Уроборос

      Крис докуривал свою последнюю сигарету на сегодня. Время подходило к утру, и ночной мрак мало-помалу рассеивался. Уже можно было разглядеть силуэт деревьев в роще, но контуры расплывались во тьме. В комнате, примыкающей к кухне, мирно сопел Кукла во сне, прижимая к себе огромного мягкого медведя. Обвил его шею рукой, закинул ногу и сбросил на плюшевую игрушку всё своё одеяло. Дом спал крепким предутренним сном, особенно ярким перед скорым пробуждением, когда Крис услышал шорох подъезжающих машин.       Почуяв неладное, парень быстро потушил сигарету и, направившись в комнату Куклы, выглянул в щель его забаррикадированного окна. Чёрная машина быстро и тихо подъехала к их дому и, едва остановилась, как из неё сразу посыпалось несколько вооружённых людей в чёрном.       Это было первое утро, когда я проснулся от выстрела.       Резкий, неожиданный звук прорезал утреннюю предрассветную тишину. Грохот, свист, карканье разбуженных ворон, слетающих с ветвей засохших деревьев. От неожиданности и испуга я моментально вскочил. Сердце забилось в груди, болезненно заныло. Тело напряглось, я скован намертво страхом и не мог пошевелиться. Сбившееся дыхание, дрожащие пальцы на руках. Я затих, вслушиваясь в тревожную тишину, застывшую в преддверии большой беды. Каждая секунда растягивалась в вечность, в ушах звенело эхо от первого выстрела. Я сидел на постели и, застыв, глядел в утреннее грязно-синее небо, пытаясь осознать, не кошмар ли разбудил меня. Почудилось? Или то было взаправду?       Раздался второй выстрел. Снаружи какой-то шум. Я рефлекторно сжался, накрыл голову ладонями и закрыл глаза. Сердце остановилось на миг, чтобы после забиться в новом, хаотичном ритме. В коридоре послышалась суета. Шаги сновали туда-сюда по скрипучему деревянному полу, переходя на бег. Шорохи, голоса. Только тогда я осознал, что выстрелы издавал кто-то не из наших. И что за нами, наконец, пришли. Страх, сковавший меня по рукам и ногам, не отпускал меня. Я не мог пошевелиться, не мог даже подумать о том, чтобы спуститься с постели. Хотелось только зарыться под одеяло, накрыться с головой, чтобы уснуть и проснуться в безопасности. Я крепко сцепил зубы. В голове не укладывалось, что это происходит здесь, сейчас и со мной. Казалось, сейчас я снова проснусь, и всё вокруг станет спокойным, каким было всегда.       - Фантом! – дверь в комнату резко распахнулась, и знакомый голос окликнул меня, воротя с небес на землю. Снова выстрел. Я поднял голову, ощутил, как тело медленно и неохотно отзывалось на команды. Крис, вбежавший сюда, спешно окликал меня с нервной дрожью в голосе. Спешка и тревога, в какой бились остальные ребята, вынудила меня проснуться окончательно. Нет, происходящее не было дурным сном. Я просто слишком долго спал и забыл, что угроза всегда рядом. А они – нет.       Я спрыгнул на пол со второго этажа кровати в одной только футболке и спортивных штанах, совсем босой. Вместе со страхом меня сковала неуверенность. Что мне было делать? В коридоре все суетились, шум не угомонялся ни на минуту. Я рефлекторно пригибался каждый раз, жмурил глаза и прикрывал голову от невидимых осколков, как только слышал выстрел.       - Их там много? – спросил Крейг, выглядывая из чьей-то комнаты. Он едва успел натянуть кофту и маску, держал в руках оружие, которое молча раздал Тому, Кукле, всучил что-то мне и бросил ещё Крису. Крис на лету поймал пистолет, однако отказывался отпускать свою винтовку. Снова раздалась очередь, и Крейг отскочил от двери. Выстрелы эти раздались близко, пролетевшие пули раздробили стёкла, фанеру и попали в потолок, отчего штукатурка посыпалась.       - Достаточно. – ответил Крис, хватая винтовку и закрепляя на ремни гранаты. Сонный, уставший, он выглядел серьёзным, сосредоточенным.       - Что мне делать? – я сглотнул, нервно оглядываясь по сторонам. Ситуация застала меня врасплох, и в момент, когда мешкать было нельзя, я просто стоял с оружием наперевес, будто статуя. Прямиком посреди прохода. Понимал, что должен вмешаться, что от меня зависит многое, что должен помочь, но даже это не заставило меня двинуться с места. Я смотрел на Алису, что, жалобно скуля, пряталась в углу и плакала, пальцами зарываясь в свои густые волосы. На Оливера, который, постоянно прижимая плечи поближе к шее, спешно выбежал в коридор, бурча что-то под нос. И на Куклу.       Наши взгляды встретились всего на пару мгновений. Юноша сидел на полу, спиной прижимаясь к спине, где-то между комнатами. Пули не долетали до него, а его фигуру было не видать через окна комнат. Одетый в свои старые, мешковатые вещи, он прижимал колени к себе и подносил руки ко рту, чтобы согреть озябшие покрасневшие пальцы. В глазах ни капли испуга, ни капли страха, а привычное равнодушие. Будто не было беготни в коридорах, будто никто ни в кого не стрелял. Только взглядом провожал суетливые фигуры своих товарищей, которые не замечали его присутствия. Оливер доковылял до него и, соблюдая незначительную дистанцию, подсел рядом. Пока более безопасного места, чем этот коридор, было не сыскать.       - Ну и доброе утро. – проворчал Оливер, раскинув больную ногу на полу. – Что произошло? – спрашивал он, обращаясь то ко мне, то к Кукле, но никто не спешил ему отвечать. Ни я, который понятия не имел, ни Кукла, который глядел на меня.       - Чего встал? – раздражительно обратился ко мне Крейг. – Иди, помогай! – неясно и туманно приказал он. Сбившееся дыхание, тяжёлый дрожавший голос. Тело охватила дрожь, сменяя собой оцепенение. Я снял пистолет с предохранителя и последний раз взглянул на Куклу. Тот одобрительно и спокойно кивнул мне, будто одобрял мои действия.       - Что, ты тоже тут? – спросил Крис, бросив на меня короткий, беглый взгляд. Мы спустились вниз по лестнице в одно мгновенье, преодолевая пролёты широкими шагами. Я, всё ещё босой и уставший, перепрыгивал целые куски лестницы, лишь бы поспеть за Крисом. Речь шла за не за минуты, а за секунды, когда каждая стоила целой вечности. Когда малейшая задержка грозила стать смертельной оплошностью.       - Будешь действовать по моей команде. – сказал спокойно Крис. – Только осторожней. Не забывай наклонять голову и прятаться за стеной, чтобы не остаться без башки. – он недовольно сощурился, нахмурил брови. Снова раздался громкий выстрел. Дверь, которую упорно пытались выбить наёмники, вот-вот слетит с засова, а они беспрепятственно окажутся внутри. – Вот гады. – добавил он. – Я дам команду, когда стрелять, а когда прятаться. Будь готов ко всему. – предупредил он меня.       На первом этаже оказалось неспокойно. Крис спрятался за угол от входной двери. Я занял позицию напротив, так же прячась за углом и держа наготове пистолет. Голова была пуста, ни единой мысли в голове не проносилось, действовал на автопилоте, будто кто-то управлял мной. И всё время смотрел на Криса. На его уверенный взгляд, резкие движения, его руки, крепко вжимающие винтовку. Крис, за что бы ни взялся, делал всё без колебаний, не страшился совершить ошибку, а коль уж сделает её, то твёрдо возьмёт ответственность на себя. И это человек, обладающий в разы меньшей силой, чем я. Человек смертный, человек без одной руки, человек, чья сила была в десятки раз меньше. И, глядя на него, я осознавал, насколько ничтожен сам. А потому мной овладевала уверенность, желание если не выделиться, то доказать, что могу не хуже. И, каждый раз, когда предательская трусость подбиралась к горлу, к трясущимся ладоням, я вспоминал сидящего на полу Куклу, поджимающего колени к груди. У меня не было права отступать. Не смотря ни на какие шумные, словно раскаты грома, выстрелы, я должен был держать оборону. Адреналин растворялся в крови, сознание туманилось, чёрными пятнами расплываясь перед глазами. Злость перемешалась со страхом в едином тандеме, заставляя действовать без замедлений. Лишь бы выжить.       Крис взял одну гранату и, как только раздался ещё один, последний выстрел дробовика, каким штурмовали нашу дверь, вырвал чеку. Последний, контрольный выстрел показался мне особенно громким, колючими мурашками пробежался по коже, и я сразу осознал, что теперь было не до гаданий. Как только дверь открылась, Крис кинул уже готовую гранату прямо в открытую щель и сразу спрятался за угол. Я плотно прижался спиной к стене.       - Ложись! – раздалось из дверей. Взрыв потряс здание, стены задрожали, с потолков посыпался песок. Крис тут же, не дожидаясь первого взрыва, вырвал вторую чеку из округлой ребристой гранаты и бросил вдогонку, не оставляя никакого шанса отряду. Вслед за первым взрывом послышался второй, раздавшийся сильней. Я крепко вжался в стену, тело сковал необъяснимый ужас. В ушах стоял протяжный гул.       - Пошёл! – крикнул мне Крис, и голос его силился пробиться через этот жуткий грохот. Я рванул следом за ним, не колеблясь ни секунды. Крис выглянул, сделал несколько выстрелов, целясь по лежачим на земле, но дымка застилала ему взор. Раздались такие же слепые выстрелы в ответ от тех, кого осколки не задели чудом, и кто ещё мог держать в руках оружие. Я открыл огонь в ответ, прячась за углом, но толку оставалось мало. Не видя цели, я просто не мог попасть по ней.       Хотя разум мой был растерян, тело действовало по наитию, следуя неким подсознательным сигналам. Казалось, на самом деле я знал, как мне действовать, будто нечто из прошлого вело. Нерастраченные за годы рефлексы. Я сделал короткий рывок вперёд, за спину поражённым, ещё не оклемавшимся от нескольких взрывов противникам за спину, и выстрелил несколько раз. Стрелял хаотично, неумело, расточительно и не всегда разумно, передвигаясь короткими рывками и даже не успевая прицелиться. Но преимущество всегда оставалось на моей стороне. Прозвучал последний выстрел не то из моего пистолета, не то из вражеской винтовки, прежде чем всё затихло. Я нажал на курок в последний раз, обнаружив, что спустил весь магазин, а вокруг раздалась громкая тишина.       - Это всё? – неуверенно выглянул наружу Крис. Я не смог ответить ему, а лишь медленно опустил пистолет, растерянным взглядом осматриваясь вокруг. Ровно шесть тел лежало вокруг меня, одетые в чёрную униформу с характерными, уже знакомыми мне безликими масками. Осколки гранаты валялись, окрашиваясь багровой расплёсканной кровью. Крис обходил каждого убитого и, ногой небрежно толкая их тела, выстреливал в лицо короткую очередь. Маски трещали, осколками разлетались то внутрь, то наружу, а из головы на асфальт лилась кровь. Кто был уже мёртв от осколков, а кто дёргался в последней, предсмертной агонии, под выстрелами Криса.       - Молодец, - Крис усмехнулся, добив всех, кто мог остаться в живых, - хорошая работа. – и, опустившись на корточки, стал обыскивать тела. А я только мог, что молча наблюдать за этим и, тяжело дыша, бегать глазами по этому кладбищу. Мне было плохо. Не потому, что я убил. Не потому, что передо мной были тела мёртвых людей, таких же как я. А потому, что я не испытывал за эти убийства вины. Потому что я без колебаний бросился убивать, прежде чем мысль об этом пронеслась в моём сознании. Крис обыскивал тела, совершенно не заботясь о том, что грабит мертвецов.       - Это всё…я? – удивился я, снова осматривая убитых. К горлу подступала тошнота, во рту - гадкая слизь. Я стал противен самому себе. Крис не оторвался от своего увлекательного занятия, чтобы дать мне короткий ответ, а просто бросил небрежно вслед за своей усмешкой:       - Да, ты. – кивнул он. – А кто ещё?       Когда спустились остальные, я молча стоял в стороне, стараясь не смотреть на мёртвых. На кровь, от вида которой в груди холодело, словно я испытывал ту же боль, что убиенные. На Криса, который продолжал мародёрничать. Его руки, обагрённые почти по самый локоть, копошились в чужой форме, бесцеремонно шарились по карманам, а в конце, когда он направился к их автомобилю, хлопнул по капоту рукой и выдавил мерзкое:       - Эх, жаль, что такую красотку нельзя забрать. – и искренне расстроился, тяжело вздохнув. Тот Крис, чьей храбростью и уверенностью я восхищался пару минут назад, вызывал во мне странное раздражение и омерзение. Всё, что заботило его после убийства – это как бы набить карманы тем, что ещё пару минут назад принадлежало живым людям. И диссонанс этот тревожил меня. Моё тело напряглось, словно натянутая леска, вздрагивало от малейшего резкого шума, от любого касания, и даже от мыслей.       - Будет возможность обкатать её, - сказал Крейг, без колебаний берясь за руки одного из убитого, - когда будем выбрасывать тела. – и потащил за собой в сторону машины. Кровавый свежий след тянулся вслед за трупом. Равнодушие, с каким он расправлялся над поставленной задачей, волновало меня.       - Варвары вы. – хмыкнул Крис, заглядывая в салон и обыскивая уже его. Крейг подтащил тело к машине и небрежно закинул на заднее сидение, не особо заботясь о покойнике. Томас последовал его примеру, но уже куда шустрее таская тела. Уверенно, опытно, без малейшего намёка на колебание. Взгляд его тревожно метался по улицам, ждал новых внезапных угроз. Он боялся не преступления, он боялся наказания за него. И все те, кто казался мне другом, все те, за кого я был готов стоять сам и кто стал мне дорог за недолгий наш час, резко опротивели мне. Даже Оливер, который, презрительно осматривая убитых, равнодушно перешагивал через тела.       - А потише нельзя было? – возмутился он, пока смотрел, как Том загружал тела убитых в машину один за другим. Его лицо презрительно скривилось.       - Твоей консультации никто не спрашивал. – буркнул недовольно Крис. – Кыш отсюда. – и залез на водительское сидение, заводя машину. Двигатель завёлся неохотно и не сразу.       - Да куда ты собрался, олух?! – возмутился Крейг. – Мы ещё не всё.       - Так а чего так долго? – Крис спустил окно вниз, выглянув наружу. – У нас времени не море.       - Подождут. – огрызнулся Крейг ему в ответ.       Только Кукла вёл себя тихо. Даже слишком. Оставшись у входа, будто готовясь юркнуть обратно в любую секунду, он глядел на всю эту немногочисленную группу у машины и нервно грыз ноготь на большом пальце. Впервые за всё время, что я заново знакомился с юношей, мне довелось увидеть на его лице подобие настоящих, человеческих эмоций. Его синие глаза, бездонные, словно глубокий северный океан, блестели от злости. Ярость и раздражение отпечаталось на его лице, придя на смену ледяному спокойствию и отрешённости от всего мирского. Казалось, будто он, наконец, вернулся с небес на Землю, где его встретили только горечь разочарования в человеческой жестокости и гнев за причинённую обиду. Его руки не дрожали, о нет. Они резко дёргались, будто под действием разряда тело вздрагивало от внезапных мыслей. Кукла не просто яростно грыз свой ноготь, но ещё и тихо, едва слышно говорил сам с собой. Его ломкие зубы впивались в ногтевую пластину, и, даже когда потекла кровь, его это ничуть не остановило.       Это зрелище мгновенно протрезвило меня, оторвало от мрачных дум, полных убийств и жестокости моих друзей. Я тихо, собираясь привести Куклу в чувства, подошёл к нему. Тот и не заметил. Будто в трансе. Я уже занёс руку, чтобы положить ему на плечо, обеспокоенно посмотрел на него, как до меня донёсся его шёпот:       - Это моя вина. – повторял он безостановочно, сменяя одну фразу за другой. – Я не предусмотрел этого. Я должен был догадаться. Это моя вина. Если бы я знал…Я не оставлю это просто так. Я должен что-то сделать.       Слушая его, я отвлёкся от своих намерений привести Куклу в чувства и сам поддался этому необъяснимому трансу. В его речи проскальзывали несвойственные ему сложные фразы, выражения, которые он, услышав где-то единожды, транслировал их обратно в мир. Не ясно, на кого он гневился больше – на отряд, подло явившийся сюда на штурм в раннее утро, или на себя, что так прогадал с нападением врага. Его самообвинения перемешивались с угрозами, образуя неразборчивую кашу из самых разных чувств. Он словно подкапливал эту злобу, и вот-вот за этими речами, всей этой накопленной ненависти, последует взрыв.       - Кукла… - я обратился к нему и мягко, аккуратно положил руку на плечо, чтобы не спугнуть. Реакции не последовало. Тогда я легонько потряс его за плечо и взял его за окровавленную руку, отстраняя ото рта.       - Кукла, пожалуйста, перестань. – чуть громче повторил я. На этот раз сработало. Кукла замолк, его выражение лица смягчилось, а растерянный взгляд уставился на меня. Искра ненависти, придававшая его стеклянным глазам жизни, быстро стухла. И всё же то, с какой растерянностью он глядел на меня, не ускользнуло от меня. Будь я на его месте, мне бы стало неловко. Возможно, он испытывал то же чувство.       - Всё в порядке, - утешал его я, поглаживая рукой по волосам, - это не твоя вина. Никто этого не ждал.       - Этого не должно быть. – привычным равнодушным тоном заявил он. – Скоро прибудет подкрепление. Надо быть готовым. Но они не знают, что я здесь. – повторил он, переводя взгляд сначала на удаляющийся прочь автомобиль с трупами, а затем снова на меня. Если бы я не держал его за руку, он бы развернулся и ушёл. А сейчас Кукла ждал.       - Сначала промоем и обработаем рану. – я в последний раз взглянул на покалеченный палец, от ногтя которого остались только кровавые ошмётки, и отпустил его руку. Юноша послушно кивнул и равнодушно спрятал руку в карман толстовки.       Через пару минут мы были в полном сборе, сидя на полу у комнаты Куклы. Сна не осталось ни в одном глазу, ни у кого из уст не вырвалось сладостного зевка. Все были настороже, все были наготове. Я, наконец, одевшись за считанные секунды, всё равно сжимался в комок от холода. Утренняя беспощадная прохлада не отпускала меня. Мы наскоро собрались лишь для того, чтобы так же скоро разбежаться по своим делам. Даже Дэниэл, напуганный и заплаканный, был вынужден поучаствовать. Отсутствовал только Крис, загружавший наши вещи и награбленное добро в свою старенькую машину.       Крейг рьяно предлагал, и даже в чём-то настаивал на том, чтобы мы как можно скорей покинули это место. Нас обнаружили тут, мы не готовы к новому нападению от куда более подготовленных бойцов, обороняться здесь бессмысленно. Но Кукла не слушал его. Вместо этого он, стоя у заколоченного своего окна, с кем-то говорил по телефону, грызя пластырь на месте раненного пальца. Даже так, Кукла вёл себя спокойно, холодно. Его голос переменился, стал уверенней и громче. Казалось, за эти пару минут мы обсудили план только для того, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок.       - Крис перевезёт сейчас всё самое необходимое на новое место. – сообщил спокойно Крейг, условно очерчивая пальцем на полу силуэты. – Остальное придётся забирать так, как есть.       - А мою технику? – вмешался Оливер.- Я не могу оставить тут всё.       - Твоё барахло? – возмутился Крейг. – Кому оно надо?       - Что значит «барахло»? – взъерепенился Оливер, попадясь на провокацию Крейга. Короткий спор разразился между ними двумя, кончившийся только фразой:       - Да он нам нахрен не нужен! – выкрикнул Крейг. – Что он сделает? С ним ни сбежать, ни обороняться. Он бесполезен.       - Сам ты бесполезен! – Оливер еле-еле, но поднялся на ноги, опираясь на свою трость. – Я смогу постоять за себя! – его лицо покраснело от злости, а от обиды заблестели глаза. Невысокий, неказистый, он едва передвигался на своих двух, и, как я убедился сам, мог стать серьёзной преградой для нашего быстрого перемещения. Как бы ни было неприятно признавать слов Крейга, а Оливер бесполезен. Но нашу дилемму за нас решил Томас, быстро написавший в блокноте:       «Пусть ждёт внизу », – предложил он. И, внезапно, такой вариант примирил всех. Даже самого Оливера, который с облегчением вздохнул, ибо мог теперь рассчитывать на свою безопасность. Я не знал, какие у Куклы были планы на этого парня, и что он себе надумал, но Томас прекрасно осознавал ценность Оливера, которая не доходила до меня. «Он себя ещё проявит», - пронеслось у меня в голове, и я был вынужден наблюдать, как тот спешно собирается и отправляется в безопасную часть здания. Тогда как остальные останутся тут, под градом выстрелов.       - Тогда Дэн тоже не может остаться. – напомнил я. Крейг бросил на него короткий взгляд. Юноша сидел в нашем маленьком кругу и трясся, как осиновый лист. Церры при нём, почему-то, не было. Томас озадаченно смотрел в потолок или на пол, размышляя над этим вопросом. Смотрел куда угодно, лишь бы не на Дэниэлла.       - На минус втором этаже, - в наше обсуждение вмешался Кукла, только-только кончивший телефонный разговор, - есть проделанный лаз в канализацию. – он подсел к нам, заняв место между мной и Томом. – Оливер, Дэн и Алиса пойдут туда.       - Я бы мог помочь… - скромно предложил Дэн, но эту просьбу тотчас отклонили. Мы не могли рисковать и вплетать сюда его, иначе его эллипс мог легко выйти из-под контроля.       - Нет. – отказал ему Кукла вернулся к разговору. – Остальные останутся.       - Если есть лаз, почему мы просто не сбежим? – спросил резонно я. Все взгляды устремились на меня, окромя Алисы, что игралась со шнурками на кофте. Кажется, если не у всех, то у многих этот вопрос возник сам собой. И никто не решался его озвучивать вслух, ибо тотчас напоролся бы на прямой отказ. В лучшем случае.       - Если сбежим, - начал объяснять Крейг, недружелюбно поглядывая на Куклу, - то тем самым дадим им понять, что мы – слабая цель. – и недовольно фыркнул. Явно повторял или озвучивал мысль Куклы, которая возмущала его самого. В нашем побеге не было ничего постыдного, но мысль эта, в какой-то мере, имела смысл. НИЦ явно недооценивали нас. Что в первый раз, что в этот. Может быть, так было даже лучше и безопасней для нас. Но я видел, какой в глазах Куклы горел огонь. Впервые в моём присутствии что-то живое колыхнулось в нём. Наше решение остаться здесь было желанием Куклы отыграться за утреннее. Но это снова значило поставить всё на кон, сделать непомерно высокую ставку. Кукла бросил короткий, но многозначительный взгляд на Крейга.       - К нам подъедут люди из Черепов. Немного. – предупредил Кукла. – Они помогут нам. – произнёс спокойно он, будто намеревался успокоить нас и подарить какую-никакую надежду, что всё обойдётся так же хорошо и гладко, как утром.       - Стало быть, вот наш план. – начал пересказывать Крейг, чтобы все мы пришли к единому согласию.       Когда подъехало ещё три человека, я, признаться, разочаровался. Не столько от того, какой внешний вид они имели, сколько потому, что их оказалось так мало. Спокойствие, какое подарил мне наш план, теперь стало сходить на нет, уступая место закономерной тревоге. Не слишком ли нас мало для того, чтобы устраивать засады? Ибо вряд ли сюда явится ещё один такой же маленький никчёмный отряд. Эти минуты, когда каждый бегом занимался своим делом, вызывали ужас. Ведь ожидание беды страшит куда сильней самой беды. Особенно если не знаешь, когда именно настанет беда.       Каждый быстро занялся своим делом. Крейг и Дэн вычищали спрятанный в подвале проход, открывали запертые двери неиспользуемых коридоров, баррикадировали входную дверь и проверяли целостность здания. Оливер оставался в подвале, следить за своей подопечной Алисой. Том разгребал наш маленький склад оружия, собирая оттуда то, что увезти нам было не под силу. Сидя в здании напротив, я наблюдал, как он снимет фанеры с окон, где планировал держать позицию, и устанавливает пулемёт. Я, никогда не заглядывавший в кладовую комнату, служившую для нас оружейной, малость удивился наличию чего-то столь ценного. Но, как оказалось, зря: оружие принадлежало не нам, а Черепам, и оставлено было здесь по той же причине, по которой и мы не сумели увезти его. Крис и прибывшие устанавливали взрывчатку, искали подходящие для этого места. Я занимался мелкими, не слишком значительными задачами – помогал занять позицию в доме напротив, подготавливал оружие и запасы. Один лишь Кукла не суетился, никуда не спешил и молча наблюдал за происходящим, словно контролировал каждый их шаг, а все они подчинялись его воле.       Каждая прошедшая минута нервной дрожью отзывалась во мне. Я с ужасом проверял время на часах, замечая, как какие-то полчаса растянулись на целую вечность, за которую я, если бы мог, поседел. Хуже стало, когда я, расправившись со своими задачами, молча наблюдал. Мне не хватало смелости стоять у окна, как Кукле, и я прижимался к холодной бетонной стене пустой комнаты. Томный страх, вызванный ожиданием неминуемой опасности, снова воротил мне симпатию к своим товарищам. На место омерзения и презрения заново пришли уважение и восторг. Может, я и сильней их. Может, и бессмертие моё подлинно. Но у них было то, чего так сильно не доставало мне – бесстрашие. Даже если они боялись, то умело прятали это за масками равнодушия, спокойствия и уверенности в своих силах. Ведь кроме самих себя им рассчитывать не на кого.       - Ну вот и всё. – Крис вскочил по лестнице и, довольно улыбаясь, помахал рукой, в которой держал пульт. – Смотри, какая красота. – он сел рядом со мной и стал откровенно хвастаться этим самым прибором. Я же его восторга не разделял, что Криса ничуть не смутило. Ребята из Черепов подоспели следом за Крисом и, в последний раз кинув на него презрительный взгляд, взяли своё оружие и рассредоточились по этажу.       - Ты ни капли не боишься? – удивился я, носком кроссовка поддевая грязь с пола. В здании, где мы заняли позиции, не было ничего, даже межкомнатных дверей. Только окна и куча грязи, оставленной невесть кому. Крис положил пульт рядом с собой, раскинул ноги и взял свою снайперскую винтовку, любовно поглаживая её ствол.       - Конечно боюсь. – отозвался он. – А кто не боится? – усмехнулся следом. – Зато скажи спасибо, что тебя не будет там. – и кивнул на наш дом, видневшийся из окна. – Вот там наши нервишки себе пощекотают знатно. К тому же у меня есть свой маленький секрет, как успокоиться. – он засунул руку во внутренний карман куртки и выудил оттуда флягу. С довольным лицом открыл, сделал пару глотков, прищурился от крепости, уткнулся в собственный локоть и, свыкнувшись, довольно выдохнул. Я ощутил резкий запах спирта из его рта. Кончики его ушей побагровели.       - На, полегчает. А то, чего доброго, ты коньки от страха откинешь раньше, чем от пули в лоб. – и протянул флягу мне. Я принюхался к содержимому, о чём быстро пожалел. Понятия не имея, что там, я всё же рискнул сделать хотя бы один глоток. Если уж Крис не умер от этого пойла, то я тем более не помру.

***

      Резкое затишье на этот раз вызвало у Оливера тревогу. Внутри него загорелся маячок, сверкая яркими огнями и насвистывая мелодию сирены. На миг даже почудилось, будто он взаправду мог услыхать сирену, но то была лишь иллюзия. А вот предчувствие надвигающей беды – нет. Предчувствия редко подводили его, чтобы он не мог доверять им в полной мере. И, ощутив, как по плечам бегает предательский холодок, запаниковал.       Фонарик в его руках качнулся, и Оливер рефлекторно обернулся назад. Хотя вокруг стояла тишь, у юноши в голове уже проносились выстрелы, торопившие его действовать. На этот раз ему было страшно. Не только потому, что на них непременно нападут, будут брать штурмом этот крохотный притон. Но и потому, что рядом не нашлось никого, кто мог быть сильней его. А какую силу он может продемонстрировать? Каким мужеством отличиться, со своей неполноценностью? А ведь с ним было ещё двое таких же слабых, никчёмных человека.       Оливер открыл лаз раньше времени и не прогадал. Из открытого люка в тёмном сыром помещении хлынул запах застоявшейся воды, послышалось характерное для тоннелей эхо, чутко отзывающееся на каждое его движение. Он посветил фонариком вниз, глядя на крутую лестницу из наскоро привинченных прутьев. Тоннель вниз, до канализации, был вырыт неровно, мелкие камешки постоянно сыпались на голову сползающему; да и люк этот был не по размеру вырытой ямы, постоянно шатался и грозился при неосторожности раскроить голову спускающемуся.       - Алиса должна будет спуститься первой. – объяснил он. – Алиса! – он окликнул девушку, но та равнодушно подняла голову. Глядя на встревоженного Оливера, она искренне не понимала, в чём причина его беспокойства и чего от неё хотят. Оливер рассерженно хмыкнул и, подойдя к девушке, грубо схватил под локоть. Он с девушками церемониться не привык, да и нежностью никогда не отличался. Алиса чуть было не навалилась на него своим весом, но вовремя сумела устоять на ногах, ибо страх упасть, почему-то, оказался сильней. Оливер подвёл её к люку и отпустил. Вот только его гениальный план не сработал. Алиса не захотела спускаться первой, более того, она не понимала, как это сделать. Лишь тупо пялилась на эту диковинную лестницу, склонив голову вниз. Детский и невинный интерес её, всё-таки, с безрассудством не граничил. Оливер разозлился.       - Давай я первым спущусь. – предложил Дэниэл, делая осторожные шаги во тьме. С тех пор как он не мог пользоваться своим эллипсом, передвигаться в абсолютной тьме стало непривычно. Оливер боязливо прищурился, кинув на него короткий взгляд. Отставив трость, ему пришлось снять с себя кожаную свою куртку и обернуть ею руку, которой он должен помочь Дэниэлу найти первую ступеньку.       - Хорошо. Только осторожней. – и, протянув руку, добавил. – И быстрей.       - Я постараюсь. – спокойно ответил Дэн, ухватившись за обмотанную руку Оливера. С его помощью он обернулся к лестнице, нащупал первую ступеньку, спустился к ней и, ухватившись за край люка, сделал первые два шага вниз. Оливер, наконец, облегчённо вздохнул, размотал руку. Куртку он брать с собой не рисковал, а потому бросил на пол.       Дэн, не смотря на свою слепоту, карабкался вниз быстро и ловко, словно кот. Алиса с интересом смотрела на Дэниэла, не понимая, как он опускался вниз и не падал вот так сразу. Оливер понял, что следующим спускаться придётся ему. Он подождал, когда Дэн отойдёт подальше, и бросил свою трость вниз, после чего стал аккуратно спускаться. Скользкая лестница под вспотевшими от волнения ладонями казалась ему непреодолимым препятствием. К тому же его больная нога сгибалась неохотно, перемещать на неё вес было затруднительно. Он сцепил зубы и продолжал карабкаться, ибо жизнь ему была дороже какой-то ноющей тупой боли в костях.       Едва он опустился с последней ступеньки на холодный каменный бортик, как раздалась череда оглушительных выстрелов. Оливер испуганно соскользнул вниз, но вовремя ухватился за ступеньку, чтобы не упасть. Дэн от испуга чуть прикрикнул, сжался и рефлекторно прикрыл голову руками. Череда выстрелов напугала Алису, которую Оливер собирался заманить вслед за ними. Девушка сразу же ударилась в слёзы, рыдания и вой, испуганно отбежала прочь от лестницы. Юноша только и мог слышать, как её плач отдаляется. Первой мыслью было подняться за ней вслед и, схватив крепко за руку, силой толкнуть в эту чёртову яму. Её непомерная глупость ставила под угрозу их жизни, да и пока он поднимется, пока затащит напуганную Алису сюда, пройдёт целая вечность, за которую он мог бы оказаться уже в безопасном месте.       - Твою ж… - выругался Оливер, сцепив зубы и схватив свою трость с пола. Свет фонарика ярко освещал замкнутые тёмные коридора канализационных тоннелей.       - Оставь её. – сказал Дэн. – У нас нет времени. – он хотел отдёрнуть Оливера за руку, но в последний момент передумал. Бросить Алису и бежать было весьма выгодным предложением, которое пришло бы в голову любому, кто из раза в раз слышал жуткие пулемётные очереди. Но Оливер встал, будто вкопанный, не решаясь ни уйти без девчонки, ни остаться умирать под завалами вместе с ней. Страх обволакивал его со всех сторон, плотно ухватив когтистыми лапами за плечи.       Ему было бы куда спокойней, если тут был бы кто-то ещё. Кто-то, кто сильней и телом, и характером. Кто не растерялся бы и сразу полез наверх, не боясь пулемётных очередей, чтобы схватить эту дуру. Он понимал, что Дэн не сможет ни полезть туда, ни схватить Алису, да и самому Оливеру не хватало прыткости сделать это. Не то здоровье, не то ситуация вокруг.       - Ты, наверное, - дрожащим голосом сказал Оливер, - иди вперёд. И поторапливайся. А я что-то придумаю. – убеждал он сам себя, укладывая фонарь на пол. Времени на размышления давалось слишком мало, и Оливер решил действовать. Дэниэл ничего не ответил. Может, и хотел чего сказать, но не стал. Сначала остался стоять в нерешительности, и только затем отступил, как только осознал, что Оливер взаправду решил карабкаться обратно по лестнице. Ушёл шагом, оборачиваясь на каждый звук, а затем ускорился.       Оливер, стиснув зубы, стал карабкаться наверх. Если спускаться с больными ногами было тяжело, то подыматься ещё хуже. Первые несколько ступенек стали настоящим испытанием. Но на третьей парень просто поскользнулся, не сумев удержать вес на ноге, и, вцепившись за лестницу, повис. Побарахтался ногами, снова зацепился и попытался подняться ещё на пару ступенек.       - Алиса! – время от времени звал он её, да толку не было. Доносились её тихие всхлипы в перерывах от пулемётных и автоматных очередей, едва слышные и различимые в этом хаосе. Оливер нервно сглотнул, преодолев ровно половину лестницы. Дальше он карабкаться не решался. Отчаянье мало-помалу охватывало его с новой силой, а сердце, казалось, провалилось куда-то вглубь, тихим нерешительном стуком напоминая о себе.       Но вскоре явилось спасение. Грохот дверей подавала, а затем быстрые шаги. Он знал, что это воротились Крейг и Томас после того, как привлекли к себе достаточно внимания со стороны противников и заманили их в коварную ловушку, которую те явно не ждут. Вот только, коль уж воротились они, значить это могло только одно – Оливер потратил слишком много времени впустую. Они с Дэном были бы впереди, несясь к безопасному пролёту или даже выходу. Но вместо этого Оливер повис на лестнице. Заслышав их шаги, он отпустил руки и упал вниз, болезненно приземлившись на свои никчёмные слабые ноги. От боли он даже не смог вскрикнуть, в глазах мгновенно помутнело, ноги его предательски подкосились и повалили на сырой холодный пол. Оливер еле-еле сумел отползти, чтобы захватить трость и, снова опираясь на стену, попытаться подняться. Очки, как назло, слетели с его лица, и теперь он не мог различить вокруг ничего, кроме размытых пляшущих теней.       - Что за… - послышался голос Крейга совсем над ухом. Заметив свет в проходе и плачущую Алису в углу, никто из них долго не размышлял. Том схватил свою подопечную за плечи и силой затолкал на лестницу, а та охотно поддалась уже знакомым его рукам.       - Оливер, какого чёрта?! – возмутительно спросил Крейг, ловко спрыгивая вниз и минуя лестницы. Едва приземлился он на ноги, как тут же схватил Оливера под руку и, ни о чём на свете не думая больше, рванул бежать вперёд.       - Вы с ума сошли?! Какого чёрта вы здесь? – все четверо бежали вперёд, и только слышно было их шаги по мокрому полу, эхом отражающиеся от пустых высоких стен. Оливер прикусил губу от боли, крепко стиснул зубы, лишь бы вытерпеть новый удар по его слабым никчёмным ногам. Бежал молча, глотая слёзы обиды и страха, которые волной накатывали на него. Впереди он видел нечёткий силуэт Крейга, который тащил его силком за руку, и больше ничего.       Обида хлынула к Оливеру новой силой, но в тот момент думалось о ней не больше, чем о завтраке или повседневных исследованиях. Сейчас в голове было лишь одно – выжить. Страх, что за ними увяжутся, что начнут стрелять им в спину, или они помрут под завалами, не давал расслабиться, вытаскивал его на свет за шкирку. Но где-то ещё оставалось место для обиды в его мыслях. Обиды на самого себя за такую никчёмность, за собственную неполноценность. И, сколько бы он ни пытался доказать свою состоятельность, свою полноценность как человека, всё оборачивалось иначе для него. В итоге его снова спасают другие люди, он снова вынужден полагаться на кого-то другого.       Сзади раздался взрыв, и тоннель глухо затрясло.

***

      Когда Кукла озвучивал свой план, Томас догадывался, что примет в нём наиактивнейшее участие. У него две ноги, две руки, а сам он ловкий и прыткий. Уже это немногое выделяло его на фоне остальных в их группе, делая если не первым по силе, то определённо вторым или третьим. И Кукла, часто замышляя что-то, делал ставку на него в том числе. Так, будто не может случиться непредвиденного, и Томаса никогда не коснётся опасность. Но, может, именно поэтому он жив и цел столько времени? Ведь хоть где-то он мог занять нишу главного героя. Даже если в таких дурацких авантюрах.       Потому он и сидел тут, в своей и уже одновременно с тем не своей комнате, в которой когда-то провёл так много часов свободного времени и даже привязался. Знакомые ему стены увешанные плакатами, оставленными до него или притащенными им самим. Их кровати друг напротив друга: у Дэна всегда застеленная и чистая, а у него – всегда смятая наскоро наброшенная пледом. Его гитара, одежда в шкафу, их маленький столик посреди комнаты, где они с Дэниэлом часами могли играть в настольные игры. Теперь, бегло осматривая комнату, Том ощущал щемящую тоску в груди. Эти стены враз стали ему чужими, будто он тут никогда не жил. Потому что в своей комнате ему бы никогда не пришлось ставить пулемёт.       План был прост, но ужасающ по своим масштабам и реализации. Томас нервничал. Он очень часто нервничал, но отчего-то все думали, будто страх ему неведом. Всё потому, что Том всегда молчит. Но ведь кто не будет нервничать, когда ему доведётся таскать такую тяжёлую махину, устанавливать её у окна и, сидя за ней в укрытии, ждать «гостей»? Нервничали все. Однако никто никого не стремился успокоить, подбодрить. Каждый думал, будто другому легче, и что другой не парится ни о чём, глубоко убеждённый, что уже выиграл эту войну. Взгляд Томаса зацепил в окне напротив Куклу. Вот уж кто никогда не нервничал.       Но оно даже к лучшему. Томас, наученный опытом игры в музыкальной группе, понимал, что у каждого в команде есть своя отведённая роль. Не строго, не формально на документах или в паспорте, но по-настоящему. Так распорядилась природа, удивительно слепая и удивительно расчётливая. Лидерство Куклы Томасу даже в голову не приходило как-либо оспаривать. Хотя на сию роль больше подходил Крейг, Том всё равно считал про себя лидером Куклу. Всем нужны лидеры. Особенно такие, которые всегда всё знают или делают такой вид. И, пока этот лидер сохраняет спокойствие, можно чуточку, буквально самую малость, расслабить плечи. А вот если уж он утратит всякий контроль над своими страхами, то пропасть им всем…       Их взгляды столкнулись на короткое мгновенье, когда Том как раз заканчивал установку пулемёта. Красиво так, чтобы всем было видно, какие серьёзные люди тут живут, и каких серьёзных людей ждут в «гости». Часть приманки, на которую наёмники должны были клюнуть. Увы, пострелять такой штукой Томасу не доведётся, да и не больно уж хотелось. Пожалуй, Крейг вправду справится лучше: у него и опыта больше, и сил.       - Всё, закончил? – спросил Крейг, усаживаясь на пол за пулемёт. Том коротко кивнул ему, и тот вручил ему винтовку. Такое Томасу было по душе больше. Всякими страшными и массивными вещами ему бы не хватило смелости пользоваться, а чем-то более простым и понятным – за радость.       Крейг вёл себя удивительно спокойно. Хотя Томас прожил с ними бок о бок полтора года, сказать, что он кого-то знал досконально, значит нагло наврать и себе, и другим. Он хорошо знал Дэниэла, немного понимал Куклу и относился к нему даже с некоторым уважением, был дружен с новичком Крисом, а с Крейгом контактировал только по нужде. Но знал о нём одну неоспоримую вещь: если Крейг молчит, не нарывается на споры и конфликты, не придирается к мелочам, значит, он нервничает. А нервничать было из-за чего.       Их скромный трёхэтажный дом доверху напичкан взрывчаткой. Двенадцать килограмм тротила. По три на первых двух нежилых этажах. Прямо возле несущих стен. Так, чтобы вся конструкция рухнула, сложилась пополам, будто карточный домик. И Томас сидел буквально на два метра выше неё. Если бы эта штука рванула прямо сейчас, его бы убило во мгновенье ока. Или оставило таким глубоким инвалидом, что лучше было бы умереть сразу. Думая об этом, Томас молча напевал себе навязчивую мелодию. Чтобы успокоиться. И, сидя на полу, покачивался из стороны в сторону. Он думал обо всём и ни о чём одновременно, волнительно предвкушая столкновение с наёмниками. Дрожь пробегалась по его рукам.       Когда они явились, Томас даже не успел разглядеть их. Всё произошло слишком внезапно. От волнения перехватывало дыхание, каждую стычку он ощущал как в первый раз. В животе делалось легко, пусто, будто чуть ниже рёбер зияла дыра. Ноги, туловище, да и всё остальное тело делалось лёгким, словно пушинка, но напряжённым, словно струна. Томас не успевал даже давать команд своему телу, оно действовало по наитию, из одного только желания выжить.       - Здесь. – громко и чётко произнёс Крейг, садясь за пулемёт. А большего говорить было и не нужно. Томас резко вскочил на ноги, схватился за винтовку и ринулся бежать в другую комнату. Он не разглядел ни сколько прибыло человек, ни сколько машин ехало в их сторону, ни каковы их шансы выжить вообще. Всё, что он услышал – это короткое слово: «здесь». Слово, значившее абсолютно всё. Не нужно было даже что-то уточнять и договаривать. Он понимал, что будет дальше.       Крейг открыл огонь первым, надеясь убить кого-то как можно раньше. Томас занял позицию в бывшей комнате Куклы, отстреливаясь от прибывших короткими очередями. Рядом с ним молча повторял то же самое человек из Черепов. Так что всего их оказалось трое. Но прибывших было явно больше. Три бронированных автомобиля с пулемётами на крыше вызывали немалый страх, а сердце Томаса громко колотилось в груди. Так, что он не слышал выстрелов.       Автомобили рассредоточились и взяли дом в окружение. Так, чтобы никто даже не помыслил о побеге. И, как только Крейг открывал очередь, солдаты стреляли из пулемёта в ответ. Громкие трели разрезали собой некогда мирную тишину этих мест. Томас, выстреливая короткую очередь, тут же ложился, крепко вжимался в пол и отползал подальше от окна. Ибо ответ не заставлял себя долго ждать. В его окно прилетала такая щедрая порция свинца, что Томас нечаянно мог взвизгнуть, закрыть глаза и прикрыть голову руками. Стрелял наугад, почти не целясь, влажные ладони крепко цеплялись в оружие как за спасительный круг. Сколько бы раз он ни проходил через это, боялся до чёртиков. Радовало одно – здание было старым, прочным, насквозь простреливалось редко. Да и НИЦ не палили бездумно, а выдавали затяжную очередь только тогда, когда кто-то стрелял в них первым.       - Уходим, живо! – в комнату заглянул Крейг, и тут же побежал прочь. Том рефлекторно бросил винтовку на пол, и обнаружил, что его неназванный напарник из Черепов уже был мёртв. По неосторожности выглянул в окно именно тогда, когда НИЦ открыли огонь по ним. Брызганная кровь впитывалась в пол, проникала сквозь трещинки в древесине. Лицо, которое Том так и не рассмотрел, изуродовано до неузнаваемости. «Сам виноват», - пронеслось в голове, прежде чем он бросился бежать вслед за Крейгом. Стало быть, ловушка сработала, и НИЦ готовились брать здание штурмом. Пора переходить ко второму пункту.       Когда Том бежал, то почти не смотрел себе под ноги. Да и просто никуда не смотрел. Всюду свист, грохот, на голову сыпалась отлетевшие куски каменной кладки или штукатурки. Стены знакомого коридора, всегда длинного и тёмного, враз посветлели, покрылись вмятинами от пуль и сквозными дырками. Он бежал, почти не открывая глаз. Даже если мог бы открыть – не открыл. Не хотелось видеть перед своими глазами ничего. Крейг опережал его на каких-то пару шагов, изо всех сил стараясь набрать скорости. Они выбежали из коридора прочь, быстро преодолели тёмную лестничную площадку, в которой грохот эхом отражался от стен.       - Давай, давай… - периодически повторял про себя Крейг, тихо, почти шепотом. Пытался успокоиться. Его ноги путались, пока он спускался по лестнице, руки судорожно хватались за расшатанные слабенькие перила. Вот-вот Крейг растеряется, запаникует. Однако Том знал, что этого не случится. Просто знал. У самого сердце бешено стучало в груди, заглушая собой всякий гул выстрелов. Дыхание сбилось, всё время не хватало воздуха. Вот-вот наёмники решат, что они мертвы, и попытаются прорваться внутрь, через новые баррикады, возведённые вместо входной двери.       - Быстрей! – строго произнёс Крейг, рывком открыв тяжёлую дверь подвала. Страх был в нём так велик, что он готов сорвать этот тяжеленный затвор голыми руками. Том даже не стал колебаться, а бездумно вбежал в подвал. Крейг зашёл следом и резко закрыл за собой двери, заперев на внутренние засовы. Оказавшись в относительной безопасности, оба вздохнули и даже на пару секунд дали себе передышку. Крейг упёрся руками в колени, отдышался, протёр рукой под маской, чтобы вытереть пот. Томас попытался глубоко вдохнуть, но в лёгких застрял ком, мешающий набрать воздуха. Ладони тряслись, тело кидало в озноб.       - Идём, - спокойно произнёс Крейг, пройдя мимо и хлопнув парня по плечу, - иначе точно тут останемся навсегда. – и направился к лестнице, ведущий на этаж пониже. В этой кромешной тьме оба разбирали дорогу наугад. Крейг – потому что знал, что здесь и где находится. Том – потому что чутко слышал, куда ступает его напарник. Однако в это сплетение шума из выстрелов и шагов попал и ещё один шум. Уже знакомый Томасу женский плач.       Как только в голову пришло осознание, он, опередив Крейга, рванул ещё быстрее прежнего, позабыв о всякой предосторожности. В голове его не пронеслось мысли о том, что могла тут делать Алиса. Его это даже не озадачило. Всё, что его тревожило в ту секунду – это лишь бы вытащить её отсюда, да поскорей. Она не должна оставаться здесь. Том не может этого допустить даже в мыслях. А вдалеке он слышал тихий скулёж: «Алиса! Алиса!»       - Какого… - Крейг запнулся. Его, в отличие от Томаса, волновал вопрос, что тут делает Алиса. Ведь, если она здесь, и если забилась в угол вместо того, чтобы бежать прочь отсюда, то значить это могло не так уж многое – план сорвался. Но Томаса этот факт заботил мало. Свет от фонарика, лежавшего на днище люка, слабо дотягивался и до сюда.       Алиса вправду была здесь. Заплаканная, напуганная, девушка забилась в самый дальний и самый защищённый угол комнаты, будто чувствовала всю серьёзность ситуации. Её тело билось в нервной дрожи. Алиса не столько плакала, сколько выла и хныкала, прятала голову в коленях, зарываясь в собственные волосы. Ей просто хотелось, чтобы всё поскорей закончилось. Том должен был утешить её, ободрительно похлопать по плечам, приобнять, утереть остатки слёз и укрыть чем-то тёплым. Но место и время к тому совсем не располагали.       - Оливер, какого чёрта? – голос Крейга как бы напомнил Томасу, что времени у них не было. Точно, Алиса же должна была бежать не одна. С ней должны быть ещё другие. Но мысли об этом быстро покинули его голову. Времени не было совсем. Он грубо схватил Алису за плечи и вынудил подняться на ноги, рывком потянув за собой. Девушка неохотно следовала, перебирала ноги только по инерции, не торопясь идти за своим спасителем. Пару раз она попыталась вырваться, резко дёргала руку на себя, но безрезультатно. Томас был сильнее и затолкал девушку к лестнице.       - Вы с ума сошли?! Какого чёрта вы здесь? – Крейг грубо схватил Оливера, оказавшегося единственным, кто ждал их внизу. Том, бегло оглянувшись, Дэниэла так и не увидел. Неужели сбежал? Неужели просто взял и бросил их двоих, нуждающихся в помощи? Но думать было некогда. Том ринулся бежать вслед за Крейгом, крепко ухватившись в кисть Алисы. Он чувствовал под своей ладонью, как её суставы хрустят от его крепкой хватки, как едва не выскальзывает рука из потной ладони. Страшно было даже думать о том, чтобы отпустить её руку. Любопытство соблазняло Тома оглянуться назад, посмотреть, что там происходит, и когда раздастся взрыв. Мурашки пробегались по телу холодным потом, каждым сантиметром кожи он чувствовал надвигающуюся угрозу. Свет в руках Оливера дрожал, почти не освещая им пути, а, напротив, мешая увидеть хоть что-то.       Томас закрыл глаза ровно тогда, когда оглушительный взрыв раздался над их головами, а пол под ногами затрясся.

***

      Принять участие – это всегда одно. Другое – наблюдать со стороны. Кажется, будто оказаться в доме, начинённом взрывчаткой, чтобы подставить себя под обстрел – страшно. Но то лишь иллюзия. Наблюдать за этим страшно вдвойне. Тебе кажется, что ты переживаешь это сам, на собственной шкуре. Кажется, будто стреляют в тебя, целятся в твою голову, отнять хотят твою жизнь. Каждую ошибку воспринимаешь как свою. Ты, ты, ты. Сидишь, нервничаешь, сцепив зубы до хруста, думаешь о том, как всё кончится, и что бы сделал на их месте. Задаёшься вопросом: а я бы так смог? Как бы поступил я? Какое решение довелось бы принять мне?       Три машины, шесть человек на каждую. Итого – восемнадцать наёмников, явившихся по нашу душу. Не считая тех, от кого удалось избавиться ранее. Потрясающие числа, масштаб которых осознаётся лишь тогда, когда смотришь на это вживую, из первых рядов. Тогда, когда стрелять намерены по тебе. Когда явились за тобой. До это, казалось бы, что есть каких-то восемнадцать человек? Маленький клуб по интересам, небольшой учебный класс, очередь в супермаркете, одна заполненная карусель в парке аттракционов. А теперь?       Я следил за происходящим из окна, сидя как можно дальше от него. Так, чтобы слиться с окружением, затеряться среди серых стен брошенного дома. Сидел совершенно один, в обнимку с винтовкой. Вокруг – никого. Сидел и ждал своего часа, особой команды, когда надо действовать. А действовать надо было быстро, решительно, чтобы не подвести остальных. Немногие, кто был вместе со мной, рассредоточились по зданию, заняв разные позиции, чтобы запутать врага. Хуже всего приходилось Крису – он прятался на крыше, и, в случае, если будет обнаружен, шансов выжить оставалось мало. Поэтому мы должны были обратить на себя наибольшее внимание.       Сердце гулко билось в груди, дробя рёбра на осколки. Я нервно сглатывал скопившуюся слизь во рту, вздрагивал от новой очереди выстрелов, оглушительно проносившейся по улицам, и крепко закрывал глаза. Шум стоял в ушах такой, что оставался звон после каждого выстрела. Эхо пустых улиц подхватывало грохот, унося его вслед за ветром. Звон, свист, голоса – всё смешалось в неразборчивое нечто. НИЦ намеревались не просто отыскать нас. Они хотели стереть нас в пыль, и, сколько я наблюдал за наёмниками, их тёмными маленькими фигурками под моими ногами, сильней убеждался в их желании. Ни капли жалости. Ни секунды колебания. Ни у кого не дрогнул прицел, никто не сделал паузы, чтобы осознать простую истину – они идут убивать людей. Может, Кукла оказался прав? Может, они вправду заслужили этой участи?       Я дёрнул затвор винтовки.       Когда наёмники стали штурмовать забаррикадированную дверь, я смотрел на них через прицел. Следил за каждым шагом, прислушивался к каждому удару и выстрелу. Девять человек собирались штурмовать какой-то серый неприметный притон, не подозревая, что внутри для них не останется шанса выжить. Как только под град выстрелов и ударов дверь отворилась, все девять осторожно зашли внутрь, а в наушник мне раздалось:       - Закрываем свои нежные ушки! – шипящий динамик тихо вторил шуму громких шагов. Я опустил винтовку и ушёл в другую комнату, прежде чем закрыть уши и вжаться в пол. Через пару секунд раздался оглушительный взрыв. Пол подо мной стал шатким, здание затряслось как не в себя. Казалось, потолок вот-вот обрушится мне на голову. Взрывная волна докатилась до меня сквозь окна, я ощутил жар на коже. Сердце больше не билось в груди так же бешено, как раньше, а замерло в ожидании. Казалось, эта секунда растянулась в вечность. За взрывом и глухим рокотом раздались крики, грохот рухнувшего здания. Камни падали вниз, разбивались друг о друга, прямо на головы наёмникам. Клубы дыма поднялись вверх, тогда как здание провалилось вниз.       Я вскочил на ноги и схватился за винтовку, установил опору на подоконник и сделал первый выстрел. Гром рассёк тишину. Следом за мной выстрелил Крис. Мы открыли огонь по тем, кто остался снаружи. Кого не убила взрывная волна, кого не контузило от взрыва, мы добивали, начиная со стрелков за пулемётными установками. Мы палили почти беспорядочно, пытаясь добраться до немногих выживших. Прошло много времени, прежде чем оставшиеся начали палить по нам в ответ, пытаясь укрыться за машинами, каменными, ещё не рухнувшими стенами.       Но их час не был долог. Кукла спустился вниз, незаметно проскользнув мимо нас. Знай я о его поступке, выходившим из наших планов, непременно остановил бы. Но он никогда не спрашивал ничьего мнения, действовал строго своему плану. Машины перевернулись одна за другой, будто нечто толкало из вперёд со всей силой; они катились вперёд, вращались, словно набирали скорости, падали на выживших, кто прятался за ними, придавливали своей массой. Добить тех, кто выглядывал и пытался убить Куклу, обозначив в нём свою мишень, ждали наши пули. Крис стрелял один за другим, не делая перерывов, отчего я едва не оглох.       Резкое затишье оказалось ещё более звонким, чем въевшиеся в сознание выстрелы. Казалось, будто выстрелы продолжались, гул никуда не исчезал. Клубы пыли и дыма продолжали подниматься вверх, только-только начинали рассеиваться ветром. Из-под них едва проглядывались развалины нашего дома, руины моей прежней жизни. Один мост сгорал за другим, всё больше нитей, привязывавших меня к прежней мирной жизни, рвалось и бесследно исчезало. Вот и сейчас я, опустив винтовку в руках, смотрел из окна на то, что ещё больше отдаляло меня от прошлого. И никогда мне не воротиться назад. Не так ли?       - Убираемся отсюда. – от созерцания развалин меня оторвал Крис, пробегающий мимо. Его глаза сияли, он был необычайно бодр и весел, с лица не сходила улыбка, а дрожь победы прошибала тело. Он радостно трясся, бежал судорожно вниз по лестнице, перепрыгивая ступени и спотыкаясь о собственные ноги. Я бежал за ним, ощущая, как моё тело, в отличие от его, предательски расслаблялось, а в голове крутилась одна только мысль: «У нас получилось! Мы живы!», - и так долго, что я начал невольно повторять это шёпотом, самому себе под нос.       - Твою мать… - Крис, выбежав на улицу, высоко задрал голову, глядя на рассеивающиеся клубы дыма. Я вышел вслед за ним и остановился, как вкопанный, глядя на руины своего дома. Комнаты, в которых мы так долго, в которых я хранил всё своё добро, где коротал свои дни, превратились только в поломанный каркас и обрушившиеся стены. Разум не спешил верить глазам. Казалось, стоит сомкнуть глаза, как я очнусь в родной постели.       - Уху! – Крис, сложив руки у рта, громко и радостно вскрикнул. – Выкусили, суки? – бросал он вызов мёртвым и чуть подпрыгнул вверх, счастливо засмеялся. Его тяжёлое дыхание и смертельная усталость ничуть не мешали радостно прыгать на месте, кричать и угрожать.       - Бодрит лучше любого кофе! – Крис обнял меня одной рукой, потряс за плечи, отчего картинка перед моими глазами затряслась. – Так им и надо, уёбкам! Пусть горят в Аду! – второй рукой он обнял Куклу, крепко прижал к себе и даже потёрся щекой о его макушку.       Впервые я наблюдал Криса таким счастливым. Смех его стал громче, глаза – ярче, а осанка - ровней. Он был пьян победой больше, чем алкоголем. Чёлка его липла к потному лбу, под глазами скопились мешки от недосыпа. Но сейчас Крис не нуждался во сне, отнюдь нет. Он нуждался в празднике, в смаковании своего триумфа и короткой победы, в экстазе от осознания, что он выжил. Бросался к нам в объятия, был готов любить всех и каждого, не взирая на сложные, спутанные отношения людей вокруг или их мнения.       Но он был единственным, кто по-настоящему радовался. Я кинул взгляд на Куклу, который вытирал текущую с носа кровь рукавом своей толстовки и глядел вперёд. Никакая победа не могла заполнить пустоты в его душе, заткнуть эту чёрную, всепоглощающую дыру. Равнодушие глубоко отпечаталось на его лице, въелось в кожу маской. Но, мне показалось, он был весьма доволен проделанной работой. Стоило ли оно того? Я долго задавался этим вопросом, но он – ни разу. Это виделось по хищному огоньку, пляшущему в его холодных глазах. Его не радовали убийства, его радовало собственное превосходство над врагом. Нравилось доказывать свою силу, свою стоимость. Какие почти два десятка наёмников? Они – ничто для него! Расходный материал, которые он раскусывает так легко, почти не напрягаясь.       - Походу Эд того… – сказал кто-то из Черепов. Второй закивал ему, печально усмехнулся и цыкнул. Оба недовольно зыркнули на Куклу, как на виновника этого безобразия, но ничего не сказали. Не рисковали. Не обошлось без потерь, разве кто-то ожидал иного?       - Пора уходить. – сообщил Кукла, прервав радостный лепет Криса, и резко вырвался из его объятий. – Мало времени. – бросил он небрежно вслед и, слизав каплю крови на губе, двинулся вперёд. Крис, провожая его взглядом, только тяжело вздохнул, почесал озадаченно затылок и махнул равнодушно рукой.       - Ладно, идём. – произнёс он и в последний раз бросил взгляд на руины. – НИЦ просто так не отстанут от нас теперь. На всех своих патронах напишут наши имена. – и усмехнулся собственным словам. Но я ничего не ответил. Лишь смотрел на обломки здания, под которым погребено так много людей.       Дело оставалось за малым. Мы воссоединились с остальными, подоспев ровно тогда, когда они выходили из тоннеля. Напуганные, испачканные, потрёпанные долгой беготнёй и усталостью, их переполнял то гнев, то страх. Я стоял в стороне и наблюдал за теми, кому повезло меньше моего, всё больше подмечая разницу между ними и самим собой. Уставший Томас отпустил Алису, упёрся руками в колени и тяжело дышал. Ноги его подкашивались не то от страха, не то от усталости, и устоять было тяжело. Вытирал рукой пот со лба под чёлкой, встряхивал одежду от песка и осколков. Но, сколько бы ни длились эти короткие сборы, он ни разу не посмотрел на Дэна, стоящего одиноко в сторонке. К нему никто не рисковал подходить, никто не говорил. Если бы мои мысли не занимало случившееся, я бы непременно завязал разговор, но тогда эта мысль не посетила меня.       - Какого чёрта?! – Крейг вцепился в ворот Криса, встряхивая его. – Ты не мог подождать ещё немного?       Крис смеялся, успокаивал Крейга, ибо был вовсе не в настроении ссориться и спорить. Потому всячески отнекивался от конфликта, не желал перечить Крейгу. Может, он действительно был неправ. Но его железным аргументом было бесконечно повторяемое:       - Но все живы! Посмотри же, все живы и целы! Что тебе ещё надо?       Напуганный Оливер вцепился в Куклу, и тот был вынужден вести его за собой. Полуслепого, ослабшего, напуганного до чёртиков и отчего-то плачущего без конца. Одна Алиса оставалась равнодушной, быстро позабыв о случившемся. Только послушно следовала за нами, изумлённо наблюдая перемены вокруг.       - Что будет с нами теперь? – тихонько спросил Дэн. Никто его вопроса не услышал, кроме меня. Я обернулся к нему, вопросительно взглянул на него, но ничего не сказал.       Ведь и сам не мог ответить на этот вопрос.

***

      Сирена проснулся от странного шума в коридоре. Шорохи смешались с тихими шагами и скрипом половиц. Лениво поворочался в постели, сощурился от серого света, проникающего в его скромную комнатушку сквозь просторное окно. Фиолетово-серые обои нарочно отражали свет прямо ему в глаза. Сирена прикрыл ухо ладонью, чтобы уснуть, но шум всё равно не дал ему уснуть снова. Тогда он хмуро приподнялся на локтях, бросив сонный, замыленный взгляд на дверь. Мозг только-только пробуждался после долгого и крепкого сна.       - Что происходит? – Сирена вышел босым в коридор, поднял голову на круглые настенные часы. Ещё раннее утро. Хотя Николас ранняя пташка, так рано он не просыпался никогда ранее, сколько помнил Сирена. В коридоре Николас, спешно переодеваясь, уже зашнуровывал обувь на ногах. Заслышав голос юноши, обеспокоенно обернулся.       - Я разбудил тебя? Прости, я не хотел. Но мне надо поторопиться. – протараторил он, поднялся с пола и отряхнул джинсы.       - Что случилось? – вопросительно посмотрел на него Сирена. Чем дольше длилась эта сценка, тем быстрей рассеивались остатки сна, а юноша ощущал тревогу, повисшую в воздухе. Ник печально взглянул на него, потрепал по волосам.       - Иди спать. Мне надо кое-куда съездить, проверить.       - С чего вдруг? Ещё так рано. – удивился Сирена, не понимая, что происходит.       - У меня плохое предчувствие. – Николас перевёл взгляд на входную дверь.       - Почему меня тогда не разбудил? – обиженно спросил Сирена.       - Сиди пока дома. Поспи, выспись хорошенько, - Ник снял с вешалки свою дутую куртку и спешно набросил на плечи, - потом позавтракай без меня. Найдёшь что в холодильнике. Если нет, то дождись меня. А, и закроешь двери?       - Постой, ты к… - Сирена не успел договорить, только руку протянул, чтобы схватить его, но Николас ловко увернулся. Намеренно ли, случайно ли, а он уже открывал спешно входную дверь, накидывая сумку через плечо, и бежал прочь, словно ужаленный. Перед Сиреной только и осталась что приоткрытая дверь, откуда тянула прохлада.       - Один, второй… - Елена считала отключённые сигналы и ужасалась сама себе. Они пропадали на её экране один за другим. Экран на минуту завис в попытках прогрузить слишком много информации.       - Мы послали туда три отряда. – сообщила женщина, сидящая за монитором.       - И ещё один до них… - закончила Елена её мысль. В офисе было шумно, суетливо. В большом помещении толпились сотрудники, то покидали комнату, то заходили в неё снова. Много кто следил за ситуацией, готовясь послать подмогу в любой момент. До этой секунды всё шло гладко: ребята прекрасно справлялись с задачей, брали здание в кольцо, чтобы никого не выпустить наружу. Командиры сошлись во мнении дать добро на штурм здания. Как тут…С радаров начинали один за другим пропадать сигналы, статусы наёмников быстро и безоговорочно менялись. В стёклах её очков то и дело, что отражались красные записи: «Статус: мёртв». И десятки голосов соединялись в шумном потоке.       - Сообщают о взрыве на ХХ! – громко кто-то крикнул в толпу. Елена больно прикусила губу, крепко сжала в кулаке ручку, и ощутила, как пластмассовый корпус трескается.       - Наши не подготовлены к такому. – сказал коллега. – Это была ловушка.       - Собирай поскорей отряды. – Елена стукнула кулаком по стулу и выпустила поломанную ручку на стол. – Как можно больше. Окружим квартал. – она бросилась к вешалке и стянула с себя пальто, в котором только-только прибыла на работу. Стало быть, пора собираться в раздевалку и собирать ребят из отряда.       «Надо было послать Уоррэна», - промелькнуло у неё в голове, но она тут же отбросила эту мысль. Едва ли им это что-то даст. Они понятия не имеют, сколько человек там. Понятия не имеют, с кем столкнулись, на что те способны, и уже не первый раз попадают на этот крючок. Неужели недооценили их даже сейчас, когда на убой ушло два десятка человек? «Сколько их там может быть, чёрт возьми?»       - Уже поступили сообщения в полицию. – кто-то крикнул из задних рядов.       - Отлично, впряжём и их, - поддакивал ей коллега, - оцепим проезжие части, чтобы ни одна муха без документов не проехала.       Адам явился на работу раньше обычного. Первая клиентка попросила перенести приём на полчаса раньше обычного, а, стало быть, надо подготовиться заранее. Зайдя в помещение, парень снял с себя пальто, сумку, откуда вынул часть инструментов. Стал неспешно раскладывать их на столе, по ящичкам.       - Кофе будешь? – спросила девушка у стойки. – Я чувствую себя просто ужасно. Вчера было так много работы, что я чуть с ума не сошла! – она потянулась, покрутилась на кресле и встала с места, поправляя задравшуюся юбку.       - Не откажусь. – любезно улыбнулся Адам.       - Кстати, как твоё самочувствие? – вмешалась вторая коллега, явившаяся в такую же рань, как и он. Пока клиентов не было, она сидела на кресле у зеркала и поправляла свою волосы. Не гоже парикмахеру иметь дурную причёску. Вертела в руках расчёски, завивая свои светлые локоны.       - Всё в порядке, даже пожаловаться не на что. – улыбнулся он.       - А у меня так себе. – жаловалась она в ответ. – В последнее время так голова мучает, кошмар. Думаю, брать больничный и пойти на обследования. – и издала тяжёлый вздох.       - Да чего сразу больничный? У тебя выходных нет? – спросила первая, стоя у кофе-машинки с телефоном в руках. Яркими красными ногтями она постукивала по столу, листая ленту соц.сетей. – Блин, аккаунт нашего салона совсем по активности упал.       - А ты жмёшься, что ли? Ты ж всё равно не начальница моя. – фыркнула та ей в ответ.       Внезапно, в салоне повисла тишина. Девушка у кофемашинки замерла, прислушалась к чему-то. Её настороженный вид не сразу бросился Адаму в глаза, пока он был занят своей рутинной задачей. Только в отражении зеркала он заметил, как та нахмурилась, прислушалась и замерла. Затем повернулась к двери, выглянула наружу.       - Слышали? – спросила она.       - Что? – спросил в ответ Адам.       - Не знаю…Как будто удар какой-то. – она помахала на себя руками. Вторая лишь посмеялась с неё, фыркнула и продолжила завивать свои волосы. Но Адам насторожился. Он понимал, что она имела ввиду. Отдача от взрывной волны. Но не почудилось ли ей? Адам отошёл от стола и подошёл к стеклянной двери помещения, откуда просматривалась улица. Взрывы? В городе? Может, ей показалось?       - О, - девушка вернулась к телефону, - многие пишут, что тоже слышали взрыв. – она кивнула, поддакивая сама себе. Адам нахмурился. Не нравилось ему всё это.       - А где? – поинтересовался он. Та пожала плечами.       - Где-то у промышленного района. Со стороны брошенной школы, помнишь? Наверное, там старые здания сносят. Давно пора бы.       От услышанного, в глазах Адама потемнело. Дыхание перехватило, сердце отдавало каждый удар с болью. Он понимал, что не может устоять на ногах, а потому опёрся рукой о стойку. Воздуха не хватало, дышать нечем, в лёгких – спазмы. Холодок пробежал по коже от пят до макушки, тело обмякало, а разум затуманился.       - Эй, ты в порядке? – спохватилась его коллега. Услышав её голос, Адам заставил взять себя в руки. Нет, он не в порядке! И его друзья тоже. «Неужели началось?», - спросил Адам самого себя. Так рано? Почему именно сейчас?       - Я… - Адам хотел что-то пролепетать. – Подмени меня сегодня! – он схватился за пальто на вешалке и, бросив всё, под недовольные возгласы растерянных коллег, бросился наутёк. Он должен быть там, рядом с ними! Должен убедиться, что все живы! В глазах застыли холодные слёзы, но, закусив губу, Адам глотал их. Нужно было успеть явиться туда раньше полиции.       Брайан спокойно работал в своём маленьком кабинете. Светлые стены отражали уличный свет из огромных панорамных окон, выходящих прямиком на море и туманный холодный лес. Но любоваться не было времени. К тому же он сидел спиной к окну, чтобы вид не отвлекал его. Напротив, по разным углам, сидели его самые близкие секретари: Агата с серьёзным видом читала документы и расставляла свои подписи, попутно штампуя каждый листок, пока Итан, сидя в другом конце помещения, отвечал на звонки, перенаправляя их по мере необходимости на Брайана.       В кабинете царила тишина. Такая, от которой каждый шорох невольно отвлекал. Пальцы Брайана быстро бегали по клавиатуре, печатая новые документы. Время от времени он останавливался и, упираясь локтями в стол, сверялся с устаревшими образцами. Время от времени он поправлял съехавшие на нос очки, к которым всё никак не мог привыкнуть. Никто не смел отвлекаться от работы даже на короткий перекур или чай с кофе. Каждый был занят строго своим, не рискуя отвлекать другого.       Однако Брайан на мгновенье замер. Краем уха он выцепил странный звук, похожий на накатившую волну воздуха. Пальцы застыли над клавиатурой, взгляд потупился на заполненный лист бумаги. Что это было? Он оторвал взгляд от монитора, обернувшись назад. В окне не было видать ничего, всё такое же беспокойное море и мирный лес. Этот жест не остался незамеченным. Сначала Агата, а следом за ней Итан подняли взгляд на своего начальника.       - Всё в порядке? – спросила Агата.       - Вы не слышали ничего странного? – он, не отрываясь от созерцания белого неба, задал вопрос в ответ.       - Что-то такое было. – задумчиво произнёс Итан, как их диалог резко прервал зазвонивший телефон. Один, второй, третий. Тихий офис поразил гром из звонков и сообщений, посыпавшим на голову им троим. Брайан резко обернулся к монитору компьютера.       Стало быть, дела плохи.       Мэган сидела на подоконнике, вынув ноги наружу и болтая ими в воздухе. Хрустела яблоком, глядя вдаль и рассматривая город с высоты. Уходящая осень давала о себе знать: ветер холодил кожу, морозил покрасневший нос и щёки. Она чуть склонилась вперёд, будто сжималась в комочек, чтобы согреть собственное тело. Но вылезать отсюда упорно не желала.       - Ты не простынешь? – спросил Пирс, ненадолго отвлекаясь от готовки. Он воротился в комнату, разгребая вещи, чтобы отыскать кофту потеплей. В отсутствии Алана ему приходилось брать часть готовки на себя. Ронни сидел рядом с ним, на кухне, и занимался уроками под строгим надзором Пирса. Только Мэган не делала ничего, лишь смотрела куда-то вдаль и грызла яблоки из миски один за другим.       - С чего бы? – не поворачиваясь, спросила она в ответ. – Наоборот, надоела эта жара.       - Мало ли. – пожал плечами Пирс, накидывая на плечи спортивную кофту.       - Интересно, что там Ник задумал… - размышляла про себя девушка. – Неужели намерен вмешиваться?       - Ты бы не хотела, чтобы он вмешался? – с интересом спросил Пирс. – Мне показалось, он не хочет ничего дурного.       - У меня даже мысли такой не было. – хмыкнула она и ответила с забитым ртом. – Но Ник, как всегда, что-то утаивает. – и глубоко вздохнула. – В его духе. Вот вообще не изменился за годы. Это же… - девушка не договорила. Её взгляд врезался в внезапно поднявшийся дым. Взрывная волна докатилась до неё, и она ощутила, как подоконник под её руками задрожал. Тупой глухой гул донёсся до ушей, разнёсся ветром до её ушей. Да что там происходит?       - Это ещё что такое? – Пирс встал у окна, всматриваясь вдаль. Забыл о готовке, забыл о холоде, о разговоре. Всё внимание приковала картина взрыва, тревога поднималась откуда-то изнутри. Мэган ощущала всё то же самое. Она вскочила на ноги, прыгнула по платформам вверх, на крышу.       - Постой, а не там ли живёт Кукла с остальными? – защёлкал пальцами Пирс, опустив взгляд под ноги и пытаясь вспомнить, где находился тот дом и как выглядел. Он бывал там единожды, а оттого воспоминания изрядно потрепались за последнее время. Да и с кем он сталкивался?       - Хах, слушай… - она прищурилась, чтобы увидеть картину вдалеке. – Походу, реально они. – и на её устах засияла издевательская усмешка. – Небось, опять вляпались во что-то. Поделом им.       - Ой-ой-ой. – Пирс поджал голову и укоризненно помотал головой. – С чем боролись, на то и напоролись. – и тяжело вздохнул.

***

      Заметка №5: Отрывки из интервью Саймона Стюарта, ведущего специалиста по проекту Brain Minds.       <…>       И: Сколько лет у вас заняло исследование по работе сканирования мозга? И сколько человек приняло участие в проекте, включая тех, кто уже покинул его?       Саймон: Это хороший вопрос. Чтобы вы понимали весь масштаб и сроки, за которые была проведена эта феноменальная работа, на изучение структуры мозга крысы ушло не меньше четырёх лет. Однако именно это помогло нам по похожей схеме изучить работу головного мозга человека, чтобы создать карту различных видов взаимодействий между нейронами. Осознаёте ли вы, что, в среднем, мозг человека состоит из 100 миллиардов нейронов? Можете тогда представить, сколько коннекторов имеется в мозгу.       И: Ого…Даже представить тяжело.       Саймон: Именно. Поэтому на компьютерную модель мозга человека ушло порядка пяти лет и работа более четырёх тысяч учёных из 26 стран.       И:Потрясающая цифра! Как Вам только удалось собрать такое количество людей?       Саймон: На данный момент сканирование человеческого мозга является актуальной проблемой, интересующей многих. Я, сказать по правде, даже не ожидал такого интереса к этой теме и такого отклика среди коллег.       И: Тогда скажите, а как этот аппарат выглядит?       Саймон: Весьма обыкновенно, знаете ли. Более чем уверен, что вы хотя бы раз посещали поликлиники и видели там огромные МРТ аппараты. Аппарат сканирования мозга выглядит идентичным образом, за исключением того, что мы надеваем на голову пациенту шлем.       И: Я думала, это более похоже на рентген.       Саймон: Всё верно. Проблема в том, что процесс сканирования проходит очень и очень долго, порой до нескольких суток. Но, по итогу, мы получаем полностью оцифрованную копию человеческого сознания, включая все воспоминания, навыки и нажитый опыт.       И: То есть, получается два идентичных сознания?       Саймон: Верно, но не без погрешностей, над устранением которых мы продолжаем работать и далее. Видите ли, перенос осуществляется не полный. При процессе сканирования и переноса на носители что-то где-то может затеряться.       И: Не может ли случиться такого, что на выходе получится совершенно иная «копия», обладающая иным набором качеств, в отличие от оригинала?       Саймон: На данный момент такого не происходило, утверждать тяжело. Но, смею напомнить: копия есть копия, это всего-навсего набор данных. Поменять личность кардинально утеря некоторого количества этих самых данных, не в критичных количествах, всё ещё не способно, как показала наша практика.       <…>       И: Что на счёт этической стороны подобного рода исследований? Я перед интервью с Вами читала эссе некоего фиолософа из Нидерландов ХХ, на базе Вашего исследования. Как утверждает ХХ, сознание не отделимо от человеческого тела, а личность есть качеством тела и не может существовать независимо. Что Вы думаете на её счёт?       Саймон: Я знаю, мне довелось на досуге ознакомиться с работой этого господина. Не хочу показаться грубияном, но что есть философия и её теоретичность против науки и её практичности?       <…>       И: Напоследок, мне бы хотелось задать последний вопрос. Что Вы скажете о исследованиях своей жены по поводу некоего вируса «эллипс»?       Саймон: Как вы могли заметить, я не самый большой борец за этичность и никогда не мог похвастаться гуманистическими качествами. Однако же моё мнение несколько расходится с мнением жены касаемо исследований, проводимых с вирусом «эллипс», и дальнейших экспериментов в этой области. Мне бы не хотелось углубляться в эту тему, поскольку тут на лицо не более, чем конфликт мнений, однако я считаю подобного рода занятия несколько…неправильными. Бесчеловечными.