The Best Damn Thing

“It's all gone wrong Heaven hold us We've lost the sun Heaven told us The world was strong Heaven hold us Where do we go When it's all over” (c) Raign - “When It's All Over”

Алек давно понял, что Магнус находит его привлекательным. Сначала этот факт вызывал у охотника искреннее изумление, однако постепенно ему это даже стало льстить. Когда гипнотизирующий взгляд Бейна останавливался на нём, Алек ощущал смятение, не знал, как реагировать, но всё же ему было приятно внимание мага. Лайтвуд не мог этого себе объяснить. Так же, как не мог не признавать бесспорной красоты Магнуса. В сущности, это было бы как... как не признавать того, что солнце существует. Ни у кого Алек не видел настолько безупречно гладкой кожи, отливавшей при определённом освещении золотым. Или таких сверкающих волос на голове – то одного цвета, то другого. И всё это бурлящее оттенками великолепие гармонично контрастировало с усыпанными блёстками глазами, выражавшими удивительно простые и понятные эмоции. Глаза, казалось, светились на точёном лице Бейна. Вдобавок Магнус был интересным. И забавным, когда хотел. Он притягивал, за ним хотелось наблюдать. Порой Алеку достаточно было бросить на него всего лишь один мимолётный взгляд – и всё, Лайтвуд оказывался в плену его шарма, его манеры поведения, его чарующего голоса, который словно обволакивал охотника со всех сторон. Было практически невозможно замечать что-то ещё, кого-то ещё, когда в поле зрения был Магнус Бейн. Сегодня же, только зайдя в его лофт, Алеку сразу бросились в глаза разительные перемены, произошедшие в маге. Внешне тот выглядел таким же, как всегда (может, правда, блёсток поубавилось), но поведение... Это можно было сравнить, например, с убавлением громкости прекрасной мелодии или с убавлением яркости цвета на картинке. Мелодия звучала на сто процентов, а вот – неожиданно зазвучала на двадцать. Картинка была полна красок, а вот – вдруг потускнела, почти выцвела. Магнус вёл себя так спокойно, холодно и отстранённо, звучал так недобро саркастично, его поведение так отличалось от его же собственного обычного поведения, что Алеку становилось всё более неуютно. А ещё... ещё маг никогда не был столь безучастен, столь равнодушен к его присутствию. Раньше Бейн весь искрился, источал столько разнообразных эмоций в его направлении, а сейчас даже разговаривал с ним будто через силу. Алека всё это не то чтобы злило... скорее, разочаровывало. Злило его то, что он чувствовал боль, не имея на это никакого права. Ведь действительно чего он ждал? Что Магнус всегда будет встречать его в том состоянии восхищения, в котором пребывал, когда охотник с ним познакомился? Что он... Что? Застынет в этом состоянии восхищения к нему, Алеку? Проблема в том, что именно этого Алек и ждал. Да так оно, вообще-то, и было... до недавнего времени. Охотник просто оказался не готов к тому, что однажды – таким днём, как сегодня, – Магнус изменит к нему своё отношение. И это притом, что Лайтвуду, напротив, должно теперь стать легче без навязчивого внимания мага. Особенно потому, что тот представлял опасность для его уже распланированной жизни. Опасность эта заключалась в умении Магнуса вскружить голову, заставить чужое сердце биться чаще... и одновременно с этим действовать медленно и осторожно, словно опасаясь влюбить в себя слишком сильно. Последнее – усилие напрасное, потому что влюбиться в Бейна, по мнению Алека, чрезвычайно легко. Этим Магнус и опасен, потому и следует с облегчением воспринимать его отчуждённость. Вот только не чувствовал охотник никакого облегчения. В его жизни и так столько всего изменилось... Теперь ещё и это. Осталось так мало постоянного, незыблемого. Он будто находился в тисках, из которых не вырваться. К настоящему моменту от его целеустремлённой решимости жениться на Лидии уже мало что осталось. Алек готовился к предстоящему браку с обречённой тоской. А когда Лидия предложила отложить свадьбу до улучшения ситуации в Сумеречном мире, ухватился за эту отсрочку куда более поспешно, чем полагалось. Он не мог сказать ей, что вообще передумал на ней жениться – его сдерживала честь. Но, по крайней мере, брак хотя бы был отложен и перестал надвигаться на него с безысходной неотвратимостью. Сидя сейчас на диване в лофте Магнуса, Алек ничего не мог поделать с раздражением, вызванным тем, что маг вспомнил внезапно про Лидию, вообще упомянул её имя. Ему сразу захотелось уйти, но если бы он сделал это, то показал бы свою уязвимость, обнаруживать которую охотник не был намерен ни перед Бейном, ни перед самой Лидией, ни даже перед Джейсом, чьими советами по поводу отмены бракосочетания он уже был сыт по горло. Нет, Алек должен был вести себя так, будто его совершенно не беспокоило, что он угодил в собственноручно раскинутые сети. - Хорошо. Пусть ты прав насчёт брака, Магнус, но я женюсь не для того, чтобы... - Алек сбился. - Не ради любви я женюсь. - Вот удача для Лидии, - усмехнулся Бейн. - Она тоже выходит за меня не ради любви, - твёрдо сказал Лайтвуд. - Мы с ней поженимся, чтобы... - Я знаю, - Магнус вдруг улыбнулся – грустно и понимающе. И от этой улыбки у Алека заломило в душе. - Вы поженитесь, всё время будете посвящать своей работе, постепенно становясь примером для прочих... - неторопливо расписал маг. - Что ж, жизнь не хуже, чем у многих других. За окнами уже почти стемнело, освещение в лофте было не ярким, но своим острым зрением охотник всё равно заметил, как Магнус стиснул зубы, чтобы, очевидно, не добавить много чего ещё. Алек понимал, что должен как-то сменить тему, но неожиданно произнёс, слыша себя словно со стороны: - Когда я делал Лидии предложение, я был излишне... Магнус, я не всегда вовремя и верно оцениваю приоритеты. Замерев от собственных слов на пару мгновений, он пришёл в себя слишком поздно для того, чтобы попытаться исправить то, что сказал: Магнус вцепился в него пронизывающим взглядом и Алек беспомощно тонул в его глазах. Что он только что произнёс? На что намекнул? Он действительно признал, что совершил ошибку? Признал вслух. Перед Бейном. Охотник судорожно вздохнул, облизав вмиг пересохшие губы. Когда устал, следует говорить, что не устал. Когда больно, нужно говорить, что не больно. Когда кто-то нравится, надо сказать, что не нравится. Вот кредо Алека. И – уж конечно! – к этому можно прибавить: когда сделал не правильный выбор, скажи, что сделал правильный. Магнус вдруг отвёл от него взгляд. И ничего не сказал в ответ. Алек ожидал чего угодно, но не такого. Маг решил проигнорировать его слова или он их просто не понял? Которое из двух? Выяснить это Лайтвуду помешала трель дверного звонка, а вслед за этим появление его сестры, его парабатая и Клэри Фрэй. - Чёрт знает, что такое! - с порога начал кипятиться Джейс. - Когда не надо, твой друг постоянно – постоянно! – крутится вокруг нас, а как его присутствие стало нам нужным, так его нет! - Джейс! - одёрнула его Клэри. - Саймон теперь состоит в клане вампиров. Он уже не волен распоряжаться своим временем так свободно, как раньше. - И что, будем теперь каждый раз у Рафаэля его отпрашивать? - фыркнул тот. - Я бы на это посмотрела, - вставила в перепалку Изабель. - Я, пожалуй, тоже, - усмехнулся Магнус, обменявшись со знойной охотницей понимающими взглядами, после чего воззрился на Вэйланда. - Угомонись, Златовласка. Ваш Стив придёт на собрание с Рафаэлем и ещё парой вампиров, а там уж сможет перемещаться, как пожелает. - Ладно, по крайней мере, Люк Гэрроуэй идёт с нами, - Джейс выдохнул. - Ну, и ты, Магнус. Хотя в итоге получается не совсем то, на что я рассчитывал. Вот если бы четверо охотников пришли вместе с магом, оборотнем, вампиром и фэйри... Вот тогда мы бы произвели нужный эффект! - Ты совершенно прав. Совершенно прав, - закивал Бейн. - Поразительно, насколько глубоко ты всё продумал. У меня даже мурашки по спине пробежали. В самом деле, какой был бы эффект... Я провёл всю ночь за телефонными разговорами с лучшими, можно сказать, жителями Нижнего мира, составил нечто вроде черновой композиции того, как этот общий сбор пройдёт, но на утро всё равно чувствовал, что чего-то не хватает. Теперь понятно, чего. Теперь-то я всё вижу кристально ясно. Джейс с недовольным видом скрестил руки на груди. Саркастичные инсинуации мага его откровенно достали, но пока он ещё мог терпеть и не вестись на провокации. Особенно, когда заметил, каким растерянным выглядел Алек. Тот находился будто бы и не здесь и, похоже, даже не слушал разговор. - А мне вот жаль, что стараемся хоть что-то сделать мы одни, - с усталым вздохом сказала вдруг Клэри, ни к кому конкретно не обращаясь. - Неужели все прочие заинтересованные в мирном сосуществовании лица хотят пустить всё на самотёк? Даже Люк хоть и поддержал нас, но... было видно, что он считает это пустой тратой времени и сил. Магнус всплеснул руками. - Клэри, бисквитик, ты примкнула к сообществу Сумеречных охотников недавно, так что тебе, думаю, ещё имеет смысл советовать: не заражайся ты этой дурной привычкой, коей страдает большинство нефилимов. - Какой это? - нахмурился Джейс. - Привычкой стараться втиснуть всё многообразие Нижнего мира в узкие рамки своего понимания, - отчеканил маг. - Мелиорн говорил мне однажды нечто похожее, - печально произнесла Изабель, всматриваясь в темноту за окном. - Только однажды? Тогда повторять тебе это больше не было необходимости, прекрасная Изабель, - сделал вывод Магнус. - Тебе не в чем себя упрекнуть. Джейс же требовательно поинтересовался: - А я, по-твоему, предвзято сужу или что? Откуда бы тебе знать? - Я не знаю. Я лишь предполагаю. Но я ведь прав, а? - произнёс Бейн как-то невинно и буднично. - Иначе бы ты не был так уверен, что у вас большие шансы на успех. Нижние предпочитают решать свои проблемы тихо и тайно, а не так, как это собрались сделать вы. Джейс отвернулся, раздражённо что-то проворчав. - С другой стороны, Златовласка, ты обладаешь очень редким даром – вдохновляешь всех, кто тебя окружает, - продолжил Магнус. - Ты лидер, в этом твоё призвание. Клэри такая же. Так, поведите же вы оба себя на собрании соответственно! Отбросьте свои дурацкие представления о том, кто как должен себя вести в зависимости от своей расовой принадлежности, и просто будьте внимательны. Научитесь слышать, а не только слушать. Вэйланд помолчал, переваривая слова мага, а затем спокойно, взвешенно и решительно заявил: - Научимся. Бейн посмотрел на него каким-то совершенно новым взглядом. Во взгляде этом была изумлённая радость от того, что желание узнать и принять истинное положение вещей прорвалось через непроницаемую, казалось, стену предрассудков, банальностей и чужих, навязанных кем-то мыслей. Во взгляде этом была благодарность. Магнус всегда взирал на нефилимов более проницательным и безжалостным оком, чем кто бы то ни было. Тем не менее, он также всегда был готов отдать дань восхищения тем из них, кто удивлял его. По-хорошему удивлял. Прожитые века заставляли мага ценить подобное, поэтому он ничего больше не сказал, в молчании наблюдая за сборами охотников: как они застёгивали свои куртки, подгоняли снаряжение, рисовали друг другу руны. Магнус даже залюбовался. Высокие, стройные, красивые. Нефилимы. Стоило им заняться делом, как лица их стали серьёзными, сосредоточенными, а глаза своим блеском напоминали блеск клинков серафимов, которые они вкладывали в мягкие кожаные ножны. Кожаные – для того, чтобы не греметь, не создавать шум. А как красивы и, главное, смертоносны лук и стрелы, с которыми ловко управлялся Алек... На его луке можно было бы играть смычком, так он был способен петь. Стрелы – со стило в руке охотник проверял на готовность каждую. Каждая из стрел должна быть одинаково опасна, чтобы не искать, когда возникнет необходимость, нужную, а сразу выхватить из колчана, вложить в лук и выпустить в цель. Забывшись, Магнус случайно столкнулся взглядом с Алеком. Но уже мгновение спустя, сделав над собой усилие, смотрел в другом направлении. Лайтвуд тоже отвернулся. В его душе было пусто, словно ветром всё выдуло. Однако это не была плохая пустота. Скорее... скорее, какая-то неопределённая. И от этого Алеку было легко. Возможно, следует чаще говорить то, что вовсе и не собирался говорить. Хотя не всё он ещё сказал. Далеко не всё. Ночь выдалась беззвёздной – небо было затянуто тучами, вдалеке уже можно было услышать глухие раскаты грома, чувствовалось веяние грозы. Направляясь вместе с охотниками и несколькими оборотнями к своему клубу, Магнус глубоко вдыхал прохладный воздух. Как это ни странно, но путь их скрашивали грубоватые шутки оборотней – довольно мрачных на вид. Хотя это не сильно удивляло Бейна. Он всегда считал, что нрав стаи оборотней, в какой-то степени, зависел от нрава её вожака. А у Люка нрав миролюбивый, поэтому от чего бы его оборотням и не шутить, сбрасывая напряжение. Первыми Магнус заметил вампиров. Те засели на крыше клуба и выглядели крайне недоброжелательно. Клыкастые ухмылки это только подтверждали. - Заставляешь ждать, Магнус, - раздался голос. Из тени вышел Рафаэль Сантьяго. Не было нужды в лишних словах для тех, кто знаком многие годы. Всё давно было ясно. Впрочем, запретных тем у них хватало: по негласной договорённости они не затрагивали некоторых эпизодов общего прошлого. Также они редко сходились во мнениях насчёт самых разных проблем в Сумеречном мире. Но Рафаэль обещал, что придёт, и пришёл. В конце концов, он был выше всей этой мышиной возни, выше всех этих дрязг фэйри и прочих. Всё это разбивалось о его гранитную непоколебимость. И его клан с этим считался. А со временем начнут считаться и другие. Хотя порой Сантьяго уставал быть таким. В таких случаях из нескольких вариантов он обычно выбирал встречу с Магнусом, с которым мог сбросить с себя “гранитный бронежилет”. Они долго, частенько до рассвета, беседовали. Рафаэль чувствовал себя почти человеком, которым когда-то был. Падала свинцовая тяжесть с души, растворялась гадкая муть горечи и безысходной тоски, забывалось одиночество. Оказавшись в клубе после того, как Магнус распахнул для всех успевших уже прийти его двери, Сантьяго первым делом проследил, как его вампиры рассредоточились по помещению. Он раздал им всем необходимые указания ещё в ДюМорте, поэтому был за них спокоен – они не станут ввязываться в конфликты с оборотнями и остальными. Был, правда, один непредсказуемый субъект... - Ну, что же, пока пришли ещё не все, так что предлагаю убить время у бара, - Бейн положил руку ему на плечо и развернул в нужном направлении. Рафаэль неохотно подчинился. - Что-то ты мрачнее обычного, - сообщил Магнус, придирчиво оглядев его, когда они устроились на высоких барных стульях. - Эта ночь вроде как располагает к такому, - фыркнул Сантьяго. - Ничуть, - не согласился тот. - Наоборот, следует играть более положительную версию себя, производя нужное впечатление. - Нужное кому? - Всем, разумеется, - с улыбкой ответил Бейн. - Чем приветливее ты будешь сегодня выглядеть, тем менее угрожающим тебя посчитают. Будешь мрачным – и навлечёшь на себя неприятности. Особенно со стороны этих щепетильных к каждому нюансу фэйри. - Да плевать мне на них, - отмахнулся Рафаэль. - Вот тронут кого-то из моих, тогда я с ними “пообщаюсь”. Да и тебе ролью радушного распорядителя этого сборища не стоит увлекаться. - Ты это о чём? - нахмурился Магнус. - О том, что знаю я, как ты впечатление производишь, - усмехнулся Сантьяго, обведя взглядом зал и предсказуемо заметив несколько заинтересованно смотрящих на мага лиц. Одно лицо особенно выделялось, так как, по мнению Рафаэля, вполне могло соперничать по мрачности с его собственным лицом.