Огонь и Лёд

      Если смотреть со Стены на север, то вид открывается безрадостный, сперва белая равнина, а следом за ней, там, где братья уже не вырубают регулярно деревья, бесконечный тёмный лес. Ничего интересного или хоть сколько-нибудь необычного, если каждый день смотреть, закрадываются подозрения, что история о Великой Иной и её приспешниках, передающаяся в семье уже несколько поколений, не более чем легенда. Так кажется, если смотреть со Стены, но здесь в маленькой богороще такого чувства никогда не бывает, достаточно одного взгляда на древо, плачущее кровавыми слезами и легенда сама приходит на ум.       Алые листья древа зашелестели под очередным порывом ветра, сегодня его ледяное дуновение чувствовалось очень отчётливо, да и сам день был гораздо холоднее, чем ему полагалось в летнее время. Стоило уходить, неожиданные морозы не предвещали ничего хорошего, ему стоило убедиться, что Дозор полностью готов к ним.       — Уже уходишь? — Он вздрогнул от тихого голоса за спиной, ещё мгновение назад, когда он поднимался с колен, здесь никого не было, он был готов поклясться. — Мне казалось, что ты хочешь помолиться им. Богам.       Медленно он развернулся, готовый каждую секунду выдернуть меч из ножен, но этого не потребовалось. Лёгкая женская фигурка в переливающихся разными цветами доспехах и тонком плаще цвета инея, она замерла возле Древа, положив на него ладонь. — Видно, не зря мне показалось, что ветер сегодня слишком холодный. — Пальцы сами соскользнули с рукояти меча, на рукоять кинжала, чёрного хрупкого кинжала. Против людей такой бесполезен, но он был уверен, что стоящая перед ним не человек.       — Он имеет неприятную привычку следовать за мной. — Она растянула белые губы в улыбке, сделала шаг вперёд. — А я не привыкла его прогонять.       Ещё пара шагов, пальцы сводит судорогой, только бы кинжал не застрял в ножнах, чем ближе она подходит, тем холоднее становится, но рукоять кажется лишь горячее. Так хочется выхватить оружие прямо сейчас, но нельзя. Иные способны создавать оружие изо льда, а здесь этого богатства более чем достаточно, у него будет лишь один удар. Он должен пережить эту встречу. То, что Иной появился так близко от Твердыни Ночи, очень плохо, Дозор должен знать и брат Брандон тоже. Если опять война, то им понадобятся все силы, особенно те, что может привести король Брандон Старк из Винтерфелла. Ещё шажок, всего один. Вот теперь пора. Удар.       Кинжал взлетает и соскальзывает по запястью, она успела закрыться, не оставив и царапины. Руку обжигает холодом, когда пальцы Иной смыкаются на ней. — Мне эта игрушка не причинит вреда. — Она говорит так спокойно, будто он только что не пытался убить её. Есть лишь одно существо, которое могло просто закрыться рукой от удара кинжала и не пострадать. — Но зато теперь я знаю, что люди ещё помнят об обсидиане и обо мне.       — Помнят. — Говорить непросто, рука болит так сильно, что кажется, будто он её в огонь засунул. Неужели у них со льдом действительно так много общего? — И никогда не забудут.       — Никогда — слишком долгий срок. — Она улыбается, и от этой улыбки хочется бежать, желательно на край света. — Пройдут годы, века, если понадобится и все забудут, даже ваш чёрный орден.       — Ночной Дозор создан, чтобы помнить, и мы будем помнить, всегда.       — Правда? — Она неожиданно разжала руку сделала шаг назад. — Что же, увидим, возможно, я слишком плохо знаю людей, но они быстро забывают. — Ещё шаг. Она уходит. Вот так просто и легко, никакой войны, и даже он жив, хотя опускать взгляд на руку, в которой всё ещё пульсирует боль, не хочется. Видно, это была просто проверка. На то, насколько длинна человеческая память. Казалось бы чего проще, дать ей уйти, пускай ждёт в своих вечных снегах того, что никогда не произойдёт, но…       — Ты Великая Иная. — Она уже развернулась спиной, и он понимает, что если он хочет что-то сказать, то надо говорить сейчас, иначе она просто растворится в снегах. — Но до того, как ты стала ей, ты была человеком, тебя звали Инайя.       — Что? — Она оказалась рядом в то же мгновение, он даже моргнуть не успел, вновь налетел утихший ветер, усилился мороз. — Откуда? Лишь один человек знал это…       — Брандон Строитель передал это знание своей семье. — Кажется, он выбрал не те слова. Она действительно заинтересовалась, но теперь эта заинтересованность вполне могла кончиться плохо для него. — Старшему сыну, только ему. — Она лишь прищурила глаза цвета зимнего льда. Зачем он делает всё это? Даже великому предку не удалось убедить эту странную девушку отказаться от её мести, а он уж точно не лорд Брандон. И всё же, если удастся… Его имя навсегда останется в истории, его будут называть героем, спасителем. Ради такого стоило рискнуть. — Я Эддард Старк, мой старший брат — король в Винтерфелле.       — Старк. — Её голос будто дрогнул, утих ветер, стало теплее. — Может, я и не права и люди действительно не столь быстро забывают. Чего ты хочешь от меня, Старк?       — Ничего. — Сказать ей сейчас и получить в ответ в лучшем случае короткую усмешку? Нет, он был не настолько глуп. Нужно было время, нужно было, чтобы она поверила ему. — Я просто вспомнил. Я случайно услышал про вас, когда был ребёнком. Потом несколько ночей засыпать боялся.       — Такие жуткие истории? — Она опять усмехнулась, но как-то печально, больше не делала попыток прервать разговор, да и реагировала почти как человек. Кажется, ему действительно удалось её заинтересовать. — Я надеялось, что самое страшное Брандон оставит при себе.       — Жуткая - не то слово. Бедный брат ещё долго понять не мог, чего я от него шарахаюсь. — Он произнёс эти слова и невольно задержал дыхание, самый важный момент, если не убьёт, есть шанс, что получится.       — О-о-о. — Она резко мрачнеет, тонкие брови сошлись на переносице. — Так вот оно что. Что ж, закономерно. Он должен был о таком рассказать. Слишком уж важно. — Голос звенит будто раскалывающийся лёд и зимний ветер. Те истории, что им рассказывали, ничего не приукрасили. — И ты с тех пор так боялся собственного брата, что отправился на Стену?       — Вовсе нет. Я перерос эти глупости. — Он позволяет себе короткую усмешку, не более. Не стоит провоцировать излишним весельем. — На Севере всегда должен быть Старк, кровь нашего рода хранит Стену, я решил, что если один Старк будет служить здесь, то защита станет только прочнее. — Что ждало младшего сына дома? Быть вечной тенью блистательного старшего, командовать его гвардией, жениться по его выбору, всегда оставаться вторым? Нет, это не был его путь. Под командованием его брата хорошо если пара тысяч мечей и всего один замок, а он командует десятками тысяч и семнадцатью замками. А семья? Вполне достойная плата за то место, что он занял.       — Это благородно. — Она перестала хмуриться, кажется, действительно заинтересовалась. Если Строитель был таким же, как его старший брат, то понятно, чем его могла заинтересовать Великая Иная. Те, для кого благородство на первом месте, всегда друг друга находят. — Посвятить всю жизнь защите других. Брандон был таким. Опять Брандон, кажется это имя преследует его. Даже самый страшный враг людей видит в нём не его, а Брандона Строителя. Хотя, может так и лучше, проще уж точно. — Благородство не при чём. Так просто правильно, кто ещё, кроме меня.       — И вправду. — Ей это должно быть знакомо, она ведь хранит силу льда. — Наверное, это хорошо, что в вашем ордене состоят такие люди. Хотя для меня это плохо, вы ведь от меня мир защищаете.       Это она сейчас пошутила? Странное у неё чувство юмора, впрочем, неважно. Осталось закинуть последнюю наживку, если всё пройдёт как надо, то он получит время на то, чтобы добиться расположения Великой Иной и войти в историю. — Даже хуже. Я не состою в Ночном Дозоре, я его возглавляю.       Она не отреагировала никак, он ждал радости, любопытства, хоть злости, но она не отреагировала никак. — Правда? Так может поделишься, сколько у тебя воинов, Лорд-Командующий?       — Десятки тысяч в семнадцати замках по всей Стене. — Почему она никак не прореагировала? Неужели ей не хотелось пересечь Стену, избавиться от оков, что наложил на неё Строитель?       — Много. Пожалуй, стоит подождать, пока их число не уменьшится. Тысяча-две человек и два-три замка — идеально подойдут под мои планы. — Она усмехнулась. Неужели поняла, что он играл перед ней? Только не это. Только не хватало спровоцировать ещё одну войну. Тогда его спасителем уж точно никто не назовёт. — Хотя в десятки тысяч как-то не верится. Даже в армии людей столько не было, а её я, в отличие от Дозора, своими глазами видела. Простейшая уловка, даже и не верится, что всё так легко. Но это не важно, главное, что она не догадалась, что такие опасные слова были лишь попыткой перехитрить. — Хотите увидеть своими глазами? Здесь рядом Твердыня Ночи, главный замок на всей Стене. Но придётся как-то объясниться перед братьями, не думаю, что они поймут моё желание убедить предводительницу Иных в бессмысленности войны.       — О, не переживай, Эддард. — Она сощурила глаза, от голоса на секунду повеяло льдом. Доспехи преобразились в меховые одежды, белые волосы рассыпались по плечам, исчез ледяной меч на поясе, даже холод рядом с ней теперь почти не ощущался. Теперь она была так похожа на человека, лишь голубые звёзды глаз, да бледная кожа, выдавали её. — Пока я не захочу, никто не узнает, кто я такая.

***

      Солнце светит с неба, лето в самом своём начале и на Стене уже достаточно тепло, чтобы сменить подбитые мехом перчатки на более тонкие. Внизу в замке можно было и плащ сменить, но здесь на Стене было слишком ветрено для этого.       — Прекрасный вид. — Он знал, что она здесь, но всё равно вздрогнул. Она будто сливалась со Стеной, её невозможно заметить пока она молчит или сидит без движения, хотя казалось бы, что проще, заметить девушку, сидящую на самом краю Стены.       — Ты постоянно на него смотришь, не надоел ещё? — Он подходит ближе, но останавливается за несколько шагов, в последние дни ему так спокойнее.       — Нет. И не думаю, что когда-то надоест. — Она сидит так близко, совсем у края, люди опасались туда подходить, но её падение не убьёт. Лишь бог способен убить бога. — Это мой мир. Ничего другого я за свою жизнь не знала. Где-то там. — Она неопределённо взмахивает рукой, понять куда именно она указывает столь же возможно, как растопить Стену. — Была моя деревня. Небольшая — десяток другой дворов. Там я умерла, там стала тем, кто я есть. Там познакомилась с Брандоном. — Она всегда помнит о нём, говорит так мягко. Ещё в их первую встречу Инайя смотрела на него, а видеть хотела Брандона, прошло больше года, но ничего не изменилось. Она искала в нём не его, а его давно мёртвого предка. — Нет, мне никогда не наскучит этот вид. К тому же я не всегда смогу смотреть на него. Ничего столь же великого во всём мире нет, а Стену мне однажды придётся разрушить.       — Ты всё ещё хочешь её разрушить? — Он так и не добился своего. Прошло тринадцать месяцев с тех пор, как он пригласил Инайю в Твердыню Ночи, он узнал её лучше, они много общались, но убедить её отказаться от мести он так и не смог. С чего он вообще решил, что это возможно? Даже Брандону Строителю это не удалось. На что он рассчитывал?       — Боюсь, добром меня не пропустят. Да и части своих сил я здесь лишаюсь. Мне нужна армия, а какая армия, если я ни Иного обратить, ни даже мертвеца поднять не могу. — И всё это таким спокойным уверенным тоном будто она и не с Лордом-Командующим Ночного Дозора разговаривает. — Но я обещаю дождаться, когда на Стене будет поменьше людей и постараться обрушить её на ту сторону. — А это опять шутка, хотя и доля правды в ней есть. Инайя говорила ему, что возможно была не права, когда убивала людей сотнями во время войны. Не они были её врагами, ей не стоило быть столь жестокой. Для людей такая перемена мнения была очень хорошим знаком, ещё немного умозаключений о том же и, возможно, два бога нашли бы способ решить свои семейные проблемы вообще без участия людей. Да, для людей это было очень хорошо, но Эддард ведь хотел совсем не того. Избавится Инайя от излишней жестокости и это назовут её заслугой, а ему что? Вечная память от богини как человеку, похожему на незабвенного Брандона? Нет, вовсе не на это он рассчитывал, приглашая её на Стену, ослабляя защиту.       — Можно ограничиться небольшим куском. И тебе для прохода хватит, и уникальное сооружение сохранится. — Он уже почти отчаялся, когда ответ неожиданно сам нашёл его. Он продолжал молиться богам даже после знакомства с Инайей, ведь даже она говорила, что есть и другие, и вот некоторое время назад ему ответили. Тихий чужой голос возник сам собой, и второй раз в жизни Нед по-настоящему испугался. Голос предложил ему решение, простое, но такое невыполнимое — убить Инайю, избавить мир от угрозы, действительно стать героем. Он отказался в ужасе. Когда они были детьми им рассказывали сказки не только об Иных, о Владыке Света, Р’Глоре тоже говорил. Нед был уверен, что он единственный бог, стремящийся убить Инайю, и готов был остаться лишь воспоминанием богини, да тринадцатым именем в череде Лордов-Командующих Дозора, но не заключить союз с богом огня. Слишком уж жутка была перспектива, потеря себя, превращение в марионетку… Лучше уж смерть и забвение. Но голос не принадлежал Р’Глору. Говоривший оказался одним из тех других, о ком люди почти не знали, у кого не было имён. Он и вовсе не хотел называться сперва, но потом уступил, сказал, что Нед может звать его Воином, в этом была его суть. Бог не поставил никаких условий, всё что ему было нужно — смерть Инайи. С его слов Нед понял, что богам не нравилось противостояние Инайи и Р’Глора, что они хотели уничтожить обоих, а их необычную силу поделить. Долго они размышляли, а вот теперь решились.       — Тоже вариант. — Она поворачивается, приподнимает уголок губ в улыбке. Хорошо, что она не знает о его мыслях, всё бы кончилось очень быстро и очень печально, а у людей был бы повод проклясть его имя. — Эддард, я давно хотела спросить, но всё время забывала. Почему у дозорных нет семей? Мне всегда казалось, что люди, которым есть кого защищать, бьются отчаяннее, они не побегут с поля боя, ведь у них за спиной их родные.       — Да, ты права. — Кого из молодых дозорных не интересовал этот вопрос? Но верный ответ давали редко. Для большинства подойдут красивые слова о долге и жертве во имя всех людей. — Это так, но ведь у нас не один враг. — А скоро, если ему всё удастся, не останется ни одного. — Те, кто приходят сюда, готовы защищать людей любой ценой. Любой, понимаешь? Какова вероятность, что богу огня удастся соблазнить их, убедить пожертвовать самыми близкими ради всех людей? — Правильно ли он поступает жертвуя ею, ведь она доверяет ему? Да и он к ней несколько привязался за этот год, пусть она и видела в нём другого человека. Но ведь он не просто так это делал. Он избавит людей от великой угрозы, вернёт мир к норме, всё снова станет так, как и должно быть. — Любовь — убийца долга.       Она бросила на него короткий взгляд, ярко сверкнули голубые глаза. — Да, возможно ты прав, Эддард. Любовь делает нас слабее, уязвимее. Да, всегда. — Откуда-то снизу раздались крики. — Я думаю, ты нужен там, Лорд-Командующий, встретимся ночью.       Ночью, которая наступила почти незаметно и слишком быстро. Переполох днём был вызван гонцом от брата, сообщившего, что Брандон вместе с наскоро собранным войском уже на подходе, пришёл отражать угрозу Иных, о которой Нед написал ему. Брат не знал, что к его приезду этой угрозы уже не будет, но это и к лучшему, он бы не понял. Кинжал в руке мягко светился странным золотисто-белым светом, очень красиво проявлялась сила Воина. Такая красота и для убийства. Часть его не хотела делать этого. Она доверилась ему, а предать доверие последнее, что может сделать человек, так учил его отец, на этом стоял весь их род. Кроме того это было слишком опасно, одно неверное движение и всему конец, слишком большой риск, слишком… Но и награда в случае успеха будет больше, чем он мог бы мечтать, слава, уважение, почёт — всё к чему он так стремился будет у него. Осторожно, старая не издавать звуков, он открыл дверь своей комнаты. Инайя уже спала, белые волосы рассыпались по подушке, чёрной как и всё в этом замке. Как же дозорные приняли её? Женщинам здесь не было места, и всё же никто не протестовал, она будто очаровала их всех, да и его самого, странными чарами. Умела ли она что-то такое на самом деле? Он не знал да и не узнал бы никогда. Несколько шагов, последний взгляд, последний шанс остановиться. Отшвырнуть кинжал, разбудить, рассказать ей всё. Всё можно решить и иначе, наверняка. Всегда есть другой выбор, другой путь. Есть он и сейчас, остаётся лишь решить. Отбросить последние сомнения, крепче сжать рукоять и ударить…       Он не успел понять, что же произошло. Как тогда она увернулась, перехватила запястье, остановила кинжал совсем близко от своего сердца. — Так и знала. Предатель. — Неужели… Нет. Не так. Всё должно было быть иначе. Надо было выбрать другой путь. — Решил стать героем, убившем Великую Иную. — Вырваться не получается, и от её ладони вновь расползался холод. Нед давно уже не чувствовал его, но сейчас всё было как тогда. — И где только нашёл… Хотя. Это же не он. Не его сила. — Она вдруг рассмеялась, он никогда не слышал её смеха и от него в третий раз за жизнь охватил ужас. — Вот как. Значит, хотите войны. Будет вам война. — Она сжала руку ещё сильнее, пальцы разжались и кинжал со звоном упал на пол. — А ты. Я думала, что люди действительно могут быть благородными, честными, добрыми, но, видно, Брандон был единственным из всех. — Нет. Хотел сказать он. Ты не права. Люди могут быть такими, как ты сказала. Нет, не суди их по мне. Он хотел сказать это, он должен был сказать это. Он должен был защитить их хотя бы так, но не смог, не успел. Великая Иная протянула руку и коснулась груди напротив сердца.

***

      Лёд был везде, он покрывал стены, расползался по потолку, из-за него с трудом удалось распахнуть дверь. Что здесь произошло было понятно сразу, Брандон никогда не видел этой силы, но слышал о ней, много слышал. Иные, существа ради борьбы с которыми и был создан Дозор. Брат писал о них, но здесь… Иным было не попасть за Стену без приглашения Лорда-Командующего. И льда было так много, сколько же здесь их было? А может… Может лишь одна? Та, без которой Иных бы и не было. Но ведь Нед знал о ней, как же он мог её впустить.       Брандон присел рядом с телом брата. Лицо Неда исказил страх, таким он видел его лишь однажды и очень давно. Брат не боялся почти ничего, не боялся он и смерти. Что же могло так его напугать?       — Видел? — Джорамунд, король за Стеной, приведший своих людей в помощь Дозору, остановился рядом. В руке у него лежал кинжал, рукоять украшена вырезанным лютоволком, лезвие оплавлено. Это был кинжал брата, Брандон сам подарил, когда Нед собирался на Стену. — Ты ведь знаешь, что это может значить?       — Знаю. — Кожа у Неда холодная как лёд, а прежде серые глаза стали голубыми. Здесь за Стеной нельзя было обратить человека в Иного, но это было очень похоже. — Но не понимаю. Зачем Нед позвал её сюда, и как он мог…       — Героем сделаться захотел. — Джорамунд посмотрел на мёртвого брата почти с ненавистью. — Всех их это манит.       — Он всегда хотел слишком многого, но сделка с Р’Глором. — Сможет ли он когда-нибудь поверить в это? В то что брат предал всё, что столько лет защищала их семья, предал память их предка, пожертвовавшего собой, чтобы люди могли жить в мире, предал людей. — Это непросто принять.       — Сожалею. — Звучит сухо, но это и понятно, если начнётся война, то те, кто за Стеной, примут первый удар на себя. — Нужно его сжечь, рисковать не стоит.       — Благодарю. — Разумеется стоит, дозорных всегда сжигали после смерти. — Возможно, твоим людям стоит перейти Стену, если она решит начать войну…       — Уйти куда? — Договорить Джорамунд не дал, нахмурился, заговорил слишком резко. — На земли ваших королей? Нет, мы не для того ушли. Считай нас своими разведчиками, если она начнёт войну, то ты узнаешь об этом, когда люди прибегут к Стене.       — Как скажешь. — Спорить с ним бесполезно, даже если Джорамунд что-то и решит, то вольные люди не обязательно поддержат его. Король за стеной не более чем военный вождь, командир на время войны, в остальном он над ними не властен. Оставалось последнее решение. — Мы должны забыть о ней, Джорамунд.       — Забыть? Забыть о той угрозе, что она несёт? Ты с ума сошёл, Старк?       — Нет, не об угрозе, о ней. О том, что она была человеком, о том, что с ней можно говорить. Мой брат попытался воспользоваться этим, и мы вновь на грани войны. Если её удастся избежать, то нужно сделать всё, чтобы это не повторилось.       — Твоего брата тогда тоже придётся забыть. Ты ведь понимаешь это?       — Да. — Они были детьми, росли вместе, дружили, учились. Брат продолжал писать ему даже, когда ушёл в Дозор. Он был его братом, он был Старком… и он предал свою семью. — Отныне имя тринадцатого Лорда-Командующего будет забыто, его история и прошлое будут забыты. Всё, что останется потомкам — то, что он предал Дозор и всех людей.