Тисовая веточка

***

      В атриуме Дурмстранга было так же шумно и многолюдно, Иветта остановилась у ближайшего к ней портала и убрала в сумку письмо, которое породило массу вопросов и совсем мало ответов. Ее курс усиленно готовился к выпуску, кто-то уже сдал и защитил свои проекты, кто-то в ужасе доделывал практическую часть, потому что с середины марта до конца мая оставалось на самом деле не так много времени.       Близких друзей у Иветты было немного, и так получилось, что все они тоже закончили учебу и разъехались, чтобы продолжить обучение у мастеров, в последний раз она видела друзей на своем дне рождения, да и ее саму здесь задержало только письмо Игоря с просьбой о встрече. Теперь ей нужно было как-то перенести дату отъезда к мастеру, чтобы спокойно разобраться со свалившимся, как снег на голову, наследством. Иветте срочно нужен был чей-то совет, она понимала, что Каркаров в этом деле ей не помощник, одно упоминание о Британии вызывало у него панику, а паника — плохой советчик в любых вопросах. Беспокоить друзей девушке не хотелось, да и она знала, что Данил и Злата в один голос сказали бы ей собираться, оплотом здравомыслия в их компании была сама Иветта. Отправиться порталом в польский филиал Гринготтса? Что-то раздражающее, как назойливая муха крутилось в голове девушки, не давая ей сосредоточиться. В голове всплывали воспоминания о серых дождливых улицах и унылых домах, таких непохожих на нарядные пряничные домики Гданьска, навевая уныние и тоску. Британия казалась серым уродливым монстром, который поглотит ее жизнь, запрет в приюте, где она будет сидеть у окна, глядя на облупившуюся краску на старой оконной раме и с тоской глядеть на не прекращающийся за окном дождь. А потом придет чопорная дама, имя которой давно стерлось из памяти Иветты, но не позовет ее, потому что за ней приехали, а, покачав головой, захлопнет дверь в комнату, словно крышку гроба.       Иветта потрясла головой, отгоняя жуть. Каждый раз при мысли о Британии на девушку накатывало. И чувство безысходности, и какой-то иррациональный страх. Однажды в доме Словены на чердаке Иветта обнаружила свою комнату в приюте, из этой комнаты выходила строгая дама, глядя девочке в глаза и не говоря ни слова. Иветта забилась в дальний угол чердака, на крик прибежала Словена и застала девочку в слезах, трясущуюся в углу. Боггарта уничтожили, но именно тогда Иветта поняла, чего боится больше всего. И дело было не в комнате и не в той даме, девочка боялась потерять чудом обретенную семью — Игоря и тетушку, которую, несмотря на преклонный возраст, у нее никогда не повернулся бы язык назвать бабушкой.       Иветта бросила порталу «Гданьск, Торговая улица» и смело шагнула во дворик, из которого не так давно перемещалась в Дурмстранг. «Нужно бороться со своими страхами, взрослая девица, а ведешь себя, как первокурсница», — мысленно ругала себя девушка, голосом Словены, понимая, что настал момент, когда пора иди и сдаваться тетушке. Иветта всегда была очень самостоятельной, приют научил ее этому, да и воспитание Словены укрепило ее характер, но в самых сложных случаях, когда ничего не выходило или уже было испорчено, она шла к тетушке «сдаваться», и никогда еще не уходила от нее без дельного совета, помощи, ну и что греха таить, порции сердитых нравоучений.       Мокрый снег закончился, видимо, ветер разогнал тучи, солнце, осветившее яркие разноцветные дома старой улицы, уже ощутимо пригревало, хотелось беззаботно гулять, заходя в маленькие лавочки, обязательно заглянуть в лавку ювелира-артефактора, располагающуюся недалеко от магического филиала национального банка Польши. Иветта могла часами разглядывать хитрые плетения магических потоков на изящных серьгах, массивных кольцах, роскошных ожерельях. В этой лавке не продавались простенькие колечки, определяющие два-три вида ядов или сережки от слабой ментальной атаки, здесь продавались произведения магического ювелирного искусства, которые надевали на светские рауты люди, готовые отдать за комплект небольшое состояние. Эти вещицы и впрямь могли «околдовать разум и обмануть чувства» без всяких зелий, почему-то ей вспомнилась присказка, которую она услышала некогда от Каркарова — едва заметные чары гламура, симпатии, доверия переплетались друг с другом, не позволяя понять, как именно работает артефакт, не каждый подмастерье мог разобрать хитрую вязь потоков, не говоря уже о простых магах.       Усилием воли оторвав взгляд от витрины, Иветта направилась в сторону квартала Мастеров, где находился домик тетушки — заросший до самой крыши плющом, просторный двухэтажный коттедж. Он достался Словене от родителей, когда она закончила обучение на мастера-герболога. Коттедж в квартале мастеров пустовал с тех пор, как умер прадед Каркаровой — один из известнейших гербологов восточной Европы, который оставил после себя, помимо огромного количества научных трудов, дом с теплицами, в котором жил после того, как передал дела рода своему сыну. Юную Словену дом встретил запустением и пылью, но она привела дом в порядок и отремонтировала теплицы, правда на это ушло немало сил и времени.       Словена Каркарова всегда обладала несгибаемым характером, так и не встретив человека, с которым бы хотела провести свою жизнь. Соседки поговаривали, что во время войны с Гриндевальдом погиб ее жених, и Словена так и не нашла в себе сил забыть его, а может все было и не так, а болтушкам просто нужно было почесать языками. Иветта один раз попыталась узнать подробности, но тетка отмахнулась от нее, говоря, что в ее жизни остался только один мужчина — ее Василь.       Он и встретил открывшую дверь Иветту и с утробным урчанием потерся о ее пальто, оставляя на черном драпе серую шерсть. Книззл уже был немолод, но как и тетушка был полон сил и обладал скверным характером, который он с большим удовольствием демонстрировал гостям дома, относясь при этом к обитателям дома с царственной благосклонностью.       Иветта достала палочку и почистила пальто невербальным тергео, из-за книззла оно было отработано до автоматизма, девушка иногда смеялась, что скоро сможет накладывать его без палочки, пугая окружающих «невиданной магической силой». В холе было тихо, только тикали старые напольные часы, показывая половину двенадцатого, тетушка уже должна была вернуться из теплиц, которые проверяла каждое утро, кажется, даже разговаривая с редкими растениями, обитающими в ее зеленом царстве.       Сняв сапоги и надев мягкие домашние туфли, Иветта повесила пальто и придирчиво изучила свое отражение в зеркале, висящем в холле. Длинные волосы были убраны в сложную прическу из кос, которую Иветта научилась делать при помощи магии, стричь волосы она категорически не хотела, веря что волосы ведьмы — показатель ее магической силы. Судя по темно-каштановой копне волос Иветта смело могла бы считаться архимагом, но магическая сила явно не собиралась подстраиваться под длину ее волос, оставаясь на приемлемом для артефактора уровне — чуть выше среднего. Серьезные синие глаза на довольно миловидном лице смотрелись немного чужеродно, не позволяя их обладательнице слиться с множеством обычных симпатичных ведьмочек, скорее всего именно они отпугивали ухажеров от погруженной в учебы Иветты. Тетка часто ворчала на девушку, что если она не прекратит целыми днями учиться, то Василь в качестве спутника жизни перейдет ей по наследству, а если он покинет их раньше, то в зверинце на Торговой улице регулярно продаются котята-книззлы. На эти замечания Иветта только махала рукой, погружаясь в очередной труд по обработке драгоценных металлов.       — Иветта, не стой в дверях, проходи, ты уже начала собираться? В Италии сейчас чудесная погода, ты же собиралась отправиться к мастеру Сальвани на этой неделе? — Словена не спеша вышла в холл, окидывая Иветту взглядом, — опять в маггловском… — скривилась тетка, раздраженно оглядывая строгий брючный костюм девушки.       — Милая тетушка, к счастью, уже прошли те времена, когда ведьмы душили себя корсетами, — рассмеялась Иветта, — разве что британские ведьмы пока еще остаются хранительницами пыльной старины, — девушка споткнулась на слове «британские», что не ускользнуло от бдительной Словены.       Иветта вспомнила про письмо, о котором она старалась не думать, идя по залитым весенним солнцем мокрым улицам, но сейчас все сомнения и страхи вернулись, отразившись на ее лице.       — Ясно… — тетка развернулась и пошла в гостиную, — Михо, чай подай в гостиную, — устало обратилась она к домовому, который тотчас же исчез, стараясь скорее выполнить просьбу хозяйки.       Иветта, как в детстве, присела на краешек глубокого кресла, стоящее у небольшого журнального столика, соседнее заняла хозяйка дома. Девушка достала из сумки конверт и протянула его Словене, как много лет назад протягивала ей осколки вазы, которые тетушка тут же склеивала при помощи репаро, вот и сейчас Иветте хотелось, чтобы тетушка «склеила» и эту «вазу».       Тетка нахмурилась, прочитав короткое послание и бросила конверт на журнальный столик, расправила складки домашнего платья, пытаясь вернуть душевное равновесие.       — Нет, — коротко бросила Словена и взяла с журнального столика только что появившуюся фарфоровую чашку с чаем и делая первый глоток, ее руки едва заметно подрагивали.       — Простите, что — нет? — спросила Иветта, глядя на тетку настороженно.       — На все твои вопросы нет. Нет, ты не поедешь, нет, нам это не нужно, нет, ничего хорошего в Британии ты не найдешь, — отчеканила Словена, делая еще один глоток чая.       — Я была у Игоря, он не был так категоричен, — попыталась улыбнуться Иветта.       — Он уже однажды не был категоричен, так «не был категоричен», что еле ноги унес с этих проклятых островов, — зло прошипела тетка, разворачивая шоколадную конфету, вазочку с которыми подвинул поближе к ней бдительный домовой.       — Он предложил мне переместиться порт-ключом между банками и, не выходя в Британии из банка, вернуться обратно тем же путем, — продолжила Иветта, надеясь, что такой вариант тетка хотя бы рассмотрит.       — Давай мыслить логически, — немного успокоившись и включив профессорский тон, возразила Словена, — тут говорится о наследстве. Много наш Игорь получил наследства, когда скончался его отец? А учитывая, что его «друг» просил позаботиться о тебе, то там история может быть еще похуже, чем у него. Да и к тому же, есть возможность, что на твой след выйдут те, кто определил тебя в тот маггловский приют, — тетка хмыкнула, — и не надо делать такие глаза, ты думаешь детей чистокровных волшебников, даже рожденных вне брака бросают, как бродяжку в приют, при том, что у всех чистокровных семей достаточно родственников и просто сочувствующих. Одно дело, когда у ребенка есть мать, другое же, когда он остается один, любой Лорд будет рад новому вассалу, хоть те же Малфои, хоть те же Нотты.       — Думаешь, по прошествии такого количества времени обо мне еще не забыли? — усомнилась в словах тетки Иветта.       — Забыть-то забыли, несомненно, но Иветта Селл и возможная наследница Благородного дома Селвин — это две абсолютно разные величины. Иветта Селл может жить где угодно, особенно, если не в Британии, но если она станет претендовать на наследие, то ею заинтересуются сразу и все, и едва ли там хоть кто-то тебе обрадуется, потому что совершеннолетняя волшебница может получить титул и наследство, — увидев, что Иветта заинтересовалась тетка продолжила, — иногда проще жить спокойно и не лезть в игры сильных мира сего, особенно для молодых и неискушенных жизнью людей. Один уже решил поиграть в политику, теперь нервный, полуседой в неполные сорок лет и боится каждого упоминания о тьме и свете британских островов, к счастью, пусть и ценой состояния семьи, замка и потери влияния, удалось вытащить его оттуда. Иветта широко открыла глаза, не донеся чашку с чаем до рта.       — Да-да, а ты думаешь просто так его кто-нибудь бы выпустил из этого их Азкабана. Да боже мой, не будь таким ребенком, Ивет. Всеслав и умер, не дожив до семидесяти, не смог пережить потери замка, но ни на секунду не пожалел, что спас сына, у рода Каркаровых остался только дом в Болгарии, в котором Игорь даже не появляется, до сих пор винит себя в смерти отца.       — Просто расскажи, что ты знаешь об этих Селвинах, — предложила Иветта, — если мы решили мыслить логически. В любом случае, даже если я и поеду, я не стану ни во что влезать, мне не интересна политика, особенно страны, которая давно перестала быть мне родной.       — Чистокровный род, входит в список священных двадцати восьми, судя по тому, что это Кларисса умерла и оставила что-то неизвестному наследнику, которого как-то нашли гоблины, то в живых не осталось ни одного достойного претендента, и это было скорее неосознанное желание хоть как-то спасти род, — Словена взглядом проследила, как домовой, тихонько ухмыляясь в косматую бороду и прекрасно понимая, что молодость еще никогда не прислушивалась к мудрости, налил ей еще чашку чая.       — А чем они знамениты? — задала следующий вопрос Иветта, — Каркаровы например гербологи по женской линии, а по мужской боевики.       — Артефакторы, — слово упало как камень в воду, было видно, что Словена не хочет говорить об этом, но врать Иветте она не собиралась, — в Британии осталось два рода артефакторов — Поттеры и Селвины, Блэки тоже баловались артефакторикой, но именно что баловались, родовым даром оно так и не стало.       — Ты же понимаешь, что мне нужно туда попасть? — со всей горячностью молодости заявила Иветта, теперь прекрасно понимая, откуда у нее взялась такая тяга к артефакторике.       — Конечно, понимаю, — грустно улыбнулась тетка, — была бы ты лет хоть на десять постарше, я бы не задумываясь отпустила тебя, но ты еще ребенок, нет, не спорь. Пройдет совсем немного времени, и ты сама поймешь, как легко можно запутать юную особу человеку чуточку постарше, не говоря уже о старых хитрых лисах, которых среди британских лордов целый Визенгамот с самым главным лисом во главе.       — Тетушка, но я же не полезу в политику, послушаю, что скажут гоблины, вернусь и мы еще раз поговорим, — умоляюще посмотрела Иветта на Словену, — или нет, давай ты со мной, с тобой же мне ничего не грозит?       — Этого точно не проси, ноги моей на британской земле не будет, да и не думаю, что мне сильно обрадуются там, а что заметят мое появление, это даже сомнению не подлежит, пусть лучше о твоих знакомствах там не знают, не думаю, что британское общество обрадуется, если узнает, что ты появилась в банке в компании родственницы пожирателя смерти, — очень редко Словена говорила о том, кем был ее племянник, эта тема не то что бы была запретной, но вспоминать об этом не любили.       — Хорошо, я тогда отправлю письмо мастеру Сальвани, что в связи с семейными обстоятельствами буду вынуждена приехать к нему на неделю позже и схожу в Гринготтс,       — Иветта поднялась из кресла, взяла сумочку и уже было направилась в свою комнату, но тетка остановила ее.       — Подожди, завтра мы вместе пойдем за порт-ключом, напиши письмо и отдохни, а у меня сегодня еще есть дела, — Словена поднялась из кресла, — погуляй в конце концов, — бросила тетка и направилась в свои комнаты, по пути прося Михо приготовить дорожный плащ и шляпу.       Иветта же решила, что один день ничего не изменит, нужно просто написать письмо и отдохнуть, за ночь мысли обычно укладываются в голове. Подхватив из кресла сумочку, девушка поднялась к себе, достала перо, пергамент и чернильницу. На секунду задумавшись, в самом верху пергамента она уверенно вывела «Уважаемый Мастер Сальвани».