочу, чтобы ты уважал моё решение. Северус устало прикрыл глаза, притягивая дочь к себе. — Ты не знаешь, как тяжело это принять, Ребекка, — серьёзно сказал он, — самое важное для меня — твоё счастье, понимаешь? — Я счастлива, — она взглянула в его бездонные чёрные глаза. — С ним. Так и не решив, чем следует ответить на такое заявление, он устало улыбнулся уголком рта и поцеловал Бекки в лоб. "Совсем как в детстве." — Расскажешь мне о ней? — она кивнула в сторону памятника. — Когда-нибудь обязательно, — сдержанно пообещал он. — Идём? Ребекка кивнула, и, взявшись за руки, они направились в сторону выхода, к кладбищенским воротам.***
"Остаётся надеяться, что они не убьют друг друга." Ребекка пыталась чем-нибудь занять себя, пока двое самых дорогих ей мужчин, сидя на кухне, пытались хоть как-то найти общий язык. По просьбе самой Ребекки, разумеется. Она подумала, что мешать им не стоит, и поднялась наверх. "Может, почитать?" Достав из шкафа "Сто лет одиночества", девушка удобно устроилась в кресле, стараясь перестать раздумывать, о чём же разговаривает сейчас Сириус с её отцом. Судя по тому, что говорили карты, Аурелиано Хосе было предначертано познать с нею счастье, в котором ему отказала Амаранта, вырастить вместе шестерых детей и, достигнув старости, умереть у нее на руках, но пуля, которая вошла ему в спину и пробила грудь, очевидно, плохо разбиралась в предсказаниях карт. Дойдя до этих строк, Бекки, наконец, закрыла книгу, устало потянувшись. С лестницы долетал приглушённый звук шагов. "Сириус? Северус?" — Заскучала, принцесса? — ухмыльнулся Блэк. Девушка тут же радостно бросилась в его сторону. — Как всё прошло? — осторожно спросила она, крепко обняв любимого. — Нюниус...хм, всё не настолько плохо, насколько я рассчитывал. — Я рада, — девушка искренне улыбнулась Сириусу, освободившись из его объятий. — Ну что, — на лице его вновь заиграла самодовольная ухмылка, — домой? Ребекка прищурилась, не совсем понимая, что тот имеет в виду. — Я не хочу, чтобы моя любимая жила в другом конце Англии.