Огонь и Лёд

      «Чтобы стать жрицей, ты должна пройти посвящение.» Она вспоминает эти слова, стоя перед священным пламенем храма. Сегодня оно горит специально для неё. Она должна войти в круг огней и молиться там всю ночь. На утро она станет младшей жрицей. Сменит светло-розовую мантию послушницы на алую и, возможно, наконец получит алые глаза, как и полагается жрице. Её собственные, светло-голубые её совсем не устраивали, слишком они были похожи на те, что были у врагов Владыки. Другие послушницы дразнились, когда они ещё были детьми.       Мелони подобрала подол, решительно задрала подбородок и не оглядываясь на стоящего в дверях жреца, перешагнула невысокое пламя внешнего круга. Её избрал для служения сам Владыка, не кого-то другого, её. Он разглядел в ней то, чего не видят другие. Но она докажет. Она не сдастся, выдержит, она выйдет из костра только на утро. И у неё будут алые глаза.       С рёвом пламя взметнулось вокруг неё, и она вздрогнула. И тут же раздражённо топнула ногой. Глупые страхи. Её дом сожгли шесть лет назад. Она теперь жрица Владыки, огонь не причинит ей вреда. Она опустилась на колени перед центральным костром, прикрыла глаза, чтобы не было соблазнов искать видения вместо молитвы и принялась читать молитву Владыке. Медленно и нараспев, как их учили. Другие девочки говорили, что под них хорошо спится, но Мелони никогда этого не понимала. Как можно уснуть под что-то, столь исполненное величия?       Мерно лилась молитва, шелестело напевая что-то пламя. Почему-то Мелони всё больше казалось, что она вернулась на луг, где брат пас коров. Что над головой светят далёкие огоньки звёзд, горит их крохотный костёрок, а рядом лежит брат и наигрывает на дудочке что-то. Вдалеке мычит корова, звенят тихо колокольчики. «Прекрасная ночь, малютка Мелони». Брат открывает дудочку от губ, улыбается. «Как бы мне хотелось остаться в ней навсегда. А тебе?»       — Задремала, жрица? — Она не успела ответить, чужой голос вырывал её в реальность. Мелони вздрогнула, дёрнулась и очнулась сидящей на полу возле центрального костра. А пламя внешнего круга колебалась меньше чем в ладони от её ног. — Не стоит. Пламя не прощает таких ошибок. — Он стоял в языках пламени. Мужчина с чёрными волосами и алыми, как огонь, глазами. Тот, кто выбрал её, тот, кому она служила. — Здравствуй, Мелони.       — Владыка. — Она поспешно повернулась и встав на колени уткнулась лбом в сложенные на полу ладони. — Вы помните меня?       — Я помню всех, кто служит мне. Поднимись. — Она подняла голову, чтобы увидеть, как отхлынуло пламя, как он опустился на мраморный пол рядом с ней, будто был обычным человеком. — Ты знаешь почему посвящение считается опасным?       — Огонь забирает тех, чья вера недостаточно сильна. — Она осталась стоять на коленях, не решаясь сесть в присутствии Владыки. Какой же глупой она была шесть лет назад. Тогда ей не хватило ума даже поклониться. — Тех, кто недостоин служения вам, Владыка.       — Вернее будет сказать, огонь забирает всех, кого отдаёт ему верховный жрец. — Он усмехнулся, угольками блеснули глаза. Мелони завороженно наблюдала за огненным богом, не в силах оторвать глаза. Сколько жрецов могут похвастаться тем, что видел его? А она может. — Молитва, прочтённая в окружении огней, вводит в подобие транса, и только те, кого специально учили, могут продолжать читать её и в этом состоянии. Отделить реальность от сна. Остальные замолкают и погибают в пламени так и не проснувшись. — Мелони слушала, боясь вдохнуть. Так значит это было видение? И она видела, что? И почему её не научили отделять видения от реальности? — Я давно знал, что жрица этого храма своевольна, но это уже переходит все границы. Она посмела нарушить мой прямой приказ. Считала, что я не замечу. Дура. — Мелони невольно улыбнулась. Верховную жрицу она не любила, та всегда относилась к ней как… как к жертве, не попавшей на костёр по какой-то ошибке. Будто благословение самого Владыки ничего не стоило. — Так что, Мелони, хочешь стать жрицей?       — Более всего на свете. — Она вскинулась, даже чуть подалась вперёд. Она станет жрицей, она докажет им всем, что голубые глаза не делают её хуже. Менее достойной. — Я желаю служить вам, Владыка.       — Какая преданность. — Он рассмеялся смехом, что скользнул по коже бархатной тканью, искорками пламени. — Ты можешь звать меня Р’Глор. Владыка Света не более чем прозвище, которое когда-то выдумал глупый и самоуверенный мальчишка. А оно прицепилось. Теперь не знаю как избавиться. — Мелони послушно кивала в такт его словам, не веря, что сможет назвать его по имени. И что за мальчишка? Кто мог дать прозвище самому Владыке? — Значит хочешь стать жрицей больше всего на свете. — Медленно повторил он, заставив замереть и даже задержать дыхание. — Что же, думаю, для этого не обязательно ждать утра. Иди сюда.       Мелони дёрнулась было встать, но потом сообразила, что потратит на это слишком много времени и, опершись на руки, просто передвинулась на несколько разделявших их шагов, не вставая с колен. Возле него было жарко будто она стояла вплотную к костру, а ведь пламя было в нескольких шагах от неё. Да и речь его, она только сейчас поняла, более всего напоминала треск поленьев в костре и вой пламени. Владыка усмехнулся, положил руку ей на плечо, наклонился к ней, и Мелони почувствовала, как в горло хлынул жар пламени.

***

      Зрачки девушки расширились, практически закрыв собой радужку, потом медленно стали прежними, только цвет глаз сменился. Небесную голубизну медленно занимало его пламя. Найя. Проскользнула мысль, почти заставив вздрогнуть. Он бы хотел видеть, как её глаза вот так меняют цвет, как место льда занимает огонь, только так не будет. Никогда.       Девчонка напротив хлопала глазами, чуть приоткрыв рот. Никак не могла опомниться. Как прореагирует потом? Найя бы стукнула, да так, что потом пришлось бы несколько дней с головной болью ходить. От своей жрицы он такого не ждал, но должна же она хоть возмутиться.       — Я… — Она, наконец, заговорила, но сразу прервалась, быстро облизнула губы. — Благодарю вас за проявленную милость. Я буду достойна её, клянусь.       Не Найя. Очень захотелось нахмуриться, но он напротив улыбнулся девчушке. Ну и хорошо, не превратится в очередную угрозу. — Я верю, Мелони. И считаю, что ты способна быть большим, чем младшая жрица. Тебе стоит продолжить обучение. — Он был бы не против видеть её чаще. Глядя в её глаза так легко представлять другие. Но не здесь, не в этом городе. Он чувствовал его. Все эти жизни, что заполняли его. И не мог не вспоминать другой город, столь же наполненный жизнью. — Но не здесь. Самые сильные жрецы обучались в Асшае. — Река, катящая тёмные воды у самых ворот города из чёрного камня. Высокие стены, величественные дома и храм, его храм, там, где должен стоять дворец правителя. Когда он покидал город, тот был жив. По улицам бегали дети, шла торговля на рынках, молились в храме жрецы. Когда вернулся, остались лишь трупы. Город стал обителью смерти, и даже он не мог там находиться. — Когда выйдешь из этого зала найди корабль, идущий туда. Я сообщу жрецам о необходимости обучить тебя. — Асшай был слишком близко от города, его зацепило то, что произошло, воды реки навсегда впитали в себя яд смерти. Его бы покинули, но Асшай стал средоточием его силы. Ему больше некуда было пойти. Его культ не успел набрать силы за десять лет. Но тогда он почитал это за счастье. Иначе мёртвых городов было бы больше. Куда больше. Может и права была Великая Иная, почти не имевшая дела с людьми. Мучила ли её совесть за их родную деревню, как его за город?       — Благодарю вас Владыка. — Она вновь уткнулась лбом в пол, невольно вынудив его скривиться. Нет, с этим нужно что-то делать. Они же его не слышат и при этом уверены, что делают всё верно. А если завтра ему представится возможность сразиться с Великой Иной? А если всё закончится как тогда? Половина континента утонет во тьме. — Я оправдаю ваше доверие.       — Не сомневаюсь. И начни с того, что поднимешься и перестанешь называть меня Владыкой. — Владыка Света, как оно вообще придумалось? Спустя столько тысячелетий оно казалось глупым. Кажется ли так же Великой Иной? Хотя откуда это прозвище он знал точно. Великая королева Инайя. Она обошлась без королевы.       — Да В… — Она прервалась, забавно поджала губы и захлопала глазами. Не безнадёжна, хорошо. Если будет демонстрировать такие успехи сделает её верховной жрицей этого храма когда-нибудь. Если здесь не будут молиться за его победу в битве, то это уже половина победы. Здесь ему поклоняется больше всего людей. У него давно нет тела, но он почти чувствует мурашки при мысли о том, что может здесь произойти. Дух молящегося связывается с богом, которому он возносит молитву. Раненный бог берёт силу откуда может. Проще всего из молитв, из тех, кто связан с ним. Он и сам этого не понял, но не ступил тогда на белую дорогу из-за них, а их не стало. Всего города.       — Хорошо. — Он поднялся, круг огней расступился, стал дорогой. — Выйди из этого зала, первому же жрецу скажи, что я желаю видеть здесь верховную жрицу, потом возьми знак иди в гавань и покажи его любому капитану. Он получит свою награду в Асшае. В случае беды зови меня, если ты будешь с пламенем, то я услышу. Но не забудь, что это крайнее средство. — Он окинул её взглядом, усмехнулся. Её одежды медленно изменили цвет на красный. Так лучше. — И ещё одно. В Асшае не принято пользоваться настоящими именами, должно быть имя на древнем наречии. Ты будешь Меллисандра — огненная.